Ирина Лагунина: С начала горбачевской перестройки в Советском Союзе, а затем в возникших на его месте государствах многое и многократно менялось. В том числе и учебники истории, по которым школьники изучают прошлое мира, в котором живут. А на этом фундаменте строятся их представления, каким этот мир должен быть, – проекты, которые начнут реализовываться, когда эти дети станут взрослыми. Именно поэтому в некоторых из постсоветских стран власти стремятся руководить процессами изменений в школьных пособиях по истории и контролировать их. Вот почему мой коллега Владимир Тольц решил посвятить серию своих материалов школьным учебникам истории. Сегодня – первый фрагмент этой серии.
Владимир Тольц: Оруэлловское «кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее, а кто контролирует будущее, тому принадлежит настоящее» давно уже стало общим местом и банальностью для правителей государств, возникших после распада СССР. Даже для тех, кто Оруэлла не читал. Даже для тех, - таких немного наберется, - кто в отличие от российских руководителей и не высказывал своей озабоченности по поводу школьных учебников истории и руководящего мнения, какими они должны быть. Настоящим-то они ведь хотят управлять. А для этого настоящего времени содержание школьных учебников о прошлом в чем-то схоже с долгосрочной стратегией политического, экономического и какого еще хотите развития. Мальчики и девочки, которые сегодня заучивают по ним про отечественные древности, героические битвы с врагом, узнают о доблестях и недостатках руководителей нации, завтра – через 8-10 лет – станут электоратом, избирающим этих самых руководителей или отвергающим их. А некоторые и сами окажутся вождями и руководителями. И где бы, и чему бы и те и другие потом ни учились, «шрамы школьного образования» никогда не изгладятся. Как сказал мне недавно молодой человек, окончивший школу в Москве, а потом и в Нью-Йорке учившийся, и в Лондоне: «Битва на Калке и «когда был Ленин маленький…» - это где-то в подсознании, но навсегда!»
Но дело ведь не только в подсознании бывших школьников и желании нынешних правителей управлять настоящим и контролировать будущее. За минувшие два десятилетия многократно поменялся и политический, и идеологический ландшафт постсоветского пространства. И это естественно нашло свое отражение в учебниках и усиленно изучается теперь на Западе. В Сорбонне, к примеру, старательно переводят и комментируют стенограммы встреч российского руководства с авторами учебных пособий по истории, а в Брауншвейге есть даже Институт международных исследований школьных учебников.
Вот и мы решили «не отставать», а на конкретном материале сопоставить и проанализировать, что писали и чему в разные годы учили и учат на уроках истории в разных частях бывшего СССР. Один из участников брауншвейгских исследований – украинский историк профессор Юрий Шаповал – говорит мне на это.
Юрий Шаповал: Во-первых, абсолютно великолепный замысел, очень интересный во всех отношениях, но, хочу предупредить, достаточно сложный. Я хочу пожелать, чтобы собралось какое-то количество, какая-то масса энтузиастов, прежде всего которые смогут это реализовать. И у нас на одном из заседаний как раз в Брауншвейге мы рассматривали, была попытка сравнить учебники по истории Грузии и, если мне не изменяет память, Узбекистана. То есть была Россия, Украина, Грузия и Узбекистан. Такая попытка была сделана. Может быть, обратиться к этому опыту, попытаться это сделать, тогда, возможно, разные подходы, но замысел очень хороший.
Владимир Тольц: Так считает заведующий отделом Института политических и этно-национальных исследований НАН Украины профессор Юрий Шаповал. Спасибо, Юрий Иванович, за высокую оценку и советы. Что ж, давайте с вас и начнем. Скажите, что, по вашему мнению, можно извлечь из наблюдения над изменениями содержания учебников о прошлом?
Юрий Шаповал: Школьная история, я думаю, имеет очень точную цель: она должна воспитать лояльного, патриотически настроенного гражданина. И так, по-видимому, эта сумма знаний вкладывается во всех странах. Вместе с тем, я это все хорошо понимаю, но у меня всегда возникает такой как бы немножко скепсис или какое-то сомнение. Ну, хорошо, но мы же можем эти истины, на которых мы воспитываем детей, менять, если, скажем, к тому нас подводят открывшиеся факты или какие-то неизвестные документы, которые проливают свет на что-то нам неведомое.
Владимир Тольц: Ну, а политический фактор?
Юрий Шаповал: Ну, конечно, влияет политика, само собой, на написание учебников истории. Но вот это именно, подчеркиваю, не политико-идеологическая, а сама научная составляющая при подготовке учебников, вот она зачастую, к сожалению, остается в тени при подготовке учебников. Но ее всегда нужно учитывать.
Владимир Тольц: А мы могли бы сейчас перейти от общих построений к конкретным примерам, к разговору об украинских школьных учебниках?
Юрий Шаповал: Я вам приведу просто пример Украины, которые иллюстрирует то, что, в общем-то, происходит, и может быть, у нас немножко такая нетривиальная ситуация, а потом пример России. Конечно, учебники – это база той самой исторической памяти, я уже сказал, это база воспитания, по сути это фундамент национальной идентичности, скажем так. И у нас в Украине происходит достаточно странная вещь, вот за эти годы произошла. Мы видим как бы расщепленность, мы видим… расколом я бы это не назвал, но, во всяком случае, мы видим три узла представлений о нашей истории.
