Ирина Лагунина: В России на Дальнем Востоке создан новый федеральный заказник «Леопардовый». В нем будут пытаться спасти популяцию уникальных дальневосточных леопардов, которых осталось всего около 30-ти. Главный враг леопарда – человек: красивый мех хищника идет на шубы, а все остальное – на популярные в восточной медицине биологически активные добавки. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Зоологи и любители природы называют леопарда самой красивой кошкой в мире. По признанию специалистов, популяция дальневосточного леопарда сейчас на грани полного уничтожения. Их – всего 30-ти, обитают редкие хищники в юго-восточной части России, северо-востоке Китая и на Корейском полуострове. Защитники природы забили тревогу более 10 лет назад, и вот только в октябре этого года российское правительство озаботилось судьбой исчезающих животных: премьер Владимир Путин подписал распоряжение и создании новой особо охраняемой территории – федерального заказника «Леопардовый».
Представитель амурского филиала Всемирного фонда дикой природы Владислав Одинцов рассказывает, что стратегия сохранения дальневосточного леопарда была разработана защитниками природы еще в 1999 году.
Владислав Одинцов: В этой стратегии говорилось о необходимости создания объединенной особо охраняемой природной территории. На территории проживания леопарда в то время было несколько охраняемых природных территорий, которые были подчинены разным ведомствам, что не позволяло как-то скоординированно решать проблемы увеличения численности леопарда. Но вот с тех самых пор во всех инстанциях Всемирный фонд дикой природы и другие организации говорили о необходимости этого создания. И в Министерстве природных ресурсов, и в различных других министерствах, которые тогда были и которые потом реформировались. Ну, вот в результате труды не прошли даром, и правительство, наконец, обратило внимание на это.
Любовь Чижова: Что сейчас представляет из себя этот самый заказник, какова его территория и кто там работает?
Владислав Одинцов: Согласно распоряжению правительства Российской Федерации от 27 октября этого года, в ведение Министерства природных ресурсов России передан заповедник «Кедровая падь» площадью 18 тысяч гектаров в Хасанском районе, также зоологический заказник регионального значения «Борисовское плато» и заказник федерального значения «Барсовый». То есть фактически заповедник «Кедровая падь» сохранился как заповедник, заповедная территория, а два других заказника – один федерального значения, другой регионального значения – объединены в этот природный заказник федерального значения «Леопардовый», новый, общей площадью 169,5 тысяч гектаров. И все это теперь будет объединено под юрисдикцией Министерства природных ресурсов. Люди, которые раньше работали в заповеднике «Кедровая падь», они, видимо, там и будут работать, но теперь уже не под эгидой Академии наук, а под эгидой Министерства природных ресурсов. Остальные заказники, ну, люди, которые там работают, я их лично не знаю, к сожалению, но, видимо, там и будут работать.
Любовь Чижова: А что с леопардами, сколько их всего на эту большую территорию?
Владислав Одинцов: По последним данным учета прошлогоднего, их осталось порядка 30. То есть это означает, что вот с допуском вероятности это может быть от 28 до 33, но никак не больше. То есть не 40, но и не 20. На самом деле, это количество леопардов – это предел, совершенно нижний предел выживаемости популяции, когда уже начинают накапливаться разные отрицательные последствия близкородственного скрещивания, то есть популяция на грани вымирания. Если сейчас не принимать самых активных мер по восстановлению численности, по борьбе с браконьерством по борьбе с браконьерством, по увеличению их численности, то популяция будет обречена. Основными причинами является отстрел копытных животных, чем питается леопард, и сокращение его мест обитания за счет вырубки и промышленного освоения территории, на которой леопард живет. Если эти причины снижения численности устранить, то с браконьерством уже, наверное, можно будет как-то бороться более эффективно. То есть основным все-таки является вот это освоение территорий: дороги, мосты, вырубки… Браконьерство тоже, конечно, играет существенную роль, но с этим можно бороться.
