Первая годовщина бесланской трагедии. Время проходит, вопросы остаются; Насколько демократичны выборы в России. Мнение бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека; Что такое бюро кредитных историй? Новый институт российского финансового рынка

ВедущийЕфим Фиштейн

Ефим Фиштейн: Последствия трагических событий начала сентября прошлого года в Беслане будут еще долгое время напоминать о себе жителям региона. Так считают специалисты, которые на протяжении всего года работали в Северной Осетии с пострадавшими от теракта. Остается непредсказуемой и политическая ситуация на юге России, сложившая после драмы с захватом и массовой гибелью заложников в бесланской школе № 1. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.

Олег Кусов: В Беслане, зайдя в первый дом возле бывшей школы, понимаешь сразу: горе не отпустило этих людей, наоборот, состояние обреченности только усугубилось. В семье Биченовых в мельчайших подробностях до сих пор вспоминают первое сентября прошлого года. Вспоминают, как Зарема провожала своего 9-летнего сына Казбека на праздничную линейку. Зарема говорит, что уже никогда не забудет глаза своего сына, внезапно обернувшегося в калитке.

Зарема Биченова: Я вышла к воротам, его уже не было. До угла дохожу, он, видимо, побежал уже, я его не видела. Захожу, мне мальчик говорит: "Мама, смотри - шарики в школе пускают". Что-то в душе не по себе стало. Что-то не то, когда было, чтобы в школе шарики пускали? Никогда этого не было. Потом пошла одеваться, к тому времени как раз подружка ко мне подбежала: "Зарема, где Казик?". "В школе". "Быстрей, там детей убивают". Я побежала, там уже оцепление сделали, не пускали. Стали ждать, что будет дальше. У нас такой мальчик, где бы ни были, нигде на ночь не оставался, кроме своей постели нигде не мог спать. Я говорю, что если до вечера не отпустят, он с ума там сойдет. Он говорит: "Их скоро отпустят".

Олег Кусов: Роман и Зарема Биченовы больше сына не видели, его хоронили в закрытом гробу. Чтобы не сойти с ума, как они говорят, решили родить еще одного ребенка. Назвали Салматом. 21 августа погибшему Казику исполнилось бы десять лет, а его брату в этот день было чуть более двух месяцев. Но рождением сына, как оказалось, не заменить потерю ребенка. У каждого из них в семье свое особое место, сказала мне Зарема Биченова.

О том, что глубокий стресс у бесланцев только усиливается, говорили почти все мои собеседники. Особенно это проявляется у детей бывших заложников. У Натальи Меликовой все три дня в заложниках находились пятилетние двойняшки - внук Сослан и внучка Лариса. Они спаслись, но растут с психологической травмой.

Наталья Меликова: В садик они весь год ни один день не пошли: "Нас дяди оттуда заберут". Сейчас, если выйти, он начинает плакать: "Где мама?". Она говорит: "Я выкинусь с окна. Зачем вы меня спасли?". Недавно пришел к нам мальчик, девочка его четыре раза покусала. Когда ее начали ругать, она говорит: "Зачем вы меня спасли? Лучше бы я умерла. Сейчас с балкона выкинусь". Вот так она все время говорит. Всех обижает. Недавно мне соседка говорит: "Вам надо девочку лечит. Она на моего мальчика скинула со стола. На меня кинулась, думала, сейчас разорвет". Она лежала в психиатрической больнице в Москве, в НИИ психиатрии лежала. "Ларисочка, миленькая, ложись спать". "Я в спортзале никогда не спала". А я говорю: "Спортзал забудь". "Я не могу эту девочку забыть, я закрываю глаза, она у меня перед глазами. Маленькая, здесь кровь (на глазки показывает), здесь кровь у нее текла". Единственное, что я потом придумала, она лежала в больнице, я взяла куклу, которую она не знает, и когда она приехала, я говорю: "Лариса, у нас такая радость: когда ты лежала в больнице, эта девочка приходила к нам, куколку привезла. Она живая". Она говорит: "ОМОН - дяди хорошие, боевики - плохие". "ОМОН ее спасли, и она принесла куколку". И вот тогда она потихоньку начала эту девочку забывать. А как только начинаем говорить, она: "Про это не рассказывайте, я не хочу про это рассказывать". Чудом они спаслись.

Олег Кусов: Тяжелые психологические последствия и у мамы Ларисы Фатимы Кочиевой, также все три дня просидевшей под дулами автоматов в спортзале.

