Михаил Соколов: Сегодня первая в этом новом наступившем году, 2009-м, программа «Время политики». Но мы, безусловно, поговорим о событиях 2008 года, чем он был для российских регионов, что происходило в политическом и экономическом смысле. Сегодня в нашей московской студии политолог Александр Кынев и вместе с корреспондентами Радио Свобода мы проанализируем некоторые процессы, которые происходили в 2008 году и которые, безусловно, повлияют на 2009 год.
Итак, 2008 год был годом победившего тандема демократии для регионов России и руководителей этих регионов. Похоже, пытались после марта 2008 года лавировать между двумя соправителями Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Я начну с напоминания о весенних выборах 2008 года. Александр, что было самым характерным на тех региональных выборах, когда они совпали весной с выборами президента России?
Александр Кынев: Весной 2008 года у нас выборы проходили в 11 регионах. Здесь в принципе тенденции были те же самые, что в течение последних ряда лет, то есть ползучее введение полностью пропорциональной системы и самороспуски региональных собраний, когда вдруг каким-то странным образом депутаты изъявили желание, что работать больше не можем, надо срочно переизбираться. Таким же образом у нас самораспустились три региональных парламента - в Ингушетии, в Амурской области и в Калмыкии, и там были проведены весной досрочные выборы. Причем, что интересно, в Амурской области, в Калмыкии и в Ингушетии одновременно была введена полностью пропорциональная избирательная система.
Летом, кстати, примерно то же самое произошло в Чечне, вначале ввели пропорциональную систему, а потом под это самораспустились и уже провели новые выборы.
Ну что еще тут добавить? Единственным может быть светлым пятном пвесенних выборов было то, что если брать последние года, у нас сформировался отчетливый тренд, когда участие губернаторов в выборах региональных парламентов стало правилом. И в этом смысле весна 2008 года была небольшим исключением, когда примерно в половине регионов губернаторы по различным причинам в выборах участия не принимали. То Зязиков в список не вошел «Единой России», Мартаза Рахимов не баллотировался и так далее. Это такая была, видимо, маленькая лирическая пауза. Потому что уже на выборах, которые были в октябре месяце, во всех пяти регионах вновь мы увидели губернаторов на первых местах партийных списков.
Так что в целом можно сказать, что есть некий тренд, который формировался в течение ряда лет, который заключается во все более жестком контроле, повышении барьеров, то есть 7% - это норма для того, чтобы быть допущенным к распределению мандатов. Поэтому все более массовое растущее внедрение различных манипулятивных механизмов с точки зрения распределения депутатских мандатов, так называемая методика делителя Империали. Нашим слушателям, наверное, будет сложно это понять. Но во всяком случае, не вдаваясь в математические подробности, скажем, что это казуистический метод, когда голоса последовательно делятся на ряд чисел, потом эти числа ранжируются, но в результате получатся так, что партия, которая заняла первое место, получает помимо того, что должна получить по существовавшим ранее методам, еще дополнительно один-два мандата. И в тех регионах, где она применялась, а это Московская область, Санкт-Петербург, Самара, именно так и произошло. То есть это именно повод отнять у маленьких в пользу больших и еще дополнительные мандаты помимо и так существующего административного перегиба.
Причем, кстати, на выборах, которые пройдут весной 2009 года в некотором смысле с точки зрения применения метода Империали наступил полный апофеоз. То есть на этот раз больше чем в половине из 9 регионов, где выборы пройдут 1 марта, эта методика используется. Причем в наиболее жестком варианте, что, видимо, заставляет предположить, что страх кризиса и страх того, что процент может оказаться не совсем таким, как запланировали товарищи-начальники, можно придумывать всякие другие механизмы, как с помощью различных махинаций получить себе дополнительные мандаты, даже если партии получат меньше голосов.
Михаил Соколов: Александр, можно говорить о том, если сравнить весенние выборы и те, что были осенью, что все-таки результаты «Единой России» несколько снизились? Я не думаю, что это связано с кризисом или с тем, что начали говорить чуть-чуть вслух в этот момент по официальным каналам о кризисе, а скорее с тем, что эта волна раскрутки, которая шла под президентские выборы, она была ниже. Но в любом случае как-то оппозиция, мне кажется, в некоторых регионах, на Сахалине, в Иркутской области, хоть картонная, но как-то чуть-чуть улучшила свои результаты.
Александр Кынев: Весной действительно результаты были немножко пониже, чем они были в декабре. Во-первых, начнем с того, что была другая стратегия. На выборы Государственной думы закон устроен так, что количество мандатов, которые получает регион, прямо зависит от явки. То есть, условно говоря, для тех регионов, где количество избирателей невелико, единственным шансом провести хотя бы одного депутата было нагнать явку сто процентов.
Михаил Соколов: Или нарисовать, как в Ингушетии.
Александр Кынев: Под словом «нагнать» я подразумеваю все механизмы, какие существуют, не конкретизирую. Думаю, слушатели могут себе представить весь тот букет технологий, который применялся. Так вот, для этих регионов явка на уровне 99% явки и такого же процента за одну партию была для многих единственной вариантом получить депутатские мандаты в Госдуме. То есть фактически закон был написан так, что он прямо стимулировал на различные девиации. Именно поэтому для регионов было так важно добиться максимальных результатов, которые порой, конечно, выглядели совершенно фантастически. Здесь, с одной стороны, было стремление отчитаться и показать, что мы круче всех, что мы самые лояльные, больше всего любим нашу родную партию. А с другой стороны, был очевидный посыл, который был заложен в самом законе.
На региональных выборах система совсем другая. Здесь не нужно ни с кем соревноваться, потому что регион выбирает депутатов внутри самого себя, никто ни у кого мандатов, с точки зрения, Чечня у Нижнего Новгорода не украдет с помощью более высокой явки, а здесь уже важно относительное большинство. И в тех регионах, где есть конкурентная борьба, работают сценарии, когда власти сознательно работают на низкую явку.
Михаил Соколов: Сахалин, например, осенью 2008-го года.
