Виктор Резунков: В нашей петербургской студии сегодня в гостях председатель правления Федерации социалистической молодежи Санкт-Петербурга Василий Кривонос и писатель Андрей Столяров.
В России в эти дни широко отмечается юбилей ВЛКСМ – Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи. Ровно 90 лет назад, 29 октября 1918 года, на первом съезде Союзов рабочей и крестьянской молодежи был образован Российский коммунистический союз молодежи. С этого дня и по сегодняшний, - а ВЛКСМ, в отличие от КПСС, в свое время президентом России Борисом Ельциным не был упразднен, - комсомольские юбилеи празднуются как минимум каждые пять лет. В этом году – 90-летие ВЛКСМ отмечают особенно широко. Во многих городах России и стран СНГ этот юбилей отмечается особо, торжества в эти дни проходят в Великом Новгороде, Челябинске, Ачинске, Бурятии, Бишкеке, Минске… Перечислять можно очень долго. И, разумеется, в Москве и Петербурге. Причем надо отметить, что так уж получилось, что эти комсомольские торжества практически совпали по времени с другой датой – Днем жертв политических репрессий, который традиционно отмечается в России 30 октября. Но уже сегодня будут оглашены имена тысяч репрессированных и расстрелянных в 1937-38 годах в Москве и Петербурге граждан. Россия – удивительная страна. Многие из лидеров и создателей комсомолии были в эти годы расстреляны, но при этом в тех торжественных мероприятиях, которые проходят в эти дни в городах страны, об этом ни слова. Многие лидеры сами принимали участие в расстрелах. Надо ли возрождать комсомол, надо ли создавать некую общероссийскую молодежную политическую организацию, и вообще, возможно ли это – в этих вопросах мы сегодня попытаемся разобраться.
Василий, у меня первый вопрос к вам. Вы председатель петербургской организации Федерации социалистической молодежи. Расскажите о вашей организации, какие цели стоят перед ней? И претендуете ли вы на роль современной российской организации – преемницы ВЛКСМ?
Василий Кривонос: Сперва хотел бы поздравить всех радиослушателей с праздником. Прежде всего тех, для кого слово «ВЛКСМ» не чуждо, для кого комсомол является чем-то хорошим, светлым, что было в прошлом, и кто остается комсомольцем в душе сегодня. Еще раз поздравляю! Что касается Федерации социалистической молодежи, то история достаточно интересна. Первая попытка создания такой организации была еще всесоюзная, то есть еще до распада Советского Союза, но она не удалась, организация была создана в регионе, только в городе Санкт-Петербург, в 1994 году. Она был, в 1994 году. Она была создана для того, чтобы консолидировать левые молодежные организации в городе, и в первоначальный состав вошли представители всех спектров левой политики молодежной. Это были и коммунисты молодые, это были и молодые социалисты, и социал-демократы, которые тогда еще были молодежной структурой при партии Горбачева. Федерация развивалась, и на данный момент в нее входят молодые коммунисты и социалисты. Социал-демократы, к сожалению, по разным причинам отошли от дел. Мы занимаемся совершенно разными вещами, в основном это акции прямого действия. И, соответственно, что касается нашей идеологии, то идеология такая объединяющая, то есть мы стоим на позициях социализма, на позициях необходимости построения социалистического государства. Это объединяет всех людей с левыми взглядами. Претендовать на роль комсомола быть правопреемником нам довольно сложно, потому что у нас разные задачи, но вот молодые коммунисты…
Виктор Резунков: А в чем отличие?
Василий Кривонос: Отличие в том, что даже сам комсомол, начиная с 1918 по 1991 год менялся. Он менялся как по структуре, так и по содержанию, то есть по идеям, по тем задачам, которые стояли перед комсомолом. И вот сегодня нас, конечно, отдаленно и с точки зрения идеологии, скорее, можно сравнить с комсомолом самого начала, то есть комсомолом 1917-18 годов. Вот с этим комсомолом, да, нас можно сравнить.
Виктор Резунков: А в чем отличие, а что такое было тогда, в 1917-18 году, то есть в момент создания, в первые годы комсомола? Чем он отличался, допустим, от комсомола 60-х годов или комсомола времен застоя при Брежневе?
Василий Кривонос: Прежде всего теми задачами, которые стояли перед комсомолом. 1918 год – это год Гражданской войны, когда перед комсомольцами стояла первая задача и самая главная – это отстоять социалистическое отечество. Потом была эпоха строек, эпоха возрождения государства, потом была индустриализация и так далее, Великая Отечественная война, в которой комсомольцы проявили себя с самой лучшей стороны. И, соответственно, в 60-х годах уже пошло построение такого достаточно сильного государства, и постепенно комсомол стал превращаться из авангарда партии, то есть чего-то нового, стремления к чему-то лучшему – в институт государства определенный. И к концу 80-х этот институт государства вылился в достаточно сложную бюрократическую структуру.
