Марьяна Торочешникова: 26 апреля исполнится 25 лет со дня аварии на Чернобыльской атомной электростанции. В последнее время о ней все чаще вспоминают в связи с аварией на японской Фукусиме и сравнивают две эти катастрофы. Однако о том, что происходило в Чернобыле 25 лет назад, многие забыли, а главное, что почти не вспоминают о том, что стало с теми людьми, которые участвовали в ликвидации этой аварии. И если еще лет 5 назад чернобыльцы активно судились, отстаивая свои права, приходили, в том числе, в Конституционный суд, в Верховный суд, то потом сложилось такое впечатление, что все в порядке, их права не нарушаются, и, наконец, они получили то, что и должны были получить от государства, - и должное внимание, и должное обеспечение, и должные льготы. Однако, на самом деле, это не так. Между тем, в России, согласно данным официального документа – Российского государственного медико-дозиметрического регистра, действию радиации подверглись более 530 тысяч человек. Среди них – 175 тысяч ликвидаторов аварии. Однако, по оценкам экспертов, это лишь приблизительные цифры, и на самом деле в результате аварии на Чернобыльской атомной электростанции пострадало куда больше людей. Вот, собственно, о защите прав пострадавших и ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС пойдет речь в сегодняшней передаче.
В студии Радио Свобода – руководитель некоммерческой организации "Общее дело", в прошлом ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС Дмитрий Горохов и председатель Совета межрегиональной общественной организации "Чернобыльцам – правовую защиту", заслуженный энергетик России, инвалид Чернобыля Константин Баскин.
Скажите, пожалуйста, насколько я права, что ликвидаторы, пострадавшие в результате аварии на Чернобыльской АЭС – их права продолжают нарушаться, и что людям, чтобы получать какие-то не слишком существенные, я бы даже сказала, блага, приходится идти и добиваться этого в суде?
Дмитрий Горохов: Вы правы, и по настоящее время все происходит, и изначально, до выхода первого закона о социальной защите граждан, пострадавших вследствие радиационного воздействия, ликвидаторам, к сожалению, приходится отстаивать свои права через суды.
Марьяна Торочешникова: А что именно, в чем именно вас ущемляют? Какую проблему сейчас можно назвать наиболее типичной?
Дмитрий Горохов: На данный момент, во-первых, суды уже устали от чернобыльцев, и они уже шарахаются от них, как черт от ладана.
Марьяна Торочешникова: Исковые заявления не принимают что ли?
Дмитрий Горохов: И не принимают исковые заявления, в частности, от вдов чернобыльцев, по потере кормильца. Сложилась непонятная ситуация. В свое время я, будучи нештатным помощником в Госдуме, работал в согласительной рабочей группе по закону 5 ФЗ, в который вносились изменения, предыдущий чернобыльский закон. И там хотели для всех установить твердые, фиксированные выплаты. Тогда я внес поправку с помощью депутата, помощником которого я был, о праве выбора, и удалось добиться этого, и она легла в 5-й закон 2-й статьей. В первой части говорилось о ликвидаторах и инвалидах Чернобыля, что они имеют право выбора – либо твердая фиксированная выплата, которая в 5-м законе установлена, либо по той сумме, которая была им начислена до вступления в силу закона. И, соответственно, было это в постановлении Конституционного суда обозначено, что они имеют право выбора. И в отношении вдов – они имеют получать сумму в долевой части. Если семья из трех человек, значит, на три части эта сумму делится, того чернобыльца, который выбрал первоначально назначенную сумму, а она гораздо выше, чем по твердой сумме.
Марьяна Торочешникова: А что не так с этим законом?
Константин Баскин: Я бы хотел немножко поправить. В ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС приняло участие более 800 тысяч человек – граждан Советского Союза.
Марьяна Торочешникова: Я говорила о россиянах, о гражданах России.