Александр Кынев: Рассчитывают на то, что на избирательные участки придут административно зависимые избиратели, то есть бюджетники, те, кто пойдут голосовать по приказу своих прямых начальников, а остальные по каким-то причинам останутся дома. И соответственно, чем меньше людей придет, тем больше будет процент административно зависимых от пришедших. Простая примитивная логика.
Что касается регионов специфических, мы говорим национальные регионы типа той же Ингушетии или Чечни, то там никакие стратегии не работают вообще, там стратегия одна - сколько хочется одной партии объявить, присудить какой партии какие результаты, столько и присудят. Как правило, оппозиция возмущается, приводит доказательства того, что люди либо вообще не голосовали, либо наблюдателей не было, либо были иные замечательные нарушения, как правило, наши избирательные комиссии разводят руками и говорят, что типа все хорошо, никаких доказательств нет, и что это все клевета.
Михаил Соколов: Но все-таки на осенних выборах 2008 года, я так подозреваю, что некоторые результаты «Единой России» не могли радовать авторов этих результатов.
Александр Кынев: Скажем так, если весной 2008 года падение по сравнению с Госдумой было не очень большим, несколько процентов - это объясняется именно тем, что мобилизация была пониже, Путин лично в списках отсутствовал, то осенью падение существенно повысилось. То есть по тем регионам, где выборы были похожи на выборы, а это Иркутская область, Сахалинский и Забайкальский край, «Единая Россия» потеряла 8-10% голосов.
И конечно, в этом была, я думаю, и роль ухудшения социально-экономической обстановки и то, что невозможно бесконечно на людей давить. То есть в условиях не очень высокой явки «Единая Россия» показала падение. Хотя, как я только что сказал, как раз низкая явка в современных условиях очень часто работает именно в интересах партии власти.
Можно предположить, что с ухудшением социально-экономической обстановки даже близкие к власти социологические центры фиксируют рост недовольства. Скорее всего в этих условиях и на выборах в марте мы увидим дальнейшие ухудшения. Власть это, видимо, прекрасно понимает, именно поэтому использует те самые механизмы, про которые я упоминал. То есть начинает массово вводить метод делителя Империали в регионах, в массовом порядке вводит дополнительные механизмы контроля над избирательным процессом. Я думаю, из этой же оперы сокращение политического поля, когда у нас на сегодня осталось шесть политических партий и, соответственно, не должно быть никого случайного. Не дай бог, люди проголосуют за какого-то несистемного кандидата, который вдруг случайно просочится через какую-то сохранившуюся партию.
Михаил Соколов: Я бы обратил внимание на кадровую политику с губернаторами в 2008 году. Было довольно несколько интересных характерных историй, одна из них связана с партией «Справедливая Россия». В Ставропольском крае в 2008 году была разгромлена окончательно действовавшая под флагом мироновской партии группа выходцев из мэрии Ставрополя, некоторые из них были отправлены в тюрьму, был отправлен многолетний губернатор в отставку.
Александр Кынев: В условиях борьбы старого губернатора Черногорова с новой бизнес-элитой вокруг господ Кузьмина и Уткина, которые были мэром и вице-мэром Ставрополя, эта группа победила на выборах в краевую думу, потом Уткин стал спикером, мэр остался мэром. После того, как возник такой диссонанс, такой скандал, Черногорова исключили, именно началось массовое серьезное давление на группу Кузьмина, фактически эсеров в регионе разгромили. Кузьмин где-то за границей, Уткин ушел в отставку, возбуждены уголовные дела.
После этого стало понятно, что Черногоров хромая утка и началась борьба за наследство Черногорова. И вот в этой борьбе было несколько группировок, в частности, активно склонялась кандидатура начальника краевой милиции господина Гончарова, если не ошибаюсь. Почти синхронно еще один представитель, отдаленно близкий к силовикам, господин Егелев, который сын заместителя министра внутренних дел, стал спикером краевой думы, и еще одним кандидатом назывался господин Гаевский, бывший зам губернатора при Черногорове, а потом работал с Козаком в полпредстве и в Министерстве регионального развития.
Михаил Соколов: Господин Гаевский и стал губернатором.
Александр Кынев: Да, в итоге стал господин Гаевский. И что произошло дальше? Судя по всему, шла борьба этих группировок, то есть с одной стороны силовой, с другой стороны, связанной с более молодой частью старой региональной номенклатуры, победила более молодая часть старой региональной номенклатуры. После этого проигравшая группировка, но уже не эсеры, а именно силовики потеряли все то, что они получили в период междуцарствия. То есть господин Егелев был отправлен в отставку с поста спикера краевой думы. Почему говорю отправлен, хотя он ушел сам, но перед этим ему было выражено недоверие, и он просто не стал дожидаться импичмента. Так что в этом смысле можно сказать, что возникла ситуация, когда уходит один губернатор, приходит другой, возникает краткий период неопределенности, но новая власть быстро закручивает гайки и прижимает к ногтю как представителей оппозиции старому губернатору, так и тех, кто проиграл в борьбе с ней на новое губернаторское кресло.
Михаил Соколов: Давайте посмотрим еще одну область, где в принципе есть некий плюрализм, связанный с тем, что пост мэра Самары занимает представитель «Справедливой России», а «Единая Россия» собственно контролирует губернию. Это Самарская губерния. Итоги года в Самаре подводит наш корреспондент Сергей Хазов.
Сергей Хазов: Самарские власти подводят итоги политического года, с явным удовольствием говоря о воплощении в регионе установок партии власти «Единой России», дескать, и урожай зерна в этом году в самарском регионе рекордный, и в новом году даже ожидается ввести в Самарской области московское время. По мнению политологов, не все так благостно в самарском регионе.
Правозащитник Владимир Семенов считает, что в 2008 году региональные отделения партий, будь то «Единая Россия» или «Справедливая Россия» или КПРФ были далеки от проблем простого народа.
Владимир Семенов: Партий как таковых нет, партии нынешние любые, любую партию, какую ни ткни, они являются лишь представителями тех или иных групп новой номенклатуры, которая преобразовалась из старой капээсэсовской партийно-хозяйственной номенклатуры. Схватки между партиями - это схватки тех или иных номенклатурных группировок, тех или иных кланов.
