Свежих данных по объему денежной массы (то есть совокупности всех денег в наличной и безналичной формах) пока нет, однако известно, что с сентября по декабрь этот показатель потерял около 10%. Чем грозит сокращение денежной массы в условиях кризиса, и насколько план спасения российской экономики отличается от американского, обозревателю Радио Свобода Андрею Шарому рассказал эксперт Гуверовского института при Стэндфордском университете профессор Михаил Бернштам.
— Начнем с пакета антикризисных мер, предлагаемых Бараком Обамой. Почему он вызвал такое сопротивление в конгрессе?
— У этого документа, как и у всех бюджетных подходов к такого рода тратам, есть один очень важный слабый пункт: все это растягивается на долгие годы. Расчеты говорят о том, что 819 миллиардов долларов сейчас принято на расходы на то, чтобы поднять экономику. Но из них только 170 миллиардов, то есть 20%, будет потрачено в 2009 году. И только 356 миллиардов, то есть 43%, будет потрачено в 2010 году. Остальные 37% будут потрачены неизвестно когда, через много лет. Это все долгосрочные проекты, некоторые из них помогут экономике, другие не помогут, но только малая часть их способна сейчас дать толчок для выхода из рецессии. Поэтому меры денежной политики через федеральную резервную систему для увеличения кредита гораздо более эффективны.
— Так совпало, что в тот же день, когда о плане Барака Обамы говорили в конгрессе США, на экономическом форуме в Давосе Владимир Путин, рассказал о своем видении выхода из экономического кризиса. Насколько различаются эти подходы?
— В Давосе российский премьер-министр говорил преимущественно об энергетической политике. Об экономической политике были общие слова. Но, кроме речи, существует реальная политика, и реальная политика как раз противоположна тому, что делают США. США стараются увеличить денежную массу, увеличить кредит для того, чтобы выйти из рецессии. Россия тратит государственные деньги на то, чтобы спасти российских должников и западных кредиторов. Потому что если те 500 миллиардов долларов, которые находятся у российских компаний, не будут выплачены, пострадает кто? Прежде всего, западные банки, финансовые учреждения и другие кредиторы, которые им дали деньги. Затем пострадают отдельные российские компании. Но российская экономика, строго говоря, от этого не пострадает.
Долги, естественно, надо платить, но не за счет экономики. Для того, чтобы вернуть эти долги, Центральный банк продает доллары, сокращает резервы, оттягивает денежную массу. Денежная масса в России сократилась с 14,5 триллионов до 13 триллионов рублей, больше, чем на 10%. Это путь к глубокой депрессии. Когда идет инфляция, сокращается денежная масса, будет сокращаться производство. Поэтому российская политика совершенно противоположна американской.
— Корректно ли сравнивать экономики этих двух стран?
— Экономика, она как автомобиль, работает по определенным инженерным законам. Америка сейчас на 6,5% подняла денежную массу. Во время Великой депрессии денежная масса обрушилась на 30%, экономика сократилась на 30%. Это связанные величины. Значит, Америка сейчас увеличивает денежную массу, увеличивает кредит, это страшно трудно делать, потому что банки заморозили кредитование. А в России, наоборот, ради спасения отдельных, в общем-то, предпринимателей и предприятий сокращают денежную массу и будут сокращать экономику. Поскольку механизм работает примерно одинаково, то в Америке методом проб и ошибок проводится более или менее обнадеживающая политика, а в России эта политика ведет к весьма отрицательным результатам.
— Я внимательно слушаю, что вы говорите, и в отношении политики российских властей на ум мне приходит «близорукая»… Это верно?
— Она близорукая, она некомпетентная, она проводится в интересах каких-то отдельных заинтересованных групп, а не в интересах национальной экономики.
— И мы даже знаем, как эти группы называются, верно?
— Тут, видите, политический вопрос.
— Вы уходите от ответа, но ответ вы фактически дали…
