[ Радио Свобода: Программы: История и современность: Документы прошлого ]
Елена Зубкова: Уже совсем близок День Победы. Не знаю, как у наших слушателей, а у меня, едва я произношу слова "День Победы", в памяти возникают кадры кинохроники 60-летней давности. Красная площадь. Поверженные фашистские штандарты. И человек на белом коне, принимающий парад Победы. Это маршал Жуков. Маршал Победы - "Георгий Победоносец". Именно таким он остался в памяти миллионов соотечественников. Реальный, "живой" Жуков, конечно, не во всем и даже во многом не походил на этот почти "святой" образ. Но такова уж особенность исторической памяти народа: он сам создает себе героев и, создав, любит до самозабвения. В этом смысле Георгию Константиновичу Жукову повезло как никому другому. Владимир Тольц: Но это как посмотреть. В конце концов за все, в том числе и за народную любовь, надо платить. И образ полководца-победителя на белом коне кому-то нравился, а кого-то сильно раздражал. В первую очередь тех, кто делил с Жуковым власть - в армии и в стране. Ведь именно эти, так сказать, соратники устроили так, чтобы Жуков в конце концов ушел с политической арены, оказался не у дел. Это случилось осенью 1957 года, 12 лет спустя после Победы. Елена Зубкова: Надо сказать, что отставка 1957-го года была не первой в карьере маршала. В июне 1946 года, т.е. всего год спустя после окончания войны, Жуков оказался в опале, лишился поста командующего сухопутными войсками и уехал командовать Одесским военным округом. О причинах отставки в приказе министра вооруженных сил СССР, генералиссимуса Сталина говорилось следующее: "...Маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц. Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе ... разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения. Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию". Владимир Тольц: Здесь как будто бы все ясно, и слова про "правительство" и "Верховное Главнокомандование", которому якобы противопоставил себя Жуков, вряд ли кого-нибудь могут ввести в заблуждение. Не о том шла речь. Просто "по закону жанра" у победы не могло быть двух "отцов", двух вождей-победоносцев. А это одно-единственное место было уже занято: "творцом, вдохновителем и организатором" всех побед считался Сталин. Жуков в качестве "ассистента" был ему не нужен. Точно также не нужны были и другие военачальники, отличившиеся во времена Второй мировой. В качестве победителей - не нужны. Отсюда и известные "дела" послевоенной поры - "дело авиаторов", "артиллеристов", и "дело Жукова" тоже из этого ряда. Елена Зубкова: Хотя как знать: ведь дело Жукова могло возникнуть гораздо раньше - во времена массовых чисток в армии 1930-х годов. В 1937 году Жуков уже на виду, командует кавалерийским корпусом. Вероятность попасть под каток репрессий для него была весьма высока. Но Жуков тогда уцелел. Вопрос: почему? В нашей сегодняшней передаче принимает участие историк Анатолий Пономарев. Анатолий Николаевич, я знаю, что Вы уже много лет занимаетесь изучением судьбы маршала Жукова, даже встречались и беседовали с ним. Скажите, как по-вашему, почему Жукову удалось избежать репрессий в 30-е годы? Что это - счастливая случайность или все-таки чей-то расчет? Анатолий Пономарев: Вы знаете, это непростой вопрос. Вроде все складывалось так, что он тоже должен был пополнить число арестованных, репрессированных и так далее. Ведь дело в том, что он, командуя и полком, и дивизией, и работая в Москве помощником Буденного, он же встречался с Тухачевским. И когда 37-38 год начался, ему сразу обвинение: вы ученик, по сути дела, Тухачевского, вы с ним встречались в домашней обстановке, вы дружили с Рокоссовским и другими. Они к этому времени все были арестованы. И почему же получилось, что его все-таки оставили в строю? Мне кажется, здесь ряд обстоятельств. Во-первых, его хорошо знали и Ворошилов, и Буденный. Они многих других знали, однако, это не помогло им. Но, я думаю, здесь характер сыграл большую роль. Ведь когда его начали обсуждать на партийных собраниях, различные обвинения в его адрес, он послал гневную телеграмму на имя Сталина и Ворошилова, где говорил: "Возмущен травлей, которую устроили надо мной". То есть резкий протест. Видимо, это тоже сыграло свою роль. Потому что когда его назначали на Халхин-Гол, Сталин: "Жуков - это кто такой? Это не тот, который прислал на мое имя телеграмму?". Ворошилов подтвердил. Сталин говорит: "Ну и чем кончилось?". Ворошилов говорит: "Да все ерундой оказалось". Есть одно стихотворение любопытное одного полковника, который пишет: "Он мог под проволокой ржавой тягать колымское кайло, но помогла ему держава, и нам хоть в этом повезло". Владимир Тольц: Смерть Сталина, как известно, положила конец послевоенной опале маршала Жукова. Собственно, еще при жизни генералиссимус смягчился, сменил гнев на милость: на 19-ом съезде партии, в октябре 1952 года Жуков снова был избран кандидатом в члены Центрального Комитета, откуда его изгнали в 1947-ом. А после смерти Сталина Георгий Константинович полностью восстановил утраченные позиции и даже укрепил их: он получил пост министра обороны страны, был избран в Президиум ЦК, т.е. вошел в круг высшего партийного руководства. О военных делах Жукова написано много, в том числе и им самим. О его работе в качестве министра обороны говорится почему-то меньше. А ведь именно эта деятельность стала одной из причин последовавшей в 1957-ом отставки. Так чем же отличился Жуков, будучи министром обороны? Этот вопрос я адресую нашему сегодняшнему гостю - Анатолию Николаевичу Пономареву. Анатолий Пономарев: Жуков очень энергично взялся за дело. Потому что он заменил Булганина на посту министра обороны. Это несопоставимые величины. Потому что Булганин в военном отношении - это посредственность, а Жуков - талантливый полководец. Он стал наводить порядок в армии. Дисциплина хромала здорово. В этом отношении был принят ряд очень жестких постановлений, в том числе и по очень крупным деятелям. Затем он очень много сделал в плане реабилитации наших многих генералов, которые пострадали во время войны. Особенно он уделил внимание бывшим военнопленным. Вы же знаете, что они буквально остракизму были подвергнуты. Многие после возвращения увидели и тюрьму, и ссылку, и прочее. Он заявил, что неправильное отношение к пленным. Конечно, нужно разбираться, кто и как попал в плен, но большинство были честные люди, которые просто попали в тяжелое положение. А многие из