На нынешнем этапе, на мой взгляд, отсутствует главная связь - связь между так называемыми партиями и теми или иными социальными группами, выразителями интересов которых являются эти партии. То есть у нас какую партию ни ткни, она является выразителем интересов фактически одной и той же социальной группы номенклатурной, просто тех или иных ее оттенков, тех или иных ее групп. В плане появления реальных партий ничего такого я не увидел, а это принципиальные моменты.
Сергей Хазов: Одним из значимых событий уходящего года местные политологи называют критику в адрес мэра Самары Виктора Тархова, прозвучавшую от собкора РТР Андрея Волкова в ноябре во время встречи с журналистами президента Медведева в Ижевске. Виктор Тархов, редко появляющийся на публике и перед журналистами, уже в декабре выступил перед прессой и пояснил, что Самара отнюдь не тормозит работу федеральных программ по здравоохранению и поддержке предпринимательства, а его самого собкор РТР Волков просто оговорил.
Виктор Тархов: Примерно с подтекстом, что эти козлы в очередной раз что-то не досмотрели. Поверьте мне, я всю жизнь учился хорошо и никогда двоечником и даже троечником не был. Поэтому напрасно вы ищите. Я понимаю, что это некие политические заказы. Но очень важно всегда смотреть человеку в глаза и всегда протянуть руку. Я бы на вашем месте шибко не рисковал, а то ведь руки не подадут и в глаза не посмотрят.
Сергей Хазов: Самарский собкор прокремлевского телеканала «Россия» Андрей Волков получил 16 декабря от самарского омбудсмена Ирины Скуповой премию как лучший тележурналист «Правозащитник года». Остальные номинации премии омбудсмена также достались исключительно журналистам государственных СМИ. С номинацией «Неконтакт», которой Ирина Скупова наградила мэра Самары Виктора Тархова, случился конфуз. Пресс-секретарь мэрии Юлия Лебединская вернула диплом руководителю пресс-службы губернатора Ивану Скрыльнику, намекнув на откровенную показушность устроенного государственным чиновником, каким является омбудсмен Ирина Скупова, для своих карманных журналистов конкурса.
Известный самарский журналист Сергей Курт-Аджиев, в прошлом местный собкор «Новой газеты», а сейчас директор «Самарской газеты», говорит, что этот год запомнился ему исключительным авторитаризмом областных властей. В особенности губернатора Владимира Артякова.
Сергей Курт-Аджиев: Можно как угодно относиться к Константину Титову, но Титову можно было задавать вопросы и иногда блестяще, иногда не блестяще, но он всегда старался на эти вопросы отвечать, ему было, что сказать, он понимал, что происходит в губернии, он знал всю губернию от начала и до конца.
Приехал господин Артяков, и если вы посмотрите вообще, какое время Артяков проводит в Самарской губернии, то я вам скажу: Артяков проводит в самарской губернии в лучшем случае два-три дня в неделю, все остальное время он в городе Москве, в очередном отпуске. Если вас допустят когда-нибудь к Артякову, вы ему зададите вопрос: уважаемый Владимир Владимирович, как вы считаете, вот там в Волжском районе к сел Терновое не провели еще газ. Владимир Владимирович будет смотреть на вас как на новые ворота, потому что он смутно догадывается, что такое Волжский район и его границы, он вообще не знает, что существует село Терновое и большинство населенных пунктов он вообще не знает, он не бывал никогда, он не знает, что происходит в губернии. То есть это такой марионеточный товарищ, который выполняет свою задачу, во-первых, поменять всех законно избранных глав муниципалитетов и районов на представителей «Единой России», на тех, кому доверяет не народ, а доверяет партия власти.
Сергей Хазов: В губернии идут массовые сокращения рабочих. В декабре и январе по информации областной службы занятости в Самарской области будет сокращено около 15 тысяч человек. Это может привести к массовым протестным акциям, считает правозащитник Александр Лашманкин.
Михаил Соколов: Это был репортаж Сергея Хазова из Самары. И я хочу обратиться к политологу Александру Куневу. Александр, вот такой действительно важный промышленный регион, как Самарская губерния, и тем не менее, здесь удается как-то сохранять некий политический плюрализм.
Александр Кынев: Самара относится к тем регионом, где при всем желании федеральной власти загнать полностью местную политическую жизнь под ковер никогда не получится, просто регион так устроен, ментальность там совсем другая. Во-первых, регион, где внутри есть два самостоятельных достаточно центра - Самара и Тольятти.
Тут ничего не сказали про Тольятти, Тольятти тоже, мягко выражаясь, не самый спокойный город, где в течение этого года было много разных событий. И можно вспомнить недавнее убийство одного из бывших мэров господина Жилкина, тоже сложный вопрос, чем оно было вызвано, но тоже показатель не очень большой спокойности жизни в Тольятти. Что касается Самары, то там бурная жизнь была при всех мэрах, при всех выборах мэров, городских советов, региональных парламентов, губернаторов, президентов и так далее.
То есть в этом смысле регион внутреннее очень плюралистичен, в нем очень разнообразный бизнес региональный, федеральный, интересы очень часто противоречат, а это создает возможность для конкурентной борьбы. Это выражается в наличии вокруг той или иной финансово-экономической группировки тех или иных общественных структур.
Да, совершенно очевидно, что политические партии у нас в регионах - это несомненно в первую очередь региональные группировки. Но это лишний раз подчеркивает, что там, где эти группировки конкурируют, там есть конкуренция между партиями, там, где эти группировки не конкурируют, там этой конкуренции между партиями нет.
Кроме того хотел бы обратить внимание, что в случае Самарской области тоже может иметь место интересный феномен, когда новый губернатор, постепенно закручивая гайки, постепенно переманивая кнутом и пряником в свое окружение различные значимые группировки регионального бизнеса, в течение последнего года потихонечку выбивал, пытался выбить почву из-под ног мэра Тархова, постепенно переманивая представителей его команды, которые администрацию в течение этого года покидали городскую, я имею в виду представителей группы «Промгаз», одна из группировок регионального бизнеса, на которую изначально Тархов опирался. Но, я думаю, в любом случае даже то, что клинья из под Тархова выбиваются ,это не означает, что мэр теряет поддержку в городе.