Константин Баскин: Тогда да. Из них около 50 тысяч человек до сих пор являются инвалидами Чернобыля. Не считая тех, которые ушли. Нужно отметить, что в России существуют две категории людей, которые получают возмещение вреда в виде материальных денежных сумм. Это граждане, получившие увечья или профессиональные заболевания на производстве, которых сегодня более 800 тысяч человек в России, и финансируются они Российским фондом социального страхования. И вот эти граждане, которые получили увечья на производстве, например, на стройке человек упал с лесов, получил инвалидность первой группы, и он получает 100 процентов от своего заработка, который он получал до сих пор.
Марьяна Торочешникова: То есть он более защищен, чем ликвидатор чернобыльской аварии.
Константин Баскин: Он защищен в точки зрения закона почти в одинаковой степени, но так как он обеспечивается выплатами из Фонда социального страхования, а Фонд социального страхования – это образцовая сегодня государственная организация среди тех, которые предоставляют выплаты для инвалидов труда, там нет никаких вопросов, и там суды – это исключение. Например, выпущен закон по индексации их выплат с 1 июля 2000 года. Закон вышел 19 июня, и вот передо мной – 29 июня они выпустили директивное письмо, и с 1 июля автоматически всем повысили выплаты в 1,581 раза.
Марьяна Торочешникова: Это тем, кто получил травмы на производстве.
Константин Баскин: Совершенно верно.
Марьяна Торочешникова: А что с чернобыльцами происходит?
Константин Баскин: Чернобыльцы получили травмы при исполнении трудовых обязанностей, но они финансируются, и начисляются им выплаты не через Фонд социального страхования, а оформляется через органы социальной защиты, которые выполняют эту функцию наряду с другими, с 41функцией, включая матерей-одиночек, репрессированных и прочих граждан, где мы, чернобыльцы, стоим на каком-то 41-м месте. Это, как правило, люди, которые не исполняют законы, которые пишут всякие бумаги, которые позволяют не выполнять законы. И вот в течение 15 лет, начиная с 1996 года, инвалиды Чернобыля, общим числом более 20 тысяч, были брошены через суды. Так как эти органы социальной защиты делают всякие отписки. Например, если с 1 июля 2000 года нужно было повысить выплату ежемесячную в 1,581 раза, они пишут, что в связи с тем, что в законе написано, что всем людям возмещение вреда увеличивается, чернобыльцы не поименованы в этом законе. И в течение 15 лет они долбят эту ахинею! И суды вынуждены принимать, а иногда идти навстречу.
Марьяна Торочешникова: То есть только части люди удается добиться решения в свою пользу.
Константин Баскин: Да. Но, добившись этого решения, люди, как правило, мы знаем все результаты, знаем состояние людей, в том числе и наше состояние, того же Дмитрия Ивановича, что люди за это время получают такие нравственные страдания и моральный ущерб, который соизмерим с радиацией.
Марьяна Торочешникова: Не говоря уже о том, что их здоровье уже серьезно пошатнулось. Не возникает ли у ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС такая проблема, что им предлагают выбирать, каким образом им получать льготы – либо как инвалиду, либо как чернобыльцу?
Константин Баскин: У нас этой проблемы нет, так как в 1991-92 году вышел основной, базовый специальный закон о социальной защите граждан, пострадавших от радиации вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, который, как мы понимаем, в основном в какой-то степени надежно защищал ликвидаторов и инвалидов, и пострадавших, население в меньшей степени. И потом, начиная с 1995-96 годов начались исправления, изменения этого закона. Они сохранили те же самые положения, только у нас была пенсия в размере возмещения вреда, оставили пенсию по возрасту или общую гражданскую пенсию и отдельно выделили возмещение вреда, которое было и ранее. Но после этого, начиная с 2000-2001 года, когда вышел этот закон, который я могу назвать необдуманным совершенно, который разделил чернобыльцев на две антагонистические группы, - одни, которые получали раньше, они получали от заработка, в связи с инвалидностью, а те, у которых не было заработка, а это огромное количество солдат, которые были на чернобыльской аварии, они получали 7 МРОТ, да плюс процент по инвалидности. И к 2000 году их возмещение вреда составляло в сегодняшнем выражении 300,500,700 рублей. Так когда увидели, что получают 700, а 700 - это в 2000 году 700 рублей, то щарахнулись: что же происходит – одни получают по заработку, как люди, получившие инвалидность при исполнении трудовых обязанностей, а людям, которые получают по 7 мрот, им же нужно поднять. Так вместо того, чтобы поднять...
