Юрий Жигалкин: Барак Обама уходит в решительный отрыв от Джона Маккейна. Американская вера в свободные рынки подверглась серьезному испытанию. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
В пятницу, через несколько дней после важных дебатов кандидатов в президенты и их заочной полемики относительно того, как предотвратить серьезный экономический кризис, выяснилось, что Барак Обама укрепил свои позиции в глазах избирателей. Согласно опросу информационного агентства «Рейтер» и социологического центра «Зогби», его рейтинг на 5 процентов выше рейтинга Джона Маккейна, а некоторые эксперты все увереннее прогнозируют подавляющее преимущество Обамы на президентских выборов, до которых остается лишь три недели.
С подробностями – Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Согласно опубликованным в пятницу данным опроса, избиратели отдают Бараку Обаму предпочтение перед Джоном Маккейном в соотношении 48 к 43. При этом преимущество Обамы среди женщин, являющихся важным сегментом еще не определившейся прослойки избирателей, выросло с 9 до 12 процентов. Демократический кандидат также прибавил в популярности среди молодых и испаноязычных американцев. Среди независимых избирателей его преимущество по сравнению с Маккейном достигло 10 процентов. Большинство наблюдателей склонны объяснять такой успех Обамы усиливающимися тревогами относительно экономической ситуации.
Насколько солидным выглядит отрыв Обамы от Маккейна сейчас, за три недели до выборов? Об этом я спросил профессора Принстонского университета Джулиана Зелицера.
Джулиан Зелицер: На мой взгляд, это убедительный отрыв. Обама существенно ушел вперед не только по результат общенациональных опросов, он лидирует и в большинстве штатов. Единственное что здесь может вызывать сомнение – это насколько чистосердечно респонденты опроса утверждают, что проголосовали бы за Обаму. И все же цифры настолько значительны, что позволяет сделать вывод о действительном снижении рейтинга Джона Маккейна в последние две недели.
Аллан Давыдов: Как вы считаете, сможет ли Джон Маккейн в оставшиеся до выборов три недели повернуть эту тенденцию вспять, в свою пользу?
Джулиан Зелицер: Это будет очень трудно. Если Барак Обама допустит некую огромную ошибку в предвыборных поездках или в заключительном раунде теледебатов, Маккейн может воспользоваться ею, чтобы добиться успеха. Может также что-то произойти в экономике или в сфере национальной безопасности, убеждающее американцев в предпочтительности выбора команды республиканцев. Но в целом я считаю, что республиканцы сейчас уже ничего не могут сделать, чтобы переломить мнение избирателей; их победа может быть обусловлена только некими внешними событиями, сильно влияющими на настроения электората.
Аллан Давыдов: В последние дни бросается в глаза заметная разница в стиле предвыборных акций кандидатов в президенты. Выступая в пятницу в штате Огайо, Барак Обама настаивал на том, что в момент серьезного экономического кризиса американцам непозволительно давать выход эмоциям, способствующим расколу общества, что сейчас не время давать волю страху или панике. В свою очередь лагерь Маккейна продолжает использовать тезис о якобы дружеских отношениях Обамы с Уильямом Эйерсом, который в 60-е годы рассматривал теракты в правительственных учреждениях как средство протеста против войны во Вьетнаме. Согласно предвыборным роликам Маккейна, Обама – человек «с неясными амбициями, дурными суждениями, и представляет слишком большой риск для Америки».
Юрий Жигалкин: Между тем, за три недели до президентских выборов появилась информация, заставившая республиканцев с тревогой заговорить о вероятности манипуляции избирательным процессом в некоторых округах. Агенты ФБР провели обыск в штаб-квартире известной общественной организации, занимающейся регистрацией избирателей. Власти говорят о том, что группа занималась подлогом. И это не единственный потенциально криминальный избирательный сюжет.
Рассказывает Ян Рунов.