Любовь Чижова: Через какое время можно будет говорить о том, что популяция леопарда увеличивается и что она стабильно увеличивается? И сколько должно быть леопардов, чтобы можно было говорить, что популяция леопарда уже вне опасности?
Владислав Одинцов: Трудно сказать, сколько должно быть леопардов, чтобы она была вне опасности, потому что и среди животных случаются какие-то эпидемии или еще что-то такое. Вот прямо так трудно сказать, какая должна быть численность. Вот сейчас считается, что для тигра численность стабильная, и она достаточна для воспроизводства – это больше 400 особей на их территории. Для леопардов примерно такие же могут быть цифры, чтобы можно было считать. Но успокаиваться тут нельзя. Здесь – как в книжке «Алиса в стране чудес» написано: чтобы оставаться на месте, нужно бежать изо всех сил. Поэтому работы предстоит много, и если численность при следующих учетах будет показано хотя бы увеличение, то это уже будет достижение большое.
Любовь Чижова: Дальневосточный леопард занесен в Красную книгу России и Международную Красную книгу. В Китае за убийство дальневосточного леопарда предусмотрена смертная казнь. Помимо внешней привлекательности пятнистого хищника, специалисты отмечают его более спокойный, по сравнению со львами и тиграми, темперамент: он гораздо реже рычит.
Вот что говорит о леопарде координатор Программы по сохранению биоразнообразия Всемирного фонда дикой природы Владимир Кревер.
Владимир Кревер: Прелесть у него прежде всего в том, что зверь чрезвычайно красивый, и многие специалисты говорят, что это самый красивый из всех кошек, которые живут на земле. Уникальна она тем, что, в общем, живет достаточно далеко на север по сравнению с большинством остальных крупных кошек. Это самая редкая кошка, а может быть, и самое редкое млекопитающее на сегодняшний день на земле. И поэтому на России лежит международная ответственность за то, чтобы дальневосточный леопард сохранился на нашей планете.
Любовь Чижова: А это правда, что леопард самое быстрое животное?
Владимир Кревер: Нет, это неправда. Самое быстрое животное, если говорить о кошках, у нас считается гепард, который живет в открытых ландшафтах и догоняет свою жертву именно бегом.
Любовь Чижова: А как случилось так, что их осталось всего 30? Как их истребили и кто их истребил?
Владимир Кревер: Когда-то леопарды занимали довольно большой ареал на Дальнем Востоке. Как я уже сказал, на сегодня общая площадь только за последние 20 лет она сократилась примерно в 4-5 раз и занимает около 400 тысяч гектаров. Основных причин такому резкому сокращению ареала леопарда и численности на сегодня три.
Прежде всего, конечно, леопард гибнет от рук человека, его целенаправленно стреляют для продажи на рынок традиционной медицины – это то же самое, что происходит и с тигром. Из него делают некие снадобья, можно их называть биологически активными веществами, которые с точки зрения восточной медицины являются мощными биостимуляторами, активизируют все жизненные процессы, особо полезны для мужчин, и так далее, и тому подобное. Из них делают мази, делают порошки, чего только из них не делают. Шкуры, конечно, тоже идут в ход, из них шью одежду, шубы, в частности, но в первую очередь используют внутренние органы. При этом леопард перерабатывается, на самом деле, весь полностью, утилизация 100-процентная. Дальше можно увидеть в продаже мази, настойки, порошочки, чего только ни увидите. На восточных рынках это дело достаточно обычное, ну, с учетом редкости зверя, конечно. Я не говорю о том, что он краснокнижный, его добыча целиком и полностью запрещена, торговля тоже запрещена, и есть он только у нас. Соответственно, все, что из нашего леопарда можно встретить за рубежом, это все гарантировано сделано с нарушением существующего и российского, и международного законодательства. Значит, вот причина номер 1 – это целенаправленное добывание леопарда, во-первых, браконьерами с целью продажи.