Михаил Соколов: Я еще бы хотел спросить об одном событии 2008 года прошедшего – это некоторые изменения кадровой политики Кремля в вопросе назначения губернаторов. Обращает на себя внимание то, что под давлением явно снизу от региональных элит были убраны глава Ингушетии Мурат Зязиков и амурский губернатор Колесов. Как вы это объясняете? Это последствия появления двойного центра принятия решений, то есть не только Владимир Путин принимает решения, но и Дмитрий Медведев.
Александр Кынев: В целом у нас, как известно, новая методика назначения губернаторов вступила в силу в феврале 2005 года. За это время у нас прошло 36 назначений новых руководителей, я подчеркиваю, не переназначение, а именно назначение людей, впервые занявших свой пост, 36, из них в двух регионах сменились дважды, один регион ликвидировали, итого на сегодня из 83 регионов у нас в 33 губернаторы, которые впервые заняли свой пост после февраля 2005 года.
При этом Медведев с того момента, как стал президентом, произвел 7 назначений. Я сюда Иркутск не отношу, потому что Ясиповский был назначен, когда президентом был Путин, хотя он и стал и.о., тем не менее, был главой региона. В чем разница? Одной из особенностей политики Путина, особенно в течение последнего года, было все частое назначение главами регионов так называемых варягов, то есть людей, которые до этого в регионе не жили и не работали.
Господин Артяков, о котором нам только что говорили, тому типичный пример или господин Колесов в Амурской области, когда человек назначается в регион, к которому он в лучшем случае имел какое-то очень отдаленное отношение, вслед за ним начинают приезжать различные друзья-соратники, которые начинают занимать ключевые пост, за друзьями-соратниками едут какие-то приближенные к ним бизнесмены, домочадцы и так далее, они садятся на различные важные для региона сферы и в них пытаются изменять правила игр с тем, чтобы появлялись свободные места под новых игроков. То есть происходит то, что принято называть переделом собственности. Естественно, что в регионах это не может вызывать никакой радости. Мало того, что приезжают чужие люди, которые говорят на чужом языке, не знают региона, не знают местных проблем, тогда начинается еще активное давление.
На этом погорел, кстати, господин Колесов в Амурской области, где буквально через полгода после его губернаторства начались митинги протеста, начался сбор подписей, начался слив компромата в федеральной прессе. Это абсолютный рекорд: человек за менее чем полтора года работы на посту губернатора превратился в одного из самых одиозных губернаторов страны. То есть это надо, конечно, очень сильно постараться.
Видимо, из этих печальных уроков назначения губернатора без оглядки на региональное общественное мнение Медведев какие-то выводы сделал, потому что эти семь новых назначений, которые он произвел, да, тактика назначения варягов, она сохраняется, но она все-таки с точки зрения, если мы посмотрим биографию новых назначенцев Медведева, это в некотором смысле стремление приблизиться к золотой середине. То есть с одной стороны, подбираются кандидаты, которые имеют связь с теми или иными группами федеральной элиты, зачастую личный опыт работы в том или ином федеральном ведомстве или госкорпорации, а с другой стороны все-таки имеют к региону или к этой географической зоне какое-то отношение. Например, господин Эбзеев, хотя он не жил в Карачаево-Черкесии, но он карачаевец. Или Кожемяка, хотя он не из Амурской области, но он все-таки дальневосточник, а не из Казани, как был господин Колесов. Или, например, ситуация с тем же Гаевским в Ставропольском крае. То есть человек, который и местный, и в то же время успел поработать в федеральном ведомстве. То есть попытка все-таки находить некие компромиссные варианты, а не назначать просто через колено в регион совсем чужого человека.
Михаил Соколов: Александр, а как быть все-таки с Муратом Зязиковым? Федеральная власть очень долго упиралась и, тем не менее, его сменили, Юнус-Бек Евкуров вступил в должность президента Ингушетии, а часть оппозиции даже вошла во власть.
Александр Кынев: Я уже сказал, что господин Медведев все-таки пытается с точки зрения кадровой политики быть более осторожным и в большей степени учитывать региональное общественное мнение, и Ингушетия тому доказательство. Кстати, я бы обратил внимание на три региона - это Карачаево-Черкесия, где много лет шла борьба с господином Бадыевым, это Амурская область, где последний год боролись с господином Колесовым, и Ингушетия, где шла очень тяжелая, скандальная, с покушениями и с убийствами, борьба с господином Зязиковым. Хочу напомнить скандальную историю с гибелью Магомеда Евлоева в августе прошедшего года.
В данном случае это тоже очень показательно, потому что одним из элементов кадровой политики центра в течение последних лет было демонстративное нежелание поддаваться любому давлению из регионов. То есть митинги протеста, сбор подписей, недовольство и так далее, все это демонстративно игнорировалось, подчеркивалось: что хотите, делайте, на центр повлиять нельзя. То есть это рассматривалось как демонстрация слабости. Первый раз центр дал слабину весной, когда активная борьба заксобрания Иркутской области с господином Тишаниным закончилась отставкой Тишанина, назначением Есиповского, но это была, видимо, первая ласточка.
Михаил Соколов: Разумных действий.
Александр Кынев: И осенью мы видели аж три региона, в августе месяце закончились полномочия Бадыева, он не был назначен на новый срок, а в Ингушетии и Амурской области губернаторы ушли досрочно. Причем в случае с Амурской областью, он, подчеркиваю, человек пробыл губернатором год и четыре месяца.
Что касается Ингушетии, хотя господин Зязиков ушел в отставку добровольно, буквально за несколько месяцев до этого он высказывался в стиле того, что оппозиция не дождется, что он и дальше намерен руководить регионом. А господин Колесов в Амурской области произнес легендарную фразу про то, что его не сковырнуть никаким гвоздодером. Что-то такое случилось за дтри месяца, и про гвоздодер никто не вспоминал.