Ян Рунов: Либеральная «Нью-Йорк Таймс», традиционно поддерживающая кандидатов от Демократической партии, опубликовала статью под названием «В финансовых документах Обамы указаны фальшивые жертвователи». Кандидат в президенты от Демократической партии сенатор Барак Обама получил от своих сторонников рекордную для избирательной кампании сумму – 450 миллионов долларов. Многие вносили в его избирательный фонд по 10 или 25 долларов. Но как показала проверка, проведенная газетой «Нью-Йорк Таймс», некоторые жертвователи фиктивны. Газета гадает, почему понадобилось жертвовать деньги под фальшивыми фамилиями. Возможно, чтобы обойти закон, ограничивающий сумму пожертвования от одного и того же лица. Пока раскрыто на 40 тысяч долларов таких подозрительных взносов.
В связи с этим Национальный комитет Республиканской партии подал жалобу в Федеральную избирательную комиссию. Сообщается, что в Техасе партийные активисты подписывали регистрационные формы фамилиями умерших. Алексис Гидри с удивлением узнала, что ее мама лично принесла свою регистрационную форму в местную избирательную комиссию. Как она могла это сделать, если она умерла от рака почти год назад? Об этом рассказала Эми Дэвис, автор журналистского расследования в техасском округе Харрис.
Эми Дэвис: Более 4 тысяч зарегистрированных недавно избирателей оказались умершими. Их фамилии, вероятно, попросту вырезаны из траурных объявлений в газетах, Таких «мертвых душ» набралось 4тысячи 462. Много это или мало? Очень много, если вспомнить, что в 2000 году Джордж Буш стал президентом, обойдя своего соперника всего на 537 голосов в штате Флорида. В целом по штату Техас более 49 тысяч регистраций вызывают подозрение, из них более 23 тысячи подписаны умершими.
Ян Рунов: Тем временем разразился скандал с Ассоциацией общественных организаций за неотложные реформы, сокращённо ACORN . Как оказалось, в Кливленде, штат Огайо, активисты этой организации, в нарушение закона, подкупали малоимущих наличными деньгами или задаривали сигаретами, лишь бы те согласились зарегистрироваться в качестве избирателей-демократов. Деятельность Ассоциации теперь расследуется властями нескольких штатов, в том числе Миссури, где обнаружены сотни фальсифицированных регистрационных форм. Всего организация ACORN зарегистрировала по стране 1 миллион 300 тысяч избирателей-демократов.
Юрий Жигалкин: Тектоническое потрясение американской финансовой системы, вызвавшее банкротство гигантских банков, и беспрецедентная готовность государства, по сути, национализировать несколько узловых институций финансовых рынков заставило многих американских комментаторов задаться, казалось, давным-давно выброшенным на свалку истории вопросом. Состоятельна ли американская модель свободной экономики и ее священный постулат: ставка на рыночные силы – лучшая дорога к преуспеванию, рынки умнее экономистов? В отличие от некоторых иностранных критиков с зачастую злорадным подтекстом их заявлений, американские эксперты задаются серьезным вопросом: не доказывает ли неожиданная шаткость локомотива американского успеха – финансовой системы, – что такая модель в ее чистом виде несостоятельна? Этот вопрос я поставил перед профессором экономики, сотрудником Гуверовского института Михаилом Бернштамом.
Михаил Бернштам: Нынешние события доказывают в очень большом масштабе, что, в общем-то, мы знали и раньше, что финансовые рынки нуждаются в определенном контроле, в определенной дисциплине. И частично эту дисциплину создает сам рынок, но частично эту дисциплину создает государственная регуляция. И ошибка в ту или иную сторону может приводить в ряде случаев к катастрофическим результатам, что сейчас и получилось. Самый ведь сложный вопрос вот в чем: какие именно регуляции? Потому что бывают регуляции плохие и регуляции хорошие.