Виктор Резунков: Андрей, вы согласны с такой концепцией?
Андрей Столяров: В общем, да. Хотя я бы главным отличием раннего комсомола от комсомола позднего назвал бы романтизм. Вот первые комсомольцы все-таки искренне верили, что они строят новый мир, а комсомольцы 60-х, 70-х, 80-х годов, по-моему, уже ни во что не верили. Я хорошо помню комсомольских работников, я сам был в комсомоле, и я помню, насколько все это было формально, начиная с приема в комсомол и заканчивая всей комсомольской деятельностью. Это была форма, не имеющая содержания. Вот выветрилось то, во что верили. Нынешние молодежные организации хороши тем, что они тоже начинают во что-то верить. Правда, сложность ситуации, на мой взгляд, заключается в том, что ни одна из них не может предложить такого идеала, которого еще не было, они все время обращены в прошлое. Они все время апеллируют к тем ценностям, которые уже выдохлись. Мне кажется, что пассионарность, появляющаяся сейчас в молодой России, требует совершенно новой идеи.
Виктор Резунков: Кстати говоря, о романтике. Некоторые эксперты считают, что именно комсомол стал источником легального так называемого диссидентства. Это как раза начиналось в 60-х годах – фестивали джаза, КВН, всяческие комсомольско-молодежные кафе. В Ленинграде именно под эгидой обкома ВЛКСМ уже позже комсомольский активист Анатолий Чубайс организовал в середине 80-х годов экономический семинар, из которого через несколько лет сформировалось первое в стране посткоммунистическое правительство России. Какое у вас отношение, у нынешних комсомольцев, скажем так, к Анатолию Чубайсу?
Василий Кривонос: Ну, у нынешних комсомольцев, безусловно, отношение негативное, исходя из тех действий, в которых самых Чубайс принимал участие, находясь на различных должностях. Что касается тех организаций, которые вы назвали, диссидентство – это безусловно свойственно молодежи, прежде всего свойственен порыв, какое-то движение вперед. И, естественно, в эпоху такого брожения 60-х такой молодежный порыв был необходим стране. И если бы тогда партия прислушалась к этому порыву, а не стала все запрещать подряд, джинсы, длинные волосы, музыку и так далее, может, как раз путем таких преобразований, преобразований прежде всего комсомол показал бы, что нужно для будущего, что нужно для того, чтобы идти вперед, а не стоять на месте. Быть может, тогда бы вся история сложилась бы иначе. Но она сложилась так, как сложилась, и Чубайс сыграл немаловажную роль в тех событиях, которые произошли и в перестроечный период, и в постперестроечный период, и безусловно, никакого положительного отношения к нему быть не может. Ну, поэтому мы считаем, что за свои преступления, которые он совершил против народа, он должен понести соответствующее наказание.
Виктор Резунков: Расстрелять, как в 1937 году.
Василий Кривонос: Нет, конечно, не расстрелять, просто должно пройти судебное заседание, где должны быть четко проанализированы те ошибки, которые он совершил, что он совершил специально, и я считаю, что его судьбу должны решить присяжные.
Виктор Резунков: Андрей, у меня к вам вопрос. Скажите, вот этот всплеск пассионарности, о чем вы говорили, и тот потенциал пассионарной активности, который вы сейчас наблюдаете среди молодежи, в том числе левой молодежи, левонаправленной, образно говоря, он подвергается каким-то циклическим вообще изменениям? Что это?
Андрей Столяров: Это любопытный вопрос, но, вы знаете, если позволите, я хочу возразить по Анатолию Чубайсу. Я с ним не знаком, не работал, и он мне не приятель, но я, честно говоря, не понимаю, о каких преступлениях идет речь. Разве у страны был другой путь? Василий, я не знаю, кто вы по образованию, возможно, вы высококвалифицированный экономист, возможно.
Виктор Резунков: Василий, кто вы по образованию?
Василий Кривонос: Историк, пока учусь.
Андрей Столяров: Но, во всяком случае, те профессиональные экономисты, которые отслеживают динамику мировых процессов, утверждают, что иного пути все равно не было. Можно было задержать этот процесс еще на несколько лет, но тогда бы обвал был еще сильнее. Ведь фактически страна просто рухнула, рухнула экономика, вы это понимаете? Невозможно, когда глыбы падают, укладывать их аккуратно. Тут ничего не сделаешь, и не Чубайс – другой бы это делал, не Гайдар – пришел бы новый человек, и все равно было бы то же самое. Не было иного пути. Это плохой путь, катастрофический, очень тяжелый, но он был единственный. Никто в мире другого пути не продемонстрировал, за исключением Китая, который начал с расстрелов. Вот можно было, конечно, идти таким путем, но он меня не вдохновляет.