них потом и героями стали, и бежали, и в партизанских движениях участвовали. Затем он очень много реабилитировал людей, которые проходили по его делу. Ведь в 46-47 году было арестовано около 70 генералов и офицеров, которые входили в группу его, и охрана, и адъютанты и так далее. Причем многие из них не выдержали, будем прямо говорить, и пыток и так далее, и наговорили на него очень много. Несмотря на это, он ни к кому не отнесся плохо, он понял, в каком они оказались положении. Елена Зубкова: 19 октября 1957 года появилось постановление Центрального Комитета партии, которое называлось так: "Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте". Я немного процитирую этот документ: "Главный источник могущества нашей Армии и Флота, состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия - руководящая и направляющая сила советского общества". Несмотря на бюрократические штампы и банальность формулировок, в этой фразе и заключался главный "подвох". Получалось, что кто-то, кому доверено командование Армией и Флотом думает иначе и пытается руководить иначе, минуя партийные органы. Имя "отступника" не было секретом, и уже спустя неделю, 26 октября Президиум ЦК КПСС принимает решение об освобождении маршала Жукова от обязанностей министра обороны и назначении на эту должность маршала Малиновского. Еще через два дня в Москве собирается пленум ЦК, и уже на этом пленуме Жуков получает, как говорится, по полной программе. Владимир Тольц: Да, Жукову припомнили все - что было и чего не было тоже. Не забыли и про белого коня. Мне особенно нравится один пассаж из речи на пленуме Михаила Суслова (он выступал тогда в роли главного обвинителя). "Нет ни грана марксизма-ленинизма в самой мысли, - я цитирую Суслова, - или лучше сказать, в самой бессмыслице, допускающей возможность проявления в нашей советской действительности, в стране победившего социализма такой ситуации, при которой генерал на белом коне спасает страну". А дальше следовал вывод: мол, Жуков, претендует на какую-то особую роль в стране. Елена Зубкова: Это было уже серьезно. Более того - опасно. Жукова обвиняли не больше не меньше, как в попытке организовать заговор, используя свое влияние в армии. "Жуков ведет линию на отрыв армии от партии" - так звучало главное обвинение. Вспомним, что всего каких-нибудь четыре года назад, в июле 1953-го другого высокопоставленного советского чиновника, Лаврентия Берия, упрекали в похожем грехе: отрыве от партии - только не армии, а органов МВД. Чем тогда закончились кремлевские разборки, хорошо известно. Что касается Жукова, то опальный маршал был отправлен в отставку и выведен из состава Президиума ЦК. Во всяком случае, пока бывшие соратники ограничились таким решением. А в стране тем временем шли партийные активы и собрания трудящихся. Они обсуждали документы пленума. Вот что говорится об этих собраниях в информационной записке секретаря Московского городского комитета партии Екатерины Фурцевой: "В выступлениях коммунистов и принятых решениях единодушно одобряется постановление Пленума ЦК КПСС, коммунисты выражают глубокое удовлетворение тем, что Центральный Комитете проявляет постоянную заботу о Советской Армии и флоте. На всех собраниях единодушно высказывалось мнение, что Центральный Комитет поступил правильно, что вывел т. Жукова из состава Президиума и членов ЦК КПСС. Вместе с тем, необходимо отметить, что в некоторых организациях отдельные коммунисты допустили на собраниях неправильные высказывания, пытались поставить под сомнение решение Пленума ЦК КПСС. Так, в Калининском районе на партийном собрании 15-й конторы "Мосгаз" мастер Пчелинцев заявил: "Жуков - всеми уважаемый человек. Он отстоял Москву. ЦК партии неправильно вынес решение о снятии Жукова. Тов. Хрущев выдвигает своих подхалимов и насаждает свой культ личности. Что он скажет, то и делается. Малиновского мы не знаем. Надо было назначить министром обороны т. Конева или т. Рокоссовского. Райкомы партии поддерживают решения ЦК КПСС, т.к. боятся за свои места. Со стороны ЦК нет заботы об улучшении жизни рабочих. Снижают цены на свинину и птицу, а надо было бы снизить цены на хлеб". Коммунисты дали резкий отпор т. Пчелинцеву и осудили его выступление как неверное и вредное. В парторганизации ГОНИИ-642 (Сталинский район) коммунист т. Калинин в своем выступлении допустил ряд выпадов против ЦК КПСС. В конце выступления он бросил свой партбилет на стол президиума собрания. На собрании в парторганизации Ремстройконторы райжилуправления (Краснопресненский район) полковник Толкачев сказал: "Жуков - хороший комиссар, и я не верю, что он это делал. Странно, за последнее время в ЦК КПСС нет согласованности, и идет борьба за портфели, например, недавно мы обсуждали письмо об антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова". Печник т. Москвин заявил: "Я в партии состою 20 лет. За этот период пережил много группировок: троцкистскую, бухаринскую и сейчас вот, как умер Сталин, все чаще и чаще мы встречаем разброд в нашем правительстве. Мне кажется - там дерутся за портфели". Выступавший затем секретарь парторганизации В. Телье указал на неправильность выступлений этих коммунистов. В парторганизации автобазы Мосгорфинуправления (Щербаковский район) во время выступления секретаря парторганизации члены КПСС шоферы Воронин и Чайников подавали реплики такого содержания: "Почему мы должны считать, что ЦК решил правильно? Почему Жуков раньше был хорош, а теперь негоден?" и т.п. Когда поступило предложение об одобрении постановления Пленума ЦК КПСС, Чайников начал кричать: "Что же мы будем все время подпорой партии? Почему мы все время должны ее поддерживать?" Неправильное выступление на собраниях имело место также в парторганизациях школы №239 (Щербаковский район), Кожгалантерейной фабрики №2 (Свердловский район), завода деревообрабатывающих станков (Бауманский район). На всех этих собраниях коммунисты дали отпор допустившим неправильные выступления. На партийном собрании Молочно-диетического завода, где присутствовало 22 человека, коммунистка т. Турова внесла предложение включить в решение собрания следующий пункт: "Просить ЦК КПСС впредь проявлять большую бдительность". Этот пункт был принят единогласно". Владимир Тольц: Кампания по обсуждению решений пленума набирала размах. 