Фатима Кочиева: Мне после школы каждую ночь снится. Днем я здесь, а ночью каждый день сон снился, что я в зале сижу. Я там думала, что это сон я, сейчас проснусь, так же я во сне думаю, что это сон, сейчас я проснусь. В "Норд-Осте", в Буденновске представляла, как тяжело людям в таком состоянии. Никогда не думала, что я сама это на самом деле испытаю. Я сравниваю то время, до этого как я жила, у меня было желание жить, что-то делать, какие-то планы были в жизни, а сейчас у меня планов нет, я не знаю, что мне делать, куда ехать. Столько планов было в этой жизни, а сейчас нет ничего. О чем-то думаешь и боишься, боишься какой-то шаг сделать.

Олег Кусов: Говорит Наталья Меликова, мама супруга Фатимы Кочиевой.

Наталья Меликова: Сейчас до года очень трудно, а год приближается и хуже, и хуже. Сердце болит даже. Я говорю: "Фатима, хочется и на кладбище пойти вместе". На кладбище детей мы не возьмем, потому что я не уверена, что там ничего не произойдет. Я не уверена, что там, где будет скопление людей, нет никакой уверенности. Я говорю: "Уезжайте куда-нибудь". "А ты?". "Я не поеду. Хоть куда уезжайте". Но в другом месте то же самое может быть. Мы же никогда не подумали, что в нашем Беслане таком спокойном такое может произойти. Никогда я не думала.

Олег Кусов: С жителями Беслана по-прежнему много работают психологи и психиатры. Говорят в республике и о других негативных последствиях прошлогодней трагедии. Например, о том, что по-прежнему сохраняется опасность возобновления осетино-ингушского конфликта. Слово сопредседателю комитета "Матери Беслана" Аннете Гадиевой.

Аннета Гадиева: Так как ничего не изменилось, так как по-прежнему не названы виновные, идет расследование в таком направлении, то у людей эта боль уходит вглубь. Мы не можем гарантировать, что завтра у кого-то не выльется в самые агрессивные формы. Человек, он же тоже не каменный. Потом это все усугубляется. Вообще на Кавказе на сегодняшний день очень сложная ситуация. Гарантировать, что этого конфликта не будет, естественно, мы не можем.

Олег Кусов: В Северной Осетии после бесланского теракта заметно ухудшилось отношение к исламу и к его приверженцам. Члены вооруженной группировки, захватившей школу, утверждали, что действовали во имя Аллаха. Этого оказалось достаточным, чтобы дискредитировать эту религию среди осетин, несмотря на то, что этот народ на треть состоит из мусульман.

Город Беслан был основан в середине 19 века осетинским алдаром (так называли в Осетии феодалов) Бесланом Тулатовым, и впоследствии был заселен жителями мусульманских селений. Городской мечети, которую советские власти приспособили под маслозавод, до сих пор не вернули прежний вид. Мусульмане Беслана ездят на проповеди во владикавказскую суннитскую мечеть.

Чем ближе годовщина трагедии, тем больше проповеди имели отношение к проблеме экстремизма и к тому, как понимают его мусульмане, даже несмотря на то, что имам владикавказской мечети не проводит прямых аналогий с событиями годовой давности. Тема проповеди, на которой мне удалось побывать - "Намерения мусульманина и какими они должны быть".

"Аллах Всевышний говорит: люди, бойтесь вашего Бога, который сотворил вас из одной души. Поистине дела оцениваются по намерениям. И поистине каждому человеку достанется только лишь то, что он намеревался. Значение этого описано во многих других хадисах, где упоминаются намерения, приводит к тому, что награда или наказание ожидают человека не только и не столько за добрые дела как таковые, но в первую очередь за то, каким было истинное намерение человека, совершившего то или иное дело. Поскольку поступки внешне представляются хорошими, на самом деле бывают продиктованы дурными намерениями. Все дела, которые мы совершаем, подразделяются на три группы: первое - это проявление покорности, второе - это грехи, и третье - это дозволенные дела. Что касается того, что положение в зависимости от намеренности не меняется. Если он совершил грех, то это дела не меняет".

Олег Кусов: Эксперт по проблемам Кавказа Юрий Ханжин считает, что организаторы теракта в Беслане ставили перед собой цель подтолкнуть к межрелигиозному противостоянию не только жителей Северной Осетии, но и всего Кавказа.

Юрий Ханжин: Одним из орудий насаждения российской колониальной политики на Кавказе всегда было разжигание межнациональной розни. При этом русские старались поддерживать христиан, то есть людей православной религии, потому что именно православие распространено на Кавказе, против мусульман. Это естественно, потому что сами русские православные и та религия, которую они исповедовали, делалась в их руках орудием их колониальной политики. По-видимому, сейчас возвращаются к этой старинной практике и делают ставку на то, чтобы разжечь межрелигиозную рознь, чтобы сделать мусульман вообще козлом отпущения за действия кучки террористов, которые в общем-то может быть и не мусульмане вовсе и только называют себя так. Но задумано это было людьми весьма дальновидными.