Я понимаю, что вы мне хотите возразить, но поскольку у нас разговор не на эту тему, вы сказали свою точку зрения, я вам ответил, а теперь перейдем к вашему вопросу о пассионарности. Это очень любопытный вопрос. Дело в том, что, вообще говоря, ведь феномен молодежи у нас еще не осознан, главное, те люди, которые создают молодежные организации и как бы подверстывают к ним идеологию, не понимают, что сам феномен молодежи очень молод, это завоевание ХХ века. Вот в истории человечества молодежи не было. Помните эту знаменитую загадку сфинкса: кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, вечером на трех? Ответ: младенец, который ползает, взрослый человек на двух ногах и старик, которых ходит с палкой, на трех. Вот молодежного возраста нет. Это Древняя Греция. В Средние века молодежи не было. В любой стране ребенок начинал работать с 4-5 лет.
Виктор Резунков: А спартанцы в Древней Греции, молодежные соревнования, организации?
Андрей Столяров: Обучение военному ремеслу – это и есть работа. Часть молодежи просто сразу шла обучаться, особенно дети аристократов. Но в принципе, отдельного молодежного возраста в европейской цивилизации не было. Вот только в конце XIX века появилась очень небольшая прослойка молодежи, единственным назначением которой было получение знаний, вот ничего больше они не делали.
Виктор Резунков: Где появилась?
Андрей Столяров: По всей Европе. И она стала достаточно значительна. Европейские университеты и раньше, конечно, возникали, но их было мало. А вот уже после Второй мировой войны, когда подрос средний класс, когда появилась возможность отправлять детей на обучение, вот это явление стало массовым. Вот тогда появились кампусы, университетские общежития, а главное, молодежь вырвалась из семьи. Ведь откуда молодежь узнавала о мире до сих пор, вот до середины ХХ века? Основной источник информации – семья, священник. Вот здесь впервые, в этих кампусах, молодежь стала узнавать о мире друг от друга, от профессоров и из средств массовой информации. Это были неотфильтрованные знания. Ну, и результат вам известен – начались молодежные революции. Вот было понятно, что молодежь – это совершенно особенная страта общества со своими параметрами и со своей, скажем, такой спецификой, которую обязательно надо иметь в виду. Это очень горючий материал. Сейчас в России, на мой взгляд, наблюдается освобождение пассионарной молодежи. Вот раньше мы выживали, ни на что другое сил не было. Сейчас понятно, что появилась свободная социальная энергия, и молодежь – носитель этой свободной социальной энергии.
Виктор Резунков: Это сильно проявляется?
Андрей Столяров: Да, это можно диагностировать по росту ксенофобии, например, по росту экстремистских организаций любого типа, не важно какого. Считается, что их 150, но на самом деле их, конечно, гораздо больше. Это можно диагностировать просто по количеству молодежных организаций. У людей появились время и силы для того, чтобы инвестировать это в какие-то другие области, помимо выживания. Это положительный фактор, но он и очень тревожный, потому что этот материал может вспыхнуть.
Виктор Резунков: А вы что, Василий, об этом скажете?
Василий Кривонос: Я позволю себе не согласиться, особенно с последними словами. Я считаю, что молодежь на данный момент в большинстве своем, абсолютно подавляющем большинстве абсолютно не интересуется ни молодежными организациями, ни политикой. Интересует только то молодежь, что приносит выгоду, финансовую выгоду, карьерную выгоду и так далее, материальную выгоду. И сегодня, кто хочет строить политическую карьеру, он начинает разбираться в тех политических структурах, которыми интересуется, и приходит в организации. Что касается, например, экстремистских организаций, ну, они экстремистскими являются по нашим современным законам, по которым можно абсолютно любую организацию при желании обвинить в экстремизме, даже организацию, которая в целом действует абсолютно нормально. Что касается других, не политических организаций, есть, например, Российский союз молодежи, о котором сегодня уже мало кто слышал, но он действительно существует, он старается заниматься какими-то социальными проектами, но и туда молодежь не идет. Молодежь развивается в каком-то своем социальном мире, узком: дом, друзья, работа, учеба и так далее – и они стараются из этого мира не выходить, им это нравится. Им просто не нужно.
Виктор Резунков: Василий, но существует также, допустим, например, Союз коммунистической молодежи, там 30-40 тысяч человек, как они официально объявляют, и они претендуют на звание нового комсомола в России. Достаточно активная организация.