1 ноября в Москве проходило собрание партактива московской городской партийной организации. На этом собрании выступил новый министр обороны маршал Малиновский. Вот что он тогда сказал: "Армия и Флот всегда были нераздельны и неразрывны с нашей партией. Наша Армия и Флот сильны идеями нашей партии. Это сила нашей партии, и естественно, что было бы совершенно неправильно трактовать и даже думать о том, что можно нашу Советскую Армию, наш военно-морской флот в какой-то степени отгородить, а тем более оторвать от нашей партии. Хочется остановиться и на злободневном вопросе, который обсуждаем мы сегодня на этом большом Московском активе. Хочется сказать и о тов. Жукове. Что представляет из себя Жуков? Он, конечно, имеет заслуги перед советским народом, имеет заслуги перед партией. Это выдающейся военный деятель. Сейчас воюет наша армия и флот, значит, воюет вся страна, весь народ, и естественно, что такой гигантской титанической борьбой не может управлять личность. Такой борьбой может управлять только руководящая государственная партийная головка Безусловно, что роль военных деятелей в этом деле велика, и мы далеки от того, чтобы отнимать славу у тов. Жукова, которая по праву, может быть, ему принадлежит в этой борьбе. За это мы уважаем, прославляем тов. Жукова. Но у Жукова есть очень большие пороки. Вот об этих пороках мне хочется Вам сказать. Это натура очень самовлюбленная, натура властная, с огромной, я скажу, силой воли, но это все отчасти положительно, а в большей степени отрицательно. Это натура толкала его всегда на очень опасные действия. Этот человек, который не остановится ни перед чем для того, чтобы достигнуть поставленной перед собой цели, а все те, что будут ему мешать на этом посту, будут уничтожены, раздавлены. Этому можно привести много примеров, как Жуков убирал со своего пути опасных, как ему казалось, командиров. Я Жукова давно знаю, скоро уже будет 30 лет, и что для меня всегда было поразительно, - каким я его знал 30 лет тому назад, таким он остался и на сегодняшний день, по своему характеру, упрямству, самовластию, честолюбию и стремлению к славе. Тут рассказывали товарищи, сколько грубости было с его стороны, несправедливого отношения к своим товарищам по работе, и это вызывало человеческую неприязнь к нему, а могло показаться, что счеты сводят с ним. Я скажу, что у меня никогда за время работы с Жуковым не было никаких столкновений, он никогда меня не оскорблял, не обижал и мне было свободно с ним работать. Но, может быть, это и потому, странно, что всегда чувство одного человека передается другому человеку, я всегда, зная такую строптивость Жукова, шел работать в ним с очень агрессивными намерениями, ну что ж, надо будет работать - буду работать, если он мне будет хамить, я буду ему тоже хамить, если он будет меня ругать, я тоже буду ругать его, а если он вздумает, не дай бог, ударить, я ему тоже сдачи дам, я немного покрупнее его. С таким намерением я ехал на Дальний Восток работать на должность Главнокомандующего сухопутных войск под началом тов. Жукова. Работал я, не чувствуя от него никаких оскорблений, но видел, как он других оскорблял, как он других третировал, как унижал человеческое достоинство. Люди терпели, и вот этот характер, эта обстановка создали в Министерстве обороны угнетенное состояние: Что, собственно говоря, толкнуло т. Жукова стать на подобный путь, были ли у него на это какие-либо основания? Чего ему не хватало? Казалось бы, что после смерти Сталина и ареста Берия, партия и ее Центральный Комитет сделали все для того, чтобы восстановить правду о той положительной роли, которую сыграл Жуков в Великой Отечественной войне и восстановить его попранные права и авторитет. Т. Жуков от командующего войсками округа был поднят на пост министра обороны. Из кандидатов в члены ЦК поднят до самого высокого положения в партии - члена Президиума ЦК. Его 60-летие было отмечено самыми высокими наградами. Поднимая авторитет т. Жукова, щедро осыпая наградами, оказывая высокое доверие, партия и Центральный Комитет вправе были ожидать от т. Жукова честной работы в интересах нашей партии, в интересах нашей Родины. А чем ответил на все это т. Жуков? Т. Жуков потерял всякое чувство партийной ответственности, возомнив из себя непогрешимого деятеля, ответил на все доверие, оказанное ему, черной неблагодарностью. Он поставил свое личное "я" превыше интересов партии. Он совершил ряд деяний, подорвавших доверие к нему сначала членов ЦК партии, а теперь и у нас. Я знаю т. Жукова давно, он всегда стремился к личной славе и власти. Он человек особого покроя в вопросах тщеславия. Он просто больной человек. Властолюбие сидит у него в крови. У т. Жукова было много заслуг, но и не меньше наград. Пожалуй, больше, чем он их заслуживает. У нас в партии установилась такая традиция - заслуги, награды и высокое положение обязывают обладателей этих почестей быть самыми скромными людьми. Есть ли что-либо похожее на эти элементарные требования в деятельности и поведении т. Жукова? К сожалению, все поведение т. Жукова показывает обратное. Т. Жуков, давая на Президиуме ЦК объяснение о допущенных ошибках, сетовал на свою судьбу, на то, что его слава в Великой Отечественной войне чуть не погубила его при жизни Сталина. Не оспаривая этого положения, я должен сказать, что теперь, когда никто не умолял его заслуг, т. Жуков стремился к увеличению своей собственной славы в сочетании с таким безудержным стремлением к власти и диктаторству, что мы все к нему относимся с недоверием. Всеми своими недостойными антипартийными делами он сам себя поставил вне руководства как в армии, так и в партии". Елена Зубкова: Этот документ требует пояснений. Казалось бы, от маршала Малиновского, человека, сведущего в военных вопросах, мы вправе были ожидать в первую очередь профессиональных оценок: например, каким Жуков был военачальником, в чем конкретно состоят его заслуги как военного стратега и в чем маршал ошибался опять-таки как военный-профессионал, а позднее как руководитель военного ведомства. Но Малиновский больше говорил о личных качествах Жукова, его грубости в обращении с подчиненными, избиении командных кадров и, наконец, в стремлении к диктаторству. Поэтому я не могу не спросить нашего сегодняшнего эксперта. Скажите, Анатолий Николаевич, эти обвинения имели под собой какое-то основание? И вообще, каков он был в действительности - прославленный и опальный маршал Жуков? Анатолий Пономарев: Он был человеком. Причем обвинения его в грубости и так далее -какие-то элементы этого были. Сам Георгий Константинович на эту тему говорил: "Да, мои товарищи мои обвиняли в период