Екатерина Пархоменко: Гость у нас сегодня не непосредственно в студии, а по телефону, поскольку наш сегодняшний герой живет в Ульяновске. Он блогер, зовут его Александр Брагин. Блоги и, в частности, «Живой журнал» становятся настолько привычной и традиционной частью нашего информационного обихода, что закону, правоохранительным органам, суду так или иначе надо как-то с этим предметом, с этим феноменом научиться обращаться. Пока у наших представителей закона получается это не очень хорошо, на мой взгляд, потому что они упорно пытаются новый некий предмет, новый феномен записать по какому-то уже известному им разряду. То, что произошло с Александром, показывает, что происходит та же самая коллизия. А теперь я хотела бы, чтобы Александр нам немножко рассказал, что именно произошло.
Александр Брагин: Вы сказали правильно, что сейчас к «Живому журналу» пристальное внимание. Что произошло? В День Конституции, как ни парадоксально, 12 декабря, мировой суд Засвияжского района города Ульяновска вынес по мне решение касаемо моего «живого журнала». В частности, я был кандидатом в депутаты в ульяновскую думу. Естественно, об этом и о процессе выборов, о том, что я выдвигался, писал в «Живом журнале». По итогам выборов, спустя вот уже практически два месяца, избирательная комиссия города Ульяновска составила на меня протокол об административно-правовом нарушении. Одним из пунктов обвинения явилось то, что я в электронном виде иформационно-телекоммуникационной сети общего пользования интернет на страницах сайта «Живого журнала» разместил без предварительной оплаты агитационный материал. Указанное обстоятельство свидетельствует о наличии в моих деяниях признаков правонарушения, а именно статьи 5.18 КоАП РФ, то есть «использование кандидатом при финансировании своей избирательной кампании денежных средств, не перечисленных в избирательный фонд». В рамках суда избирательная комиссия приводила различные доказательства, что мой «журнал» и тот материал, который я разместил, агитационный материал. Плюс то, что я его не оплатил из избирательного фонда, значит, нарушил закон. В результате суд признал, что да, является агитационным материалом, и я за него должен был заплатить за само размещение, а также за доступ в интернерт. То есть, если коротко, примерно ситуация такая.
Екатерина Пархоменко: Я походила по вашему блогу… Да, я на всякий случай назову его адрес, потому что, я думаю, слушателям нашим тоже интересно - http://bragin-sasha.livejournal.com. Можете сами заходить и почитать. Так вот, то, что я там увидела - вы там опубликовали свою биографию и вашу программу, с чем вы идете на выборы.
Александр Брагин: Ну, не совсем я ее опубликовал, она там размещена. Я со своими френдами…
Екатерина Пархоменко: Ну да, вы с ними поделились, что вы собираетесь представлять избирателям. Тем более, что «Живой журнал» - это, как известно, трансграничный такой носитель, что, вот, мы живем в Москве, его читаем, люди, живущие в Париже, его читают, люди, живущие во Владивостоке, могут его читать и так далее. И все эти люди, не живущие в Ульяновске, не могут быть вашими избирателями.
Александр Брагин: Я еще хочу отметить, что есть федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав, где сказано, что закон предусматривает возможность проведения агитации, минуя финансовые средства, собственными силами. То есть даже если согласиться с тем, что это признали агитацией, я могу, не затрачивая ресурсов на это, денег, просто по своей собственной инициативе размещать. Этот мой довод суд тоже не учел.
Екатерина Пархоменко: На самом деле, насколько я понимаю, ваши записи в «Живом журнале» можно было скорее уподобить выступлению на случайном собрании. Я имею в виду какое-то уличное сборище, не знаю, как это описать.
Александр Брагин: Как с друзьями говоришь – уже можно приравнять к агитации неоплаченной.
Екатерина Пархоменко: В том-то и дело, здесь не понятно, где проходит граница. Что же мне теперь вообще молчать, как рыба, или делать это только за деньги?
