19 января в центре Москвы произошло убийство адвоката Станислава Маркелова, возвращавшегося со своей пресс-конференции. В первых же комментариях прозвучало — это заказ, это заказное убийство. Примечательно, что и на пресс-конференции, ставшей последней в его жизни, Станислав Маркелов, рассуждая об освобождении Буданова, тоже говорил о заказе.

То, что Буданова вдруг выпустили не 3 числа, а 15, это демонстрация того, что решение суда было неинтересным, о него вытерли ноги. Все это время прокуратура играет в молчанку. Я открыто говорю, что прокуратура врет, что она бездействует. Хоть одно заявление, хоть формальное от прокуратуры вы слышали? Такое ощущение, что они просто сами подталкивают ситуацию, чтобы люди сделали вывод о том, что это был заказ.

Елена Галяшина, доктор юридических и филологических наук, в интервью Радио Свобода объясняет лингвистические особенности слова «заказ».

— Елена Игоревна, слово «заказ» теперь употребляют сплошь и рядом. Не кажется ли вам, что оно уже перестало быть сленговым?

— Действительно, слово «заказ» именно в таком негативном, я бы сказала, даже криминальном значении фактически стало не только принадлежностью жаргонного употребления, но уже и вошло даже в академические словари современного русского языка. Словари, которые выпущены в 2006, в 2007, в 2008 годах, уже фиксируют значение слова «заказать», которое управляет каким-то существительным, заказать кого-то, как уже слово разговорное.

— Вот это удивительно. Ведь никогда это слово не управляло таким образом существительным — заказать кого-то! Раньше говорили — заказать что — книгу в библиотеке.

— Да, заказать книгу, заказать пошить пальто в ателье, заказать какую-то работу. Но в конце 80-х — начале 90-х годов ХХ века в журналистском языке в связи с печально известными событиями этого периода стало встречаться словосочетание «заказное убийство» и сокращенное его такое употребление — слово «заказ». Оно в этот период стало подразумевать убийство, совершаемое за вознаграждение специально нанятыми людьми. Такое слово стало встречаться уже не только в языке журналистов, но и даже в комментариях, скажем, к Уголовному кодексу Российской Федерации.

— То есть в юридических документах?

— Да. Это, конечно, не юридический термин, сразу оговорюсь. Его уголовно-правовой, так скажем, аналог — это «убийство, совершаемое по найму». Но если обратиться к комментариям статей Уголовного кодекса, в частности, статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации «Убийство», и посмотреть, как объясняется в комментариях квалифицирующий признак убийства, совершаемого из корыстных побуждений, то там встречается словосочетание «заказное убийство». Причем слово «заказное» пишется в кавычках все-таки для того, чтобы показать его принадлежность к иной стилистической сфере. Тем не менее, оно входит уже в наш общеупотребительный лексикон, правда, пока еще с пометой «разговорное».

— Почему это слово быстро и ловко встроилось в нейтральную лексику?

— Язык лучше, чем что-либо отражает жизнь общества. Действительно, идет рост преступлений, которые совершаются по найму. Если мы будем говорить «лица, организовавшие убийство за вознаграждения», то это очень длинная конструкция. Она сложна для восприятия. А если мы говорим «заказчик», всем понятно, о чем идет речь. Тем более что слово «заказать кого-то» именно с таким управлением, не имеет другого значения, положительного. Тот факт, что преступления, которые совершаются именно с высоким уровнем профессионализма, превращают заказные убийства в преступное предпринимательство. Это отражает язык. Заказ — это такое циничное, холодное слово. Можно просто купить лишение жизни другого человека за деньги.