Василий Кривонос: Союз коммунистической молодежи является прежде всего молодежным крылом КПРФ, и он состоит из молодых членов партии тех, кто по возрасту пока в партию не вступил. И естественно, что задачи, которые стоят перед Союзом коммунистической молодежи, - это воспитание новых членов партии. И естественно, они поддерживают и другие акции социального протеста, но основная их задача на данный момент такова, и они эту задачу выполняют. Есть еще другие левые разрозненные молодежные организации – «Революционный комсомол», «Авангард красной молодежи» и другие, и вот «Революционный комсомол» - это комсомол несколько такого маргинального типа, то есть они стараются стоять на позициях рабочего класса, на позициях своеобразного догматизма, немного его развивая. Поэтому они постепенно, постепенно теряют свое влияние. Что касается «Авангарда красной молодежи», то тут организация просто с непонятной идеологией абсолютно, они сами не понимают, чего хотят.
Виктор Резунков: «Левый фронт» был создан, вы не вошли в «Левый фронт»?
Василий Кривонос: В «левый фронт» мы не вошли, потому что мы считаем, что это политический проект определенных людей.
Виктор Резунков: Кремлевский?
Василий Кривонос: Ну, он имеет отношение к Кремлю, я бы так сказал, исходя из того, что в основе «Левого фронта» стоит такой человек, как Илья Пономарев, депутат Государственной Думы от «Справедливой России». с ним за компанию и Сергей Удальцов, они занимаются построением своей какой-то новой партии, пытаются, и это абсолютно понятно, сыграть в противовес КПРФ. Ну, я думаю, что этот проект недолговечен, и как года два назад создавался молодежный «Левый фронт» абсолютно теми же людьми, и проект этот заглох, так и левый фронт вряд ли протянет больше 2-3 лет.
Андрей Столяров: То есть, Василий, насколько я понял, вы хотите сказать, что основная часть молодежи сейчас глубоко аполитична, она занимается только бизнесом, и политика для них или участие в какой-то организации – это тот же бизнес, карьерный бизнес.
Василий Кривонос: Да.
Виктор Резунков: Но одно другое не исключает, на самом деле, потому что большая политика – большие деньги, большие деньги – большая политика, собственно говоря. Если человек стремится к большим деньгам, волей-неволей он становится большим политиком рано или поздно. Или нет?
Андрей Столяров: Да, вы правы, но есть еще один фактор. Любой человек, который занимается политикой, или любая организация, которая занимается политикой, волей-неволей действительно начинает бороться за власть. Она начинает чуть-чуть маргинализоваться, вот чуть-чуть. Иногда этого чуть-чуть уже бывает достаточно, чтобы запустить сам процесс противостояния. Вы вспомните этот процесс, например, противостояния между Ельциными Верховным советом, с чего там начиналось. С пустяков! Ведь были лучшие друзья, это была единая команда, и вот начали отходить, отходить, отходить, и за три года – непримиримые враги. Это особенность политики, там все время расходятся, такая политическая дивергенция. И я боюсь, что эта конкуренция, желание власти, конечно, приведет к тому, что у нас будут сильные молодежные политические объединения, я бы не сказал, что цивилизованного характера. Россия еще не прошла период молодежных революций, у нас их не было. На Западе он был, у нас не было. Появится у нас такой период, вползем мы в него или нет – вот в чем вопрос.
Василий Кривонос: Опять же позволю себе не согласиться сразу с двумя вещами. Первое, создание сильных молодежных организаций невозможно по своему определению. Потому что для создания сильной организации необходимы достаточные средства.
Виктор Резунков: Майоровы, наши постоянные слушатели, нам написали: «Все эти Деды Морозы со Снегурочками, «Русские марши», «Молодые гвардии» - это все или пустоголовые, или виртуальные карьеристы». Василий, продолжайте, пожалуйста, ваш ответ.
Василий Кривонос: Я хотел сказать, в подтверждение как бы слов слушателей, что сегодня наиболее сильными, наиболее известными являются организации, которые хорошо финансируются партией власти или государственными структурами. Это и движение «Наши», которое сегодня уже теряет финансирование…
Виктор Резунков: Оно уже умерло почти, по-моему.
Василий Кривонос: Да, почти умерло, так как выполнило свою задачу, то есть не допустило «оранжевой» революции. Но живет пока движение «Молодая гвардия», насколько мне известно, регулярно получает финансирование соответствующее. Есть множество других молодежных проектов, которые так или иначе финансируются из администрации президента, это и «Местные», их много по всей России. Соответственно, на политической арене есть партия, которая пытается занять фактически все политическое поле, но пока ей не удается, я говорю о «Единой России». Эта партия и позволяет себе создавать молодежные структуры, закрывать молодежные структуры и тратить деньги на молодежную политику на свое усмотрение. Это первое, что я хотел сказать.
Второе, по поводу молодежных революций. Молодежные революции возможны тогда, когда для этого есть определенные экономические и социальные обстоятельства и условия, когда обществу нужна эта революция. Сейчас молодежи революция не нужна. Сейчас они, смотря телевизор, слушая радио, читая газеты, залезая в интернет, они все больше и больше сами себя уверяют в том, что сейчас общество стабильности, сейчас у них есть возможности. А когда ты сам себя убедил в том, что у тебя есть возможности, ты, естественно, ни на какие революции сам просто не пойдешь.
