Владимир Тольц: Сегодня очередная передача из нашего давнего цикла "Скорость стука. Доносы". И речь пойдет снова о жандармах.
Ольга Эдельман: Донос, который мы будем читать и обсуждать сегодня, был отправлен шефу жандармов князю Долгорукову из Житомира 3 апреля 1866 года. Доносчик подписался как "житель Житомира Ярослав Демидович Правдобаев". Вообще, такие фамилии бывали, но в данном случае, поскольку это подпись доносчика, она, конечно, фальшивая. Доносители-анонимы любили называть себя Правдиными, Правдолюбами и т.д. Шли пореформенные годы, поэтому начал доносчик с прогрессистской риторики.
В век прогресса, цивилизации и самых благих стремлений Царя-освободителя к надлежащему во всех частях благоустройству нашего отечества, к крайнему сожалению, выбор лиц, призванных к разным частям управления, весьма часто не только совершенно не соответствен, но даже клеймит имя русского чиновника и служит позором правительства ... самый разительный пример тому представляет любимец начальника Волынской губернии Черткова, староконстантиновский уездный исправник Константин Раймундович Грек, бывший майор, а к всеобщему удивлению в прошедшем 1865 году получивший две награды: в феврале денежную в 700 рублей, а в июле чин подполковника за следующие подвиги:
... В ноябре месяце 1864 года Грек, Добровольский, Чернявский и Харчевский ... целый день пьянствовали в трактире, среди белого дня публично приводили в трактир непотребных девок, с которыми после бесстыдных соединений при звуке приглашенной еврейской музыки танцевали, а напоследок, когда все сии представители народности до той степени перебрали меру трехпробного вина, что не только потеряли физические силы, падая друг на друга, но даже лишились всякого сознания, и в таком приличном виде гг. Грек, Чернявский и Добровольский, взявшись под руки и поддерживая один другого сколько им сил стало, шли домой, выписывая ногами разные ероглифы; рядом с ними шли две пьяные, едва державшиеся на ногах, непотребные женщины, додерживая "компанства" своим товарищам ... Идя улицею, Грек, Добровольский и Чернявский к позору русского имени и клейму дорогой России, громко напевали священный национальный гимн "Боже, Царя храни", а вместе с тем провожавшая их еврейская музыка как бы для шиканы играла патриотический марш Кошута. За музыкой тянулась неисчислимая толпа любопытных евреев и других лиц, а впереди со всех домов выбегали любопытные зрители, к которым Грек кричал пьяным охрипшим голосом: "Шапки долой", а сзади нетерпеливая толпа евреев постоянно громогласно повторяла "Шапки долой, Ура! Ура!" С такою никогда не бывалою в г. Староконстантинове церемониею исправник Грек перешел чрез целый город за реку Случ на свою квартиру, где и остался с своими друзьями и подругами, а музыка и толпа евреев скучно возвратились в город. ...
Ольга Эдельман: Далее в доносе была еще череда сходных эпизодов: исправник пьет, гуляет и на весь город позорит свой мундир. Досталось и его сотоварищам. Доносчик характеризовал Добровольского как "человека без религии, самого зазорного поведения", Добровольский, являясь мировым посредником, то есть, занимаясь осуществлением крестьянской реформы, злоупотребляет этим и вынуждает помещиков за бесценок продавать ему дорогую мебель, экипажи. Чернявский наделал долгов и не собирается платить. Что касается Харчевского, то его в доносе обвиняли даже в том, что он был среди польских мятежников в 1863 году. Жандармский офицер, который проверял донос и съездил для этого в Староконстантинов, о Харчевском вообще не счел нужным докладывать начальству, насчет Добровольского объявил, что это молодой человек лет 30, "нравственности очень хорошей, живет скромно и вообще держит себя прилично", служебные дела решает "в духе закона, с некоторою наклонностию в пользу крестьян". А вот Чернявский, хоть и семейный человек, жил не по средствам, разгульно, наделал долгов и даже растратил общественные деньги, но как раз Грек и Добровольский конфиденциально донесли о том начальству, и Чернявский был отстранен от должности, "за что и питает к ним обоим сильное негодование".
Владимир Тольц: То есть мы уже видим из жандармского донесения, что донести на Грека и компанию могли их враги из местных. Помещики, недовольные действиями мирового посредника в защиту крестьян; отстраненный от должности чиновник. Давайте посмотрим, как жандарм-проверяющий характеризовал самого исправника Грека.
