Несмотря на резкое укрепление в последние месяцы, российский рубль по-прежнему не является "крепким" – для этого необходима и "крепкая" экономика. Поэтому следует говорить, скорее, о нынешнем рубле как об "излишне укрепленной" валюте, полагает директор Института стратегического анализа российской аудиторско-консалтинговой компании "ФБК" ("Финансовые и бухгалтерские консультанты"), профессор Высшей школы экономики Игорь Николаев. Но если считать рубль "переукрепленным", стало быть, это создано искусственно. А значит, его курс остается пока лишь "условно плавающим".

На фоне неуклонно укреплявшегося в последние месяцы рубля представители Министерства промышленности и торговли не раз заявляли, что "реальному сектору" российской экономики выгоден более "слабый" рубль – где-то в интервале 60-65 рублей за доллар, текущий же курс оставался на уровнях 56-58 рублей. И ссылались при этом на проведенные министерством опросы предприятий. Руководитель ведомства Денис Мантуров в начале июня говорил как об оптимальном о курсе в 62 рубля за доллар. Через две недели он же "повысил планку" – 58-62 рубля за доллар, как комфортный уровень для большинства отраслей.

Впрочем, представлялись и другие оценки "оптимального" курса рубля. В частности, эксперты Института экономической политики имени Гайдара, которые проводят регулярные опросы российских промышленных предприятий почти четверть века, пришли к противоположным выводам – что предприятиям выгоден, наоборот, более "крепкий" рубль. Так, очередной опрос, проведенный весной этого года, показал "средний" такой курс в 52 рубля за доллар, то есть почти столько же, сколько и весной 2016 года (51 рубль за доллар). При этом разброс в нынешних ответах предприятий разных отраслей составил от 42 рублей за доллар (фармацевтика) до 61 рубля (металлургия).

Как в принципе объяснить такой огромный разброс в оценках? Ну, разве предположить, что опросы министерства и экспертов охватывали совсем уж разные предприятия одних и тех же отраслей экономики…

Игорь Николаев:

– Ну, во-первых, я не очень представляю, как это – "в среднем"? Нельзя же так, что там – 40, здесь – 60, а в среднем получится 50. Но в любом случае разница существенная – 60-65 и около 52 рублей за доллар. Однако, несмотря на всю невероятность того, что, возможно, разная была выборка при проведении опросов, я все-таки считаю, что как раз это и стало причиной. Если бы опрашивали одни и те же предприятия, то, конечно, такой бы разницы не было. Но так как она слишком велика, объяснить для себя я могу такой разброс только этим.

​В 2014-2015 годах девальвация рубля в номинальном выражении составила более 50%, а в реальном – более одной трети. На фоне такой девальвации общий объем экономики России за это же время сократился на 4-5%...

Игорь Николаев:

– Можно предположить, что у нас вообще-то рост мог быть... Ведь, вспомним, после девальвации 1998 года начался экономический рост, весьма заметный, причем фактически уже со второго квартала 1999 года. То самое импортозамещение из-за резкой девальвации рубля тогда вполне сработало. На этот же раз, несмотря на девальвацию, произошел существенный спад экономики. Возникли другие факторы: и падение цен на нефть, и санкции, и накопленные структурные диспропорции в экономике… В результате после девальвации, за которой теоретически можно было надеяться даже на подъем экономики, мы получили ее спад. И в таких условиях он был фактически закономерным.

​Еще осенью 2014 года Центральный банк России отказался от прежней политики "таргетирования валютного курса" в пользу политики "таргертирования инфляции" и "плавающего" курса рубля, которой он придерживается и до сих пор. И в этих условиях заявления чиновников о некоем "оптимальном" курсе рубля, отличном от текущего, по идее, могут восприниматься как попытки так или иначе повлиять на политику Центрального банка. Но как вы это понимаете?

Игорь Николаев:

– Я понимаю это так. Да, у нас политика "плавающего" курса рубля, при которой, казалось бы, только спрос и предложение определяют, сколько будет стоить рубль. Но реально, конечно, это далеко не так. И чиновники – и в самом Банке России, и в других ведомствах, – я надеюсь, прекрасно понимают, что курс этот все-таки "условно плавающий". Что с помощью разных инструментов можно на него воздействовать, что и происходит. В первую очередь – ключевая ставка Центрального банка. Если она составляет 9% годовых (а в последние месяцы была даже выше) при резко снижающейся и достигшей уже 4% в год инфляции, это – яркий показатель того, какова политика Центробанка. А именно – "крепкого" рубля, пусть даже и при завышенном его курсе, хотя они этого и не признают. Но самое главное – это благоприятнейшие условия для действий финансовых спекулянтов, тех, кто использует технологии carry trade и зарабатывает на этом.

​… то есть, занимать деньги в странах с низкими процентными ставками и вкладывать их в странах со ставками более высокими. В итоге получаемый от этих вложений доход перекрывает долговые обязательства по привлеченным средствам. А процентные ставки на финансовом рынке той или иной страны определяются во многом текущим уровнем ключевой ставкой ее центрального банка…

Игорь Николаев:

– И такая разница между величиной ключевой ставки и инфляции показывает, что курс на "крепкий" рубль будет сохраняться. И Банк России это подтверждает постоянно. А если он будет сохраняться, значит, и carry trade заниматься по-прежнему выгодно, что и происходит. Но если курс у нас "плавающий", то как на это воздействовать? Ну, вот, в том числе разными заявлениями, вербальными интервенциями, так сказать. Надо учитывать также, что у разных ведомств свои интересы. Минфину, скажем, надо выполнять бюджет, который на этот год сверстан, исходя из среднего курса в 67,5 рубля за доллар. Вот мы и слышим заявления чиновников, с помощью которых пытаются как-то воздействовать на курс. Но не очень-то получается...

