13 января в эфире Радио Свобода обсуждали внесенный в Думу законопроект «Об участии граждан в охране общественного порядка», который должен стать правовой основой для деятельности народных дружинников. Правозащитник Светлана Ганнушкина так прокомментировала этот законопрект:
Я отношусь к этому отрицательно. Я считаю, что и народные дружины, которые были предложены — какие-то там православные народные дружины, и какие бы то ни было иные дружины — не должны выходить за рамки обычной ответственности граждан за то, что происходит в их городе. Никакой особой формы, никакого особого удостоверения, особых прав они иметь не должны. У нас есть правоохранительные органы. Почему это происходит сейчас? Боюсь, что это один из способов с помощью определенных псевдообщественных структур держать в повиновении недовольную часть общества.
К заместителю директора Института русского языка имени Виноградова Леониду Крысину я обращаюсь с вопросом:
— Слова «дружина» и «дружинник» в разные эпохи обозначали разные понятия. А какое было изначальное, самое раннее?
— Видимо, это значение «войско князя». Недаром у Пушкина в «Песне о Вещем Олеге»: «С дружиной своей в цареградской броне,/ Князь по полю едет на верном коне». Вот дружина — это войско князя. Это довольно ранние времена — начало II тысячелетия.
— Вы вспомнили Пушкина. Это все-таки достаточно поздний текст.
— Да, это отраженное употребление. Но и в древнерусских текстах есть слово «дружина» в сочетании именно с такой княжеской тематикой.
— Действительно, и в летописях «дружина встречается, и князь Игорь в «Слове» обращался — братия и дружина. При этом несомненно, что у этого слова есть однокоренное слово — «друг».
— Это начало, именно тот корень, от которого и образовались слова «дружина», и «дружинник».
— То есть дружина — это объединение друзей, если так буквально перевести?
— Да, а если огрубить немножко, то это объединение друзей, такое содружество. Еще одно слово — «содружество». Слово «друг» есть в измененном, фонетически измененном виде почти во всех славянских языках — чешском, сербо-хорватском, болгарском и так далее.
— Стало быть, это очень древнее слово?
— Это очень древнее, такое общеславянское слово, общеславянский корень. А от него уже слово «дружинник» образовалось. Это собственно русское слово. Я не могу поручиться, что нет этого слова в других славянских языках, но все-таки это именно специфически русское слово.
— Вот этот вот «дружинник» вместе с «дружиной» потом стал кочевать в русском языке для обозначения уже совсем других понятий.
— Да, обозначались, но еще не в наше, новое, время, а, например, где-то в XVII-XVIII веках так обозначались разного рода ополчения, то есть не регулярные войска такого ополченческого характера, где необученные были воины. Это войско называлось дружиной, а члены этих ополчений назывались дружинниками.
— Потом, спустя большой период времени, слова «дружинник» и «дружина» вспомнили большевики в 1905 году. Они организовали боевые дружины.
— Боевые, рабочие, революционные. Вот с такими прилагательными сочеталось слово «дружина».
— И надо сказать, что тогда это слово ближе всего было к древнерусскому понятию, потому что это тоже была рать, именно сражавшаяся.
— Верно, это были боевые единицы. Позднее, в советское время, возникло нечто другое, под аббревиатурой ДНД. Я сам был членом такой добровольной народной дружины. Мы ходили по московским улицам, помогая милиции, наводить порядок. У нас были повязки на рукавах. И вновь уже эти добровольные объединения назывались дружинами, а мы — дружинниками.
— И вот теперь эти дружинники снова возвращаются как в практику, так и, соответственно, в русский язык. А как вы думаете, почему это слово так востребовано оказалось в разные времена, и, в общем, как мы выяснили, для обозначения несколько разных вещей? Почему оно такое живучее?
— Во-первых, оно понятное. Оно собственно русское, от славянского корня образованное, прозрачное и по структуре, и по значению. Есть какие-то, может быть, близкие по значению слова иноязычные. Мне приходит на ум «волонтер», но это не прозрачное, не очень понятное носителю русского языка. Поэтому вряд ли к нему надо прибегать. Дружинник — лучше.