Виктор Резунков: Вы сами себе противоречите, Василий, на самом деле, простите. Смотрите, многие эксперты сейчас отмечают, что каналы для молодежи полностью закрыты в политику, потому что захватила все «Единая Россия», некие непонятные структуры, типа «Наших» и прочее, они как раз недоступны для простых молодых людей. Молодые люди стремятся куда-то идти наверх, и из-за этого накапливается вот та пассионарная активность, о которой сказал нам Андрей. И получается, что, наоборот, именно из-за того, что эти каналы все перекрыты, как раз создается это экономическими, политическими и другими причинами. Вы согласны с этим Андрей?
Андрей Столяров: Да, во-первых, я согласен с этим, но до того, как согласиться с вами, я чуть-чуть дополню Василия. Да, у нас было ощущение стабильности, оно еще месяц назад было, но сейчас ведь его нет. Понятно, что идет кризис, и он не скоро закончится. Понятно, что ситуация будет ухудшаться. Вот как это ухудшение ситуации, притом что молодежи, в общем, деваться некуда… Василий, вы из крупного города, а у нас, петербуржцев и москвичей, есть одна особенность: мы Россию совсем не знаем. Вот всю колоссальную Россию, деревни, поселки, маленькие города. Это в Петербурге можно в институт поступить, бизнес организовать, а что там делать? Пятый ларек ставить? Денег, чтобы куда-то уехать, нет. Либо ларек ставь, или иди на подхват к кому-то, либо начинай «наезжать», как говорят. Вы не забывайте, основной части молодежной России делать нечего, и они не могут вступить ни в какую политическую организацию, сделать политическую карьеру, не могут организовать никакой бизнес и не могут пойти никуда учиться. Вот этот материал накапливается.
Виктор Резунков: Можно водку пить еще.
Андрей Столяров: Водку можно пить еще и колоться, вот это пожалуйста.
Василий Кривонос: Но такой материал накапливается уже не первый год. 15 лет. И за это время были разные потрясения. И когда село в середине 90-х умерло практически полностью, и тогда ничего не произошло. Казалось бы, вот, все умирает, молодежи действительно некуда идти, но молодежь должна была тогда еще помнить, что было при советской власти, что там были какие-то возможности поехать куда-то учиться, но даже тогда она не вышла. Не было никаких социальных взрывов молодежных.
Андрей Столяров: Это был совсем другой период, не забывайте, прошла перестройка. Что такое перестройка? Это тоже революция. А что такое революция? Это процесс, который выжигает силы из народа. Вот два поколения сгорели в перестройке, не было сил. Сил хватало только, чтобы жить. Вот сейчас впервые в стране появляются свободные силы, впервые стабильный период. И эти силы недовольства, начинают накапливаться. Смотрите, жгут машины богатых – это совершенно новый процесс, и он по всей стране идет. Это хаотический выплеск того, что молодежные организации не сумели взять под свое крыло. Вот это понемножку закипает. Насколько далеко пойдет процесс кипения – я не знаю, но он идет, и его надо иметь в виду.
Виктор Резунков: Давайте предоставим слово нашим слушателям. Павло из города Екатеринбург, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Вот Василий перечислил нам деяния комсомола, что участвовали в строительстве, во всем, но он как-то забыл о том, что комсомол участвовал в разорении сел в буквальном смысле, в действиях, запрещенных еще Гаагской конвенцией 1907 года, то есть конвенция была принята за 10 лет до появления этого государства. Сейчас новые организации, и я вот вижу, как рядом молодежь болтается без дела. Какие выводы сделали руководители этих молодежных организаций? Куда и как они собираются их звать? И будет ли повторение того, что ведь села-то разоряли комсомольцы, были такие черные отряды, и Павка Морозов участвовал в таком.
Виктор Резунков: Да, известная история. Это к вопросу о том, что за комсомолом стоит, и мы говорили об этом. Так же как и многие комсомольцы были расстреляны в 30-х годах и принимали сами участие в работе ОГПУ, НКВД и так далее, это наша история, собственно говоря.
Андрей Столяров: Вы знаете, мы можем много критиковать коммунистов, я очень не люблю КПСС, но это не значит, что идея коммунизма плоха. В конце концов, на христианстве столько грехов, столько разоренных языческих капищ, храмов, столько крестовых походов, столько инквизиции, что, казалось бы, религия должна умереть. Но она это преодолела, она стала цивилизованной. Я думаю, что коммунистическая идея со временем преодолеет свое детское варварство, которое мы видели в нашей стране.
