Стереотип о том, что полноценная жизнь возможна только в молодости, давно разрушен на Западе. Однако в России идет тот же процесс, что и везде - старение населения. В Петербурге за последние 15 лет число долгожителей (людей старше 90 лет) утроилось. Но в городе очень много тех, кто, несмотря на почтенный возраст и высокую профессиональную конкуренцию, остаются востребованными в самых разных профессиональных областях. Активная жизнь - лучшее лекарство от старости. Эту истину хочет доказать социальный проект информагентства «Росбалт» «Лучшая половина жизни»
«Потребительская психология, сложившаяся, к сожалению, среди возрастной части российского общества, мешает самим зрелым людям чувствовать себя в тонусе, - говорит руководитель проекта Евгений Зубарев. - Да и у самой этой потребительской психологии нет реальных оснований. Все знают, что государство сейчас, мягко говоря, не может как следует помочь пожилым людям, да и не нужно, на наш взгляд, этого делать. Мы заказывали исследование Агентству социальной информации с тем, чтобы посмотреть - насколько люди готовы будут поменять свое мировоззрение. Могу сказать сразу - люди не готовы. Когда мы просили их прокомментировать репортажи, которые делали специально в рамках нашего проекта "Зрелость по-американски", "Зрелость по-японски", "Зрелость по-немецки", многие говорили социологам, что они и знать не хотят про это. Они и так понимают, что там люди живут лучше, но изменять как-то ситуацию они бы не хотели. Это плохо, на наш взгляд. Совершенно очевидно, что надо что-то делать с этим отношением. Мы рассчитываем, что наш проект сделает это».
Но есть много стариков, которым нужно совсем другое - уход, забота, лечение, и часто помощь психиатра. «Пожилых и старых людей становится с каждым годом все больше, - говорит врач-психиатр "Скорой помощи" Олег Аронович. - А оказывать им помощь практически некому. В некоторых поликлиниках существуют геронтологические кабинеты, в некоторых вообще нет специалистов, а люди-то болеют. До 20% вызовов нашей службы приходится на долю таких пожилых и старых людей, заболевших, с психическими расстройствами, представляющими опасность для окружающих». Но это совсем не значит, что пожилые люди не могут активно работать, подчеркивает Олег Аронович: «На ленинградской "скорой" очень много врачей и фельдшеров старше 60 лет. Это золотой фонд нашей медицины, потому что они - люди с огромным практическим опытом. У них нет проблем с какими-то возрастными изменениями. Они работают, они помогают. Они этим живут. Это их тонизирует».
Идея активного долголетия кажется актуальной еще и потому, что старение общества - закономерный этап развития цивилизации, будущее принадлежит обществу старшего возраста, поскольку страны, где пожилых людей больше - более стабильны, говорит главный специалист Петербурга по геронтологии и гериатрии Владимир Хавинсон. «Необходимо повышение пенсионного возраста, прежде всего, женщины, - считает г-н Хавинсон. - 55 лет - нигде в мире этого нет. 60 лет - это в самый раз, это как минимум. Я вообще сторонник того, что человек должен уходить на пенсию только когда почувствует, что ему тяжело. А главным является то, как он работает. Пожалуйста: академик Лапин, директор Института медицинской приматологии. В этом году ему исполнилось 87 лет. Действующий директор - прекрасно. Нет даже замены. Академик Комаров - 88 лет. И мы это видим сплошь и рядом. Кто может работать - должны работать. Другой вопрос, как сохранить здоровье, чтобы трудиться. Для этого в институте геронтологии, который я возглавляю, разработана система мер по снижению смертности и замедлению возрастной патологии. Это даже не лекарства, это скорее профилактические биорегуляторы. Я считаю, что здесь должно быть больше места именно оптимизму и повышению планки работоспособности и эффективности человека в социуме. Это важнейшая задача».
Главный аспект этой проблемы - психологический, считает ректор Института психологии и сексологии Лев Щеглов: «Массовая культура агрессивно насаждает жесткую связь юности и всего позитивного. И вот этот дичайший стандарт крайне вреден. Именно от него отпочковываются безумцы, которые начинают биться за лишние 1,5 килограмма, потому что они не подходят под стандарт глянцевого журнала, депрессии пожилого возраста. Молодые люди говорят своим родителям, которым, скажем, 55 лет: "У нас же дети, а вы уже пожилые люди. Возьмите детей и будьте бабушками и дедушками. И даже как-то дико, что у вас какие-то есть претензии, какие-то желания путешествовать. Вы что, японские старички? Вот мы должны как-то жить". И это не так безобидно. В определенном смысле, как мы яхту называем, так она и плывет. Если общество считает, что 50-60 -летний человек отжил свое и должен забыть о каких-то порывах - так оно и происходит». Лев Щеглов считает проект «Лучшая половина жизни» чрезвычайно актуальным, особенно в таком «старом» городе как Петербург.