Начальник Житомирской жандармской команды штабс-капитан Устинов - волынскому жандармскому штаб-офицеру, 8 мая 1866 г.
Староконстантиновский уездный исправник подполковник Константин Грек, поступивший на эту должность в 1864 году переводом из Азовского пехотного полка, мужчина лет 40 от роду, холостой, исповедания православного, но как он называет себя по отце Раймундовичем, то из этого заключить должно, что православие его не наследственное. Грек уроженец здешнего края, мать у него была полька и вследствие этого религиозные его убеждения шатки и бесцветны: питает антипатию к духовенству вообще, любит выпить, но в меру; характера пылкого и вспыльчивого, падок на женщин и иногда увлекается к ним страстью, но никогда не доводит ее до того, чтобы манкировать служебною репутациею и совестью. Высказывает свою преданность правительству, но ничем особым на деле таковой в вверенном ему уезде еще не заявил; по службе довольно деятелен, но без особенной энергии; взятки отвергает и гордится своею честностью, но высказывает ее грубо и даже дерзко пред теми, которые пробуют испытать его с желанием задобрить и привлечь на свою сторону, чрез что много нажил себе врагов, а в особенности между помещиками-поляками, которые не терпят в чиновничестве неподкупности.
Владимир Тольц: Давайте, Оля, в очередной раз попытаемся оценить работу жандармов и сопоставить ее с тем, что известно нам из позднейшей истории. Наверное, наши слушатели отметили: какой стиль у штабс-капитана, какие обороты: "по службе деятелен, но без особенной энергии" - тонко. Нынешним кадровикам с этим не потягаться!
И еще одна деталь. Штабс-капитан собирал сведения, как он пишет, на месте и "негласным образом". Но о Греке он знает лишь то, что все знают: возраст приблизительно, об отце догадки. То есть жандармский офицер, собиравший сведения о полицейском чиновнике, питался слухами и расспросами, у него не было доступа к служебной документации (ведь какие-то формальные данные Грека были, скажем, в его послужном списке).
Никаких позднейших "приемов агентурной работы", никакой тайной власти. Вообще, жандарм пользуется в основном собственным здравым смыслом.
Ольга Эдельман: И еще хочу заметить, что жандармский офицер намного грамотнее доносчика. Что не всегда можно сказать о его коллегах советского времени. Надо еще пояснить, что штабс-капитан Устинов сделал акцент на отношении Грека к религии, потому что это было в доносе.
Владимир Тольц: Ну, нам-то интереснее всего не религиозные чувства исправника Грека, а нечто другое. Из доноса проступает весьма колоритная жизнь города Староконстантинова, а это - украинское, еврейско-польское местечко.
Исправник Грек из корыстных видов вошел в самые интимные отношения с известным контрабандистом евреем Хаимком, котором вопреки закона и строгого предписания господина министра внутренних дел дозволил учредить в г. Староконстантинове игру под названием фортунка, с которую разъезжает по уезду, в м. Кульчины на годичную ярмарку.
Владимир Тольц: В одной из прошлых передач мы уже рассказывали о чиновниках, особенно полицейских, наживавшихся на запрещенных азартных играх - не только непосредственно на игре, но и на поборах с нелегальных игорных притонов. Только в тот раз дело происходило в Сибири, а ярмарка была Ирбитская. Похоже, игорный азарт овладел империей, несмотря на все запреты…
Ольга Эдельман: Мы обсуждаем донос, написанный в 1866 году на полицейского исправника майора Грека, служившего в городе Староконстантинове (Украина). Донос в сущности ничего особенно разоблачительного не содержал, так, мелочевка: пьянство, недостойное поведение, позорящее звание русского чиновника.
В 1864 году в городе Староконстантинове случился пожар, во время коего Грек в пьяном виде переколотил всю почти пожарную команду, и разгоняя собравшийся народ, бегал за толпою окружавших его евреев, но сии последние, уходя, бросали в него грязью, крича в сотни голосов: "Ура! пьяный заправнык Ура!", вот где пища полякам для торжества над нами. ...