Александр Брагин: Я еще поясню довод той же избирательной комиссии. Они к чему это все свели? Что я это размещал в интернете. Значит, я затратил какую-то копейку, рубли на размещение само, а не показал это в финансовом отчете, на какие средства это я разместил. Они провели так называемую «трассировку», используя какую-то программу, согласно которой они выяснили, что в наш «Живой журнал» в этот день я выходил со своего домашнего компьютера. То есть они это доказали, вот правонарушение, я его совершил именно дома, я выходил с этого компьютера по этому адресу в этот «Живой журнал» и я размещал. Они пояснили, что кандидат обязан оплачивать домашний интернет, он обязан оплачивать, если у него нет штаба, он находится в квартире, услуги ЖКХ – свет, квартплату, все с избирательного счета.
Екатерина Пархоменко: Вы живете в отдельной квартире?
Александр Брагин: Да.
Екатерина Пархоменко: И вы счета за коммунальные услуги тоже внесли в ваш отчет о финансировании избирательной кампании?
Александр Брагин: Нет.
Екатерина Пархоменко: А это вам не было предъявлено в качестве нарушения?
Александр Брагин: Это - нет. Но представитель избиркома пояснил, что обязан кандидат это тоже оплачивать с избирательного счета.
Екатерина Пархоменко: А если бы вы по телефону кому-то рассказали о том, что вы собираетесь делать, ну, изложили кому-нибудь, с кем вы бы разговаривали, свою программу предвыборную, это тоже можно было бы вам предъявить?
Александр Брагин: Да, они это считают тоже. Тем более у нас во время выборов были прецеденты такие, но тогда избирком проиграл. К одному кандидату уже предъявляли претензии во время выборов, хотели его снять (кандидат тоже оппозиционной партии был), что он не оплатил свой избирательный штаб. А избирательный штаб у него на нем же зарегистрирован. Он должен был заплатить именно не за аренду, а еще за коммунальные услуги, за свет, а он их не заплатил, и за то, что разговаривал по телефону.
Екатерина Пархоменко: И все это совершенно за свой счет, не указав это в финансовом отчете?
Александр Брагин: Да.
Екатерина Пархоменко: Прекрасная история, просто прекрасная. Когда наш коллега Виктор Шендерович баллотировался в Московскую думу, его профессиональная деятельность подверглась ограничению, потому что, естественно, когда у тебя есть такая медиа-площадка, то тебе приходится так или иначе фильтровать, что ли, что и как ты говоришь в эфире. И поскольку Виктор работает не только у нас, но еще и на «Эхе Москвы», я помню, что тогда его программа на «Эхе» была просто приостановлена ровно затем, чтобы избирательные комиссии не могли предъявить ему это в качестве нарушения. И это довольно сложная коллизия. Тем не менее программы его в нашем эфире продолжались, но мы не участвовали в освещении предвыборной гонки в Московскую думу, поэтому здесь трудно было предъявить ему претензию. Вообще, вот это соотношение медиа и выборов дико сложное, насколько я помню. Я просто для наших слушателей поясню, что либо вы регистрируетесь, как медиа, которое участвует в предвыборной истории, в избирательной кампании, и тогда вы можете размещать какие-то материалы за плату, за деньги, как рекламу кандидата. Но если вы не зарегистрируетесь, получается, что у вас вообще рот заткнут, потому что вы не можете ничего рассказать, иначе начинается… У нас была такая коллизия, когда Мария Арбатова подала иск против Радио Свобода, потому что на Радио Свобода выступал кто-то из ее соперников на тех же самых выборах в Московскую думу. Суть ее претензий сводилась к тому, что неравные права были предоставлены кандидатам. И это тоже было сделано после уже выборов. Мы никак ситуация исправить не могли, но совсем не говорить о выборах мы тоже не можем. Возвращаясь к вашей истории, получается, что никто не предъявил претензий, что кто-то другой не смог разместить, например, материал…
Александр Брагин: Претензии никто не предъявляет.
Екатерина Пархоменко: Только избирательная комиссия?
Александр Брагин: Да. «Живой журнал» не является средством массовой информации. Если средство массовой информации – понятно, там по закону. Действительно, никто претензий не предъявлял и не высказывал. Тем более «Живой журнал» - это бесплатный ресурс, который доступен всем. Заводите его, пожалуйста, ведите. Другой вопрос, что там есть технические возможности усовершенствовать. Но это никак не влияет на равный всем доступ к нему.