Михаил Соколов: Александр, а как вы объясняете назначение Никит Белых на должность губернатора Кировской области? Это все-таки решение, связанное с тем, что действительно надо вытаскивать этот регион в эпоху кризиса из тяжелой экономической ситуации или здесь еще и попытка расколоть политическую оппозицию?
Александр Кынев: Элемент первый – это классическая российская византийская политика «разделяй и властвуй». То есть показать одной части оппозиции, что те, кто будет себя хорошо вести, получат пряники, дискредитировать, показать, что в любой момент среди них может оказаться предатель, который уйдет на какую-то должность. Во-вторых, это попытка в условиях усиления кризиса и страха дестабилизации попытаться повязать максимальное количество игроков круговой порукой, чтобы ни у кого не было свободы маневров в условиях кризиса, чтобы поменьше было тех, кого можно бояться и кто может отвязаться и воспользоваться ситуацией.
Элемент третий: у федерального центра в условиях кризиса вообще не четкая, невнятная стратегия именно как стратегия, а не тактика. Потому что буквально за месяц до назначения Белых господин Медведев в своем послании говорил о том, что партия, победившая на региональных выборах, будет предлагать кандидата на пост губернатора.
Михаил Соколов: Собственно законопроект уже готовится.
Александр Кынев: Да, законопроект внесли после этого. Какое отношение господин Белых имеет к партии, победившей на региональных выборах? Прекрасно подчеркивает, что все эти заявления про победившую партию - это просто заклинания, что на самом деле есть реальная политика набора неких импульсивных действий, каждый из которых диктуется отдельной логикой, отдельными конъюнктурными соображениями, а все остальное просто гарнир, который это маскирует.
Михаил Соколов: Давайте посмотрим очень интересный регион – это Башкирия, там возможны кадровые перемены, считает корреспондент Радио Свобода Артур Асафьев.
Артур Асафьев: В Башкирии, судя по всему, наступил завершающий этап процесса смены многолетнего руководителя региона патриарха российской политической сцены президента республики Муртазы Рахимова. В течение ряда лет федеральный центр вел осаду одного из самых своенравных внутрироссийских политических режимов. В политическом плане Москва стремилась добиться как можно большей управляемостью регионом. Главной же экономической целью кКремля и связанных с ним финансово-промышленных групп было и остается восстановление контроля над расположенным в республике крупнейшими в Европе нефтеперерабатывающим комплексом.
В течение последних двух лет Кремль последовательно провел замену руководителей силовых и контролирующих структур в регионе, принцип при этом исповедовался один – новый глава ведомства не должен быть местным уроженцем. Так в августе 2007 года главным федеральным инспектором по региону был назначен выходец из Оренбуржья Петр Капишников, прежде занимавшего эту должность коренного уроженца Башкирии Энгельса Кульмухаммедова отправили руководить местным отделением партии «Единая Россия». Председателем Верховного суда республики стал ранее работавший в Ростове Михаил Карасенко. Руководителем местного управления федеральной регистрационной службы был назначен еще один ростовчанин Петр Галунов. Управление федеральной налоговой службы возглавил екатеринбуржец Сергей Баранов.
Далее, в октябре нынешнего года наконец разрешился вопрос о том, кто станет председателем Арбитражного суда республики. Это ведомство играло весьма значительную роль в юридической борьбе московских финансово-промышленных групп с башкирскими властями за контроль над нефтеперерабатывающими заводами. Ныне вопрос решен - Арбитражный суд Башкирии будет возглавлять Игорь Арсенов, ранее работавший в аналогичном суде Уральского округа.
И наконец, в начале декабря Москва сделала завершающий ход, назначив министра внутренних дел республики, им стал Дмитрий Алешин, переведенный в Башкирию из Карелии. Буквально сразу же после назначения Алешина Москва без раскачки приступила к фазе активных операций, обеспечивающих безболезненную смену политического режима в республике. Сначала в федеральных и республиканских оппозиционных средствах массовой информации появились сообщения о том, что нынешнему премьеру республики Раилю Сарбаеву инкриминируется организация убийства прокурора города Сибай Ханифа Карачурина.
Немного истории. Руководитель сибальского надзорного ведомства был застрелен на пороге собственной квартиры еще в декабре 2003 года. Через полгода после этого прокуратора раскрыла убийство, обвинение было предъявлено бывшему начальнику ГАИ Нуриахмату Шагиеву. Он и двое его подельников получили большие сроки заключения и отправились в колонию строго режима. К слову сказать, во время следственных действий башкирские прокуроры весьма серьезно конфликтовали с местным МВД, которое, по их мнению, самоустранилось от всяких активных действий по розыску преступников. Для ареста главных подозреваемых прокуратуре пришлось вызывать оперативных работников из управления МВД России по Приволжскому федеральному округу.
И вот в начале декабря нынешнего года в администрацию президента России, Государственную думу и правоохранительные органы пришло письмо осужденного Шагиева. В письме бывший начальник ГАИ Сибая заявил, что организовать убийство прокурора его заставил именно Раиль Сарбаев, который был в то время главой администрации Сибая. Заявление Шагиева было предано огласке депутатом Госдумы от Башкирии Иршатом Фехрединовым, кстати, не так давно выступившего в защиту Радия Хабирова, опального экс-главы администрации башкирского президента.
Наблюдатели и комментаторы в республике немедленно связали появление этого известия с резким усилением закулисной борьбы вокруг башкирского трона. Говорит уфимский правозащитник, директор общественной организации «Международный стандарт» Константин Потнин.
Константин Потнин: Подобные перемены иногда позволяют нам заглянуть закулисы всего этого спектакля. Характерный пример с переходом Хабирова в Москву. Наша организация неоднократно указывала, писала о массовых нарушениях выборного законодательства, массовых фальсификациях, но нам все время говорили: ну это единичные случаи. Не реагировали никак. Но стоило Хабирову попытаться перейти в Москву, тут же вспыли массовые случаи нарушения предвыборного законодательства, хода предвыборного процесса, административного давления. Об этом заговорили лидеры партии «Единая Россия», по своему местному республиканскому телевидению они во всеуслышание сказали, какое количество участков было подвергнуто давлению административному, какое количество было сфальсифицировано бюллетеней под давлением господина Хабирова.