Цель такова: христианское меньшинство в Осетии сможет стать в условиях мусульманского окружения, воспринимаемого им остро враждебно, надежной опорой российской власти на Кавказе. Именно так делалось в 19 веке. Это, кстати говоря, делалось в более широких масштабах, потому что применялась такая же практика и в Грузии, и в Армении. И в этом смысле опора на христиан Кавказа была для России одной из важнейших основ ее колониальной политики. Сейчас, конечно, масштабы сузились, в Грузию России лучше не соваться, Армения далеко, но, по крайней мере, в масштабах Северного Кавказа использовать настроения христианского меньшинства с тем, чтобы превратить его в коллаборационистов, в людей, заведомо поддерживающих российскую колониальную политику, просматривается очень ясно. И теракт в Беслане послужил этой цели, причем блестяще послужил: удалось разжечь вражду в маленькой республике, где осетины, и христиане, и мусульмане, веками жили как братья, не было никаких раздоров, и пока не пришли русские колонизаторы, жили себе спокойно.

Олег Кусов: Смотритель библиотеки во владикавказской мечети Рамадан принял ислам не так давно. До этого его звали Роман Богомаз. Мусульманин Рамадан Богомаз по национальности украинец. Возможно поэтому он старается проповедовать ислам еще более активно, чем осетины.

Рамадан Богомаз: Что такое мусульманин? Это арабское слово, в переводе на русский означает "покорный Богу человек". Слово "ислам" означает "покорность". И то, что говорят по телевидению "исламские экстремисты", "террористы исламские", в переводе на русский - "покорные террористы". Разве такие бывают? Почему дети по исламу считаются мусульманами? Потому что, во-первых, слово "мусульманин" означат "покорный Богу человек". Дети чем покорны Богу? Тем, что они пока растут до совершеннолетия, они безгрешными считаются. И мусульманин никогда бы не пошел против детей, того же самого мусульманина в заложники брать. Я не знаю, кто там был, что за мусульмане.

Олег Кусов: После прошлогодней трагедии в Осетии активизировали свою деятельность евангелисты, представители различных христианских сект. Мусульмане в республике, напротив, потеряли свободу действий, да и мусульман здесь стало меньше. Некоторые бесланские мусульманские семьи поменяли веру, став христианскими. Рамадан Богомаз, конечно, не приветствует подобные настроения среди осетин.

Рамадан Богомаз: В селах очень многих, практически во всех есть мечети. Процентов пятьдесят, наверное, считают себя за этнических мусульман. Осетинский язык имеет более пятисот арабских слов, имена арабские применяются. Мадина - очень распространенное в Осетии имя, но это не имя - это название города Медина. По-арабски и пишется Мадина, потому что арабский язык не имеет букву "е". Фатима - тоже арабское имя. У пророка Мухаммеда была дочка Фатима. Многие те же самые заложники, многие мусульмане были, и погибшие дети в мусульманских семьях жили, и сами родители, учителя. В нашей газете исповедь бывшей заложницы. Насколько я помню, когда делали штурм уже войска, она стала про себя впоминать Аллаха, славословие, которое называется "зикр" по-арабски. Про себя говорила, и Аллах спаси ее, она выбежала из огня. Потом оказалось так, что приняла христианство. В

В Беслане есть церкви, и они идут туда, тем более, кругом ходят евангелисты и так далее, раздают свою литературу. Они когда приезжают сюда, спрашиваешь - как отношение? Ничего, нормально. Соседи знают, что не мы были, мы этим не занимались и не будем заниматься. Конечно, идет информационное давление со стороны московских каналов, что мусульмане и так далее. Причем здесь мусульмане?

Олег Кусов: Эксперт по проблемам Кавказа Юрий Ханжин считает, что осетинам следует более внимательно относиться к позиции официальной Москвы.

Юрий Ханжин: Осетины должны прежде всего понять, что все они, христиане и мусульмане, - аланы, все дети одной родины, и они должны жить для своей страны - Алании. А то, что чужеземцы пытаются разжечь войну между братьями - это ведь им на руку только, чужеземцам, для того, чтобы придавить и тех и других. Если осетинский народ это поймет, и он поймет, что осетин-христианин и осетин-мусульманин - братья и что их цель - общая цель, и родина у них одна, и земля одна, и не надо возможности чужеземцам разжигать вражду и ненависть, то тогда все хорошо. Если же найдутся коллаборационисты, а такие, конечно, найдутся, которые за большие деньги, предложенные им из Москвы, сделают все, чтобы разжечь ненависть вражду между христианским большинством и мусульманским меньшинством, и они, к сожалению, в этом преуспеют, то тогда это будет величайшее горе для самого аланского народа, для республики Осетия.