Грек связался с евреями Гершком Красносельским и Абрамком, живет с ними в большой дружбе, чрез них берет взятки, освобождает воров, контрабандистов и конокрадов. Евреи эти для собственных выгод познакомили Грека с непотребными женщинами Лучицкою, Войновскою и дочерью мирового посредника Дирина Гавришевою, муж которой, хотя прегорький пьяница, но по ходатайству Грека определен кандидатом мирового посредника в город Заслав, а Гавришева находится в Староконстантинове и ведет блудную жизнь с Греком, на блудодеянии несколько раз они пойманы были в роще рассыльным Сильвестром, для Гавришевой Грек выписал из Заграницы посредством дворянина Котербинского дорогое дамское седло и разные вещи. Означенных Гавришеву, Лучицкую и Войновскую Грек постоянно катает на рассыльных лошадях, у женщин этих постоянно ночует, а рассыльные лошади при домах сих женщин по целым ночам ожидая Грека стоят в упряжи, о сем могут посвидетельствовать все соседи означенных женщин.
Ольга Эдельман: Знаете, мне это так напоминает одесские рассказы Бабеля. Разухабистый нетрезвый полицейский, но какой-то добродушный, свойский, вписанный в этот мирок. То его евреи дразнят, то он их гоняет. Контрабандисты, веселые дамы.
Владимир Тольц: И сложные межнациональные отношения. Обратите внимание, у доносчика постоянный рефрен: Грек позорит русскую власть в глазах поляков. То есть налицо три составляющих этого мирка: русская власть - еврейство - поляки, причем преимущественно помещики. Между ними постоянно действующая напряженность, однако, и симбиоз тоже, воплощенный в колоритнейшей сцене: пьяный исправник шествует по городку и поет царский гимн под аккомпанемент еврейского оркестра, играющего польскую национальную мелодию. Такой, как теперь модно говорить, мультикультурализм.
Ольга Эдельман: Я вернусь к Бабелю. Если судить о том, какими рисовала местечковых евреев русская классическая литература, то образ двоится. С одной стороны - жалкие, забитые, притесняемые люди, всего боящиеся, суетливые, перебивающиеся мелкой торговлей. С другой - бабелевские бандиты и контрабандисты, налетчики Бени Крика. Трудносовместимые два образа. А вот в этом доносе - как раз бабелевский образ преобладает. Вот это я хочу обсудить с нашим собеседником, профессором Северо-Западного университета (Чикаго) Йохананом Петровским-Штерном.
Йоханан Петровский-Штерн: Совместить это нужно и можно. Для этого нужно представить себе, что бабелевские одесские евреи, те самые биндюжники, здоровые, крепкие контрабандисты, живут и занимаются контрабандой не только в Одессе, не только в Одессе ходят по публичным домам, они это делают везде. В том числе в местечках в Волыни, Подоле и Киевской губернии. Собственно говоря, перед нами Староконстантинов, там живут те же самые жовиальные евреи, которых Бабель как бы в местечках не увидел. Бабель описывает местечки, когда он отступает вместе с Конармией от западной границы на восток, те евреи, которых он видит в местечках такие слабые, умирающие дохляки. Они сидят в своей лавке древностей и занимаются мелкой торговлей. Такие еврей характерны для русской литературы, но нехарактерны для русской еврейской действительности. Если бы мы переселили Беню Крика со всей его компанией из Одессы в Староконстантинов, у нас была бы гораздо более точная картина того, что происходит в местечке. Фортунка требует отдельного большого разговора. Дело в том, что в 60-е годы появилось очень много самых разных лотерей. Они были завезены в Россию через Польшу с одной стороны. С другой стороны это то самое дело, которым занимались друзья Германа в «Пиковой даме», которое перестает быть делом большого города, а становится делом маленького местечка. И евреи совершенно обалдели от этих самых лотерей. У нас есть много свидетельств в литературе тому, что лотерея разоряет целые еврейские семейства, и евреи очень любят играть в фортунку. Они играют по принципу еврейского бизнеса, то есть очень маленькие ставки и очень маленький выигрыш. Если вы помните анекдот: «Хаим, чем ты занимаешься?» - «Я занимаюсь бизнесом» - «Что ты делаешь?» - «Я покупаю яйца по 90 копеек, продаю их по 90 копеек» - «А что же у тебя за гешефт?» - «Ну, как ты не понимаешь? Во-первых, я при деле, во-вторых, у меня навар остается». Таким же образом евреи играют в фортунку. Такого же рода лотерея, которую мы называем в 60-е годы «живой игрой» полностью разоряет Шолом Алейхема. И когда он теряет все свое имущество, он решает стать идишистским писателем, – слава Богу! Этот самый сюжет не нравится людям в местечке Староконстантинов. Потому что поляки и местное православное население в отличие от еврейского населения делают большие ставки и много проигрывают. Вот что такое фортунка для Староконстантинова.
