Ирина Лагунина: «Любовь к Родине начинается с любви к семье» - этот рекламный плакат висит почти на каждой станции московского метро. А до этого висел другой: крепкая русская женщина с тремя детьми и подпись «Стране нужны твои подвиги». Так на уровне наглядной агитации отражаются заверения правительства о том, что оно обеспокоено демографическим спадом и потому всячески поддерживает семью. Мы начинаем сегодня новый цикл передач о семье. Потому что проблема эта намного глубже настенного творчества советского пошиба. Что такое российская семья сегодня? Готово ли молодое поколение к семейной жизни? Я передаю микрофон Татьяне Вольтской.
Татьяна Вольтская: Семья - один из самых консервативных институтов общества, но все-таки со временем меняется и она. Если раньше понятие семья было незыблемым, все роли внутри него были, казалось, раз и навсегда были распределены, то сегодня исследователи уже говорят о том, что в обществе и в сознании людей появилось несколько основных типов семьи, семейных укладов. Тому, как меняются эти уклады, посвящено специальное исследование, проводимое доцентом факультета социологии государственного Петербургского университета Ольгой Безруковой. Его главная цель - посмотреть, как меняются семейные установки от сегодняшних родителей к сегодняшним подросткам - какой идеальный образ семьи существовал у родителей, и чего хотят их дети, то есть как они будут стараться устроить свои семьи. Исследование еще не закончено, данных по родителям пока нет, а вот данные по подросткам неопровержимо показывают, что семья меняется. Но каков вектор этого изменения? -
Говорит Ольга Безрукова.
Ольга Безрукова: Молодые люди, подростки ориентируются на разные типы семьи. Происходит трансформация моделей организации семьи. Наш известный исследователь Голод Александр Исаевич, петербуржский социолог, он говорил о том, что трансформация семьи идет от каких-то патриархальных типов семьи к более современным типам семьи. И в принципе называется сегодня три основных типа – это патриархальная традиционная семья, детоцентристская и супружеская. И соответственно, в каждом таком типе семьи меняется как распределение ролей, так и распределение функций, власти, ответственности и так далее. И в принципе, как я предположила, и это было основой нашего исследования, меняются и роли родителя, материнские и отцовские функции. Соответственно, в патриархальной семье и в традиционных типах семьи она может быть матриархальной, акцент все-таки больше на родительских функциях, на производственных функциях, на родственных отношениях, а в детоцентристской дети становятся в центре семьи, то есть акцент на детях. В современном типе семьи, такой как супружеский, хотя их много разных моделей, здесь акцент на равноправии у партнеров, взаимодействие, межличностное общение, профессиональная ориентация становится доминирующей, а роль родителей становится менее важной, периферийной.
Татьяна Вольтская: Правильно это или нет - это отдельный вопрос, но семья далеко не ограничивается отношениями детей и родителей, - напоминает доцент кафедры педагогики и психологии семьи Института детства Любовь Костина.
Любовь Костина: Прежде чем стать родителем, желательно научиться быть супругом. Масса статистики, масса исследований, которые говорят о том, что если у супругов нет налаженной личной жизни, вообще начинать с того, что сначала быть личностью, справляться со своими проблемами, потом, когда ты научился справляться с самим собой, ты научаешься жить с другим человеком, с супругом. Потом, когда ты научился жить в этой диаде, ты уже третьего в эту диаду привлекаешь – ребенка, и тогда новая роль осваивается – родительство. У нас есть этапы развития семьи, и мы говорим о том, что если люди сначала не решили свои проблемы, вступили в брак, они принесли это в семью. Если люди дальше не освоили роль супруга, мужа и жены, а уже имеют ребенка, то опять они эту проблему перенесли на детей, опять фактор развода и проблема детско-родительских отношений. Поэтому здесь все по ступенькам.
Татьяна Вольтская: Несмотря на меняющийся мир, модель патриархальной семьи в России весьма и весьма живуча, - считает Любовь Костина, которая тоже основывается на данных похожего исследования.