московской битвы в резкости, в грубости и так далее. Надо же было понять, в каком положении я оказался: войск почти нет, немцы надвигаются на Москву. Я делал все возможное и невозможное, чтобы их остановить. И в этих условиях, конечно, я иногда допускал резкость, грубость. Это не делает мне чести, это не нужно, нужно с этим бороться. Но надо понять мое состояние в этот момент". Георгий Константинович говорил: "Я иногда нарочно говорил с командиром очень резко и грубо, мне хотелось понять, что он из себя представляет. Если он трясется перед начальником, то как же он будет воевать?". Тоже своеобразный подход. А в то же время, если говорить про отношение Георгия Константиновича к солдатам, к офицерам, чем ниже они были по иерархической лестнице, тем более чуткое у него к ним было отношение. Я просто приведу один интересный момент, когда он прибыл по Сталинград. Причем Сталин его послал под Сталинград и сказал, что Сталинград может пасть буквально каждую минуту, вы должны сделать все возможное и невозможное (это сентябрь 42 года), чтобы отстоять Сталинград. Вот две армии, вы должны организовать и бросить на помощь Сталинграду. Жуков, когда ознакомился с положением, видит, что ничего не выйдет, потому что операция плохо подготовлена. Смотрите, что он говорит: "Мы воюем почти два года. Надо научиться воевать грамотно. Нельзя полагаться только на патриотизм и отвагу наших бойцов, бросать их в бой на неизвестного противника с призывом "вперед на врага". Немцев "на ура" не возьмешь. Мы не имеет права зря губить людей понапрасну. И вместе с тем должны сделать все возможное, чтобы разгромить вражескую группировку, прорваться к Волге и оказать помощь Сталинграду". И таких примеров очень много можно привести. Владимир Тольц: Когда маршал Малиновский выступил на партактиве, он предпочел не разбирать в деталях заслуги и просчеты Жукова в период Великой Отечественной войны. Но на октябрьском пленуме этот вопрос обсуждался весьма активно, причем больше всех усердствовали люди, в военных вопросах не слишком сведущие. Например, тот же Никита Сергеевич Хрущев. Уже в наши дни деятельность Жукова на посту командующего фронтами подверглась более строгому анализу. И, конечно, не обошлось без упреков и критических оценок. Одной из военных операций периода войны, до сих пор вызывающей большие споры, является Берлинская операция. Одна из самых "дорогостоящих" в смысле человеческих потерь (почти 80 тысяч убитыми и 275 тысяч ранеными с советской стороны). По поводу Берлинской операции написано много и многими. Но мы сегодня хотим вас познакомить с документом, созданным, как говорится, по "горячим" следам. Это выступление Жукова на военно-научной конференции Группы советских войск в Германии в ноябре 1945 года. "Многие товарищи, выступавшие на конференции, правильно определили историческое, стратегическое и оперативно-тактическое значение операции 1-го Белорусского фронта. Я согласен с этими товарищами и даже не возражаю против зачисления этой операции в разряд классической, в ней есть чему поучиться. Поэтому я не буду повторяться в оценке общего значения операций. Командование и штаб исходили из того, что драка будет ожесточенной. К этому фронт и армии серьезно готовились. На это были нацелены командующие армиями, на это ориентировались штабы армий и начальники родов войск. При личных встречах и на фронтовой игре при проработке предстоящей задачи мы с вами не раз говорили о том, что нам предстоит драться с опытным, сильным и упорным противником, а если на деле противник окажется слабее, чем мы предполагали, то мы ничего от этого не теряем, а окажемся в более выгодном положении. У некоторых товарищей, выступающих здесь, скользнула мысль о том, что фронт был настолько сильно оснащен техникой и имел столько сил, что он был утяжелен, что у него сил было с избытком. Из выступлений можно заметить, что командует фронтом заместитель Верховного Главнокомандующего, значит, вроде как по знакомству и добавили ему сил и техники. Это, конечно, пустые разговоры. Товарищ Сталин всегда дает средств столько, сколько нужно для решений задач. Он, если посылает на большое дело, то и рассчитывает, чтобы сил хватило, и не дает по знакомству сил никому. Сопротивление было очень серьезное, мы имели большие потери в этой операции, из них 43 % пулевых ранений. Разве можно при слабом сопротивлении или маршируя с шапкой набекрень иметь такие потери? Драка была очень сложная, она велась не только с перевернутым фронтом направо, налево, назад, но мы имеем и немало случаев, когда наши части сами попадали и дрались в окружении. Противник подтянул против нас серьезную и крупную группировку через Штеттинский район в Померанию для того, чтобы нанести удар по растянувшемуся фронту в тыл нашим армиям, вышедшим на Одер и за Одер. Этим самым он поставил войска в тяжелое положение и фактически лишил возможности на длительный период нанести удар на Берлин. Утверждение о том, что противник не мог осуществить никакого маневра из Померании, неверно. Фактически наш фронт на северном участке был атакован противником и наши войска были частично потеснены, но противник не смог свой тактический успех развить в оперативный успех. Опыт показал, что нельзя ставить войскам непосильные задачи. Практика постановки непосильных задач, кроме потерь, истощения сил и подрыва воинского духа, ничего не дает. Мы в этом убедились неоднократно. Исходя из этого Варшавско-Лодзинско-Познаньская операция, а позже и Берлинская операция были достаточно обеспечены средствами прорыва, средствами развития прорыва и преследования - резервами. Я лично считаю, что лучше реже проводить наступательные бои, операции, не истощаться мелкими боями, а копить силы, средства и, собрав их, проводить более солидные операции. Я об этом говорю потому, что за войну я видел много таких генералов, которые ради активности часто проводят операции с мелкими целями. Надо уметь остановить себя от соблазна, и поскольку дело мы имеем с людьми, людей надо беречь, готовить к серьезным операциям с решительными и глубокими целями ". Елена Зубкова: Как раз в эти дни проходил завершающий этап Берлинской операции. Тому минуло 60 лет. Уже прошло 30 лет, как не стало маршала Жукова. Но фигуры такого масштаба всегда привлекали и будут привлекать к себе внимание историков, журналистов, просто тех, кто хочет разобраться в истории собственного отечества. И в этом нам, как всегда, помогут документы прошлого.
[30-04-05]