Чрез влияние Гершка Красносельского допущены Греком всевозможные послабления евреям, водворилась неимоверная нечистота, среди города устроена скотобойня, отчего жители не имеют хорошей воды, а вся засорена навозом; дозволил евреям оцеплять город со всех сторон бечевками и допустил различные суеверия херви-кедейше и клятвы на продажу мяса, свечей и прочего, о чем знают все жители, офицеры и командир Днепровского полка Попов.
Ольга Эдельман: Вот здесь требуются фактические пояснения, и я прошу Йоханана Петровского-Штерна объяснить нашим слушателям, о каких еврейских обычаях речь. И почему доносчик связывает их с антисанитарным состоянием города.
Йоханан Петровский-Штерн : Во-первых, город окружен бечевкой. Мы представляем себе из этого доноса город, который опоясан со всех сторон веревками, в общем, такой русско-украинско-польско-еврейский городок связанные, стреноженный евреями, как Лаокоон опоясан змеями, они душат этот город. Ну, чушь собачья, разумеется. Вопрос на самом деле очень простой.
Представьте себе, что вы находитесь в местечке. Вы живете в доме. У вас суббота, шабат, к вам приходят гости. У вас три стула, а приходят пять человек и вам их не на что посадить. Вам нужно пойти в соседний дом, одолжить там стулья и принести в свой. Вы этого не можете сделать в субботу, так как вы не можете переносить с места на место. Но если вы превращаете все местечко в один большой дом, то внутри этого воображаемого дома вы можете переносить вещи даже в субботу. Для этого городок опоясывается одной тонкой веревочкой или проволочкой, которая вешается на деревья или на столбы и она должна быть замкнута. И тогда все, что находится внутри этого пространства, превращается в дом. Именно на это сетует доносчик. Хотя это никак не влияет ни на быт, ни на его жизнь, и вообще это совершенно незаметная вещь, которую только евреи знают. Некоторая метафорическая вещь об окружающем мире и пространстве. Второе - херви-кедейше. Он, конечно, перевирает то, что он услышал на идиш. Это Хевра Кадиша, не что иное, как погребальное братство. Люди, котроые возглавляют погребальное братство в еврейском местечке, занимаются благотворительностью. Разумеется, если умирает бедный ерей в местечке, они его кошерно похоронят, в тот же день или ночь. Хевра Кадиша это не простая организация. Люди, которые берут деньги на погребальное братство, чаще всего самые богатые в городе, и они занимаются откупом. Они откупают у государства право распоряжаться «коробкой» - это налог на продажу кошерного мяса. Она была введена в середине 30-х годов. Из нее государство получало, во-первых, все недоимки, которое ему должно еврейское общество, и часть этих денег возвращало обратно на местные расходы. Починить синагогу, обустроить еврейскую баню, и так далее. Этими деньгами распоряжались люди, возглавлявшие Хевра Кадиша. И, разумеется, это абсолютно коррумпированная публика. У них варятся государственные деньги и общинные еврейские деньги. И отсюда нелюбовь к ним со стороны мелких евреев, со стороны поляков, живущих в этом городке. Со скотобойней все очень просто. Староконстантинов находится возле магистрального шляха, по которому идет торговля крупным и мелким рогатым скотом. Между австрийскими Бродами, Житомиром, Бердичевым и Балтой. Здесь происходит самая большая торговля скотом на всей территории от Одессы до Вильны. Староконстантинов к этому также имеет некое отношение. Когда приводят крупный рогатый скот либо в Житомир, либо в Бердичев, либо в Староконстантинов кто-то должен заниматься кошерной резкой скота. Этим занимается местный шойхед, местный резник, или целый цех, некая гильдия еврейских резников. Для них существует особый дом, куда приводится скот. Отличие этой скотобойни от любой другой Житомирской или Бердичевской в том, что она находится в центре города. Почему, потому что Староконстантинов настолько маленький городок, что куда ни плюнь – везде центр. А этому поляку, который скрывается за именем «Правдобаев», не нравится, что устроили еврейскую скотобойню в центре города. Помните, что продажа кошерного мяса – «коробка», - это и есть то, что происходит за счет присутствия большой скотобойни в городе. Если у вас есть скотобойня, у вас есть кошерное мясо, если у вас есть кошерное мясо, у вас есть деньги чтобы платить государству налог «коробку», и возможность получать часть этих денег назад, чтобы заниматься как мы говорим сейчас общинной инфраструктурой.
