Новости из Минска однообразны. Накануне увеличилось число подозреваемых в теракте, их стало семеро, включая правозащитника Павла Левинова, политика Ольгу Карач и журналиста Олега Борщевского. Правда, уже 20 апреля в процессе суда с них сняли обвинения в причастности к теракту, некоторых уже обвинили в мелком хулиганстве, использовании нецензурной лексики и назначили штрафы и административный арест.
Лукашенко предпоследними словами кроет оппозицию, вчера он договорился до "подонков" и "мразей". Одновременно батька вызывает своих оппонентов к барьеру. "Вы хотите лоб в лоб со мной сразиться? – неожиданно произнес он в недавнем интервью. – Ну, выходите на футбольную, на хоккейную площадку, бегать, прыгать, драться будем, стреляться, если на то пошло".
Короче говоря, Александр Григорьевич растерян. Похоже, он действительно не знает, кто организовал взрыв на станции "Октябрьская", и чекисты тоже не в силах ему помочь. Оттого столь болезненно реагирует на обвинения в свой адрес. Лукашенко не заблуждается насчет личной репутации, и кажется иногда, что готов кричать на весь мир: "В чем угодно обвиняйте – только не в этом!" Но правила игры в политику не предусматривают столь саморазоблачающих заявлений, и президент проговаривается иначе. Когда приглашает "стреляться".
Тем не менее, несмотря на растерянность, единственно верный стиль комментариев по поводу теракта он уже выбрал. Внешне противоречивый, но по-своему убедительный. То есть "пятая колонна", естественно, виновата во всем, и рассказывать про нее Лукашенко готов бесконечно, не выбирая выражений. Готов, по-видимому, и сажать, хотя последние аресты выглядят еще менее убедительно, чем первые. Однако едва речь заходит о "сознавшихся террористах", батька становится весьма осторожен в высказываниях. Заметно, что он очень хочет верить в заговор пьяных, "психически нездоровых людей" и даже с внезапной теплотой отзывается о главном преступнике. "Уникальном от природы" и со склонностью к химии.
Почти все прочие версии в Минске воспринимаются с раздражением. "Ливийский", а также "израильский" след, который на днях уверенно брали отдельные депутаты нашей Госдумы, белорусские власти игнорируют. Исламистов тоже не хотят. Насчет подброшенного Москвой ваххабита Двораковского, лучшего друга ваххабита Раздобудько, руководитель пресс-службы Генпрокуратуры Белоруссии Петр Киселев отозвался прямо и просто: "Ваххабиты тут ни при чем, своих придурков хватает". Наконец, о том, что среди организаторов взрыва на "Октябрьской" может оказаться "кто-то из властей", то есть приближенных к нему силовиков, которые одни по-настоящему и обучены изготавливать адскую смесь, вскользь высказался сам Лукашенко. Но дальше развивать эту тему не стал. Если это и тема, то для очень внутреннего расследования, которое даже в случае успеха вряд ли скоро станет достоянием прессы.
В-общем, он потрясен и свою политическую игру на сей раз ведет хоть и грамотно, но по инерции. Привычно лютует, потому что от него ждут лютости. Привычно гневается на Европу, недоумевая, отчего "послы демократических государств" не выразили ему лично соболезнований в связи с терактом, потому что сегодня, когда он снова поворачивается лицом к Востоку, от него ждут антизападных заявлений. Вот только растерянность его непривычна.
"Сперва Лукашенко упрячет за решетку лидеров оппозиции, а затем займет как можно больше денег у Китая и России, – предсказывает ближайшее белорусское будущее один из лидеров оппозиции Александр Милинкевич в интервью "Тагесшпигелю". – Потом он попытается вновь вступить в деловые отношения с Западом". Ну да, это известная, давно разгаданная и сильно надоевшая схема взаимоотношений батьки с окружающим миром, но взрыв в метро может ее перечеркнуть. Поскольку теракт выбил из рук Лукашенко главный его козырь: стабильность единовластия. И если президент Беларуси, ясно осознавая свое одиночество и катастрофическую ситуацию в экономике, пожелает избрать чуть ли не единственно возможный сегодня вариант, перезагрузку отношений с Россией, то впервые в жизни он окажется в положении слабого. Того, кому диктуют условия, не слушая возражений.
Оттого так однообразны новости из Минска. Лукашенко пока выбирает: между психами и политическими врагами, между пролетариатом и интеллигенцией, между собакой и волком. Он разгневан и уже готов сажать всех подряд, но страха в его речах и делах больше, чем злости, а в глазах застыл немой, тоскливый вопрос: кто? И если даже сознавшиеся во всем душевнобольные токари и электрики действительно причастны ко всем взрывам, прогремевшим в Белорусии, это никак не отменяет необходимости узнать, кто за ними стоит. С кем стреляться? Ответа нет, и это означает, что в стране начинается новая жизнь. С поправкой на немыслимый, невероятный, необъяснимый теракт.