Виктор Резунков: Игорь из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Невозможно говорить на все темы, которые есть, давайте о первом – молодежные революции в Европе. Где вы их видели? Это же были студенческие революции. Когда я был студентом, был комсомольцем, нам говорили: прежде всего ваша задача – учиться. Молодежи никогда не было – ребята, первый курс: архаичное общество делится на три части – молодежь нерепродуктивная, репродуктивна, и старики – опять нерепродуктивная. Второй курс: молодежные крестовые походы. Во сколько лет русский офицер выходил в отставку в чине капитана? Послушайте, ему было меньше 28 лет.
Виктор Резунков: Игорь, вы говорите – студенческая. А что, студенческая революция – не молодежная что ли?
Слушатель: Конечно, нет. Вы же все-таки марксисты.
Виктор Резунков: Мы не марксисты.
Слушатель: Комсомольцы – не марксисты? Ну, что ж такое…
Виктор Резунков: Нет, у нас комсомолец Василий сидит, он марксист. А Андрей не марксист.
Слушатель: Правильно. И если мы говорим «молодежь», то эта социальная группа выделена по возрасту, так? Так. А марксисты все-таки говорят о классах. Но вы понимаете, в чем дело, это же были не крестьянские бунты, молодежные, это были не рабочие молодежные бунты, а это конкретно были бунты конкретного слоя, в общем-то, студенческого, из которого потом получилась ненавистная господам комсомольцам все-таки буржуазия. Это же практически элитные университеты Парижа пошли бастовать, а не какие-то там те, кто пиво пьет. И я вот обращаюсь к этому студенту, я не знаю, какого он курса, но все-таки на первом месте – учение, а уже на втором – политика вместе с пивом. Вот пиво вместо политики или наоборот – это не очень хорошо. Я могу сказать, что и в мое время были комсомольцы, которые считали, что политикой надо заниматься и делать себе карьеру, а другие сидели в библиотеке.
Виктор Резунков: Понятно, спасибо большое, Игорь. Вот интересно, Василий, как вы относитесь к наследию Комбендита, например?
Василий Кривонос: Ну, история развития человечества знает разные этапы и привлечения молодежи, и в российскую армию записывали с раннего детства, и, естественно, годам к 18 уже был определенный чин, и различные крестовые походы были, которые формировались из бродячих молодежных таких полубанд, это все мы знаем. Но сегодня вот вы сказали, что на первом месте должна быть учеба, а на втором – политика и пиво, но одно другому не мешает. Почему вышли в том же Париже в 1968 году именно студенты? Потому что они обладали той информацией, обладали тем объемом знаний, который позволил им проанализировать ситуацию и понять те пороки общества капиталистического, которые тогда были в Европе. И поэтому они вышли и выразили свой протест против этого. Естественно, тот, кто сидел в том же Париже и пил пиво, мог только присоединиться и кинуть камень или бутылку с зажигательной смесью, не понимая того, что происходит. Поэтому сегодня даже на примере организации, в которой я состою и которой я руковожу, к нам приходит молодежь – это прежде всего старшеклассники, 10-11 класс, или студенты первого-второго курса вузов. Это люди, которые уже обладают каким-то определенным объемом знаний, этот объем знаний позволяет им проанализировать ситуацию, и они приходят, но они на этом не заканчивают свое образование. Они стараются и с помощью нашей организации, которая проводит там семинары, курсы, тренинги и так далее, и с помощью учебы в тех учебных заведениях, где они учатся, они стараются еще больше, еще углубленнее анализировать.
Виктор Резунков: Василий, а у вас нет такого ощущения практического, скажем так, что в России нарождается новый слой революционеров? То, о чем мы говорили, ну, не народовольцев, я так образно говорю. Потому что я читал и сообщения на вашем сайте, и выступления многих левых молодежных лидеров, и у меня складывается впечатление, что они такие же романтично настроенные, как именно были настроены те люди, которые входили в «Народную волю», к примеру. Они шли на смерть ради идеалов, это было удивительное поколение.
Василий Кривонос: Естественно, молодежи свойственен порыв, свойственно то, что «я пришел, дайте мне шашку и коня». И сегодня такие люди приходят, да, начинают постепенно появляться такие люди, которые готовы: вот, давайте завтра уже выйдем и будем баррикады тут строить посреди Невского. Такие люди тоже есть. Но существует же понимание того момента, что общество должно быть тоже готово к этим выступлениям. Если мы просто сейчас группой, даже всей нашей организацией, даже со сторонниками, 200-300 человек выйдем на Невский и скажем: «Мы революцию делаем!» - просто же посмеются. И смеяться над нами будут те же самые рабочие, кто сегодня находится не в очень хорошей ситуации.
Виктор Резунков: Андрей, вы хотите что-то сказать?