Артур Асафьев: Российская генеральная прокуратура объявила, что показания Шагиева будут тщательно проверены. Истеблишмент Башкирии отреагировал на обвинения в адрес Сарбаева в привычной манере. На последнем заседании государственного собрания республики было принято гневное коллективное обращение парламентариев к Дмитрию Медведеву и Владимиру Путину с выражением полного доверия главы правительства и с требованием защитить республику и ее премьера от клеветы.
Однако настоящим шоком для сторонников Рахимова стали прошедшие в начале декабря массовые обыски в управлении охраны органов государственной власти при МВД Башкирии, а также в крупнейшем частном охранном агентстве «Щит», которое осуществляет охрану крупнейших уфимских нефтеперерабатывающих заводов и резиденции Урала Рахимова, сына башкирского президента.
Операции проводились специально прилетевшими в Уфу сотрудниками департамента собственной безопасности МВД России и Следственного комитета при Генеральной прокуратуре. При обысках было изъято значительное количество незарегистрированного огнестрельного оружия, боеприпасов и даже взрывчатых веществ.
Наблюдатели считают, что в ближайшие недели дальнейший нажим федерального центра на башкирские власти будет только усиливаться. В кругах оппозиции утверждают, что вопрос об отставке Рахимова был полностью согласован во время недавнего визита в Уфу полномочного представителя президента России в Приволжском федеральном Григория Рапоты.
Михаил Соколов: Александр, как вы видите ситуацию в этом регионе?
Александр Кынев: Ситуация в Башкирии - такой наглядный пример того, что Кремль в течение многих лет боролся со своими региональными элитами, тем не менее, на сегодняшний день значительная часть по-прежнему остается у власти. Для многих из них совершенно очевидно, что проблема ухода является неизбежной по разным причинам, в том числе возрастным, потому что люди они, как правильно, немолодые. То есть я бы добавил к тем регионам, где совершенно очевидно стоит вопрос о будущем и о преемниках нынешних глав регионов, Татарстан, сюда же можно отнести и скандальную историю в Орловской области, где возбуждаются одно за другим уголовные дела вокруг окружения господина Строева.
Идет борьба даже не столько с нынешними руководителями, сколько об условиях выбора следующих преемников. То есть максимально ослабляется та группировка, которая существует вокруг нынешнего главы, с тем, чтобы она имела минимальные возможности либо провести своего кандидата, либо помешать назначению какого-то иного человека, гораздо более отвечающего интересам той или иной кремлевской группировки.
Михаил Соколов: Поговорим еще на одну тему – это то, что происходит на муниципальном уровне. Дело в том, что, насколько нам известно, администрацией президента подготовлен законопроект об отстранении мэров от должности голосованием в горсоветах, через вотум недоверия, по неким правовым основаниям. А на низовом уровне тоже продуцируются разнообразные инновации с тем, чтобы фактически включить муниципальную власть в вертикаль государственной власти. Вот, например, что происходит в Ульяновской области, рассказывает Сергей Гогин.
Сергей Гогин: В аппарате правительства Ульяновской области разрабатывается документ под названием «Изменения в системе муниципального управления». По сути документ предлагает передать всю полноту власти в муниципалитетах исполнительной ветви, то есть в руки глав администраций. По этому плану главы муниципальных образований, избираемые из составов совета депутатов, переводятся на работу на общественных началах. Необходимые поправки в уставы планируется ввести в течение полгода.
Про ныне действующих глав муниципалитетов не забыли. Большинство из них как раз и собираются пересадить в кресло главы администрации. При этом нынешние руководители администрации пойдут к ним заместителями. Законодательное собрание Ульяновской области уже приняло необходимую поправку в региональный закон о муниципальной службе.
Как объясняют в правительстве региона, нельзя разбрасываться ценными кадрами управленцев, на подготовку которых ушло столько средств. Творцы муниципальной вертикали заявляют о необходимости устранить двоевластие, которое приводит к конфликтам между главой муниципального образования и главой администрации. Заместитель руководителя аппарата правительства Ульяновской области Виктор Корнев говорит, что на совещании у губернатора Сергея Морозова все главы районов предложенную схему одобрили.
Виктор Корнев: Мы пытаемся, чтобы действительно управляли регионом профессионалы. На выборах велика вероятность прихода на должность главы, если сохранить существующую систему, главы, который будет человеком несведущим, некомпетентным.
Сергей Гогин: В чем видится противоречие предлагаемой реформы? Ее авторы исходят из того, что народ не способен выбрать главу района, компетентного в управлении хозяйством и финансами. Но ведь сегодня подавляющее большинство глав районов и поселений - это выдвиженцы и «Единой России». В ульяновской области осталось всего три муниципальных образования, главы которых избираются всенародным голосованием - Цельнинский и Новоспасский районы и Ульяновск. Этим территориям в плане реформы посвящен отдельный раздел. По сценарию их представительные органы должны поправить устав, понизив статус главы муниципалитета и тут же самораспуститься.
Наблюдатели полагают, что реформа затеяна в том числе и для того, чтобы лишить избранного главу Ульяновска реальной власти и отдать город на разграбление варягам из самарской группы СОК, имеющей серьезное влияние в правительстве региона. Обеспокоенная общественность отреагировала созданием инициативной группы по проведению городского референдума за сохранение статуса мэра Ульяновска как всенародно избранного.
Член регионального общественного движения «За достойную жизнь» предприниматель Исаак Гринберг уверен, что отмена прямых выборов глав муниципалитетов и выборы их из состава депутатов ставит под сомнение легитимность власти.
Исаак Гринберг: За ныне действующего мэра проголосовало более 80 тысяч человек. По выборам в городскую думу лишь пять депутатов набрали более тысячи голосов.