Во-вторых, их стреляют, владельцы оленьих парков на Дальнем Востоке, поскольку олений парк – это место, где в загородке живут олени, и их там разводят с целью получения пантов, которые также идут потом для производства самых разных биостимуляторов. Леопарды в эти оленьи парки, за загородку, лазают примерно так же, как лиса ходит в курятник. Разумеется, причиняемый ущерб владельцам оленьих парков не нравится, и они часто леопардов стреляют, ну, как стреляют хищников, как уничтожали волков.
Вторая причина, почему леопарда становится меньше, ему просто сейчас нечего есть на Дальнем Востоке или не хватает копытных для того, чтобы леопарда стало больше. Потому что перепромысел во время охоты охотниками, браконьерство по копытным, лесные пожары резко снижают нормальную численность копытных.
И третье – это разрушение мест обитания, то есть привычных для леопарда лесов. Это в основном связано с рубками лесов на Дальнем Востоке, это связано с очень популярным на Дальнем Востоке выжиганием растительности. Так в Хасанском районе практически ежегодно выгорает до 40 процентов всей площади. Потому что, по местным представлениям, это ведет к улучшению качества сенокосов. Соответственно, когда леопарду негде жить, он начинает уходить. А дальше получается некий такой интересный клубок завязанных друг на друга проблем, когда плотность леопарда превышает в тех местах, где он еще может жить, нормальную для природы, вокруг одной самки начинают появляться больше самцов, потому что их плотность превышает нормальную. Самка постоянно находится в условиях стресса, животные в условиях стресса начинают рождать тоже самцов – это у нас хорошо известно по физиологии. Получается некий замкнутый круг, который разорвать довольно сложно.
Любовь Чижова: А в неволе они как?
Владимир Кревер: В неволе они размножаются, по счастью, достаточно хорошо, и мы думаем, что вот на сегодняшний день реинтродукция леопарда, тот есть за счет разведения животных находящихся в неволе, с последующим выпуском котят в природу – это практически единственный сохранившийся путь для восстановления его численности в естественных условиях.
Любовь Чижова: Как вы думаете, создание заказника как-то исправит ситуацию?
Владимир Кревер: Да, безусловно, исправит. Потому что, как я говорил, если у нас общая площадь ареала леопарда была 400 тысяч гектаров, на сегодняшний день с созданием вот этого объединенного заказника выйдет, что практически 40 процентов этой территории взято под достаточно жесткую охрану на федеральном уровне. Это, безусловно, очень большой шаг вперед, и именно здесь можно будет в перспективе и начинать программу по реинтродукции леопардов в природу, и как бы заниматься увеличением численности копытных, чтобы тут больше леопардов жило, наладить нормальную охрану, чего не был до сегодняшнего дня. В общем, это то, чего мы пытались добиться с 1998 года, когда в России была разработана первая национальная стратегия по сохранению дальневосточного леопарда.
Любовь Чижова: Как вы думаете, Владимир, почему российская власть обратила свое внимание на исчезновение леопардов и решила их защищать?
Владимир Кревер: Вообще, надо сказать, что наша власть, к счастью, в последние годы уделяет все больше и больше внимания проблемам экологии, охраны природы. Можно вспомнить и историю с переносом трубы с берега Байкала – «Всемирное наследие», и последние решения о переносе ряда олимпийских объектов на другой территории «Всемирного наследия», на Кавказе. И во время последнего визита Путина на Дальний Восток то, что он специально встречался с учеными, которые занимаются тиграми, и обсуждал проблемы сохранения крупных кошек, мы считаем, что это очень хорошо. Чем это вызвано? Путину нравятся не только леопарды, он много путешествовал в природе, и в Туве занимался сплавом, смотрел на козерогов. Почему ему нравится природа? Ну, может быть, потому что она нравится всем людям, которые умеют в ней быть и правильно к ней относиться.
Любовь Чижова: Это был координатор программы по сохранению биоразнообразия Всемирного фонда дикой природы Владимир Кремер. О том, насколько успешно продвигается программа по спасению дальневосточного леопарда, можно будет судить лишь через несколько лет, а то и десятилетий.
