В стране, где нет, например, денег на детскую онкологию, стоит ли тратить 51 миллиард долларов на пафос и на "спортивные понты"?
Так, отвечая вопросом на вопрос, начал беседу со мной писатель Виктор Шендерович.
Мы встретились в пятницу накануне его концертного выступления в отеле "Жемчужина". Час назад Шендерович приземлился в аэропорту Сочи. Не выглядел усталым, хотя преодолел почти две с половиной тысячи километров и почти полуторачасовую сочинскую пробку. Не сговариваясь, мы сразу же определили тему беседы.
– Вопрос, быть может, прозвучит неожиданно, но если бы вы были президентом Путиным…
– Я бы застрелился…
– Ну, это успеется… Так вот, вы стали бы бойкотировать Олимпиаду?
– Может быть, я потому и не могу быть президентом Путиным, что как-то приоритеты сложились по-разному. Поэтому у меня, например, другие представления о том, на что нужно тратить деньги. Стоит ли тратить 51 миллиард долларов на пафос?
– Уже 56 почти…
– Ну, плюс-минус 5 миллиардов – это такие пустяки. Это мы на больных детей в интернете собираем по 300 рублей, а тут – больше на 5 миллиардов долларов, меньше на 5 миллиардов долларов… Это не выглядит слишком принципиально. Мое отношение к этому не изменилось: я думаю, что не стоит проводить олимпиады, где в стране есть политические заключенные, в стране с авторитарным режимом. Была Берлинская, с огромным успехом прошедшая, олимпиада. Тоже были очень хорошие дороги и вообще все было красиво. И все это послужило делу пропаганды "замечательной страны", встававшей в ту пору с колен, если мы помним. Ничего хорошего из этого не вышло. Я полагаю, что не следует такой пиаровский ресурс, а это, безусловно, огромный пиаровский ресурс, тратить так. Не надо позволять его так использовать.
– Есть перспективы у призывов бойкотировать Олимпиаду со стороны иностранных лидеров?
– Нет, думаю, перспектив нет, потому что иностранные лидеры не чересчур отличаются от наших. "Близкий друг" господин Шредер подробно разовьет эту тему. Идеологических лидеров уровня Тэтчер и Рейган почти не осталось. Нынешние – по преимуществу менеджеры, и эти менеджеры не находят нужным ссориться "снаружи" от менеджерских вопросов. Поэтому за военные базы в Средней Азии и за газ для Европы, а также за мирное поведение по иранскому вопросу в Совете безопасности они простят Путину все, что угодно, и политзаключенных, и Ходорковского. Они будут время от времени изображать озабоченность, что входит в дипломатические правила игры. Все прекрасно понимают эти правила, поэтому, как миленькие, приедут и будут улыбаться.
– Вы могли бы себя представить гостем "Русского дома" в Сочи?
– Вы знаете, у меня неплохая фантазия, но так сильно она не возбуждается!
– Вы уже видели список артистов? Например, Лазарев (певец. – А.К.)… Не Татьяна Лазарева, разумеется…
– Нашу элиту, в том числе артистическую, я представляю себе очень хорошо. Я маргинал и предпочитаю находиться среди маргиналов типа Юрского, Ахеджаковой. У меня есть некоторый список маргиналов – старый, на который я ориентируюсь.
– Предстоящая амнистия, о которой сейчас много говорят, в том числе в отношении Ходорковского, возможна ли в контексте Олимпиады?
– Не исключено… Когда-то Томас Джефферсон с римской прямотой сформулировал, что при тирании права даруются. То, что должен был сделать суд, может даровать тиран и сорвать бурю оваций. Сам посадил, сам освободил – и все в диком восторге. Если сочтут нужным, они, безусловно, перед Олимпиадой сделают какие-то жесты. После Олимпиады они посадят Навального или всех обратно запихнут. Для них, действительно, чрезвычайная вещь – эта Олимпиада, и они сделают все, чтобы она прошла в максимально благоприятной обстановке. Потом это развяжет им руки и степень либерализации перед Олимпиадой, как маятник, улетит в противоположную сторону.
– Я слышал, что вы не смотрите телевизор совсем…
– Смотрю. Просто я переключился на спортсменов и животных…
– То есть Олимпиаду вы смотреть будете?
– Не уверен. Впрочем, может быть, и буду. Вы затронули сложную тему. Я вообще – болельщик. И, шепотом говоря, я патриот: я болею за наших и обычно довольно сильно переживаю – у меня улучшается настроение от побед и ухудшается от поражений. Это ведь то же самое, что и Родина: скажи мне, за кого ты болеешь… Это очень важный эмоциональный момент. Конечно, хочется удачи этой команде, этим ребятам. Но тут тонко сплетенное волоконце. То, что эти замечательные ребята, за которых я болею, служат пиару совершенно чудовищного режима, – это тоже реальность, тут чувства раздваиваются. Я не могу желать нашим поражений на хоккейной площадке или на биатлонной гонке. Я не могу желать, чтобы Альбина Ахатова промахнулась. Но то, что всякое золото, всякая медаль, будут сопровождаться диким державным пафосом, это я знаю. И это мне неприятно.