Олег Кусов: После прошлогодних событий в школе многие жители Беслана иначе смотрят на трагедию соседнего народа - чеченского. Говорит сопредседатель общественного комитета "Матери Беслана" Аннета Гадиева.

Аннета Гадиева: Я тоже думала, что этого достаточно - моя семья, мой ребенок, я закрылась, я молюсь. Не получается, к сожалению. Микроуровень без макроуровня не существует. Для того, чтобы это все поняли, нужно, чтобы они пережили то же самое, что мы пережили. Я не понимаю чеченских женщин или может быть я действительно не знаю всей ситуации, которая сложилась там. Нельзя было им объединиться, кричать? Наверное, мы бы их тоже не поняли. Нам на сайт прислал один мерзавец письмо: "Ты теперь кричишь, ты теперь понимаешь, что такое боль, потеря ребенка. А наших там убивали, почему же ты тогда не кричала?". Просто хотим сказать, что если бы он не стрелял, а кричал, и кричала его мать, сестра и так далее, может быть больше эффекта было, чем то, что породилось потом. Естественно, мы не знаем, что там было на самом деле. Там, говорят, тоже беспредел чинили и солдаты, и военные.

Олег Кусов: Накануне годовщины трагедии в комитет "Матери Беслана" пришло письмо из Ингушетии:

"Матери Беслана, вам терять уже больше нечего. Вы потеряли самое ценное в своей жизни - вы потеряли своих детей. Вы потеряли своих кровинушек, вы потеряли своих ненаглядных детей. Вся надежда на правдивое расследование этого чудовищного преступления лежит на вас. Мы умоляем: сделайте все, что в ваших силах, чтобы расследовать это преступление. Беслан может повториться, если не будет выяснена истина. Ради своих детей, ради предотвращения новых Бесланов сделайте все, что в ваших силах.

Вся надежда на матерей Беслана. На матерей Чечни и Ингушетии всем наплевать. Чеченские и ингушские матери давно поняли, что на их мнение наплевать, и они уже очерствели к своей и к чужой боли. Дорогие мои осетинские матери, вашей боли нет и года и, дай бог, чтобы она не очерствела. На вас смотрит весь Кавказ, и вы только имеете право требовать истины".

Олег Кусов: Письмо ингушских женщин матерям Беслана зачитала по моей просьбе Эмма Тазаева-Бетрозова. Напоследок она его прокомментировала.

Эмма Тазаева-Бетрозова: Мы занимались своим домом, своими детьми и думали, что этого достаточно, и горе нас не коснется. Мы ошиблись. То, что творилось за сто километров отсюда, наверное, если бы мы отнеслись с участием, тогда бы выступили против этой войны, может быть этого с нами не случилось, с нашими детьми.

Ефим Фиштейн: За тем, насколько парламентские выборы в той или иной стране соответствуют демократическим стандартам, следит бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека. Это бюро еще 1 декабря 2003 года распространило доклад, в котором, в частности, говорилось о том, что имеются основания для озабоченности по поводу неравных возможностей, предоставленных участникам предвыборной кампании в ходе парламентских выборов в России. Тему продолжает директор московского Центра экстремальной журналистов Олег Панфилов.

Олег Панфилов: В докладе ОБСЕ говорится, что существуют подтвержденные примеры использования административных ресурсов партией "Единая Россия", ведущей пропрезидентской политической партии. "В государственных средствах массовой информации имеет место явный перекос в сторону поддержки "Единой России" и других пропрезидентских партий", - говорилось в докладе. "До настоящего времени при освещении предвыборной кампании государственные телеканалы демонстрировали явный перекос в пользу "Единой России" и против КПРФ". Это только фрагменты из многочисленных сообщений, распространенных в конце 2003 года, о том, что предвыборная кампания в России по выборам в Государственную думу прошла с явным перекосом в пользу партии власти - "Единой России". Само собой российский политики в очередной раз нашли повод, чтобы обвинить ОБСЕ в двойных стандартах и в предвзятости. Мало кто тогда знал, что основная работа по проведению мониторинга средств массовой информации для определения качества предвыборной кампании была проведена словацкой организацией "МЕМО-98". Основная работа по выявлению нарушений выборного законодательства на российских телеканалах, присчитывание объема газет, публикаций в пользу того или иного кандидата - это и есть та самая щепетильная работа "МЕМО-98". Я встретился с директором МЕМО-98 Ростомиром Кужелем в Братиславе, где и находится офис этой мониторинговой организации, чтобы он рассказал о деталях своей работы.

Ростомир Кужел: В 98 году у нас были важные выборы, потому что были такие тенденции, что в то время премьер-министр Мечел пользовался недемократическими методами. И одним из этих методов было использование государственных СМИ. Все об этом знали, но никто никогда не документировал такое использование. Для этого в 98 был создан такой проект, который делал мониторинг средств массовой информации. И в этом случае просто начали мониторинг делать и показывали результаты по поводу мониторинга, которые показывали серьезные нарушения законодательства. В принципе, хорошо знали, что государственное телевидение более объективную картину показывать, чем, например, частное телевидение.