Любовь Костина: Представлялись результаты опроса молодых людей, как они видят себя в браке, как они представляют себе семью. Очень интересно, что до сих пор существуют патриархальные устои, что мужчина должен быть главой семьи, добытчиком и так далее. Мы видим, что у нас даже не феминизм, это совершенно стандартно, что женщина активна, она хочет чего-то в этой жизни сделать, не только реализовать себя как мать, но как только речь идет о семье, все – это девушка, которая сидит и ждет принца на белом коне. То есть у нас в головах сейчас очень большая путаница, мы находимся сейчас в устройстве семьи на таком перекрестке и люди не знают, куда пойти. Они понимают, что такая форма существования семьи, которая была 10-15, не говоря о 50-летней давности, форма существования семьи уже отмерла.
Татьяна Вольтская: А что отмерло? У нас была советская семья и мы знали, как много везли наши матери, они везли просто страну.
Любовь Костина: А теперь я вам привожу в пример тренинг вот еще той советской семьи, я начинала работать с такими семьями. Приходят эти семьи, активная женщина, она лучше устроена в жизни социальной, она выше по статусу, по заработку, по всему. Но как они заходят к консультанту-психологу и спрашиваешь: кто у вас глава семьи? Женщина безоговорочно говорит – у нас мужчина.
Татьяна Вольтская: В партнерстве мужчины и женщины какая-то игра обязательна, ведь человек играющий. Наверное, женщине в какие-то моменты приятно подчиняться и мужчине тоже приятно быть главой даже не в социальном смысле.
Любовь Костина: Только это определяет степень свободы. Вот смотрите, что у нас происходит: у нас женщина может быть более активна, но она это скрывает, потому что это игра, потому что это не принимается обществом, потому что она дипломат по каким угодно причинам, по социальным причинам, неважно. Важно только то, что она несвободна. Это я не знаю, с чем сравнить, может быть с сексуальными меньшинствами – все о них знают, но скрывают, чтобы не травмировать родителям чтобы было дипломатично на работе и так далее. А это степень свободы. И то же самое в семье. Разве люди свободны, когда они не говорят что-то другому человеку. Это степень доверия, степень свободы.
Татьяна Вольтская: Вот женщина, ее зовут Тамара, она дважды была замужем, и обе ее семьи распались. Я спрашиваю ее, кто был главой в двух ее семьях.
Тамара: В первом случае, конечно, я была, а во втором опять я.
Татьяна Вольтская: Вы остались одна. Вы считаете, это связано с этим, что вы на себя брали роль главы семьи?
Тамара: Конечно. Потому что когда я развелась с первым мужем, он сразу же стал самостоятельным. Как-то он стал решать свои проблемы сам. Во втором случае был гражданский брак, поэтому я в своей семье была хозяином и хозяйкой.
Татьяна Вольтская: У вас дети, вы знаете их установки, как они хотят организовать свои семьи?
Тамара: Скажу сначала о самом самостоятельном мальчике, который хочет быть хозяином во всем. Это и по его словам, и по его действиям видно. Старший совсем ничего не хочет, ни семьи, ничего не хочет.
Татьяна Вольтская: Ваня - студент, ему 21 год, и завести когда-нибудь семью он намерен - о намерениях я его и спрашиваю - кто будет главным в его семье.
Ваня: Это очень сложный вопрос. Мне бы хотелось, чтобы этот вопрос вообще не возникал, чтобы был какой-то консенсус и все были равноправны.
Татьяна Вольтская: А вот пятилетний Сима отвечает четко и ясно. Сима, ты, когда вырастешь, женишься?
Сима: Да.
Татьяна Вольтская: А скажи, пожалуйста, в вашей семье кто будет главным, ты или твоя жена?
Сима: Я.
Татьяна Вольтская: Конечно, говорить о средней российской семье сложно - как о средней температуре по больнице - но то, что эта семья как институт находится на распутье, признает и заведующая кафедрой педагогики и психологии семьи Российского государственного педагогического университета имени Герцена Ирина Хоменко.
Ирина Хоменко: Совершенно очевидно, что традиционная семья в нашем понимании мама, папа, ребенок, она, конечно, будет трансформирована. Сейчас то многообразие форм совместной жизни, которое наблюдается, когда живут, например, мама, бабушка и ребенок, по гендерному принципу – однородность, когда живут коммуной. Я читала одну историю, когда две женщины с двумя детьми объединились, купили квартиру, живут вместе. Там не идет речь о каких-то сексуальных влечениях друг к другу, просто людям удобнее. Они обе на работах, пока одна присматривает за детьми, другая что-то делает. То есть люди сейчас создают разные формы совместной жизни. И есть семья, если мы задумаемся о функциях семьи сегодня, эти функции поменялись. Если раньше люди создавали семью, чтобы было легче жить в материальном отношении, то сейчас, когда люди сами стали автономными, они не хотят создавать вынужденную структуру, потому что все женятся, сейчас каждый человек ищет свою форму жизни. Есть люди, которым подходит автономное существование, есть, которым нужно быть с кем-то вдвоем, он не терпит многообразия, не хочет знать родственников партнера. Есть люди, которые могут жить только в большой семье, в коммуне. Поэтому для каждого человека сейчас есть свой путь, свой выбор.