Марьяна Торочешникова: Решили снизить?
Константин Баскин: Слава богу, нет, потому что нам удалось добиться того, чтобы сохранить, но эти люди оказались в положении, когда им установили фиксированную сумму, и те, которые получали с заработка, у них к 2001 году могло быть 5, 6, 7 тысяч рублей, а эти стали получать фиксированную сумму: 3-я группа – тысячу рублей, 2-я группа – 1500, 1-я группа – 5 тысяч. Но первой группы очень мало людей. Получалась дискриминация: при равных условиях и равном труде люди получали по-разному. Но самое страшное, что получилось, против чего мы сейчас боремся, что, начиная с 2001 года, любой инвалид, у которого связано состояние здоровья с увечьем на ЧС, он не может получать из заработка. Таким образом, человек, получивший инвалидность в декабре 2000 года, получает из заработка, а кто в феврале 2001 года – получает фиксированную сумму. То есть это страшнейшее нарушение Конституции! И вот тут начались и суды, и мы организовали иск в Конституционный суд, который в июне 2001 года, 19 июня, закончился, я бы сказал, полупирровой полупобедой. И часть нам удалось узаконить через Конституционный суд часть требований. Однако нам не удалось узаконить равные условия при равных исходных данных. Но индексация, которая положена по суду, и которую четко выполнять Фонд социальной защиты, до сих пор ни один орган социальной защиты не воспринимает как должное, продолжаются суды.
Марьяна Торочешникова: У нас есть дозвонившихся. Пожалуйста, Александр из Невьянска.
Слушатель: Здравствуйте! Наш прожиточный минимум и минимальный размер оплаты труда не дотягивает. И еще, я думаю, никакая энергетика не стоит человеческой жизни и человеческого здоровья!
Марьяна Торочешникова: На самом деле, эта точка зрения широко распространена, особенно после аварии на Фукусиме. Уже начали прибалты возмущаться против строительства атомной электростанции в Калининградской области, люди боятся, напуганы.
Дмитрий Горохов: Совершенно правильно дозвонившийся сказал, но вот какое отношение у японцев к ликвидаторам и у нас? Например, сейчас участникам ликвидации платят там по 5 тысяч долларов в час. У нас же только уже на исходе 90-х годов вышел первый закон о социальной защите, и то в связи с тем, что были массовые самоубийства ликвидаторов, потому что они ничего не получали за участие в ликвидационных работах на Чернобыльской станции. Например, я в течение месяца трачу на лекарства, помимо того, что в поликлинике выписывают мне, 8 тысяч рублей. Притом что я сейчас через суды добился сначала 11 тысяч в месяц, ну, от уровня инфляции уже приставы вызвали собес и обязали их без всякого суда индексировать ежегодно, и вот они индексируют, у меня сейчас 16 тысяч в месяц. И едва к концу месяца остается на питание. Я уже не думаю о бытовых приборах или еще что-то, об одежде и так далее. И, кстати, я вам сказал, что беспамятство трагических уроков истории обрекает на повторение. Вот, пожалуйста, вам Фукусима. И больше того, если говорить о судебной системе России, в ельцинские времена принимали решения в пользу чернобыльцев, они понимали, что чернобыльцы – больные люди, им надо помочь. А с 2000 годов буквально стена встала в судейской системе. Я призываю даже к тому, чтобы полностью обновить состав судей в России, потому что никакие реформы не исправят нашу судебную систему! Вот сейчас если ликвидатор становится инвалидом, его инвалидность не связывают с чернобыльской аварией, а дают инвалидность на общем основании, и таким образом платят меньше.
Марьяна Торочешникова: И еще наш слушатель говорил о том, что не стоит рисковать жизнями и здоровьем людей ради того, чтобы получать дешевую энергию.