Сергей Гогин: Депутат законодательного собрания Ульяновской области Алексей Куренный обращает внимание на цинизм документа, в нем даже не обсуждается возможность того, что главы муниципалитетов и администраций не захотят уходить в отставку, что конкурс на замещение должности сити-менеджера может выиграть кто-то из чужих, что на публичных слушаниях люди могут не одобрить поправок в уставы.
Алексей Куренный: Глава администрации, выбранный по такому механизму хитрому, формально сфальсифицированному конкурсу, он будет осуществлять все полномочия. Понятно, что без ведома губернатора, команды губернатора никто не попадет на эту должность. Понятно, что легче проконтролировать 35 депутатов, чем 650 тысяч населения - это и дешевле, и учитывая, что депутаты из числа бизнесменов избираются, достаточно просто сделать. Все, мечта губернатора.
Сергей Гогин: Фактически в регионе ведется системная работа по авторитаризации регионального политического режима.
Михаил Соколов: Александр, что все-таки будет с мэрами в России? Будет ли государственная власть в условиях кризис, в условиях предстоящего дефицита региональных бюджетов продолжать насаждать эту вертикаль власти?
Александр Кынев: Продвижение вертикали на низовой уровень будет продолжаться. В ходе одного из своих недавних интервью Медведев прямо сказал, что данный вопрос по поводу, будут ли отменяться выборы мэров, он сказал, что нет, не будут до тех пор, пока это гарантирует конституция. Но поскольку конституцию нас у нас уже тронули, так что можно предположить, что могут появиться некие новые проекты, связанные с системой. Дай бог, чтобы этого не было.
Если же оценивать то, что существует в рамках действующей конституции, то здесь помимо того, что у нас в течение последних лет вводится все в большем количестве городов и районов система так называемых сити-менеджеров, то есть главы администрации, нанимаемого по контракту, а дело в том, что при выборе этого сити-менеджера в конкурсной комиссии, которая выбирает кандидата, треть мест принадлежит региональной власти, то есть по сути дела добрать до половины не составляет никакого труда большинство мест этой конкурсной комиссии и так написать условия, чтобы подошел только этот кандидат. Так вот одновременно с этим у нас в октябре месяце Госдума проголосовала за законопроект в первом чтении об обязательном внедрении на муниципальном уровне смешенной избирательной системы, то есть выбора по партспискам. А напоминаю, что партий у нас с каждым годом все меньше и меньше и у нас уже на конец 2008 года абсолютный рекорд: в России в новых условиях осталось всего шесть политических партий. Мы вплотную приблизились к конкуренции времен Германской демократической республики, где партий было четыре. То есть еще немножко, и мы догоним ГДР.
Так что в этом смысле, когда количество партий таково, каково оно есть, нормативное усиление роли партий на муниципальных выборах в сочетании с тем, что формальным главой города становится не имеющий никакой реальной власти спикер, а реальная власть приходит к сити-менеджеру, нанятому по контракту, и кандидата выбирает конкурсная комиссия, где существенный голос у региональной власти, по сути речь идет о том, что создается достаточно иезуитская система, где с одной стороны начинает контролироваться отбор кандидатов, все в большей степени простые граждане лишаются возможности самовыдвижения и избрания в органы местного самоуправления, подчеркиваю, самоуправления, то есть граждане по сути дела не могут самоуправляться в этой системе. А с другой стороны местные чиновники, по факту сохраняя с точки зрения формальностей процедуру выборов, по сути превращаются в представителей той же самой вертикали.
Михаил Соколов: Да, если мэр случайно проскочит на выборах неугодный, например, на прямых еще оставшихся, то теперь вводится механизм вот этого импичмента двумя третями голосов.
Александр Кынев: Да, такая достаточно сложная иезуитская система, которая с помощью комбинирования разных законов дает этот замечательный результат.
Михаил Соколов: Наконец есть прокуратура, в конце концов, которая практически двести мэров удалила, некоторых по реальным основаниям, а некоторых собственно по таким делам весьма сомнительным.
Александр Кынев: Я хотел бы обратить внимание, что когда обсуждался в думе законопроект о принудительном введении смешенной системы на муниципальном уровне, там единственный спор, в каком количестве муниципальных образований ее вводить, то есть там есть более осторожные предложения ограничиться крупными городами, региональными центрами. Кстати, это более осторожное предложение разделяет как раз «Единая Россия», которая у нас традиционно воспринимается как партия, более настроенная на выстраивание вертикали власти. Но самое интересное, что другие партии, которые вроде бы выступают как оппозиция, например, эсеры, они не только являются авторами законопроектов, но они предлагают распространять выборы по партийным спискам не только на крупные города, но даже на муниципальные районы и городские округа. То есть по сути дела даже туда, где никаких политических партий вообще днем с огнем не найдешь.
Логика простая, что поскольку наши кандидаты не могут победить в округах, мы введем списки, тогда худо-бедно получим свои мандаты. То, что при этом по сути дела выкидываются на помойку права граждан и местное самоуправление, выхолащивается сам дух органов МСУ, похоже, это никого не волнует. Это лишний раз говорит о том, что партийная система, которая есть в России, вообще никаких интересов граждан не выражает, а выражает только интересы партийной бюрократии, больше никого другого.
Михаил Соколов: Ну что ж, последняя тема, пожалуй, в нашей программе - это то, что будет в наступившем 2009 году. Первого марта пройдут выборы в 9 регионах России, и интересно у знать у Александра Кынева, как он видит прогноз, повлияет ли как-то экономический кризис на результат. Давайте так пройдем по этим территориям. Может быть начнем с территорий депрессивных – это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Кавказ со всеми его особенностями.
Александр Кынев: Регионов у нас 9, где будут выборы региональных парламентов. Из них четыре региона - это республики Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Татарстан и Хакасия и пять регионов - это области, и один автономный округ Ненецкий. Как я уже сказал в начале эфира, что продолжается тенденция тотального внедрения полностью пропорциональной системы, то есть два региона, Ненецкий округ и Кабардино-Балкария, они станут 8 и 9 регионами, где полностью упраздняются одномандатные округа. Причем историях этих округов очень интересна, там регион, где было одно из самых низких голосований за «Единую Россию» в 2007 году, где не очень хорошо голосовали и за Путина лично и так далее. Так вот, там в ходе подготовки к выборам депутаты регионального парламента не соглашались с федеральным центром, решили смягчить закон о выборах, проголосовали даже за 3% барьер. Это невиданный либерализм для наших регионов, такое был только в Амурской области в эпоху до Колесова.