Владимир Тольц: Вот еще один эпизод из доноса, который позволяет догадаться, откуда, из каких кругов донос мог произойти.
Диктор 1:
14 февраля 1866 года в рекрутском присутствии Грек, будучи в пьяном виде, по жалобе какого-то еврея на чиновника уездного суда Терлецкого, командированного в рекрутское присутствие для письма, о неуплате 3 р. за извоз Терлецкого, Грек, забыв не только закон, но и всякое приличие, при полном присутствии членов и рекрутских сдатчиков, приказал десятским насильно снять с Терлецкого форменный сюртук и таковой отдал за долг еврею, а Терлецкому велел продолжать занятие до окончания присутствия.
Владимир Тольц: Смотрите, что получается. Грек вступился за еврея, которому чиновник не заплатил за извоз. Чиновника публично опозорил, что, казалось бы, вполне справедливо. Но доносчик трактует это иначе: нехорошо-де позорить чиновника прилюдно. В донесении жандарма было указано, что Грека ненавидит бывший приятель, чиновник, которого по инициативе Грека отстранили от должности за неоплаченные долги, а также, что раздражает исправник помещиков-поляков - тем, что взяток не берет. Доносчик же, наоборот, обвиняет его в получении взяток от евреев, однако проверяющий жандарм этого не подтверждает. Кроме того, жандарм отмечает, что приятельствующий с Греком мировой посредник склонен решать дела в пользу крестьян.
Ольга Эдельман: Выходит, донос имеет некий социальный подтекст: местные помещики и чиновники, то есть местная элита, доносят на тех из своей среды, кто вступается за простых людей? Хочу спросить профессора Петровского-Штерна: как вам кажется, это правдоподобная версия?
Йоханан Петровский-Штерн : Это одна из версий. Я думаю, что человек, который подписался фамилией «Правдобаев», на самом деле какой-нибудь Пшебышевский или Гжебуцкий. Дело в том, что из себя представляет Староконстантинов в 60-е годы. Ситуация очевидна: город как и все остальные частновладельческие местечки принадлежал польскому помещику. Шляхта имела работу, свой доход и была как бы наверху социальной иерархии. После того как город был отнят у частного владельца и передан в казну он становится частично или полностью казенным городком. Естественно, Шляхта теряет свое реноме, становится тем, что мы называем в 60-е годы однодворцами, то есть мелкими практически неимущими поляками, у которых нет никаких доходов, и у которых есть только название «шляхта». Поляки очень болезненно переживают эту ситуацию. Особенно видя как поднимаются еврейские нувориши, а Староконстантинов находится в треугольнике, где происходит основная крупная и мелкая торговля, имеет отношение к Житомирским и Бердичевским ярмаркам, которые находятся совсем недалеко. Полякам не нравится, что появились с их точки зрения без роду-племени, эти богатые евреи, и подкупают полицию, местных чиновников. Тогда, условно говоря, один из этих обедневших шляхтичей пишет донос на местного полицейского, который ведет себя неподобающим образом. Надо сказать, что этот самый Константин Грек очень симпатичная личность, широких взглядов человек, не фанатик. Он выполняет свои функции, не берет взятки, он покрывает контрабанду, дело очень важное для экономики города, если бы он не покрывал контрабанду, то город вообще не мог бы существовать. Все эти самые бывшие местечки существуют и развиваются за счет того, что местные власти, местные писари и местная таможня покрывает контрабанду, которая в основном еврейская, как это ни странно. Поэтому с моей точки зрения он нормальный человек, смотрите: ходит к гулящим девкам, мы видим положительное влияние Александровских просветительских реформ на социальную структуру местечка, появился местный публичный дом, появилась игра фортунка. И все это кормит местное начальство, которое на самом деле живет на крошечные деньги. Если бы не фортунка, если бы не присутствие того же погребального братства и контрабанды, они не могли бы существовать.
Владимир Тольц: Думаю, в одной из следующих передач мы вернемся к жизни города Староконстантинова, для того есть достойный повод. Ну, а какой - вот тогда и расскажем.