Такая история была, что этот проект был успешный, потому что очень много людей узнало, что такие нарушения шли. После того мы начали делать мониторинг средств массовой информации и работать в других странах с этой методикой.

Олег Панфилов: Теперь подробнее, в каких странах бывшего Советского Союза, в каких выборах?

Ростомир Кужел: Кроме Туркменистана и Грузии, мы работали во всех странах уже. Просто во многих выборах мы приняли участие. Например, в армянских выборах, азербайджанских выборах, в Белоруссии работали, на Украине, в Казахстане, Киргизии, Таджикистане. Есть большая картина, могу сказать. Не только в странах бывшего Советского Союза, но я работал в Южной Америке, в Африке. Месяц назад я вернулся из Ливана, где тоже были выборы.

Олег Панфилов: Вы сейчас работаете самостоятельно или вместе с какими-то международными организациями, чтобы результаты вашего мониторинга могли иметь какой-то вес?

Ростомир Кужел: Я могу сказать, что эта методика, которую мы используем, она является оригинальной американской методикой. В первые месяцы нашего проекта был профессор из Колумбийского университета, который пришел и познакомил нас с этой методикой. Должен сказать, что семь лет работаем с этой методикой, у нас есть софтвер, который мы используем, я могу сказать, что многое за эти семь лет сделали. Что касается нашей работы с международными организации, мы работаем с ОБСЕ, с ООН и с другими международными организациями. Делаем проекты, на которые мы получаем гранты, и которыми руководим.

Олег Панфилов: Вы знаете, что у вас на постсоветском пространстве появился странный конкурент - группа мониторинга СНГ, которая уже активно участвовала в выборах в Украине, недавно в Молдове. Что это за конкуренты, вы знаете?

Ростомир Кужел: Я не хочу сказать, что это конкуренция. Это является возможностью государства призвать международных наблюдателей. Я думаю, что должны жители сделать выбор сами, чтобы касается отчетов, если есть разница между отчетами СНГ и МЕМО. Не хочу это комментировать.

Олег Панфилов: Были какие-то трудности в странах бывшего СНГ, когда вы проводили мониторинг предвыборной кампании? Были какие-то препятствия, было какое-то давление? Где работалось легче, где работалось сложнее?

Ростомир Кужел: Конечно, мы работали в странах, где есть большое давление на средства массовой информации. Мы просто ждали, что будут проблемы. Я помню, что самое большое давление на нас было в Сербии, когда мы работали в 2000 году на выборах. Там была очень важная ситуация. Помню, что полицейские взяли магнитофоны у нас. Но мы успели сделать проект и успели опубликовать результаты нашего мониторинга, которые, наверное, показали, что Милошевич использовал средства массовой информации для него.

Что касается других стран, когда мы работаем для ОБСЕ, ситуация по-другому. Потому что, если нас пригласили государства, там нельзя говорить ни о каком давлении, потому что наоборот есть хорошие отношения, когда мы работаем с этими государствами. Есть давление, но, по-моему, мы уже поняли, как надо делать проекты, чтобы таких случаев не было.

Олег Панфилов: Но два года назад, когда вы работали в России, и после публикации доклада все-таки российские власти были очень недовольны этим докладом.

Ростомир Кужел: По-моему, мы объективно показали, какая была ситуация. Прежде всего мы делали мониторинг средств массовой информации, было показано, что прежде всего государственные телеканалы делали поддержку действующего президента, и что касалось думских выборов, тоже одной партии. По-моему, я не думаю, что это был большой сюрприз для чиновников аппарата. По-моему, мы сделали объективный мониторинг, и можем доказать, что эти результаты были правильные.

Олег Панфилов: Судя по рассказу Ростомира Кужеля не для микрофона, работа еще предстоит, в том числе в странах СНГ. Но о своих планах он решил умолчать.

Ефим Фиштейн: С первого сентября в России вступило в силу требование нового российского закона о кредитных бюро, согласно которому каждый банк страны, принимающий вклады частных лиц, обязан заключить соглашения хотя бы с одним бюро кредитных историй для предоставления информации о своих заемщиках. На сегодня в России уже создано пять кредитных бюро. Однако ни одно из них официально не зарегистрировано, так как правительство до сих пор не определило порядок работы государственного регулятора этого сектора финансового рынка. Кредитное бюро в России и в мире - об этом мой коллега Сергей Сенинский.