Так, отвечая вопросом на вопрос, начал беседу со мной писатель Виктор Шендерович.
Мы встретились в пятницу накануне его концертного выступления в отеле "Жемчужина". Час назад Шендерович приземлился в аэропорту Сочи. Не выглядел усталым, хотя преодолел почти две с половиной тысячи километров и почти полуторачасовую сочинскую пробку. Не сговариваясь, мы сразу же определили тему беседы.
– Вопрос, быть может, прозвучит неожиданно, но если бы вы были президентом Путиным…
– Я бы застрелился…
– Ну, это успеется… Так вот, вы стали бы бойкотировать Олимпиаду?
– Может быть, я потому и не могу быть президентом Путиным, что как-то приоритеты сложились по-разному. Поэтому у меня, например, другие представления о том, на что нужно тратить деньги. Стоит ли тратить 51 миллиард долларов на пафос?
– Уже 56 почти…
– Ну, плюс-минус 5 миллиардов – это такие пустяки. Это мы на больных детей в интернете собираем по 300 рублей, а тут – больше на 5 миллиардов долларов, меньше на 5 миллиардов долларов… Это не выглядит слишком принципиально. Мое отношение к этому не изменилось: я думаю, что не стоит проводить олимпиады, где в стране есть политические заключенные, в стране с авторитарным режимом. Была Берлинская, с огромным успехом прошедшая, олимпиада. Тоже были очень хорошие дороги и вообще все было красиво. И все это послужило делу пропаганды "замечательной страны", встававшей в ту пору с колен, если мы помним. Ничего хорошего из этого не вышло. Я полагаю, что не следует такой пиаровский ресурс, а это, безусловно, огромный пиаровский ресурс, тратить так. Не надо позволять его так использовать.
– Есть перспективы у призывов бойкотировать Олимпиаду со стороны иностранных лидеров?
– Нет, думаю, перспектив нет, потому что иностранные лидеры не чересчур отличаются от наших. "Близкий друг" господин Шредер подробно разовьет эту тему. Идеологических лидеров уровня Тэтчер и Рейган почти не осталось. Нынешние – по преимуществу менеджеры, и эти менеджеры не находят нужным ссориться "снаружи" от менеджерских вопросов. Поэтому за военные базы в Средней Азии и за газ для Европы, а также за мирное поведение по иранскому вопросу в Совете безопасности они простят Путину все, что угодно, и политзаключенных, и Ходорковского. Они будут время от времени изображать озабоченность, что входит в дипломатические правила игры. Все прекрасно понимают эти правила, поэтому, как миленькие, приедут и будут улыбаться.
– Вы могли бы себя представить гостем "Русского дома" в Сочи?
– Вы знаете, у меня неплохая фантазия, но так сильно она не возбуждается!
– Вы уже видели список артистов? Например, Лазарев (певец. – А.К.)… Не Татьяна Лазарева, разумеется…
– Нашу элиту, в том числе артистическую, я представляю себе очень хорошо. Я маргинал и предпочитаю находиться среди маргиналов типа Юрского, Ахеджаковой. У меня есть некоторый список маргиналов – старый, на который я ориентируюсь.
– Предстоящая амнистия, о которой сейчас много говорят, в том числе в отношении Ходорковского, возможна ли в контексте Олимпиады?
– Не исключено… Когда-то Томас Джефферсон с римской прямотой сформулировал, что при тирании права даруются. То, что должен был сделать суд, может даровать тиран и сорвать бурю оваций. Сам посадил, сам освободил – и все в диком восторге. Если сочтут нужным, они, безусловно, перед Олимпиадой сделают какие-то жесты. После Олимпиады они посадят Навального или всех обратно запихнут. Для них, действительно, чрезвычайная вещь – эта Олимпиада, и они сделают все, чтобы она прошла в максимально благоприятной обстановке. Потом это развяжет им руки и степень либерализации перед Олимпиадой, как маятник, улетит в противоположную сторону.
– Я слышал, что вы не смотрите телевизор совсем…
– Смотрю. Просто я переключился на спортсменов и животных…
– То есть Олимпиаду вы смотреть будете?
– Не уверен. Впрочем, может быть, и буду. Вы затронули сложную тему. Я вообще – болельщик. И, шепотом говоря, я патриот: я болею за наших и обычно довольно сильно переживаю – у меня улучшается настроение от побед и ухудшается от поражений. Это ведь то же самое, что и Родина: скажи мне, за кого ты болеешь… Это очень важный эмоциональный момент. Конечно, хочется удачи этой команде, этим ребятам. Но тут тонко сплетенное волоконце. То, что эти замечательные ребята, за которых я болею, служат пиару совершенно чудовищного режима, – это тоже реальность, тут чувства раздваиваются. Я не могу желать нашим поражений на хоккейной площадке или на биатлонной гонке. Я не могу желать, чтобы Альбина Ахатова промахнулась. Но то, что всякое золото, всякая медаль, будут сопровождаться диким державным пафосом, это я знаю. И это мне неприятно.
