"Церковь ощущает себя как субъект, равный государству, со своим правом, со своим управлением, со своими механизмами принятия решений, с соответствующими представлениями о протокольном равенстве представителей Церкви и государства. Если какой-то мелкий чиновник вызывает архиерея на ковер, ему должно быть объяснено, что он поступает абсолютно неправильно", – заявил глава синодального Отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин на встрече с представителями епархиальных отделов.

По словам Всеволода Чаплина, важно всегда настаивать "на равном участии государства и Церкви в принятии тех решений, которые затрагивают существенные церковные интересы или связанные с нравственным, духовным измерением жизни". Позже, комментируя утверждение Государственной думой России закона о неподсудности религиозных текстов, Чаплин высказал некоторое недовольство действиями депутатов, отметив, что, хотя РПЦ поддерживает новый закон, мнение верующих было учтено "не в полной мере".

Религиовед Николай Митрохин не склонен видеть в подобных заявлениях прямой вызов, брошенный РПЦ государству, но считает их заслуживающими внимания:

​– Cлова, произнесенные Всеволодом Чаплиным, выглядят как прямо противоречащие принципу отделенности церкви от государства, заложенному в Конституции России. Вы согласны?

– Я бы не стал проводить такую параллель. Многие субъекты могут себя считать равными государству, но пока это на практике не будет реализовано, соответственно, это не будет противоречить Конституции. Мало ли кто себя кем считает! Чаплин в данном случае, хотя и является официальным спикером РПЦ, выражает личную точку зрения. Пока подобные тезисы не оформлены решениями управляющих органов РПЦ, Поместным или Архиерейским собором или хотя бы Священным синодом, мне кажется, странно беспокоиться или делать какие-либо выводы. Но если перейти, собственно, к реалиям, то да, РПЦ себя действительно считает субъектом, равным государству, и пытается это свое понимание статуса реализовывать различными методами. Другой вопрос – насколько РПЦ это удается. В этом отношении совершенно четко понятно, что РПЦ может думать о себе в подобных категориях или проводить какие-то действия в рамках своего понимания статуса ровно до тех пор, пока государство не скажет: "Нет, у нас здесь есть твердая позиция, и поэтому делайте, как мы сказали, и будет так, как мы говорим, а не так, как вам хочется".

Ярким примером этого было принятие Госдумой закона о недопустимости криминальной трактовки священных текстов, где РПЦ представила свою позицию, как именно должно быть записано название священных текстов для православных. Но Госдума оставила ту формулировку, которую сама разработала, то есть слово "Библия", а не "Священное Писание", как хотелось бы РПЦ. Чаплина возмущает то, что, допустим, архиерей должен ходить к какому-то мелкому чиновнику "на ковер", когда тот его вызывает. В каких-то регионах подобная ситуация невозможна, поскольку губернатор считает себя православным, и архиерей ходит только к нему. А в других регионах, где губернатор, может быть, и считает себя православным, но не оказывает местной епархии РПЦ особого содействия, данный архиерей будет ходить к мелкому чиновнику по его вызову. Поэтому, чего бы ни хотелось лично Чаплину, политическая и социальная реальность в России совершенно иная.

– Вы сказали, что Чаплин выражал личную точку зрения. То есть она может не совпадать с мнением патриарха?

– Может быть, личная точка зрения патриарха совпадает здесь с точкой зрения Чаплина, но это остается личной точкой зрения патриарха. Поскольку в РПЦ законодательство и полноценная точка зрения может излагаться только коллективными органами. Патриарх – не папа римский, его мнение не является абсолютным законом для Церкви.

– А является ли эта точка зрения точкой зрения Синода?

– РПЦ очень рационально поступает. По большинству актуальных вопросов Синод или Поместный архиерейский собор ровным счетом не принимают никаких решений, и в результате возникает некоторая полифония, когда одни члены церковного руководства говорят одни вещи, а другие – другие. И это в зависимости от ситуации или контекста. Это для Церкви очень удобно.

– Еще одну цитату приведу: "Важно настаивать на равном участии государства и Церкви в принятии тех решений, которые затрагивают существенные церковные интересы". Существенными церковными интересами могут быть объявлены любые интересы. В этой фразе есть какой-то вызов государству?

– Нет. На практике так и происходит: когда что-то затрагивает существенные церковные интересы, идет консультация между церковью и государством на различных уровнях. То есть в этом плане это достаточно партнерские отношения, государство послушает церковь, как партнера, а потом примет то решение, которое считает нужным. Иногда в пользу церкви, иногда нет.

– А как можно интерпретировать слова Чаплина о том, что нужно, чтобы голос православных был определяющим, на том основании, что это голос большинства россиян?

– Это соответствует, в принципе, общецерковному пониманию ситуации в России, где церковь, особенно руководство церкви, считает, что поскольку, по данным социологических опросов, 80 процентов называют себя православными, то руководство РПЦ автоматически является лидером некого большинства населения. Хотя на практике это не соответствует действительности, потому что в церковь ходят от 0,5 до 2,5 процента населения, это те, кого РПЦ может теоретически репрезентовать. Поэтому руководство Церкви пытается себя продать дороже, чем оно того стоит, государству. А государство, в зависимости от ситуации, когда ему в рамках каких-то идеологических или пропагандистских кампаний требуется сказать, что у нас большинство населения – православные, иногда точку зрения Церкви учитывает. Когда государство принимает какие-то практические решения, касающиеся финансирования, например, православных инициатив, телеканала, образования и прочее, оно смотрит скорее на реальную численность православных – и принимает это в расчет. Поэтому чего бы ни хотелось лично Чаплину и руководству Церкви, все равно это будет ограничено в соответствии с волей политического руководства страны.

– А подобного рода заявления официального представителя РПЦ не провоцируют обострение отношений РПЦ с другими традиционными конфессиями?

– Нет, они уже давно поделили все свои делянки. И начнем с того, что Чаплина никто всерьез не воспринимает. Его очень любят журналисты, потому что он делает яркие заявления, которые потом можно комментировать. Но реально все люди, которые имеют отношение к религии, знают, что Чаплин – политический клоун, которого руководство РПЦ выставляет, чтобы он делал яркие заявления и отвлекал внимание тем самым от реальных внутренних проблем РПЦ. Поэтому лидеры других конфессий тоже отлично знают, кто он такой, и на его филиппики никак не реагируют и всерьез их не воспринимают, – полагает религиовед Николай Митрохин.