Константин Баскин: Мы обречены получать электроэнергию от атомных станций или обречены на энергетический голод или на то, чтобы дальше не развиваться. Но надо учесть, что атомная энергетика требует высочайшей культуры, высочайшего профессионализма и высочайшей грамотности обслуживания этих объектов. Казалось бы, японцы обладают этим уровнем, и станция Фукусима, сделанная по проекту США, должна была отвечать этим требованиям. И, кстати, она ответила этим требованиям с точки зрения потрясений вулканических, с точки зрения допустимых магнитуд. Там не было ни одной трещины. Но сочетание всех явлений да плюс еще не очень разумное проектирование, как выяснилось их и нашими специалистами, привело к тому, что они до сих пор, а прошло уже более месяца, не выработали решения по ликвидации этой аварии. В то время как на Чернобыле была авария, как мы расцениваем, на порядок сложнее и сильнее, потому что там был выброс, как из вулкана, там был взрыв, но не ядерный взрыв, что надо подчеркнуть, который выбросил вверх всю верхнюю часть, и возможно было проникновение ядерного топлива через днище реактора, через бетонную плиту, в Припять, а стало быть, в Днепр, а стало быть, в Средиземное море. И если бы там не была ликвидирована эта катастрофа, то мы бы с вами сейчас могли бы не жить или жили бы в обстановке полной радиационной опасности. Так вот, наша локализация аварии произошла за один месяц, так как в 26 апреля в 1:23 была авария, и 26 апреля был высажен десант под командованием заместителя председателя Совета министров и всех ответственных министров, которые в 2 часа дня были там. И было выработано решение, которое в течение месяца локализовало аварию в части отсутствия значительной части выбросов как в атмосферу, так и в части непроникновения ядерного топлива в днище и в Припять. Месяц! Теперь возникает вопрос: почему же это произошло? А произошло это только потому, что мы тогда не ехали туда работать с почасовой оплатой за доллары и так далее, а тогда было идеологизированное общество с централизованной экономикой, которое могло ликвидировать любые неприятности, правда, с большими потерями, ошибками, жертвами, неприятностями, но спасли Европу. Сегодня же, пока еще Япония толком не разобралась, но уже сейчас мы имеем радиацией охваченные автомобили, которые находятся во Владивостоке, и рыбу, с которой неизвестно что будет. Это я говорю как друг Японии, а не как наблюдатель.
Марьяна Торочешникова: Из ваших слов можно сделать вывод, что если бы, не дай бог, нечто подобное произошло бы в России сейчас, то последствия были бы гораздо более катастрофические?
Константин Баскин: Безусловно! У меня нет сомнений!
Дмитрий Горохов: Просто не нашлось бы людей, которые пошли бы ликвидировать эту катастрофу.
Константин Баскин: Потому что за эти 15 лет огромная политическая составляющая возникла, что люди, которые являются детьми, внуками этих людей, судящихся ежедневно, они видят всю эту картину!
Марьяна Торочешникова: Государству надо задуматься вот о чем!
Константин Баскин: Совершенно верно!
Дмитрий Горохов: И хотелось бы отметить особенно, что Япония, в отличие от России, даже по бомбардировкам Хиросимы и Нагасаки, у них 7-е поколения пользуются такими же льготами, как люди, которые пострадали от бомбардировок, первые жертвы. И перечень заболеваний у них в два раза больше, а у нас – только онкологические.
Марьяна Торочешникова: Валерий Аркадьевич из Королева, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте! Очень ярко были показаны принципиальные особенности государственных систем на примере локализации Чернобыля и того, что медленно делается на Фукусиме. Я общаюсь с чернобыльцами в Королеве, и я думаю, что для того, чтобы добиться получения льгот и так далее, вам надо объединяться, например, с участниками предыдущей передачи "Человек имеет право", про репрессированных. Причина-то одна и та же – бездеятельность государства. Поэтому вам надо вырабатывать единые решения или советоваться. Вот я к этому призываю!