Сергей Сенинский: Сам законопроект о кредитных бюро в России вступил в силу еще 1-го июня этого года... Когда он только готовился, разработчики предполагали, что в стране появится целый ряд независимых бюро кредитных историй, в которых будет собираться информация от банков. На деле все обернулось несколько иначе: да, независимые бюро возникли, включая два - с иностранным участием, но банки - крупнейшие игроки на рынке потребительского кредитования (во имя которого и создаются кредитные бюро) объявили, что создают свои собственные бюро кредитных историй - и "Сбербанк", и банк "Русский стандарт". Точнее, кредитные бюро с их участием.

Это - не противоречит самому закону, но, тем не менее, идет вразрез не только с практикой других стран, но и с первоначальными планами разработчиков. Насколько критично? Наш первый собеседник в Москве - председатель подкомитета Государственной Думы по банковскому законодательству Павел Медведев:

Павел Медведев: То, что некоторые банки создают то, что вы называете собственные кредитные бюро, не противоречит ни духу, ни букве закона. Эти бюро не более собственные, чем всякое другое, созданное не банками. Дело в том, что закон открывает доступ ко всем кредитным бюро, которые создаются по закону, а вне закона создать кредитное бюро невозможно, открывает доступ ко всем кредитным бюро совершенно одинаковый.

Сергей Сенинский: Теоретически - любой банк в России может узнать, в каком именно кредитном бюро хранится информация о кредитном прошлом клиента, который теперь обратился к нему за кредитом. Но даже если такая информация у этого, второго банка есть (то есть сам клиент согласился, чтобы её начали собирать), есть ли у этого банка возможность не ответить на запрос, то есть как-то блокировать информацию об этом клиенте?

Павел Медведев: У кредитного бюро скрыть информацию о субъекте кредитной истории, не выдать ее пользователю кредитной истории, у которого есть разрешение этого субъекта, нет никакой возможности. Кредитные бюро обязаны выдавать информацию. Если кредитное бюро нарушает это правило, оно будет немедленно закрыто.

Сергей Сенинский: Вообще первые в мире бюро кредитных историй возникли более ста лет назад - в Соединенных Штатах. Говорит сотрудник американской Ассоциации компаний потребительской информации Норм Магнуссен:

Норм Магнуссен: Предоставление кредитов, а вместе с этим и проверка кредитоспособности заемщиков, возникли в США в конце 19-века. А началось все с фермеров, которым, как и фермерам во всем мире, деньги были необходимы вперед - чтобы свести концы с концами до сбора урожая. Компания Sears&Roebuck, которая впоследствии стала одной из крупнейших в мире сетей розничных магазинов, первой начала продавать фермерам зерно и другие товары в кредит. Ее примеру последовали другие магазины. Позже - для экономии времени - они решили объединить усилия и, вместо того, чтобы проверять кредитоспособность заемщиков самим, начали создавать что-то вроде банка данных или, если угодно, кредитного бюро, услугами которого могли пользоваться все кредиторы. Обычно в этой роли выступали один или несколько магазинов. Позднее кредитные бюро стали независимыми. <p class="person">Сергей Сенинский: Но если первые кредитные бюро обслуживали отдельные магазины или даже небольшие района, их, видимо, существовало тогда в стране немало?

Норм Магнуссен: Кредитные бюро существовали практически в каждом городе, и так продолжалось до сравнительно недавнего времени. Еще в 1970 году в США насчитывалось примерно 2 тысячи 250 кредитных бюро. Сегодня их - всего 400.

Сергей Сенинский: Среди этих четырехсот кредитных бюро наиболее крупных всего несколько. Какие именно?

Норм Магнуссен: Есть три доминирующих компании - Equifax, Experian и Trans Union. Это - крупные корпорации. Trans Union, например, - это конгломерат из шестидесяти компаний, а Experian принадлежит британской фирме Great Univesral Stores. Сами по себе эти три фирмы не являются кредитными бюро, как таковыми. Их роль заключается в сборе, хранении и предоставлении информации тем самым четыремстам кредитным бюро.

Например, автомобильному дилеру понадобилось проверить кредитоспособность потенциального покупателя. Дилер обращается в одно из кредитных бюро, а оно, в свою очередь, направляет запрос в одну из этих трех информационных компаний. Запросы и ответы пересылаются почти моментально по компьютеру.

Сергей Сенинский: Одна из только что упомянутых компаний - британская Experian, создавшая теперь - с участием местного партнера - кредитное бюро и в России - является одной из крупнейших и в США, и в Великобритании, где кредитные бюро появились относительно недавно - 25-30 лет назад. Говорит руководитель британской консультационной компании Consumer Credit Service Малколм Хёрлстон:

Малколм Хёрлстон: Сама идея создания подобных служб зародилась давно, тогда, когда появились первые потребительские каталоги. Компания или магазин предлагает свои товары. Вы получаете товар, а расплачиваетесь потом. Так вот у компаний, занимающихся распространением товаров посредством каталогов, существовали свои списки должников, которыми они обменивались.

