Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Данила Гальперович .
Андрей Шарый : В Хельсинки закончилось совещание министров иностранных дел стран ОБСЕ. В ходе этого заседания российский министр Сергей Лавров отвечал на выступления многих его коллег, накануне раскритиковавших Россию за политику и войну по отношению к Грузии. Кончилось все это заседание несогласие и даже отсутствием итоговой декларации. Об итогах совета министров иностранных дел ОБСЕ рассказывает корреспондент Радио Свобода Данила Гальперович.
Данила Гальперович : Совещание министров иностранных дел ОБСЕ не закончилось общей политической декларацией. И это серьезно раздосадовало председателя ОБСЕ, министра иностранных дел Финляндии Александра Стубба. В кулуарах заседания между тем говорили, что основной причиной отсутствия общей декларации стали разногласия между Россией и европейцами. Российский министр Сергей Лавров выступал на сессии практически после всех своих коллег, видимо, попросив специальный регламент. Если остальные главы внешнеполитических ведомств укладывались в пять минут, то Лавров говорил больше пятнадцати, и сначала подверг ОБСЕ самой жесткой критике.
Сергей Лавров : Для нас очевидно, что нынешняя ОБСЕ не справляется со своим основным предназначением. Я имею в виду обеспечение равной и неделимой безопасности для всех. Если в начале 90-х годов прошлого века организация была способна иногда даже останавливать войны, то сейчас она, к сожалению, не только не в состоянии их предотвращать, но и не реагирует на несанкционированное использование силы в явное нарушение базовых принципов Хельсинкского заключительного акта. Давайте вспомним 1999 год, почти трехмесячные бомбардировки Югославии, вспомним недавнее военное нападение на Южную Осетию. К сожалению, ни тому, ни другому ОБСЕ не сумела дать оценку, которая основывалась бы на фактах и на действующих обязательствах всех нас.
Давайте подумаем - почему большинство стран, принимающих полевые миссии ОБСЕ, чувствуют себя не очень уютно? Ответ для нас очевиден. Потому что наличие миссии в том виде, в котором сейчас эта процедура осуществляется, воспринимается, как проявление неравноправия, если хотите. Тоже касается нынешних методов деятельности Бюро по демократическим институтам и правам человека по наблюдению за выборами. А равноправие государств - это ведь основополагающий принцип Хельсинки.
Данила Гальперович : Сергей Лавров никак не отреагировал на призывы большинства его коллег предоставить миссии ОБСЕ доступ на территорию Абхазии и Южной Осетии. Вместо этого он попросил их не допустить гуманитарной катастрофы из-за того, что Грузия заблокировала поставки газа в Южную Осетию. Остальные министры растерянно переглядывались, видимо, вспоминая, кто же в Европе является газовой державой, и чьи войска сейчас стоят в Южной Осетии. А еще российский министр иностранных дел фактически обвинил ОБСЕ в том, что организация знала о грядущем ударе Грузии по Цхинвали и не предотвратила его.
Сергей Лавров : Недавние события заставляют также повнимательней присмотреться к тому, как налажена циркуляция информации внутри ОБСЕ, и понять - не являемся ли мы в ситуации, где созданы некие фильтры, которые делают информацию доступной только для части государств-участников. Я имею в виду сообщения средств массовой информации о том, что накануне нападения на Южную Осетию наблюдатели ОБСЕ докладывали о приготовлениях этой акции. Но их доклады почему-то не были доведены до всех членов организации.
Данила Гальперович : Вежливый Александр Стубб на заключительной пресс-конференции назвал эти обвинения сюрреалистическими. Судя по большинству выступлений на совещании министров стран ОБСЕ, Россия из-за событий августа этого года оказалась в серьезной изоляции, и союзников у нее немного. Возможно, это те, кто так же, как и Сергей Лавров, выступали на заседании по-русски, а именно представители Белоруссии, Киргизии, Туркмении, Таджикистана и Узбекистана. Остальные бывшие советские республики изъяснялись на английском языке, а представитель Молдовы с которой у России почти нормальные отношения, все же попросил вывести российские войска из его страны как можно скорее – и тоже по-английски.