​Укрепление рубля в первом полугодии (да еще на фоне падавших цен на нефть) как раз и было связано во многом именно с притоком в страну спекулятивного капитала – процентные ставки в России намного выше, чем в других развивающихся странах, не говоря уже о западных. Но, скажем, Федеральная резервная система (ФРС), Центральный банк Соединенных Штатов, свою ключевую ставку теперь повышает, тогда как Банк России, наоборот, свою снижает. И по мере сокращения разницы в ставках приток этих капиталов в Россию будет сокращаться, а в какой-то момент и вовсе может смениться его оттоком, что неизбежно ослабит рубль…

Игорь Николаев:

– Да, по мере того как ФРС США будет повышать свою ставку, а Банк России будет понижать свою, привлекательность нашего валютного рынка для спекулянтов будет снижаться. Плюс – мировые цены на нефть упали еще больше, примерно на 20% только за последние несколько месяцев. Для кого-то это вообще стало критерием того, что рынок перешел в "медвежий" тренд (на снижение цен. – РС). Это значит, что вкупе с фактором сокращения разницы в ставках спекуляции будут становиться все менее интересными. А если вдруг допустить и новое существенное падение цен на нефть – допустим, до 40 долларов за баррель и ниже, то спекулянты просто рванут с российского валютного рынка. И вот тогда фактически неизбежна новая сильная девальвация.

​По общему влиянию на экономику России чем она может отличаться от предыдущей девальвации, 2014-2015 годов?

Игорь Николаев:

– Безусловно, вероятность новой волны девальвации растет, так как из-за денег спекулянтов образовался структурный перекос на российском валютном рынке. Впрочем, вряд ли, думаю, стоит ожидать какого-то единовременного обвала. Но это "консервирует" развитие экономики с темпами или близкими к нулю, или с минимально отрицательными. Такой вот "отрицательный застой" получается. Вот, думаю, чем нам грозит очередная волна девальвации.

​По оценкам экспертов РАНХиГС и Института имени Гайдара, доля так называемого "инвестиционного" импорта (то есть закупок предприятиями сырья, оборудования и комплектующих, необходимых им для собственного производства) в общей стоимости всего российского импорта за последние три года практически не изменилась – она по-прежнему составляет около 40%. Хотя рубль за это время резко подешевел. Получается, импортозамещение в целом по экономике слабо просматривается?

Игорь Николаев:

– Предприятия, конечно, ищут и что-то находят. Импортозамещение все же есть, но очень малозначимое и незаметное. Самое тревожное – как только рубль укрепляется, так снова очень сильно вырастает импорт, предприятия вновь на него переключаются. То есть эффект девальвации, с точки зрения его влияния на импортозамещение, получается ограниченным и временным. Это и раньше происходило, и на этот раз – после девальвации 2014-15 годов.

​На прошлой неделе Центральный банк России представил очередной "Доклад о денежно-кредитной политике", в котором, в частности, шла речь о влиянии укрепления рубля на разные отрасли российской экономики. Сопоставлялись, например, снижение расходов на импорт сырья или комплектующих, с одной стороны, и сокращение поступлений от экспорта. Эксперты банка, впрочем, не делают прямых выводов, какой же рубль выгоднее большинству предприятий – более "слабый" или более "крепкий"? Но у вас какой вывод напрашивается по прочтении этого обзора?

Игорь Николаев:

– Мне трудно говорить о "крепком" рубле, ведь надо различать понятия – "сильная" валюта и "излишне укрепленная"... Рубль по-прежнему не является "сильной" валютой. Чтобы валюту называть "сильной", нужно иметь и "сильную" экономику. Поэтому мы можем иметь или "переукрепленную", или "излишне укрепленную" – как хотите это называйте – валюту при пока еще "слабой" экономике. Это то, что у нас и есть сейчас. Но если валюта "переукреплена", значит, это достигнуто искусственно, и тогда надо обосновывать, что это, мол, не так уж и плохо. Вот в данном случае, как мне кажется, мы такое "обоснование" и получили. Тем более что прямо или не совсем прямо, но упреки в адрес Центробанка, в том числе и со стороны федеральных чиновников, мы не раз уже слышали, что курс, мол, должен быть ниже.

Но это в принципе бесконечный спор – курсу национальной валюты нужно быть ниже или выше?..

Игорь Николаев:

– Валюта просто должна быть стабильной! Всегда из-за специфики отраслей, что для одних хорошо, для других – плохо. А вот к стабильному курсу приспособятся все, кто-то – раньше, кто-то – позже. То есть курс не должен быть искусственно "сдвинут" в какую-то сторону и должен оставаться стабильным – это главное, что необходимо экономике для стабильного и поступательного развития. А быть валюте когда-то сильнее, когда-то слабее – споры об этом будут продолжаться всегда. Экономика – разная, отрасли – разные.