Константин Баскин: Валерий Аркадьевич, а есть ли у вас вопрос к нам по поводу чернобыльских бед, которые связаны с тем, что мы, чернобыльцы, инвалиды Чернобыля и вдовы, и ликвидаторы, не просим никаких поблажек, мы не выпрашиваем милостей? За последние 15 лет на 50 процентов, благодаря великому человеку по фамилии Зурабов, уменьшены по 122-му закону те льготы, которые были. И мы даже не за их возвращение боремся, а за исполнение того, что есть, оставшихся льгот. Они не выполняются!
Слушатель: Я в 1994 году демобилизовался, я подполковник Военно-космических сил. Я вам скажу, не то что просить, а надо кулаком по столу стучать, а не валить на Зурабова. Надо восстановить все, надо быть бойцами, такими же, как вы были, когда ликвидировали.
Марьяна Торочешникова: Меня, на самом деле, в этой ситуации больше всего возмущает то, что вам нужно вообще воевать, быть бойцами, чего-то добиваться. У слушателя есть своя правда, он вам предлагает действовать сообща, давить на государство. Но меня возмущает, почему вы вообще должны чего-то добиваться? Почему чиновники ставят вас в это положение?
Константин Баскин: Они живут в другом мире, чиновники. Они живут в мире, когда госслужащий в России, уходя на пенсию, получает 70-80 процентов своего оклада, независимо ни от какого ущерба, ни от какого вреда. Он спокойно сидит в офисе, и уходя на пенсию, граждане получают пенсию – от 4 до 9 тысяч, в Москве - 10 тысяч, благодаря приснопамятному мэру, а они получают пенсию в 20 раз большую.
Марьяна Торочешникова: Но вот хотелось напомнить этим чиновникам, что они живут в этом мире, где есть Фусусима и Чернобыль.
Дмитрий Горохов: Вот в 10-летнюю годовщину Борис Николаевич Ельцин, обращаясь к чиновникам, сказал: "Имейте совесть!" Но, очевидно, эти чиновники разных уровней ампутировали себе совесть. И вот странная ситуация. Будучи простыми людьми, смотришь – человек как человек, как назначают на какую-то должность – совершенно меняется, как будто его посадили в какой-то инкубатор, и он оттуда уже выходит нелюдью, враждебной ко всем простым гражданам. Теперь, насчет борьбы, я два созыва был в Госдуме, и та гвардия, которая со мной работала, их уже нет в живых. Вот Константин Ефимович остался, еще кто-то, а некоторые отошли просто от этих дел, потому что просто нет сил. И потом, не забывайте, что чернобыльцы, будучи на ликвидационных работах, уже чувствовали усталость, то есть иммунная система была поражена радиацией. У них нет сил ходить по судам, а власть вынуждает ходить по судам!
Марьяна Торочешникова: Такое ощущение, что власть ждет, когда вы вымрете.
Константин Баскин: Так точно!
Дмитрий Горохов: Да! И тем не менее, работая в Госдуме, мы добились огромных успехов. Во-первых, вот это вот право выбора, которое касается и вдов Чернобыля. Но парадоксальная ситуация, что Верховный суд в России недобросовестно относится к закону и вообще российскому законодательству. Вот я выиграл процесс в отношении вдовы чернобыльцы, это Света Трифонова, а Слава Трифонов – мой товарищ по Чернобылю, просто двухгодичная была судебная тяжба, мы выиграли дело, и вдруг... Но это по сигналу. Я хочу сказать, что у российской судебной системы выработался своеобразный изгиб перед судебной властью "чего изволите", то есть по сигналу они выполняют то, что им скажут, а не решают по закону.
Марьяна Торочешникова: Валентин из Рязани дозвонился на Радио Свобода. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте! Я хотел сказать, что катастрофы и в Чернобыле, и в Фукусиме были предсказуемы. Вот из Чернобыля пытались выбить большие мощности, чем те, на которые он рассчитан. И второе, про Зурабова и так далее. Я уже прошел эти суды, пытаясь выбить льготы, которые предусмотрены зурабовским 122-м законом от2004 года, - бесполезно! И вот говорят, что надо бороться с государством, а как?