Год назад американское правительство ввело регуляцию, что все финансовые организации, которые держат на своих балансах облигации, поддержанные ипотекой, должны их постоянно переоценивать и отражать их реальную стоимость на рынке. Вроде бы такая хорошая, здоровая регуляция. На самом деле, получилось, что падение жилищных активов, падение домовладения привело к падению на рынке этих облигаций, и всевозможные финансовые учреждения, включая банки, которые их держали, вдруг оказались на бумаге банкротами, потому что их обязательства не изменились, а их активы оказались уцененными, произошла уценка активов. И это было частичной причиной этого кризиса. Значит, это была плохая регуляция. Вместе с тем тоже год назад ввели дерегуляцию, отменили регуляцию, которая существовала во времена великой депрессии, что нельзя играть на понижение акций, не имея их в своем собственном портфеле. Вот ввели такую дерегуляцию, и эта дерегуляция тоже принесла для финансовых учреждений очень много вреда, акции полетели вниз.
Таким образом, вот вам пример плохой регуляции и плохой дерегуляции. Вот как найти в условиях того, что все время возникают финансовые новшества, финансовые инновации, как найти такие регуляции, которые будут оздоровлять рынок, а не мешать ему, вот это сложнейшая техническая задача. Вместо этого сейчас обсуждают всевозможные философские вопросы: сколько должно быть правительства, сколько должно быть рынка? А вопрос самый сложный, на самом деле: что конкретно можно разрешать, а что конкретно надо приостанавливать?
Юрий Жигалкин: Это был профессор Михаил Бернштам.
Сенсационный обвал Уолл-стрит дал уникальный повод журналу «Форбс» обновить свои списки самых богатых людей мира с тем, чтобы выявить, так сказать, подлинность состояний первых богачей мира. Через сентябрьскую перетряску убедительней всех прошел легендарный инвестор Уоррен Баффет, добавивший к своим активам за месяц восемь миллиардов, его стоимость оценивается в пятьдесят восемь миллиардов долларов. Он обошел традиционного лидера в этом списке основателя «Майкрософта» Билла Гейтса, потерявшего на бумаге полтора миллиарда долларов. Но ничто не может сравниться с потерями российских миллиардеров, чье богатство выглядит теперь эфемерным. Они за пять месяцев кризиса потеряли 230 миллиардов долларов, это без учета катастрофических событий октября. И как считает профессор Маршалл Голдман, кое-кому из них даже может грозить банкротство.
Маршалл Голдман: Кое-кто из этих людей может оказаться в роли банкрота. Они взяли такие долги на скупку активов и компаний, что они не смогут их оплатить, особенно учитывая, что их залоги - акции их собственных компаний - упали в цене более чем на 60 процентов. Если с них потребуют возврата долгов у них не будет выхода, и у банков будет право наложить арест на их собственность.
Юрий Жигалкин: Профессор, а как эта ситуация может отразиться на государственной казне, на уровне жизни среднего россиянина?
Маршалл Голдман: Как признавали сами россияне, если цены на нефть упадут ниже 70 долларов за баррель, у них не достанет средств для оплаты бюджетных расходов, среди которых и зарплаты, и пенсии, и многое другое. К этому надо прибавить крайне неразумные в данной ситуации инициативы Путина. Например, повышение на 20 процентов оборонного бюджета – у него не будет возможностей оплатить эти расходы. Сомнительные начинания угрожают и ведущим российским корпорациям. Возьмите хотя бы «Газпром», который намерен потратить сотни миллионов долларов для сооружения олимпийских объектов в Сочи. Доходы «Газпрома» падают, цены акций падают, во сколько ему обойдется такое предприятие, эти новые займы? В общем, я не думаю, что ситуация может напоминать нечто подобное кризису конца 90-х годов, но сокращение средств, поступающих от экспорта нефти будет ощутимо. Россияне не смогут позволить себе импорт в нынешних масштабах, сильно замедлится рост зарплат, побег иностранных инвесторов с деньгами скажется на занятости, инвестициях и строительстве.
Юрий Жигалкин: Таковы предсказания профессора Маршалла Голдмана, содиректора Центра российских исследований Гарвардского университета.