Андрей Столяров: Ну, я бы напомнил, что все революции начинались с того, что выходили 15 человек, которых немедленно арестовывали, а через 10 лет это было уже полторы тысячи, а еще через 10 лет поднималась вся страна. Другое дело – есть ли сейчас заказ на революцию, вот что любопытно. Мне кажется, что такой заказ постепенно начинает вырастать. Дело в том, что мир, в котором мы живем, и это многие ощущают, это мир остро несправедливый. Причем он несправедлив и в глобальном измерении – богатые и нищие страны, причем ясно, что нищие так и останутся нищими. Вот отдельные исключения перепрыгивания из нищих в богатые ничего не меняют. Основная часть мира будет нищей – это всем уже ясно, и это воспринимается как колоссальная несправедливость. И такая же несправедливость в нашей стране. Даже молодежь в России, не в Петербурге, а в России видит, что можно за 5 минут, как им кажется по телевизору, сделать состояние. А почему же я не могу? Вот где это все, где эти виллы, где эти яхты? Вот почему у меня этого нет? И ясно, что никогда не будет. Вот это острая несправедливость. Сколько ни работай, на яхту на заработаешь, а нормальный человек должен иметь яхту – это всем понятно, это же телевизор объясняет. Значит, я не нормальный. И вот это ощущение несправедливости нарастает.
Василий Кривонос: Ну, то, что общество капиталистическое всегда было несправедливое, это ни для кого не секрет. И то, что, допустим, даже вот в европейских странах постепенно начинают приходить такие более-менее левые силы, ну, они там социал-демократы и так далее… Взять пример Германии, где так называемая левая партия начала уже получать достаточно высокие проценты на выборах не только в бывшей ГДР, но и в ФРГ.
Андрей Столяров: Василий, извините, но это не то. Вот устойчивая демократическая система, о которой вы говорите, умеет такие противоречия снимать.
Василий Кривонос: Но они растут.
Андрей Столяров: Во-первых, у них низкий децильный коэффициент, то есть разница между 10 процентами самых богатых и самых бедных, у них, по-моему, 6-8. У нас официально – 16, а на самом деле 30. Считается, что если выше 10-12 – это уже должен быть взрыв, у нас пока его нет. Во-вторых, там ведь, в демократических странах, работает так называемый маятник политический. Понимаете, приходит социалистическое правительство или правительство социалистической ориентации, оно увеличивает налоги на богатых, вводит социальные программы. Народ доволен, но экономика вступает в застой. Недовольство начинает нарастать, потому что не развивается экономика, это понятно. Голосуют тогда за правых. Те снижают налоги на богатых, срезают социальные программы, экономика начинает развиваться, но увеличивает разрыв между богатыми и бедными. Народ опять недоволен, голосуют за социалистов. Вот этот маятник не дает выйти за границы, за те границы, за которыми начинается революция. У нас такого маятника нет. Вот нет у нас такого механизма, который держал бы политическую систему страны в устойчивости, как в Европе.
Виктор Резунков: Валерий из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Приветствую вас, господа. Я вот на что хотел бы ваше внимание обратить. То, что вы говорили о стабильности, это, конечно, неверно, потому что это же здесь не стабильность, это стабильность, что называется, в социальном гробу. Те задачи, которые ставит перед собой власть в направлении воздействия на молодежь, заключаются в том, чтобы перекрыть молодежи всякие представления о возможности социальных изменений. Эта власть захватила собственность, она эту собственность отдавать никому не собирается, а для того чтобы ее не отдавать, она создала такое законодательство, которое препятствует любым сменам власти. Для того чтобы обеспечить стабильность, она воздействует на молодежь через школу, переписывая учебники истории в духе тоталитаризма, через армию, превращая там наших ребят в рабов, через высшие учебные заведения, где преследуются те же самые цели, что и в школе, через масс-медиа, где царит настоящее развращающее воздействие на умы молодежи. И, наконец, последнее: они собираются создать нечто вроде путинюгента в стиле гитлерюгента. Поэтому сопротивление этой власти должно быть тотальным и всеобщим, для этого должны быть созданы революционные партии.
Виктор Резунков: Понятно, Валерий. На самом деле, просто последние данные. Певец Иосиф Кобзон, депутат Государственной Думы выступил с предложением воссоздать комсомольскую организацию, общероссийскую, но вот первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам молодежи из фракции «Единая Россия» Сергей Белоконев критически оценил предложение Иосифа Кобзона и сказал, что такие проекты обречены на провал, так же как желание вернуть свое детство или Советский Союз. В принципе, я не об этом хотел спросить своих гостей, я хотел другое сказать. Смотрите, два комсомольских активиста, вот судьба двух комсомольских активистов: один из них – Михаил Ходорковский – вы знаете, где он сейчас и чем занимается, а другая активистка – Валентина Матвиенко – тоже знаете, чем занимается. В Петербурге, в Ледовом дворце, только что прошел большой съезд всех комсомольцев. Вот этот пример, он показателен? Как вы, Василий, воспринимаете такие вещи?
