В Европе в понедельник началась акция "Свободу Надежде Савченко – мы голодаем". Инициативу депутатов Совета Европы подхватили социальные сети и гражданские активисты.

К акции может присоединиться любой человек – на день, на два или символически – на несколько часов. "Главное – дать знать Надежде Савченко, что она не одна, что о ней думают", – заявила в интервью украинской редакции Радио Свободная Европа/Радио Свобода чешский депутат Кристина Зеленкова. Акция, цель которой также привлечь внимание к судьбе других политзаключенных, продлится до конца февраля.

В России украинскую военнослужащую Надежду Савченко обвиняют в причастности к убийству двух сотрудников ВГТРК и незаконном пересечении российской границы. Она все обвинения отвергает и утверждает, что к тому моменту уже была захвачена сепаратистами, которые затем ее переправили в Россию. В середине декабря суд продлил арест Савченко до 16 апреля. После этого она в знак протеста объявила голодовку – третью с момента ее ареста летом 2014 года.

Вера Савченко, сестра Надежды Савченко, ответила на вопросы ведущего программы "Настоящее время":

– Она уже привыкла быть голодной, хотя это, наверное, не то, к чему надо привыкать. Она рада тому, что уже скоро конец этого суда, который совсем не похож на суд, и скоро должны политики что-то предпринимать. Вот чтобы им было проще не забывать о людях, она собирается начать сухую голодовку. Сейчас она во время судебных заседаний употребляют пищу вроде детского питания – три дня в неделю. А четыре дня она находится в СИЗО, там она вообще не ест. Пока так.

– Что собирается делать защита дальше, когда ее фактически лишают права голоса? По-вашему, у адвокатов есть некий "план Б"?

– По-моему, нет. Адвокаты – это люди, которые должны и умеют работать в процессуальном поле, даже если оно деформировано, как в России. Они надеются на то, что мяч перейдет на поле политиков, дипломатов и там уже будут о чем-то договариваться. Потому что, судя по тому, как ведут себя судьи, суд не собирается быть честным.

​– У Украины, по-вашему, есть четкая стратегия для освобождения Надежды Савченко? Потому что складывается ощущение, что украинская власть помнит о ней, но все ее действия достаточно ситуативные, я бы даже сказал, хаотичные. У вас нет такого ощущения?

– Я с вами соглашусь. Поэтому нет определенного человека, который отвечает за дело Савченко и остальных ребят...

– Сенцова, например...

– Сенцова, Карпюка, Клыха, Кольченко. Это, как минимум, та пятерка, у которой есть все шансы...

​– Это только те, что на слуху.

– Ну, да. И власть интересуется постольку, поскольку народ интересуется, она должна интересоваться, чтобы свой рейтинг держать, и это понятно. Это любая власть любой державы.

– Нет стратегии. Почему?

– Много других проблем. Задача власти – удержаться. А плюс еще в нашей стране реформы нужно делать. А реформы – это всегда не совсем приятно, и это может породить недовольство народа. Поэтому там много других проблем.

– То есть освобождение Савченко для украинской власти скорее – вопрос имиджа, нежели стратегический?

– По моему мнению, да.

​– На днях Надежда написала письмо в редакцию интернет-издания "Медуза", но ответы на вопросы журналиста, как она утверждает, цензура не пропустили. И там же, в материале на "Медузе", Надежда говорит, что "все ответы знает моя сестра Вера". Вы можете нам рассказать, что в итоге цензура не пропустила?

– Я знаю о диалоге Нади с "Медузой", и, к сожалению, сейчас у меня нет этих ответов. Скорее всего, адвокаты забыли мне их передать, бывает такое. У нас единственный более-менее надежный коридор без "прослушки" общаться с Надей – через адвокатов, письменно, и, в силу занятости, они иногда забывают нам передать письма друг друга. Поэтому я сейчас не располагаю информацией, что Надя написала "Медузе". Но я знала о вопросах "Медузы" и понимала, что они немногим отличаются от <вопросов, которые задали бы> "Лайф-Ньюс", странные были вопросы, мягко говоря. И я не понимаю, на что рассчитывали эти ребята. И в результате Надя попыталась им написать письмо. Сейчас усложнился вообще с Надей какой-либо диалог письменный, потому что все изымается на цензуру. Естественно, в цензуре оно и тонет. Поэтому что-то получить от нее написанное рукой сейчас сложно.

​– Мой следующий вопрос – о перспективе. В начале года адвокаты Надежды, описывая процесс, говорили: чем хуже, тем лучше. То есть, мол, когда количество нарушений в суде превысит критический объем, голоса мировых политиков, которые продолжают делать заявления о Надежде Савченко, и протесты во многих странах зазвучат громче, и в итоге заставят Кремль освободить Савченко. Мол, это может произойти уже в марте. Насколько такая перспектива реальна?

– С фразой, что чем хуже суд себя ведет, тем лучше для дела Савченко, я соглашусь. И действительно, самый худший момент для суда на сегодняшний день – то, что адвокаты поймали за руку следователя, Маньшина Диму, который должен был давно отойти от дела, но он почему-то сидел и суфлировал лжесвидетелю со стороны обвинения. И его адвокаты сфотографировали, хотя он был уверен, что этого никто не узнает, и сейчас он вынужден был приехать и давать показания. Это очень плохо для суда! Но мы видим, как судья выгораживал Маньшина. Он снимал все вопросы, говорил: "Это не относится к делу. И вообще, читайте материалы дела, это там есть". Нужно, чтобы это видел мир, как угодно – в комиксах, в отчетах, это нужно доносить до политиков в мире. И я обращалась к новому президенту Парламентской ассамблеи Совета Европы, я попросила его прислать на суды их юриста, чтобы тот зафиксировал конец судебного заседания и написал свой отчет. Но он сказал, что это не их традиция, это лучше через Совет Европы. Такой первый отказ. Хотя можно было бы, чтобы мировые политики такого уровня получили информацию из первоисточника. Задача – донести то, что творит Россия, потому что у России очень мощные массмедиа по всему миру.

​– Но информационная конъюнктура отодвигает вопрос Савченко, Сенцова и других украинских заключенных в России на второй план.

– Это да.

– И все-таки, перспективы разрешения истории с Савченко в России могут быть связаны как-то с мартом? Могут освободить в апреле? Как вы оцениваете эти шансы?

– Ну, я шутя... Если ввести эмбарго на покупку нефти у России до освобождения Савченко, то она выйдет на свободу завтра. Но этот вопрос не поднимается. Поэтому когда – это для меня самый страшный вопрос. Я слышала от моего президента, президента Украины, что она будет свободна в мае 2015 года. Так что кого спрашивать, если мой президент ошибся? – сообщила Вера Савченко в интервью ведущему программы "Настоящее время".