Татьяна Вольтская: В семье сейчас идет очень интенсивный процесс перемены ролей, - говорит Любовь Костина.
ЛюбовьКостина: У меня есть знакомая семья, в которой муж и жена, женщина очень активная, она бизнес-леди, как сейчас говорят, она глава большой компании, очень много зарабатывает. Муж зарабатывал гораздо меньше, он знал об этом и они договорились, что он будет воспитывать ребенка. Он сидит дома, он ходит с ребенком в детский сад, школу, то есть выполняет функцию мамы, как у нас принято говорить, а она зарабатывает деньги. И им отлично жилось втроем, замечательная семья. Но родственники этого не принимали. На каждом совместном семейном обеде их постоянно пилили, друзья говорили – это ненормально. Ему говорили – это ненормально, ей говорили – это ненормально. Они развелись.
Татьяна Вольтская: То есть общество разрушило семью.
Любовь Костина: Так и есть. У нас 90% случаев общество разрушает семью. Начиная от расширенной родительской семьи и заканчивая коллегами по работе, просто случайными знакомыми, прохожими.
Татьяна Вольтская: Наше общество сегодня стало обществом риска, в котором многие вообще не готовы к семейной жизни, - говорит Ольга Безрукова.
Ольга Безрукова: Неготовность связана с особой позицией, с некоей уязвленностью Я, с эгоцентризмом, с акцентом на себя, на свои интересы, на свои потребности. Существует действительно масса проблем, которые являются для многих семей общими. Во-первых, это, конечно, состояние патернализма, которое является ментальной установкой. То есть очень многие ориентируются на государство. С другой стороны, очень многие обижены на него. И с третьей не готовы взять на себя ответственность за решение собственных личных проблем и собственной личной жизни. Это является глобальной проблемой очень многих семей. Вторая, наверное, проблема – это семейная солидарность, которая сегодня в семьях очень многих разрушена. Это особенно в семьях, где опять же нет старшего поколения, где нет взаимных уз, объединяющих людей и где ребенок один. Я, например, видела очень много детей в православной культуре воспитанных, там совсем иное понимание ценностей и взаимоотношения складываются достаточно позитивно. Наверное, одна из проблем – это социально затянувшееся детство, в котором наши дети и подростки пребывают, поскольку нет возможностей выполнять социальные роли, общество в принципе не предоставляет и не осознает эту проблему. То есть у нас мало возможностей детям трудиться. Нужно менять отношение к детям, к семье и матери, к женщине. Но если мы живем в таком жестоком, агрессивном мире, это же сказывается на наших детях.
Татьяна Вольтская: Сказывается все - и отношение к животным, и отношение к инвалидам, вообще - к слабым членам общества очень влияет на отношения внутри семьи.
Ольга Безрукова: С финнами, с финскими коллегами, я вспоминаю какие-то отдельные посещения Финляндии, хотя достаточно холодный рациональный климат и люди, но вместе с тем там множество замечательных вещей, именно связанных с отношением к детям. Например, то, что касается роли отца, фотографии в метро – отец с детьми на природе, выставки картин, рисунков. О есть изменение отношения к детям, мне кажется, это очень важно.
Татьяна Вольтская: Наверное, не только к детям, то, что вы говорите, мне кажется, это вообще изменение внутрисемейных отношений. Ведь нельзя изменить отношение отдельно к детям, не изменив отношения к самой семье, к старикам.
Ольга Безрукова: Мы же выросли в системе авторитарной, жесткой власти. То есть изменения должны быть. Хотя если мы посмотрим все эти западные страны, такие либеральные, подход и воспитание к детям либеральное, оно тоже приводит не к очень позитивным тенденциям. То есть здесь должна быть какая-то золотая середина, должна быть глобальная работа всего общества.