Константин Баскин: Валентин, звоните – 8(916)369-64-01, это мой личный телефон. И мы вам поможем. Нам не надо бороться на улицах и на митингах, у нас осталось единственное – суды и Конституционный суд.
Марьяна Торочешникова: Из Брянска ликвидаторы Чернобыльской аварии пишут, что полностью поддерживают вашу мысль о неправильности разделения ликвидаторов государством по "сортам" – тех, кто стал инвалидом до 2001-го и после. И спрашивают: имеется ли у вашей организации возможность оказывать помощь для решения их проблем в суде? Дмитрий Иванович, и куда звонить в вашу организацию?
Дмитрий Горохов: Москва, 8(495)432-76-46, организация "Общее дело".
Константин Баскин: И обязательно нужно сообщить, что вы сделали и где вам поставлен шлагбаум. Чтобы посмотреть, кто где что-то нарушил и как можно это исправить, как вам помочь.
Марьяна Торочешникова: Наталья Михайловна из Москвы дозвонилась на Радио Свобода. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте! Ни я, ни мои близкие не пострадали в Чернобыле, но для меня это острая боль. Многих уже нет, царство им небесное. О каком престиже России, о какой гордости за родину можно говорить, когда 25 лет героев, ликвидаторов аварии наша власть не замечает? Если умирает Герой СССР во время голодовки в защиту прав ликвидаторов! Зато по всей стране строятся безумно дорогие резиденции премьер-министра России. Надо пытаться выковырять чиновников из их кресел. Надо умно выбирать! Спасибо!
Марьяна Торочешникова: Пришло сообщение от Сергея Митрофанова, он тоже чернобылец, из Москвы, как он подписался, и он пишет, что "Радио Свобода сообщала, что дети в Корее не ходят в школу из-за радиоактивных дождей, а МЧС Дальнего Востока в это время объявляли норму. В то же время через 10 дней после аварии изотопы были обнаружены в Исландии, то есть радиация распространяется очень широко. Отличаются ли нормы допустимой радиации в России и в Южной Корее?" Вообще, насколько мы информированы, с вашей точки зрения, о последствиях?
Константин Баскин: Дело в том, что нормы едины, и нет отдельных государственных норм. Но внимание к этим нормам или информация по этим нормам и меры, которые должны приниматься, они разные. Они были разные и во время Советского Союза, разные они и сейчас. Поэтому я бы очень доверял нормам корейским. Не нормам, а реакции по этим нормам и мерам. Даже не японским, а корейским, потому что это очень аккуратная, высокотехнологичная страна с очень заботящимся о населении правительством. Потому что в этой стране три президента были под судом. Есть ли какая-то другая такая страна из развитых стран?
Марьяна Торочешникова: То есть вы считаете, что таким образом нужно президентов учить.
Константин Баскин: Совершенно верно!
Марьяна Торочешникова: Виктор Захарович из Москвы дозвонился на Радио Свобода. Пожалуйста.
Слушатель: Добрый день! У меня есть Соломоново решение. Нельзя одновременно защищать жулика Ходорковского и находить деньги для чернобыльцев. Нет просто денег! Такие яхты, которые стоят миллиарды рублей, набрали, а здесь вы мучите людей, Марьяна!
Марьяна Торочешникова: Я понимаю, звонок Виктора Захаровича обоснован тем, что я, как судебный обозреватель Радио Свобода, рассказываю о том, как идет процесс по делу Ходорковского и Лебедева. У слушателя есть, конечно же, абсолютное право так думать. Но я предлагаю не вдаваться глубоко в эту историю. Мне гораздо больше понравилась мысль, высказанная другой слушательницей, которая сказала про дворцы и резиденции, которые строятся другими совершенно людьми. И мне тоже странно бывает наблюдать за тем, как Россия берет на себя обязательства по проведению Чемпионата мира по футболу, Олимпиады в Сочи, туда вбухиваются огромные деньги, потоки денежные не контролируются, строятся огромные нефтепроводы, газопроводы, и можно Навального почитать, сколько там всего ушло, и откаты идут, а на решение проблемы вот таких у государства денег почему-то не хватает.