"Маршал Победы": от триумфа до опалы
Редактор и ведущийВладимир Тольц
Авторы Елена Зубкова и Ольга Эдельман
Елена Зубкова: Уже совсем близок День Победы. Не знаю, как у наших слушателей, а у меня, едва я произношу слова "День Победы", в памяти возникают кадры кинохроники 60-летней давности. Красная площадь. Поверженные фашистские штандарты. И человек на белом коне, принимающий парад Победы. Это маршал Жуков. Маршал Победы - "Георгий Победоносец". Именно таким он остался в памяти миллионов соотечественников. Реальный, "живой" Жуков, конечно, не во всем и даже во многом не походил на этот почти "святой" образ. Но такова уж особенность исторической памяти народа: он сам создает себе героев и, создав, любит до самозабвения. В этом смысле Георгию Константиновичу Жукову повезло как никому другому. Владимир Тольц: Но это как посмотреть. В конце концов за все, в том числе и за народную любовь, надо платить. И образ полководца-победителя на белом коне кому-то нравился, а кого-то сильно раздражал. В первую очередь тех, кто делил с Жуковым власть - в армии и в стране. Ведь именно эти, так сказать, соратники устроили так, чтобы Жуков в конце концов ушел с политической арены, оказался не у дел. Это случилось осенью 1957 года, 12 лет спустя после Победы. Елена Зубкова: Надо сказать, что отставка 1957-го года была не первой в карьере маршала. В июне 1946 года, т.е. всего год спустя после окончания войны, Жуков оказался в опале, лишился поста командующего сухопутными войсками и уехал командовать Одесским военным округом. О причинах отставки в приказе министра вооруженных сил СССР, генералиссимуса Сталина говорилось следующее: "...Маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц. Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе ... разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения. Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию". Владимир Тольц: Здесь как будто бы все ясно, и слова про "правительство" и "Верховное Главнокомандование", которому якобы противопоставил себя Жуков, вряд ли кого-нибудь могут ввести в заблуждение. Не о том шла речь. Просто "по закону жанра" у победы не могло быть двух "отцов", двух вождей-победоносцев. А это одно-единственное место было уже занято: "творцом, вдохновителем и организатором" всех побед считался Сталин. Жуков в качестве "ассистента" был ему не нужен. Точно также не нужны были и другие военачальники, отличившиеся во времена Второй мировой. В качестве победителей - не нужны. Отсюда и известные "дела" послевоенной поры - "дело авиаторов", "артиллеристов", и "дело Жукова" тоже из этого ряда. Елена Зубкова: Хотя как знать: ведь дело Жукова могло возникнуть гораздо раньше - во времена массовых чисток в армии 1930-х годов. В 1937 году Жуков уже на виду, командует кавалерийским корпусом. Вероятность попасть под каток репрессий для него была весьма высока. Но Жуков тогда уцелел. Вопрос: почему? В нашей сегодняшней передаче принимает участие историк Анатолий Пономарев. Анатолий Николаевич, я знаю, что Вы уже много лет занимаетесь изучением судьбы маршала Жукова, даже встречались и беседовали с ним. Скажите, как по-вашему, почему Жукову удалось избежать репрессий в 30-е годы? Что это - счастливая случайность или все-таки чей-то расчет? Анатолий Пономарев: Вы знаете, это непростой вопрос. Вроде все складывалось так, что он тоже должен был пополнить число арестованных, репрессированных и так далее. Ведь дело в том, что он, командуя и полком, и дивизией, и работая в Москве помощником Буденного, он же встречался с Тухачевским. И когда 37-38 год начался, ему сразу обвинение: вы ученик, по сути дела, Тухачевского, вы с ним встречались в домашней обстановке, вы дружили с Рокоссовским и другими. Они к этому времени все были арестованы. И почему же получилось, что его все-таки оставили в строю? Мне кажется, здесь ряд обстоятельств. Во-первых, его хорошо знали и Ворошилов, и Буденный. Они многих других знали, однако, это не помогло им. Но, я думаю, здесь характер сыграл большую роль. Ведь когда его начали обсуждать на партийных собраниях, различные обвинения в его адрес, он послал гневную телеграмму на имя Сталина и Ворошилова, где говорил: "Возмущен травлей, которую устроили надо мной". То есть резкий протест. Видимо, это тоже сыграло свою роль. Потому что когда его назначали на Халхин-Гол, Сталин: "Жуков - это кто такой? Это не тот, который прислал на мое имя телеграмму?". Ворошилов подтвердил. Сталин говорит: "Ну и чем кончилось?". Ворошилов говорит: "Да все ерундой оказалось". Есть одно стихотворение любопытное одного полковника, который пишет: "Он мог под проволокой ржавой тягать колымское кайло, но помогла ему держава, и нам хоть в этом повезло". Владимир Тольц: Смерть Сталина, как известно, положила конец послевоенной опале маршала Жукова. Собственно, еще при жизни генералиссимус смягчился, сменил гнев на милость: на 19-ом съезде партии, в октябре 1952 года Жуков снова был избран кандидатом в члены Центрального Комитета, откуда его изгнали в 1947-ом. А после смерти Сталина Георгий Константинович полностью восстановил утраченные позиции и даже укрепил их: он получил пост министра обороны страны, был избран в Президиум ЦК, т.е. вошел в круг высшего партийного руководства. О военных делах Жукова написано много, в том числе и им самим. О его работе в качестве министра обороны говорится почему-то меньше. А ведь именно эта деятельность стала одной из причин последовавшей в 1957-ом отставки. Так чем же отличился Жуков, будучи министром обороны? Этот вопрос я адресую нашему сегодняшнему гостю - Анатолию Николаевичу Пономареву. Анатолий Пономарев: Жуков очень энергично взялся за дело. Потому что он заменил Булганина на посту министра обороны. Это несопоставимые величины. Потому что Булганин в военном отношении - это посредственность, а Жуков - талантливый полководец. Он стал наводить порядок в армии. Дисциплина хромала здорово. В этом отношении был принят ряд очень жестких постановлений, в том числе и по очень крупным деятелям. Затем он очень много сделал в плане реабилитации наших многих генералов, которые пострадали во время войны. Особенно он уделил внимание бывшим военнопленным. Вы же знаете, что они буквально остракизму были подвергнуты. Многие после возвращения увидели и тюрьму, и ссылку, и прочее. Он заявил, что неправильное отношение к пленным. Конечно, нужно разбираться, кто и как попал в плен, но большинство были честные люди, которые просто попали в тяжелое