Екатерина Пархоменко: Безусловно. Здесь я с вами совершенно согласна. Я вижу, что последние процессы, связанные с публикациями в блогах… Самое громкое из них – это история про сыктывкарского блогера Савву Терентьева, который получил срок условный за высказывания в блоге, причем даже не в своем, а в чужом. Это было эмоциональное мнение, но тем не менее я знаю, что сейчас он находится в процессе кассации этого приговора. Там та же самая история. Обвинение базировалось на том, что «Живой журнал» - это средство массовой информации. То же самое произошло с блогером из Перми, который написал некий вполне художественный текст по мотивам актуальных на тот момент событий и получил за него наказание в виде штрафа, потому что этот текст был интерпретирован, как ложное сообщение о готовящемся теракте, и за это он был оштрафован. Не знаю, готов ли в данном случае пострадавший блогер судиться дальше, обращаться в следующую инстанцию и так далее, потому что он, конечно, натерпелся, бедняга, там сколько было допросов и так далее. Тем не менее вот уже две истории, где блог, «Живой журнал» признан судом, как средство массовой информации. Ваша история в этом сюжете третья. Меня это очень беспокоит. Потому что на самом деле блогер не берет на себя те обязательства и ограничения, и ответственность, которые берет на себя средство массовой информации, про которое есть закон. Как-то эта история должна регулироваться, потому что русскоязычных блогов зарегистрировано в мире больше миллиона, и это просто нереально предъявлять ко всем к ним требования и ограничения, которые предъявляются к средствам массовой информации. Что вы по этому поводу думаете?
Александр Брагин: Я полностью с вами согласен. Хотел бы еще поднять другой аспект. Сейчас отрабатывается модель на будущее вообще снятия всех неугодных людей с выборов. То есть они делают аналог, что придется платить, наверное, и за еду из избирательного фонда. То есть вот это еще второй аспект, что сейчас обрабатывается модель недопущения всех, кто критикует власть. А что касаемо регистрации, то сайты политических партий и так, и во время выборов – много информации размещается, а они же, как средства массовой информации, не зарегистрированы.
Екатерина Пархоменко: Действительно. То есть получается, что, с точки зрения суда, который присудил вам штраф, любая информация – это массмедиа. Получается, что собственный сайт партии тоже должен быть массмедиа.
Александр Брагин: Выходит, что, по логике суда, это именно так.
Екатерина Пархоменко: А вы собираете оспаривать это решение суда?
Александр Брагин: Естественно. Как раз завтра мне должны дать полностью постановление суда с обоснованием…
Екатерина Пархоменко: Мотивировочной частью, да?
Александр Брагин: Собираюсь оспаривать, плюс взять копии документов, которые писал избирком. Здесь еще вопрос, имели ли они право рассматривать, откуда, как я выхожу. Интернет же по закону приравнивается к телефонной связи. Следовательно, чтобы получить доступ к расшифровкам телефона, куда я звонил, о чем я разговаривал…
Екатерина Пархоменко: Ну да, нужно постановление суда, насколько я понимаю.
Александр Брагин: Суда, либо могут в исключительных случаях правоохранительные органы. А на каком основании это делает избирательная комиссия?
Екатерина Пархоменко: То есть трейсинг делала избирательная комиссия, то есть тот, кто обращался в суд против вас?
Александр Брагин: Да. А по суду что я могу пояснить? Мировой суд действительно столкнулся впервые… У меня сложилось мнение, что он положился на мнение именно избирательной комиссии, все-таки для них уважаемый орган, значит, профессионалы.
Екатерина Пархоменко: Действительно, получается, что, во-первых, есть очевидное вмешательство в частную жизнь - кто-то прослеживает ваши действия в интернете. Это не является законным, может быть, а может быть, и нет… То есть это вопрос, в котором тоже надо разобраться в суде и понять, есть тут нарушение ваших прав на частную жизнь или нет.
Александр Брагин: Хочу пояснить, так как суд мировой, там сроки - пять дней. И я вчера ходатайствовал отложить дело, мне надо было ехать в другой суд по другому делу. Суд отклонил мое ходатайство, сказав, что сроки короткие в мировом суде. Когда постановление было зачитано, мне сказали, что я могу обжаловать. Вчера нереально было отложить, чтобы досконально в этом разбираться и требовать, суд не пошел на это.