,Что происходит? Начинается массовое давление приезжает куча эмиссаров, в Ненецкий округ приезжают люди из полпредства, приходит заключение из Центризбиркома, говорят, что законы, которые приняли в регионе, никуда не годятся, надо принимать новый. В результате принят один из самых одиозных и архаичных законов среди всех российских регионов. Количество депутатов сокращено до 11. То есть Ненецкий округ получит самый малочисленный парламент в России, барьер становится 7% и полностью отменяются одномандатные округа, то есть сто процентов пропорциональная система и при этом еще методика Империали. Методика Империали при 11избираемых депутатах может привести к тому, что даже партия, которая преодолеет в Ненецком округе 7% барьер, может вообще не получить ни одного депутата по списку. То есть это будет, на мой взгляд, абсолютный приговор этой манипулятивной системе с точки зрения ее саморазоблачения.
Что касается иных регионов, на мой взгляд, Кабардино-Балкария, Татарстан и Карачаево-Черкесию сюда бы отнес, степень подавляемости избирательного процесса достаточно велика и результаты во многом будут зависеть от региональной власти. Понятно, что в Татарстане наиболее конкурентные выборы проходят в самой Казани и нескольких значимых городах, на периферии голосуют подавляющим большинством за партию власти.
Как можно судить из последних выборов в национальных регионах, в частности, в Чеченской республике и в Кемеровской области, скорее всего здесь будут допущены эсеры и возможно, коммунисты. Я думаю, что скорее всего двух-трехпартийные парламенты здесь будет получены.
Что касается остальных регионов, то невзирая на то, что там вводят риторику, типа делителя Империали, повышают барьер до 7%, тем не менее, управлять выборами так, как можно делать в национальных регионах, там не получится. Поэтому все равно степень конкуренции будет велика. А поскольку социально-экономическая ситуация ухудшается, то даже в условиях сокращения выбора люди все равно будут выражать протест. И как показывает опыт выборов октября, люди готовы голосовать даже за тех, кого они не знают, просто для того, чтобы выразить свое недовольство происходящим. Поэтому даже ситуация, когда даже формально возможности оппозиции ограничены, никто казалось бы внятно агитационной кампании не ведет и вроде бы никакой борьбы публично нет, это не означает, что все равно власть получит процент, который она сама себе придумала. То есть люди все равно могут голосовать за оппозицию ради оппозиции.
Михаил Соколов: То есть в Брянской области, Владимирской области, Архангельской и Волгоградской скорее всего мы будем иметь прирост голосов за левых или условно левых, то есть за коммунистов и за «Справедливую Россию».
Александр Кынев: Не только. Я думаю, что мы можем иметь прирост голосов за разные политические проекты. Я убежден, что будет падение результата «Единой России» по сравнению с выборами в Государственную думу, прибавку получат, конечно, коммунисты, прибавка эсеров будет зависеть во многом от степени личного авторитета конкретных региональных лидеров. Все-таки региональные выборы - это выборы личных репутаций конкретных кандидатов. Я думаю, что прибавку могут получить иные партии, если они смогут зарегистрировать свои списки, те же Патриоты России к примеру, из тех шести, кто у нас остался.
Михаил Соколов: «Яблоко» себя не проявляет.
Александр Кынев: Пока с «Яблоком» сказать сложно, будет ли оно где-то. «Правое дело» в этих выборах не участвует, потому что по нашему иезуитскому закону о партиях, дай бог, чтобы оно к весне вообще смогло получить печать и в лучшем случае поучаствует в выборах в октябре месяце. Что касается остальных, у нас еще есть ЛДПР. Я думаю, что в условиях нарастания кризиса и роста протестных настроений могут голосовать и за ЛДПР просто потому, что больше голосовать не за кого. Но традиционно у нас зоной поддержки ЛДПР является Крайний Север и Дальний Восток, поэтому с точки зрения географии можно предположить, что ЛДПР может получить голоса в Архангельской области, в Хакасии, в Ненецком округе.
Михаил Соколов: И пожалуй, последнее – это выборы мэров нескольких крупных городов. Обращают на себя внимание Томск, Новосибирск, Челябинск, Смоленск, Мурманск. Где может быть конкурентная борьба, на ваш взгляд?
Александр Кынев: У нас же не только мэры крупных городов, у нас еще целый ряд городских советов в крупных городах. Я бы отметил особенно Челябинск, Екатеринбург, я бы отметил Мурманск, я бы отметил Владикавказ, где очень сложная внутренняя борьба между, с одной стороны, группой, близкой к региональной администрации, с другой стороны близкой к депутату Госдумы господину Фадзаеву. То есть я думаю, что в этих городах как раз конкуренция будет очень высокой.
На выборах мэров, на мой взгляд, все-таки решающую роль будут играть персоналии. Традиционно у нас конкурентные выборы проходят всегда в Сибири и Дальнем Востоке, поэтому, я думаю, возможны некие неожиданности в Новосибирске, в Томске, Петропавловске-Камчатском, Биробиджане, город небольшой, мы вряд ли увидим какую-то значимую интригу. В Мурманске скорее всего будет выбор, некий компромиссный кандидат между основными элитными группировками.
Но подчеркиваю, кризис, он интересен именно тем, что поведение избирателей становится в максимальной степени независимым, то есть количество тех, кому можно приказать, резко снижается. Люди могут даже формально сказать, что голосуем за кого надо, войти в кабинку, поставить галочку назло в другом квадратике. Поэтому возможны неожиданности. Не удивлюсь, если по ряду городов крупных или не очень могут быть неожиданные, сенсационные результаты.
Михаил Соколов: Спасибо.