положение. А многие из них потом и героями стали, и бежали, и в партизанских движениях участвовали. Затем он очень много реабилитировал людей, которые проходили по его делу. Ведь в 46-47 году было арестовано около 70 генералов и офицеров, которые входили в группу его, и охрана, и адъютанты и так далее. Причем многие из них не выдержали, будем прямо говорить, и пыток и так далее, и наговорили на него очень много. Несмотря на это, он ни к кому не отнесся плохо, он понял, в каком они оказались положении. Елена Зубкова: 19 октября 1957 года появилось постановление Центрального Комитета партии, которое называлось так: "Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте". Я немного процитирую этот документ: "Главный источник могущества нашей Армии и Флота, состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия - руководящая и направляющая сила советского общества". Несмотря на бюрократические штампы и банальность формулировок, в этой фразе и заключался главный "подвох". Получалось, что кто-то, кому доверено командование Армией и Флотом думает иначе и пытается руководить иначе, минуя партийные органы. Имя "отступника" не было секретом, и уже спустя неделю, 26 октября Президиум ЦК КПСС принимает решение об освобождении маршала Жукова от обязанностей министра обороны и назначении на эту должность маршала Малиновского. Еще через два дня в Москве собирается пленум ЦК, и уже на этом пленуме Жуков получает, как говорится, по полной программе. Владимир Тольц: Да, Жукову припомнили все - что было и чего не было тоже. Не забыли и про белого коня. Мне особенно нравится один пассаж из речи на пленуме Михаила Суслова (он выступал тогда в роли главного обвинителя). "Нет ни грана марксизма-ленинизма в самой мысли, - я цитирую Суслова, - или лучше сказать, в самой бессмыслице, допускающей возможность проявления в нашей советской действительности, в стране победившего социализма такой ситуации, при которой генерал на белом коне спасает страну". А дальше следовал вывод: мол, Жуков, претендует на какую-то особую роль в стране. Елена Зубкова: Это было уже серьезно. Более того - опасно. Жукова обвиняли не больше не меньше, как в попытке организовать заговор, используя свое влияние в армии. "Жуков ведет линию на отрыв армии от партии" - так звучало главное обвинение. Вспомним, что всего каких-нибудь четыре года назад, в июле 1953-го другого высокопоставленного советского чиновника, Лаврентия Берия, упрекали в похожем грехе: отрыве от партии - только не армии, а органов МВД. Чем тогда закончились кремлевские разборки, хорошо известно. Что касается Жукова, то опальный маршал был отправлен в отставку и выведен из состава Президиума ЦК. Во всяком случае, пока бывшие соратники ограничились таким решением. А в стране тем временем шли партийные активы и собрания трудящихся. Они обсуждали документы пленума. Вот что говорится об этих собраниях в информационной записке секретаря Московского городского комитета партии Екатерины Фурцевой: "В выступлениях коммунистов и принятых решениях единодушно одобряется постановление Пленума ЦК КПСС, коммунисты выражают глубокое удовлетворение тем, что Центральный Комитете проявляет постоянную заботу о Советской Армии и флоте. На всех собраниях единодушно высказывалось мнение, что Центральный Комитет поступил правильно, что вывел т. Жукова из состава Президиума и членов ЦК КПСС. Вместе с тем, необходимо отметить, что в некоторых организациях отдельные коммунисты допустили на собраниях неправильные высказывания, пытались поставить под сомнение решение Пленума ЦК КПСС. Так, в Калининском районе на партийном собрании 15-й конторы "Мосгаз" мастер Пчелинцев заявил: "Жуков - всеми уважаемый человек. Он отстоял Москву. ЦК партии неправильно вынес решение о снятии Жукова. Тов. Хрущев выдвигает своих подхалимов и насаждает свой культ личности. Что он скажет, то и делается. Малиновского мы не знаем. Надо было назначить министром обороны т. Конева или т. Рокоссовского. Райкомы партии поддерживают решения ЦК КПСС, т.к. боятся за свои места. Со стороны ЦК нет заботы об улучшении жизни рабочих. Снижают цены на свинину и птицу, а надо было бы снизить цены на хлеб". Коммунисты дали резкий отпор т. Пчелинцеву и осудили его выступление как неверное и вредное. В парторганизации ГОНИИ-642 (Сталинский район) коммунист т. Калинин в своем выступлении допустил ряд выпадов против ЦК КПСС. В конце выступления он бросил свой партбилет на стол президиума собрания. На собрании в парторганизации Ремстройконторы райжилуправления (Краснопресненский район) полковник Толкачев сказал: "Жуков - хороший комиссар, и я не верю, что он это делал. Странно, за последнее время в ЦК КПСС нет согласованности, и идет борьба за портфели, например, недавно мы обсуждали письмо об антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова". Печник т. Москвин заявил: "Я в партии состою 20 лет. За этот период пережил много группировок: троцкистскую, бухаринскую и сейчас вот, как умер Сталин, все чаще и чаще мы встречаем разброд в нашем правительстве. Мне кажется - там дерутся за портфели". Выступавший затем секретарь парторганизации В. Телье указал на неправильность выступлений этих коммунистов. В парторганизации автобазы Мосгорфинуправления (Щербаковский район) во время выступления секретаря парторганизации члены КПСС шоферы Воронин и Чайников подавали реплики такого содержания: "Почему мы должны считать, что ЦК решил правильно? Почему Жуков раньше был хорош, а теперь негоден?" и т.п. Когда поступило предложение об одобрении постановления Пленума ЦК КПСС, Чайников начал кричать: "Что же мы будем все время подпорой партии? Почему мы все время должны ее поддерживать?" Неправильное выступление на собраниях имело место также в парторганизациях школы №239 (Щербаковский район), Кожгалантерейной фабрики №2 (Свердловский район), завода деревообрабатывающих станков (Бауманский район). На всех этих собраниях коммунисты дали отпор допустившим неправильные выступления. На партийном собрании Молочно-диетического завода, где присутствовало 22 человека, коммунистка т. Турова внесла предложение включить в решение собрания следующий пункт: "Просить ЦК КПСС впредь проявлять большую бдительность". Этот пункт был принят единогласно". Владимир Тольц: Кампания по обсуждению решений пленума набирала размах. 