Совершенно ясно, что на востоке и на юге у нас актуальна историческая память, которую прививала советская школа, и вот эти советские или крипто-советские подходы, назовем их так. Тут, например, опорные пункты: Киевская Русь – это колыбель трех братских народов; Великая Отечественная война; проблемы социальной защищенности человека в Советском Союзе – естественно, как плюс.
Второй момент – это то, что можно назвать такой государственнической школой, я бы сказал. Мы видим то, что пропагандируется сегодня через официальную историографию в Украине. И тут мы что наблюдаем? Киевская Русь – это представляется как первое украинское государство; гетманская держава XVII - XVIII столетия – якобы как абсолютно независимое политическое образование. То есть что происходит? Если раньше в учебниках по истории Украины мы видели линию, что украинский народ только и думал, как бы на Переславльской Раде объединиться с Россией, то теперь стрелка часов или раскрутка идет в обратную сторону: теперь нам показывают, что единственная мечта украинского народа была – создание независимой державы.
Ну, и третий момент, который я наблюдаю (может быть, я ошибаюсь): мы видим в Украине – это прежде всего касается западно-украинского региона – абсолютно точную точечную апелляцию к ценностям националистическим, к ценностям организаций украинских националистов, Украинской повстанческой армии, элементы героики. Вот это все важно для этой части. Вот такая растроенность своеобразная, не знаю, как это сформулировать.
Владимир Тольц: Так считает украинский историк профессор Юрий Шаповал. От себя добавлю, что многое, о чем он говорит, можно (и позднее мы проделаем это) проиллюстрировать цитатами из украинских школьных учебников. Но Юрий Иванович, вы обещали сказать о положении с учебниками и в России…
Юрий Шаповал: В России мы наблюдаем, наоборот, в учебниках, вот то, что я вижу… Я сейчас вам не буду рассказывать об антиукраинских элементах в публикациях моих российских коллег, - к сожалению, они есть, но, к счастью, не во всех, это отдельная тема, я не хочу даже на этом останавливаться. Мы видим что? Мы видим определенное влияние либеральных ценностей и подходов, начиная со времен перестройки и заканчивая где-то моментом ухода Ельцина со своего поста. И сейчас мы наблюдаем – и это ощущается в этом школьном каноне, каноне учебников – как бы регенерацию этих вот советских мифов, советского подхода, советских ценностей. Это я абсолютно точно могу сказать, и это меня просто как человека, который, в конце концов, хочет жить в мире с Россией и добрососедстве, меня это несколько удивляет. Хотя, конечно, это дело, собственно, авторов русских учебников, они так видят, они так формируют свое сознание.
Владимир Тольц: Это не секрет: на это формирование сознания весьма целенаправленно старается влиять власть. Она и учебники заказывает, и объясняет, как и о чем писать. Это в России. А что в Украине?
Юрий Шаповал: Вы знаете, я, во-первых, хочу уточнить сразу, это вещь принципиального свойства: когда мы говорим о России – мы говорим о России; если речь идет об Украине – речь должна идти об Украине. У нас принципиально иная ситуация. Да, я согласен, то, что происходит в России, вы абсолютно точно сформулировали, но я клянусь вам и даю честное слово, я счастлив от того, что у нас такого не происходит. Значит, нет такого, слава богу. Понимаете, разница принципиальная. Все-таки основные изменения, которые происходят в учебниках в России, как мне кажется (и даже учебник «Очерки истории России» в рамках работы совместной украинско-российской комиссии, там это тоже видно в российской части, в российской книжке очень хорошо просматривается), основное все-таки изменение в России – это опять формирование образа великой державы и все, что работает на этот образ. Это не важно, вопрос ли это этногенеза, вопрос ли это Киевской Руси или еще какие-то вопросы, XVII , XV век или это российско-польская война и так далее, или это Великая Отечественная война, советские материалы – все идет в ход формирования этой концепции.
Владимир Тольц: Ну, а на Украине? Разве не идет там параллельный процесс усиливающегося воспевания украинской государственности, ее древности, ее значимости?
Юрий Шаповал: У нас, я бы сказал, кардинальное изменение в учебниках, произошедшее, - это то, что Украину начали изображать все-таки как государство, которое оказалось, если говорить, скажем, о военном периоде, между двумя диктатурами. То есть это государственность, которой не дали реализоваться, и которая сама себе не дала реализоваться в силу определенных причин. То есть совершенно разные векторы, совершенно разные установки. Естественно, тут добавляются какие-то вещи, например, в трактовках того, что российские историки называют Великой Отечественной войной, у нас это трактуется как Вторая мировая война, у нас обязательно показывают разные силы, которые присутствовали в том ландшафте военно-историческом, - это и националисты, и украинцы в Красной армии, это и партизаны. В российских учебниках, как мне кажется, несколько выпрямлены вот эти сюжеты. И точно так же с трактовкой советского времени. Я повторяю: там работает все на концепцию великой державы, у нас это считается если не потерянным временем, то, по крайней мере, временем упущенных шансов для развития Украины во всех отношениях, в самых разных аспектах.
Владимир Тольц: Украинские и российские учебники истории сопоставлял киевский историк Юрий Шаповал.