Екатерина Пархоменко: У нас есть звонок от слушателя. Сергей Иванович из Москвы.
Слушатель: В свете всех этих событий, когда, допустим, идут выборы президента, и президента у нас показывали каждый день, когда он ездил на какие-то совещания, и говорилось, что все это его работа. Тогда можно сказать, что это тоже должно оплачиваться из избирательного фонда президента, да?
Александр Брагин: Получается, да. Его работа, но доступ на телевидение тоже имеет цену, как мой выход в интернет. Получается, что и это должен оплачивать.
Екатерина Пархоменко: Да, это много обсуждалось после президентской кампании, и тогда оправдание состояло в том, что человек исполняет свои обязанности, телевидение не может этого не освещать, поскольку это представляет общественную важность, и вот таким вот образом. Хотя я помню, что когда всевозможный медиамониторинг публиковался, кого из кандидатов сколько было в эфире, ну, это просто было поводом со стороны международных наблюдающих организаций, что равные права по части доступа к СМИ, конечно, не были соблюдены в этой кампании. При этом, возвращаясь к нашим носителям – к интернету и блогам, в частности, эта вещь доступна практически всем, никаких денег за это особенных платить не надо, если не считать того, что вы оплачиваете доступ просто в интернет. Как вы думаете?
Александр Брагин: Как я уже сказал, доступ в интернет избирательная комиссия решила, что надо оплачивать. Но исходящий трафик у многих провайдеров бесплатный. То есть если я даже размещаю информацию…
Екатерина Пархоменко: Да, это забавная деталь. Вы платите только за входящие пакеты, да?
Александр Брагин: Я размещаю информацию, ни копейки не затрачивая, потому что исходящее бесплатно. Этот довод тоже не был учтен.
Екатерина Пархоменко: Вы оспариваете это решение суда. Я понимаю, что это еще все впереди, но тем не менее, планируете ли вы к процессу в следующей инстанции привлечь какого-нибудь эксперта?
Александр Брагин: Да, собираюсь по каждому из этих параметров, те, что указаны будут в решении, привлекать экспертов, в частности, избирательного права и, наверное, системных администраторов, которые бы пояснили, трассировка – нужна ли на нее лицензия, кто может это делать.
Екатерина Пархоменко: Мне никогда не приходилось делать эту процедуру в отношении кого бы то ни было, кроме самой себя, когда ты пытаешься понять, почему у тебя что-то такое не проходит, где застревает и так далее. Трейсинг своего собственного компьютера сделать – не большая проблема при известном владении навыками. Вот как это сделать для чужого, я, честно говоря, не знаю.
Александр Брагин: Ну да, со стороны… Посмотреть избирательное право: где у нас фигурирует, что обязан кандидат вплоть до телефонного разговора и квартплаты оплачивать?
Екатерина Пархоменко: У нас есть еще один звонок. Юрий Михайлович из Москвы.
Слушатель: Я судился семь раз, в основном в Москве. Пытался вернуть свои вклады, украденные в 1991 году. На меня «наехал» милиционер в Голицыно. И все судьи против нас. Поэтому меня удивляет наивность вот этого Брагина из Ульяновска, что он хочет что-то где-то высудить. Это гиблая затея. Пока у нас не изменится судебная система, наше дело кирдык. И у меня даже досье в Страсбурге, но они что-то не спешат. У меня там очередь 6185. Это номер моего досье – 6185, и они что-то не спешат.
Екатерина Пархоменко: Спасибо, Юрий Михайлович. Александр, прокомментируйте как-то эту историю.
Александр Брагин: Ну да, существует такое мнение, что в суды бесполезно обращаться, либо оспаривать их решения. Но могу сказать по себе, что неоднократно я являлся истцом, то есть подавал иск по тому или иному вопросу в суды. Возможно выиграть суды. Главное, как к этому подойти.