Лукашенко предпоследними словами кроет оппозицию, вчера он договорился до "подонков" и "мразей". Одновременно батька вызывает своих оппонентов к барьеру. "Вы хотите лоб в лоб со мной сразиться? – неожиданно произнес он в недавнем интервью. – Ну, выходите на футбольную, на хоккейную площадку, бегать, прыгать, драться будем, стреляться, если на то пошло".
Короче говоря, Александр Григорьевич растерян. Похоже, он действительно не знает, кто организовал взрыв на станции "Октябрьская", и чекисты тоже не в силах ему помочь. Оттого столь болезненно реагирует на обвинения в свой адрес. Лукашенко не заблуждается насчет личной репутации, и кажется иногда, что готов кричать на весь мир: "В чем угодно обвиняйте – только не в этом!" Но правила игры в политику не предусматривают столь саморазоблачающих заявлений, и президент проговаривается иначе. Когда приглашает "стреляться".
Тем не менее, несмотря на растерянность, единственно верный стиль комментариев по поводу теракта он уже выбрал. Внешне противоречивый, но по-своему убедительный. То есть "пятая колонна", естественно, виновата во всем, и рассказывать про нее Лукашенко готов бесконечно, не выбирая выражений. Готов, по-видимому, и сажать, хотя последние аресты выглядят еще менее убедительно, чем первые. Однако едва речь заходит о "сознавшихся террористах", батька становится весьма осторожен в высказываниях. Заметно, что он очень хочет верить в заговор пьяных, "психически нездоровых людей" и даже с внезапной теплотой отзывается о главном преступнике. "Уникальном от природы" и со склонностью к химии.
Почти все прочие версии в Минске воспринимаются с раздражением. "Ливийский", а также "израильский" след, который на днях уверенно брали отдельные депутаты нашей Госдумы, белорусские власти игнорируют. Исламистов тоже не хотят. Насчет подброшенного Москвой ваххабита Двораковского, лучшего друга ваххабита Раздобудько, руководитель пресс-службы Генпрокуратуры Белоруссии Петр Киселев отозвался прямо и просто: "Ваххабиты тут ни при чем, своих придурков хватает". Наконец, о том, что среди организаторов взрыва на "Октябрьской" может оказаться "кто-то из властей", то есть приближенных к нему силовиков, которые одни по-настоящему и обучены изготавливать адскую смесь, вскользь высказался сам Лукашенко. Но дальше развивать эту тему не стал. Если это и тема, то для очень внутреннего расследования, которое даже в случае успеха вряд ли скоро станет достоянием прессы.
В-общем, он потрясен и свою политическую игру на сей раз ведет хоть и грамотно, но по инерции. Привычно лютует, потому что от него ждут лютости. Привычно гневается на Европу, недоумевая, отчего "послы демократических государств" не выразили ему лично соболезнований в связи с терактом, потому что сегодня, когда он снова поворачивается лицом к Востоку, от него ждут антизападных заявлений. Вот только растерянность его непривычна.
"Сперва Лукашенко упрячет за решетку лидеров оппозиции, а затем займет как можно больше денег у Китая и России, – предсказывает ближайшее белорусское будущее один из лидеров оппозиции Александр Милинкевич в интервью "Тагесшпигелю". – Потом он попытается вновь вступить в деловые отношения с Западом". Ну да, это известная, давно разгаданная и сильно надоевшая схема взаимоотношений батьки с окружающим миром, но взрыв в метро может ее перечеркнуть. Поскольку теракт выбил из рук Лукашенко главный его козырь: стабильность единовластия. И если президент Беларуси, ясно осознавая свое одиночество и катастрофическую ситуацию в экономике, пожелает избрать чуть ли не единственно возможный сегодня вариант, перезагрузку отношений с Россией, то впервые в жизни он окажется в положении слабого. Того, кому диктуют условия, не слушая возражений.
Оттого так однообразны новости из Минска. Лукашенко пока выбирает: между психами и политическими врагами, между пролетариатом и интеллигенцией, между собакой и волком. Он разгневан и уже готов сажать всех подряд, но страха в его речах и делах больше, чем злости, а в глазах застыл немой, тоскливый вопрос: кто? И если даже сознавшиеся во всем душевнобольные токари и электрики действительно причастны ко всем взрывам, прогремевшим в Белорусии, это никак не отменяет необходимости узнать, кто за ними стоит. С кем стреляться? Ответа нет, и это означает, что в стране начинается новая жизнь. С поправкой на немыслимый, невероятный, необъяснимый теракт.