В Великобритании первые кредитные бюро появились в конце 70-ых - начале 80-ых годов 20 века. Именно тогда в стране начинался бум потребительского кредитования. Возникла острая необходимость в подобных кредитных бюро, которые бы предоставляли кредитную историю каждого потребителя. Самое крупное кредитное агентство в Великобритании - и, возможно, в мире - Experiаn - начинало свою деятельность именно на фоне распространения продаж товаров по каталогам. Именно тогда возникла острая необходимость в особых организациях, которые занимались бы именно сбором информации о потенциальных клиентах и предоставлении ее банку-кредитору или, например, строительной компании в кратчайшие сроки.

Сегодня в Британии действуют три хорошо зарекомендовавших себя кредитных агентства. Вряд ли какой либо из кредиторов предоставит заем, не обратившись за кредитной историей к одной из этих организаций. Это - Callсredit, Experian и Equifax.

Experian - это британская организация, основанная известной торговой компанией Great Universal Stores - если хотите, аналогом российского ГУМа. Equifax - американская компания. Оба агентства имеют свои представительства во многих других странах.

Ну, а Callсredit появилась совсем недавно, всего несколько лет назад.

Сергей Сенинский: А сколь доступна в Великобритании информация о кредитной истории того или иного человека - другим частным лицам? Именно частным лицам, а не самим кредиторам потенциального заемщика? В какой мере эта информация общедоступна?

Малколм Хёрлстон: В основном, кредитные бюро сотрудничают с регистрационными фондами, располагающими информацией судов о невыплате долга потребителями. Так вот данные о том, рассматривал ли суд дело того или иного лица о невыплате долга, доступны каждому. Вы приходите в регистрационный фонд, платите 4 фунта и в картотеке можете найти всю интересующую вас информацию. Однако полную кредитную историю вы не получите, разумеется.

Что же касается кредитных бюро, то они не работают напрямую с частными лицами. Их клиенты - кредиторы, банки, строительные общества, которые предоставляют кредиты. Скажем, вы приходите в магазин, что купить автомобиль в кредит. Автосалон связывается с кредитным бюро, и в считанные минуты информация о вашем кредитном прошлом - у них на руках. В последнее время, с развитием современных технологий, этот процесс занимает максимум 2-3 минуты.

Сергей Сенинский: Тот же вопрос - о доступности информации о кредитной истории клиента не только потенциальному кредитору, но и частным лицам - в Соединенные Штаты...

Норм Магнуссен: Нет, именно об этом и идет речь в законе, принятом в 1970 году. Закон гласит: если у вас есть с кем-то деловые отношения, например, вы кредитор, предоставляющий займы на покупку недвижимости или автомобилей, то вы имеете право запросить информацию о кредитоспособности вашего клиента. Такое же право имеет работодатель - при проверке своего нового сотрудника или владелец жилья - при сдаче его в аренду. Однако, если вы просто хотите получить информации о своем соседе или, например, выяснить кредитную историю вашего супруга, у вас ничего не получится - это запрещено федеральным законом...

Сергей Сенинский: Если человек покупает сегодня что-то в кредит - будь то автомобиль или жилье - должен ли он, по закону, подписать предварительно какой-то документ, на основании которого потенциальный кредитор получает право узнать кредитную историю этого клиента?

Норм Магнуссен: Нет. Это делается автоматически. Исключение, согласно закону, представляет проверка вашей кредитоспособности при приеме на работу. В этом случае вы должны поставить свою подпись под документом, разрешающим работодателю проверить вашу кредитную историю. Во всех остальных случаях, если вы обращаетесь за кредитом, это автоматически дает кредитору право вас проверить.

Сергей Сенинский: В отличие от существующей практики в США, недавно принятый российский закон о бюро кредитных историй прямо запрещает собирать какую-либо информацию, касающуюся прошлых кредитов того или иного клиента - частного лица - без его обязательного предварительного согласия. Тем не менее, в самом российском законе предусматривается ли некая возможность пересмотра в будущем нормы об обязательности предварительного согласия клиента на сбор информации о себе?

Павел Медведев: Я думаю, что такой возможности нет. И не потому, что это воля законодателя, написавшего этот закон, а потому что так требует конституция. Конституция запрещает собирать о человеке, по крайней мере, информацию за его спиной. Я думаю, что пересмотреть конституцию, во всяком случае в этом пункте, никто не решится. И не только, потому что трудно пересматривать конституцию. Мене кажется, что это правило соответствует мнению подавляющего большинства населения.