1 ноября в Москве проходило собрание партактива московской городской партийной организации. На этом собрании выступил новый министр обороны маршал Малиновский. Вот что он тогда сказал: "Армия и Флот всегда были нераздельны и неразрывны с нашей партией. Наша Армия и Флот сильны идеями нашей партии. Это сила нашей партии, и естественно, что было бы совершенно неправильно трактовать и даже думать о том, что можно нашу Советскую Армию, наш военно-морской флот в какой-то степени отгородить, а тем более оторвать от нашей партии. Хочется остановиться и на злободневном вопросе, который обсуждаем мы сегодня на этом большом Московском активе. Хочется сказать и о тов. Жукове. Что представляет из себя Жуков? Он, конечно, имеет заслуги перед советским народом, имеет заслуги перед партией. Это выдающейся военный деятель. Сейчас воюет наша армия и флот, значит, воюет вся страна, весь народ, и естественно, что такой гигантской титанической борьбой не может управлять личность. Такой борьбой может управлять только руководящая государственная партийная головка Безусловно, что роль военных деятелей в этом деле велика, и мы далеки от того, чтобы отнимать славу у тов. Жукова, которая по праву, может быть, ему принадлежит в этой борьбе. За это мы уважаем, прославляем тов. Жукова. Но у Жукова есть очень большие пороки. Вот об этих пороках мне хочется Вам сказать. Это натура очень самовлюбленная, натура властная, с огромной, я скажу, силой воли, но это все отчасти положительно, а в большей степени отрицательно. Это натура толкала его всегда на очень опасные действия. Этот человек, который не остановится ни перед чем для того, чтобы достигнуть поставленной перед собой цели, а все те, что будут ему мешать на этом посту, будут уничтожены, раздавлены. Этому можно привести много примеров, как Жуков убирал со своего пути опасных, как ему казалось, командиров. Я Жукова давно знаю, скоро уже будет 30 лет, и что для меня всегда было поразительно, - каким я его знал 30 лет тому назад, таким он остался и на сегодняшний день, по своему характеру, упрямству, самовластию, честолюбию и стремлению к славе. Тут рассказывали товарищи, сколько грубости было с его стороны, несправедливого отношения к своим товарищам по работе, и это вызывало человеческую неприязнь к нему, а могло показаться, что счеты сводят с ним. Я скажу, что у меня никогда за время работы с Жуковым не было никаких столкновений, он никогда меня не оскорблял, не обижал и мне было свободно с ним работать. Но, может быть, это и потому, странно, что всегда чувство одного человека передается другому человеку, я всегда, зная такую строптивость Жукова, шел работать в ним с очень агрессивными намерениями, ну что ж, надо будет работать - буду работать, если он мне будет хамить, я буду ему тоже хамить, если он будет меня ругать, я тоже буду ругать его, а если он вздумает, не дай бог, ударить, я ему тоже сдачи дам, я немного покрупнее его. С таким намерением я ехал на Дальний Восток работать на должность Главнокомандующего сухопутных войск под началом тов. Жукова. Работал я, не чувствуя от него никаких оскорблений, но видел, как он других оскорблял, как он других третировал, как унижал человеческое достоинство. Люди терпели, и вот этот характер, эта обстановка создали в Министерстве обороны угнетенное состояние: Что, собственно говоря, толкнуло т. Жукова стать на подобный путь, были ли у него на это какие-либо основания? Чего ему не хватало? Казалось бы, что после смерти Сталина и ареста Берия, партия и ее Центральный Комитет сделали все для того, чтобы восстановить правду о той положительной роли, которую сыграл Жуков в Великой Отечественной войне и восстановить его попранные права и авторитет. Т. Жуков от командующего войсками округа был поднят на пост министра обороны. Из кандидатов в члены ЦК поднят до самого высокого положения в партии - члена Президиума ЦК. Его 60-летие было отмечено самыми высокими наградами. Поднимая авторитет т. Жукова, щедро осыпая наградами, оказывая высокое доверие, партия и Центральный Комитет вправе были ожидать от т. Жукова честной работы в интересах нашей партии, в интересах нашей Родины. А чем ответил на все это т. Жуков? Т. Жуков потерял всякое чувство партийной ответственности, возомнив из себя непогрешимого деятеля, ответил на все доверие, оказанное ему, черной неблагодарностью. Он поставил свое личное "я" превыше интересов партии. Он совершил ряд деяний, подорвавших доверие к нему сначала членов ЦК партии, а теперь и у нас. Я знаю т. Жукова давно, он всегда стремился к личной славе и власти. Он человек особого покроя в вопросах тщеславия. Он просто больной человек. Властолюбие сидит у него в крови. У т. Жукова было много заслуг, но и не меньше наград. Пожалуй, больше, чем он их заслуживает. У нас в партии установилась такая традиция - заслуги, награды и высокое положение обязывают обладателей этих почестей быть самыми скромными людьми. Есть ли что-либо похожее на эти элементарные требования в деятельности и поведении т. Жукова? К сожалению, все поведение т. Жукова показывает обратное. Т. Жуков, давая на Президиуме ЦК объяснение о допущенных ошибках, сетовал на свою судьбу, на то, что его слава в Великой Отечественной войне чуть не погубила его при жизни Сталина. Не оспаривая этого положения, я должен сказать, что теперь, когда никто не умолял его заслуг, т. Жуков стремился к увеличению своей собственной славы в сочетании с таким безудержным стремлением к власти и диктаторству, что мы все к нему относимся с недоверием. Всеми своими недостойными антипартийными делами он сам себя поставил вне руководства как в армии, так и в партии". Елена Зубкова: Этот документ требует пояснений. Казалось бы, от маршала Малиновского, человека, сведущего в военных вопросах, мы вправе были ожидать в первую очередь профессиональных оценок: например, каким Жуков был военачальником, в чем конкретно состоят его заслуги как военного стратега и в чем маршал ошибался опять-таки как военный-профессионал, а позднее как руководитель военного ведомства. Но Малиновский больше говорил о личных качествах Жукова, его грубости в обращении с подчиненными, избиении командных кадров и, наконец, в стремлении к диктаторству. Поэтому я не могу не спросить нашего сегодняшнего эксперта. Скажите, Анатолий Николаевич, эти обвинения имели под собой какое-то основание? И вообще, каков он был в действительности - прославленный и опальный маршал Жуков? Анатолий Пономарев: Он был человеком. Причем обвинения его в грубости и так далее -какие-то элементы этого были. Сам Георгий Константинович на эту тему говорил: "Да, мои товарищи