Василий Кривонос: Ну, это прежде всего то, что советский комсомол был действительно очень хорошей школой как научно-технических кадров, так и кадров управленцев. Соответственно, Михаил Ходорковский занимался, насколько мне помнится, в советском комсомоле научным обществом и, соответственно, смог в дальнейшем свои знания, умения, полученные там, применить на практике и создал свою корпорацию, свою компанию. Соответственно, Валентина Ивановна шла по несколько иному пути, она шла по пути такого менеджера будущего, как сейчас принято выражаться, и она научилась в комсомоле лавировать и расставлять приоритеты так, чтобы при любом строе, при любом режиме, при любом руководителе она могла не двигаться вниз, слетать и так далее, а двигаться поступательно вперед и вверх. И вот мы видим, что ее путь достаточно прогрессивен, сегодня даже обсуждалась возможность нашего губернатора как преемника.
Виктор Резунков: А вам нравится вообще, какой она губернатор для Петербурга?
Василий Кривонос: Нет, абсолютно не нравится, и могу объяснить. Та политика, которую она проводит, казалось бы, сейчас растет бюджет, город развивается, но вопрос – за счет чего растет бюджет. Наш город Ленинград всегда был центром определенным промышленности, у нас там и Адмиралтейские верфи, и Балтийский завод, и автомобильные заводы, и так далее, за счет промышленности развивался Ленинград. За счет чего сегодня развивается Санкт-Петербург? За счет того, что приехала пара офисов, естественно, на налогах, а завтра может что-нибудь измениться, эти офисы уедут в другой город, развивать там экономику – и все, бюджет мгновенно рухнет.
Виктор Резунков: Вячеслав из Калужской области, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Я хотел задать вопрос гостям Свободы. Валерий только что сказал о Путине, о путинюгенте, а по-моему, Путин – он же марксист, его система же марксистская родила, и на христианина он не тянет. Кассетные бомбы кидать на Грузию – разве это христианство? А вопрос такой. Я «Капитал» не читал, а вот смотрел «1984» - фильм по Джорджу Оруэллу, вот какая там форма устройства? Это социализм, развивающийся социализм или уже победивший коммунизм? Там же все – министерство правды, все честно распределяется…
Виктор Резунков: Да, понятно, спасибо большое, Вячеслав. Хороший вопрос. «1984» смотрели? Ну, вы читали Оруэлла, конечно. Вот так социализм или что?
Андрей Столяров: Да, это пародия, сатира на советский социализм. Там многие вещи доведены, как казалось Оруэллу, до гротеска, хотя правда оказалась намного страшнее, чем писал Оруэлл. Вот есть у жизни такая особенность: как бы ужас писатель ни выдумал, жизнь создает такое, что никакое писательское воображение с этим не сравнится. Я уже говорил о том, что любая большая идея проходит период, скажем, подростковой жестокости, здесь ничего не сделаешь. С этого начинала и американская цивилизация, мы помним истребление индейцев, геноцид, захват земель. А реконструкция юга, когда все население южное было просто сметено северянами, все было захвачено. К сожалению, ничего не поделаешь. Наша задача – цивилизация, цивилизовать общество. Удастся нам это сделать – мы выживем, не удастся…
Виктор Резунков: Юрий Владимирович, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Меня интересует вот что. Ведь сейчас же возможности образования молодежи значительно уменьшились. Молодежь, которая не имеет возможности заплатить за свое образование, она разве не подвергается в каком-то смысле политическим репрессиям со стороны нынешнего режима?
Виктор Резунков: Это, наверное, вопрос к студенту, к Василию.
Василий Кривонос: Как известно, Россия вошла в Болонскую систему образования, и сегодня каждый человек может поступить в вуз и получить степень бакалавра совершенно бесплатно, естественно, если пройдет конкурс. Что это такое? Это четыре года обучения – и человек после этого выпускается как бы с несколько общими знаниями ни о чем. То есть никто не будет смотреть его трудоустройство, и человек вроде бы, получая высшее образование, не получает никаких дальнейших перспектив. И то, что образование все более и более становится платным, это действительно ограничения, ограничения прежде всего несколько экономического характера. Ну, такова политика нашего государства сегодня.
Виктор Резунков: Андрей, ваш прогноз в отношении российской молодежи?
Андрей Столяров: Могут быть большие эксцессы. Не забывайте, появились сети. Все, наверное, знают, что такое флэшмоб. Чтобы устроить беспорядки в Москве, не нужно стягивать молодежь со всей России, достаточно 3 тысяч человек.
Виктор Резунков: Спасибо.