Екатерина Пархоменко: Меня поразило, что сам Юрий Михайлович первым делом сообщил нам, что он судился семь раз, то есть он не ограничился одной попыткой. С одной стороны, это большой опыт, с другой стороны, он не оставляет попыток добиться правды именно в суде.
Александр Брагин: Да, он говорит, что там нет правды, а сам продолжает, действительно.
Екатерина Пархоменко: На самом деле такое упорство вызывает уважение. Я все-таки думаю, что нет у нас другого способа добиваться правды, как через суд. Ну, не бунтом же, в конце концов.
У нас звонок от Игоря из Москвы.
Слушатель: А если рассматривать такой вопрос… Допустим, Басилашвили баллотируется в депутаты и у него юбилей, про него передача по телевизору идет. В юбилей нельзя же без передачи какой-то юбилейной. Это раз. Второе, индивидуальный предприниматель, вот он обязан на вывеске своей указывать… магазина своего указывать: предприниматель такой-то. Это реклама. Она является подсудным делом? Или, например, буклет фирма выпускает, президент баллотируется в депутаты. А в любом буклете фирмы всегда президент представляет фирму, там его портрет и все дела фирмы, как он их ведет. Буклет издается, и официально расход на рекламу у фирмы. А он вдруг решил выбраться! Значит, он через фирму пропаганду свою ведет? Это странное положение.
Екатерина Пархоменко: Прекрасные примеры! Коллизия становится такой слегка абсурдной, что вообще пошевелиться нельзя кандидату, не оплатив это шевеление из избирательного фонда. Отличный пример с артистом Басилашвили. Он же не планирует телевизионный эфир, это не его инициатива, он не может влиять на это. Телевидение решило сделать программу к его юбилею. Что будем делать – запрещать, просить их отказаться от этого? Как быть в таком случае? Телевидение-то точно средство массовой информации, тут двух мнений нет. Как вы думаете?
Александр Брагин: Здесь вопрос двоякий. Получается, либо кандидат должен потребовать, чтобы программу не показывали, либо телевидению должен это оплатить кандидат через избирательный счет.
Екатерина Пархоменко: Скажите, а у кандидатов на муниципальном уровне есть какое-то количество бесплатной рекламы? Вот на федеральных выборах такое есть. У партий, у кандидатов есть какое-то количество бесплатного времени на зарегистрированных каналах.
Александр Брагин: На муниципальных местных выборах на каналах нет, оно есть только на региональных. А на местных, маленьких выборах есть только в газетах и то в тех средствах массовой информации, которые принадлежат муниципальным образованиям, а это не везде есть.
Екатерина Пархоменко: Хитрая история. У нас еще один звонок. Сергей из Москвы.
Слушатель: Я капитан первого ранга Мозговой Сергей. Я представляю движение «За нашу Родину». Нас затолкали в автозак за то, что мы пришли на Пушкинскую площадь, офицеры российские, советские, сказать свое слово в защиту армии, против развала вооруженных сил. Здесь генерала-фронтовика Великой Отечественной войны, я даю ему трубку…
Екатерина Пархоменко: Да, что у вас там случилось?
Слушатель: Случилось то, что наша демократия фашистского толка у Путина в действии. Вот генерала боевого, участника Великой Отечественной войны затолкали в автозак и не дали даже слова сказать.
Екатерина Пархоменко: Знаете, я попрошу наши «Новости» с вами связаться, если вы оставите у нашего координатора какие-то свои номера, потому что, к сожалению, по теме нашей программы мы никак не можем сейчас вам помочь, сию секунду, кроме того, что мы дали вам это сказать в эфире. Потому что я не поняла, что за событие, чей это митинг и почему так жестоко с вами обошлись. Простите, сейчас попробуем вам помочь другим способом, но в рамках этой программы, увы, это не получится.
Саша, скажите нам что-нибудь на прощание, у нас кончается время.
Александр Брагин: Что я могу сказать? Если такие случаи возникают, надо идти до конца, оспаривать и смотреть федеральное законодательство, пытаться на следующих выборах это оспаривать и доказывать, что не все должен кандидат и человек оплачивать с избирательного счета. Ну, и защищать свои права.
Екатерина Пархоменко: Спасибо большое! Защищать свои права – это ключевые в данном случае вещи.
