Александр Генис: Соломон, что в вашем «музыкальном приношении» сегодня?
Соломон Волков: Я бы хотел сегодня поговорить о современной политической песне в США и в России, и как это неожиданно все тут пересеклось. В качестве представителя современной политической песни в Америке я хочу указать на Рэнди Ньюмана, замечательного композитора, который также и исполняет свои собственные песни. Сам он внешне чрезвычайно напоминает покойного композитора Свиридова - такой большой человек с короткой седой стрижкой. Своим своеобразным голосом Рэнди Ньюман очень мне напоминает Тома Уэйтса - приблизительно того же качества, и такой же незабываемый. С политической песней в Америке очень любопытная ситуация. Ведь нынешняя молодежь довольно аполитична. Предыдущий всплеск политической песни был связан с 60-ми годами, с протестом против войны во Вьетнаме, и тогда у молодежи все эти политические певцы были их кумирами. Например, Джоан Баэс. Я помню, как мне Луиджи Ноно первый раз с восторгом рассказывал о Джоан Баэс. Это был такой международный феномен.
Александр Генис: Она была и в России знаменита. Но надо сказать, что сейчас возвращается эта слава, в нынешней ситуации. Например, новая слава Дилана пришла к нему вдруг, неожиданно. Опять такая же волна любви.
Соломон Волков: Но не в качестве политического певца. Он уже поет на такие метафизические темы, он уже такой певец вечных тем. Никто уже сейчас его из молодежи не воспринимает как певца остро политического, каковым он и был в те годы. А Рэнди Ньюман специализируется на очень своеобразных песнях, это все не в лоб. И вот пример этого - песня под названием «Мир несправедлив», где дается такое краткое ироническое изложение учения Карла Маркса, и почему, как выражается Рэнди Ньюман, это не получилось. И он вместе Марксом об этом сожалеет.
А теперь перейдем к такому перекрестку российской современной политической песни с Америкой. Я побывал недавно на концерте Тимура Шаова, замечательного мастера политической, иронической и сатирической песни, современного российского мастера. Зал был полон, разумеется, собралась на сто процентов русскоязычная публика, успех был колоссальный, пел он замечательно. Шаова любят сравнивать с Зощенко в России. Мне кажется, что это большое заблуждение. Он совершенно не Зощенко. Зощенко выступал ведь от имени, условно говоря, Шариковых. И мы привыкли думать о том, что он этих Шариковых высмеивал. Я, должен сказать, сейчас в этом глубоко сомневаюсь, особенно почитавши письма Зощенко, покопавшись в его биографии. Зощенко себя сознательно подстраивал, условно говоря, под этих Шариковых. То есть некий новый класс, который пришел, по мнению Зощенко, в культуру, он воспринял претензии этого класса, запросы этого класса как совершенно законные. Как он говорил, что ошибаются те, кто думают, что есть заказ на красного Льва Толстого. Он считал, что заказ есть на него, на Зощенко, с его новым сказом. А Шаов, как мне кажется, похож больше всего на Сашу Черного, потому что он для меня - первый представитель иронической песни интеллигента. Потому что Высоцкий для меня такого современного интеллигента никоим образом не представлял. Потому что, когда пел Высоцкий, все были уверены, что это человек, который прошел через штрафбат, через лагеря. А Шаов создает вот этот иронический образ современного интеллигента, очень для меня схожий с тем образом иронического интеллигента, который в начале века создавал в своих стихах Саша Черный. И я хочу показать как раз одну из таких политически окрашенных песен Шаова, в которой он затрагивает тему нам с вами, Саша, очень близкую: это тема пропаганды музыкальной классики в современной России, и в каком она прискорбном состоянии находится. Он делает это невероятно остроумно. Итак, «По классике тоскуя», песня Шаова в его исполнении.
Александр Генис: А теперь - «Музыкальный антиквариат».
Соломон Волков: В этой рубрике я напомню об одной некогда очень популярной песне Александра Галича «Легенда о табаке». Это одна из моих самых любимых песен Галича. А о Галиче я также вспомнил не только потому, что в этом году отмечалось его 90-летие, но также и потому что это один из учителей Тимура Шаова. Шаов очень многим Галичу обязан.
Александр Генис: Интересно, что слава Галича, которая была так велика в мое время, в ваше время, Соломон, она потихонечку возвращается в Россию. Это интересно. Но сейчас Галича слушают, его юбилей был отмечен достаточно широко и, мне кажется, что в новой России, в новой ситуации песни Галича становятся опять актуальными.
Соломон Волков: Для меня они падают между двумя стульями. С одной стороны, между этой бешеной энергетикой Высоцкого, а с другой стороны, между такими изысканными гусарско-дворянскими балладами Окуджавы.
Александр Генис: Так оно и есть, эта троица и представляля все бардовское троецарствие.
Соломон Волков: Но это баллада о Хармсе, и о том, как он, согласно этой балладе, спасся от ареста в то время, как мы знаем, и Галич тоже знал, что Хармс на самом деле был арестован и окончил свою жизнь в заключении. И вот от этого несовпадения реальности и фантазии, мечты, когда один артист хотел бы, чтобы другой поэт каким-то чудесным образом спасся… Он здесь использует детские стихи самого Хармса, и это выражено с такой пронзительностью, с такой грустью и печалью, что, когда я думаю о жизни Хармса, то неизбежно вспоминаю эту песню Галича «Легенда о табаке». Запись, которая сейчас прозвучит, была сделана Галичем до его отъезда на Запад, в начале 70-х годов.