Сергей Сенинский: В Германии подписание некоего документа, дающего право потенциальному кредитору познакомиться с кредитной историей его потенциального заемщика, является делом добровольным. Рассказывает наш корреспондент в Мюнхене Александр Маннхайм:

Александр Маннхайм: Наиболее известное кредитное бюро в Германии имеет довольно длинное и сложное название - Schutzgemeischaft fur Allgemeine Kreditsicherung, что можно перевести как "охранное объединение по защите общего кредитования". И потому это ведомство больше известно под аббревиатурой SCHUFA. А история его создания такова.

В конце 30-ых годов прошлого века - в связи с бурной электрификацией страны и бумом электробытовых приборов в Германии - многие хотели приобрести эти новинки, однако далеко не у всех хватало денег. Поэтому люди покупали новые приборы в рассрочку. Вот тогда-то, чтобы не прогореть, некоторые поставщики электроэнергии и предприимчивые владельцы магазинов электроприборов и решили создать специальное бюро, в котором всегда можно было получить информацию о кредитоспособности своих потенциальных клиентов.

SCHUFA с первых дней своего существования было и по-прежнему остается сугубо частной организацией, не имеющей ничего общего с государственными структурами. Ныне оно превратилось в крупное акционерное общество, акционерами которого являются солидные банки и компании. Мой собеседник - представитель SCHUFA Штефан Хорст:

Штефан Хорст: SCHUFA собирает данные исключительно частных лицах и не владеет подобной информацией о каких-либо фирмах. В список SCHUFA попадают практически все физические лица, обращающиеся за кредитами к банкам на территории Германии. Кстати, гражданство этих людей в данном случае не играет никакой роли.

В отдельных случаях SCHUFA имеет право передать свою информацию за границу: например, если житель Германии намеревается купить в кредит недвижимость в Испании, и испанский банк сделает соответствующий запрос.

Важно отметить также, что SCHUFA располагает лишь той информацией, которую она получает официально от своих партнеров - кредитных организаций. И такими данными является номер текущего счета клиента, его кредитной карточки, размер выданного кредита, срок его погашения. Это - все! Мы не располагаем данными, скажем, о доходах конкретного лица, о его работодателе и никоим образом не интересуемся, как и куда он инвестирует свои деньги.

Александр Маннхайм: В Германии, как правило, каждому, кто открывает в банке новый счет или берет кредит, предлагают подписать документ, что он не возражает против наведения справок о нем у SCHUFA. Причем, подписание такой бумаги является добровольным делом и отнюдь не означает, что в открытии счета или в какой-либо другой операции вам будет автоматически отказано, если вы ее не подпишите. Но на практике известно, что регистрация в SCHUFA способствует установлению доверия между кредитором и клиентом и зачастую весьма ускоряет разрешение формальностей. По существующему регламенту, информация о человеке хранится в банке данных SCHUFA три года, а затем гасится и обновляется.

Кстати, согласно федеральному закону об охране частных прав человека, передавать информацию о нем другим частным лицам строжайше запрещено. Поэтому клиент банка может быть уверен, что детали его кредитной истории, хранящейся в базе данных SCHUFA, не станут известны, например, его соседям или родственникам...

Сергей Сенинский: Новый российский закон - о кредитных бюро - вступил в силу еще 1-го июня. Теперь, с 1-го сентября, вступает в силу едва ли не главное его положение. Но лишь "де-юре", потому что правительство слишком долго выбирало, какой именно государственной структуре быть регулятором этого сектора финансового рынка. А когда, наконец, выбрали таковым Федеральную службу по финансовым рынкам - уже в середине августа, то до 1-го сентября не успели разработать положение о самом регуляторе. И теперь заместитель руководителя службы по финансовым рынкам заявил, что официально зарегистрировать первые в России кредитные бюро они смогут не раньше, чем к концу октября. Впрочем, в самом законе содержится сразу несколько дат, каждую из которых можно считать контрольной...

Павел Медведев: К сожалению, аккуратно это объяснить невозможно, потому что в законе есть некоторые, на мой взгляд, в этой части не очень существенные ошибки, но все-таки есть. Закон анекдотическим образом вступает в силу четыре раза: 1 июня, 1 сентября, 1 декабря и 1 марта. С 1 сентября банк обязан, если клиент этого хочет, передать информацию в какое-нибудь кредитное бюро, а с 1 марта все банки должны свою деятельность привести в соответствие с законом. В другом месте написано, что в соответствии с законом банк должен действовать только с 1 марта. Но это небольшая беда, во всяком случае, с 1 марта эта неаккуратность перестанет влиять на что-нибудь. Я думаю, что другая неаккуратность закона будет ему мешать быстро внедряться в жизнь. Закон не предусматривает тщательную защиту информации, которая собирается в кредитных историях. Я думаю, что это будет отпугивать людей давать разрешение на сбор информации.