Константин Баскин: Одно слово только. То, что вы сказали, уважаемый радиослушатель, вы правильно все говорите, только я бы подумал вот о чем. Никакие наши слезы, никакие наши слова, грустные, никакие разговоры о замках нам не помогут. У нас есть одно – декабрь, выборы. И на выборах сделать свой правильный выбор, куда мы идем и куда мы катимся. И как бы не скатиться в пропасть. Вот это будет за вами, за нами, за всем нашим народом!
Марьяна Торочешникова: Слушательница из Германии, не подписавшаяся, пишет: "У меня подруга – ликвидатор Чернобыля. Когда она уезжала в Германию, ее предупредили, что она будет лишена всех льгот и надбавок, которые положены чернобыльцам. Я думаю, что это несправедливо".
Дмитрий Горохов: Нет, это совершенно... Четко прописано в законе о социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, что россияне, выехавшие за границу, в иные страны, им полагаются выплаты по этому закону, и государство перечисляет туда все, что им полагается.
Марьяна Торочешникова: То есть то, что ей сказали, что ее лишили всех льгот и надбавок, ее фактически ввели в заблуждение.
Дмитрий Горохов: Естественно, ввели в заблуждение.
Константин Баскин: Я бы так не сказал. Уважаемая радиослушательницаиз Германии, если ваша подруга имеет гражданство России, то за ней это сохраняется. Но если она приняла гражданство Германии, то вы будете подлежать исполнению законодательства той страны, куда вы выехали, и за вами этот хвостик не пойдет. Поэтому тут нужно думать. Я встречался с чернобыльцами, которые живут в Германии и получают пенсию в России, потому что они не приняли разумно гражданство, на мой взгляд разумно, и поэтому за ними сохраняется пенсия, возмещение вреда, и они еще получают социалку по Германии. То есть они двойную получают выгоду.
Дмитрий Горохов: Я подразумевал двойное гражданство.
Марьяна Торочешникова: В общем, здесь нужно конкретно выяснять, что за история с вашей подругой, и если ее умышленно ввели в заблуждение, сказав, что она всего лишена, тогда звоните по телефонам, которые объявляли наши гости, и вы можете с ними связаться, они вам дадут разъяснения.
Константин Баскин: Кроме того, она может обратиться через посольство к нашему полномочному представителю по правам человека Лукину, который обязан по закону давать разъяснения в вашем случае.
Марьяна Торочешникова: Во всяком случае, отреагировать на это обращение. Чтобы резюмировать наш разговор, в ближайшее время вы видите какие-то, кроме судебных, пути решения проблем, которые возникают у чернобыльцев и членов их семей?
Дмитрий Горохов: Я не вижу.
Марьяна Торочешникова: Может быть, в Думе готовятся какие-то поправки к законам?
Дмитрий Горохов: В Думе могут готовиться только изменения и дополнения в понижающую сторону, ухудшающие положение чернобыльцев и, хочу особенно отметить, вдов. Потому что вдовы лишены всяких социальных гарантий, которые в законе прописаны.
Константин Баскин: Бесконечное количество общественных организаций, которые имеются, чернобыльских, очень здорово вредит проблеме. Потому что эти организации занимаются в первую очередь получением каких-то материальных благ. Нужно заниматься правовой защитой граждан, которые стали инвалидами в результате чернобыльской аварии.
Марьяна Торочешникова: Вы правовую защиту осуществляете, я так понимаю, на общественных началах.
Константин Баскин: Безвозмездно, на общественных началах. И бесплатно!
Дмитрий Горохов: То же самое.
Марьяна Торочешникова: На волнах Радио Свобода прозвучала передача "Человек имеет право". Со мной в студии сегодня были руководитель некоммерческой организации "Общее дело", в прошлом ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС Дмитрий Горохов и председатель Совета межрегиональной общественной организации "Чернобыльцам – правовую защиту", инвалид Чернобыля Константин Баскин.