мои обвиняли в период московской битвы в резкости, в грубости и так далее. Надо же было понять, в каком положении я оказался: войск почти нет, немцы надвигаются на Москву. Я делал все возможное и невозможное, чтобы их остановить. И в этих условиях, конечно, я иногда допускал резкость, грубость. Это не делает мне чести, это не нужно, нужно с этим бороться. Но надо понять мое состояние в этот момент". Георгий Константинович говорил: "Я иногда нарочно говорил с командиром очень резко и грубо, мне хотелось понять, что он из себя представляет. Если он трясется перед начальником, то как же он будет воевать?". Тоже своеобразный подход. А в то же время, если говорить про отношение Георгия Константиновича к солдатам, к офицерам, чем ниже они были по иерархической лестнице, тем более чуткое у него к ним было отношение. Я просто приведу один интересный момент, когда он прибыл по Сталинград. Причем Сталин его послал под Сталинград и сказал, что Сталинград может пасть буквально каждую минуту, вы должны сделать все возможное и невозможное (это сентябрь 42 года), чтобы отстоять Сталинград. Вот две армии, вы должны организовать и бросить на помощь Сталинграду. Жуков, когда ознакомился с положением, видит, что ничего не выйдет, потому что операция плохо подготовлена. Смотрите, что он говорит: "Мы воюем почти два года. Надо научиться воевать грамотно. Нельзя полагаться только на патриотизм и отвагу наших бойцов, бросать их в бой на неизвестного противника с призывом "вперед на врага". Немцев "на ура" не возьмешь. Мы не имеет права зря губить людей понапрасну. И вместе с тем должны сделать все возможное, чтобы разгромить вражескую группировку, прорваться к Волге и оказать помощь Сталинграду". И таких примеров очень много можно привести. Владимир Тольц: Когда маршал Малиновский выступил на партактиве, он предпочел не разбирать в деталях заслуги и просчеты Жукова в период Великой Отечественной войны. Но на октябрьском пленуме этот вопрос обсуждался весьма активно, причем больше всех усердствовали люди, в военных вопросах не слишком сведущие. Например, тот же Никита Сергеевич Хрущев. Уже в наши дни деятельность Жукова на посту командующего фронтами подверглась более строгому анализу. И, конечно, не обошлось без упреков и критических оценок. Одной из военных операций периода войны, до сих пор вызывающей большие споры, является Берлинская операция. Одна из самых "дорогостоящих" в смысле человеческих потерь (почти 80 тысяч убитыми и 275 тысяч ранеными с советской стороны). По поводу Берлинской операции написано много и многими. Но мы сегодня хотим вас познакомить с документом, созданным, как говорится, по "горячим" следам. Это выступление Жукова на военно-научной конференции Группы советских войск в Германии в ноябре 1945 года. "Многие товарищи, выступавшие на конференции, правильно определили историческое, стратегическое и оперативно-тактическое значение операции 1-го Белорусского фронта. Я согласен с этими товарищами и даже не возражаю против зачисления этой операции в разряд классической, в ней есть чему поучиться. Поэтому я не буду повторяться в оценке общего значения операций. Командование и штаб исходили из того, что драка будет ожесточенной. К этому фронт и армии серьезно готовились. На это были нацелены командующие армиями, на это ориентировались штабы армий и начальники родов войск. При личных встречах и на фронтовой игре при проработке предстоящей задачи мы с вами не раз говорили о том, что нам предстоит драться с опытным, сильным и упорным противником, а если на деле противник окажется слабее, чем мы предполагали, то мы ничего от этого не теряем, а окажемся в более выгодном положении. У некоторых товарищей, выступающих здесь, скользнула мысль о том, что фронт был настолько сильно оснащен техникой и имел столько сил, что он был утяжелен, что у него сил было с избытком. Из выступлений можно заметить, что командует фронтом заместитель Верховного Главнокомандующего, значит, вроде как по знакомству и добавили ему сил и техники. Это, конечно, пустые разговоры. Товарищ Сталин всегда дает средств столько, сколько нужно для решений задач. Он, если посылает на большое дело, то и рассчитывает, чтобы сил хватило, и не дает по знакомству сил никому. Сопротивление было очень серьезное, мы имели большие потери в этой операции, из них 43 % пулевых ранений. Разве можно при слабом сопротивлении или маршируя с шапкой набекрень иметь такие потери? Драка была очень сложная, она велась не только с перевернутым фронтом направо, налево, назад, но мы имеем и немало случаев, когда наши части сами попадали и дрались в окружении. Противник подтянул против нас серьезную и крупную группировку через Штеттинский район в Померанию для того, чтобы нанести удар по растянувшемуся фронту в тыл нашим армиям, вышедшим на Одер и за Одер. Этим самым он поставил войска в тяжелое положение и фактически лишил возможности на длительный период нанести удар на Берлин. Утверждение о том, что противник не мог осуществить никакого маневра из Померании, неверно. Фактически наш фронт на северном участке был атакован противником и наши войска были частично потеснены, но противник не смог свой тактический успех развить в оперативный успех. Опыт показал, что нельзя ставить войскам непосильные задачи. Практика постановки непосильных задач, кроме потерь, истощения сил и подрыва воинского духа, ничего не дает. Мы в этом убедились неоднократно. Исходя из этого Варшавско-Лодзинско-Познаньская операция, а позже и Берлинская операция были достаточно обеспечены средствами прорыва, средствами развития прорыва и преследования - резервами. Я лично считаю, что лучше реже проводить наступательные бои, операции, не истощаться мелкими боями, а копить силы, средства и, собрав их, проводить более солидные операции. Я об этом говорю потому, что за войну я видел много таких генералов, которые ради активности часто проводят операции с мелкими целями. Надо уметь остановить себя от соблазна, и поскольку дело мы имеем с людьми, людей надо беречь, готовить к серьезным операциям с решительными и глубокими целями ". Елена Зубкова: Как раз в эти дни проходил завершающий этап Берлинской операции. Тому минуло 60 лет. Уже прошло 30 лет, как не стало маршала Жукова. Но фигуры такого масштаба всегда привлекали и будут привлекать к себе внимание историков, журналистов, просто тех, кто хочет разобраться в истории собственного отечества. И в этом нам, как всегда, помогут документы прошлого.
