Александр Генис: О том, как умирают философы, рассказывает книга одного из них – нью-йоркского профессора Саймона Критчли. Слушателям «Американского часа» ее представит ведущая нашего «Книжного обозрения» Марина Ефимова.
Simon Critchley. The Book of Dead Philosophers.
Саймон Критчли. «Книга умерших философов»
Марина Ефимова: Несмотря на название, «Книга умерших философов» - чтение лёгкое и, по американскому выражению, «вкусное», как изысканный литературный десерт. И поскольку этот десерт очень обильный – 265 страниц, то сам автор – декан философского факультета нью-йоркского университета «New School» Саймон Критчли – рекомендует наслаждаться им не за один присест, а небольшими порциями. Мудрый совет, потому что в книге рассказывается (с отступлениями, рассуждениями, цитатами и анекдотами) об особенностях смертей 190 философов всех времен и народов.
В чем идея этого странного биографического аспекта?
Диктор: «Смерть философа часто соответствует его убеждениям или, во всяком случае, соотносится с ними. Диоген, презиравший плотские радости, по рассказам, решил покончить жизнь самоубийством и для этого просто перестал дышать. Жульен де Ла Меттр, атеист и гедонист, умер, объевшись паштетом из трюфелей. Фрэнсис Бэкон, приверженец эмпирических методов познания, был убит во время проверки эффекта замораживания: он фаршировал снегом куриные тушки в морозный день, заболел пневмонией и умер. Борец с католицизмом Вольтер на смертном одре сказал, что хочет умереть католиком. Но когда священник спросил его, верит ли он в божественное происхождение Христа, Вольтер ответил: «Бога ради, мсье, не говорите мне об этом человеке. Дайте умереть спокойно». Для Людвига Виттгенштейна жизнь и смерть были равноценными частями вечности, и он умер в ночь после дня своего рождения. Друг подарил ему одеяло и сказал: «Желаю приятных снов и радостного пробуждения», на что философ ответил: «Пробуждения не будет».
Марина Ефимова: Своим тезисом Критчли выбрал слова Цицерона: «Философствовать – значит учиться умирать». Для Критчли это значит, что для познания смысла жизни философ должен попытаться понять смерть: ее смысл (или, вполне возможно, отсутствие такового). При этом Критчли – персонификатор: по его представлению, мы не можем отделять бессмертный дух философии от смертной плоти самого философа:
Диктор: «К истории философии можно подходить как к истории философов. Среди тех из них, кого человечество помнит, многие были добродетельными и благородными, но были и подлые, и комичные, были почти бесплотные (как Пифагор - больше персонаж легенд, чем реальный человек)... а некоторые остались просто авторским именем, за которым стоят идеи. Подробности смертей очеловечивают философов и показывают, что, несмотря на могучий интеллект, позволявший их мыслям взлетать над обычным уровнем человеческих идей, они должны были (говоря карточными терминами) разыгрывать ту же полученную от судьбы «взятку», что и мы - простые смертные».
Марина Ефимова: За всеми рассуждениями и примерами в книге Критчли чувствуется его желание приземлить философов: «Философия, - пишет он, - часто пыталась подражать науке - в погоне за абсолютной истиной, за идеальной всеохватной теорией. И постепенно философия абсолютно абстрагировалась от повседневной человеческой жизни, оставив нас в тисках вселенского «ужаса исчезновения». Как дешевая замена, в обществе появилось несметное количество упражнений в софистике, домашних рецептов излечения духа, пособий психологической само- и взаимопомощи и безотказных утешений деньгами и вещами».
Критчли – серьезный ученый, перу которого принадлежат такие теоретические труды, как «Этика свершения и политика сопротивления» или «Этика разрушения», и другие опусы в том же роде. Да и «Книга умерших философов», несмотря на свой легкий жанр, заканчивается 13-ю страницами научной библиографии. Тем не менее, утверждение Критчли, что вся западная философия пошла не от греков (как принято считать), а от арабов, персов, китайцев и индусов, кажется некоторой натяжкой в угоду собственным вкусам автора. Он пишет:
Диктор: «Философия в процессе «вестернизации» отказалась от своей первоначальной цели – дарить людям мудрость и помогать им в достижении счастья».
Марина Ефимова: Тем не менее, Критчли увлекательно описывает «появление философской мысли» именно в грекоязычном мире два с половиной тысячелетия назад. Он начинает с мудрецов Фалеса и Анаксагора, а затем обращается к таким, по его словам «неясным» фигурам, как Пифагор, Гераклит и Эмпедокл – философам, очертившим сферу возможностей человеческого разума еще до Сократа, то есть, до 5-го века до Рождества Христова. Впрочем, он предлагает заглянуть и в более ранние времена:
Диктор: «Конечно, можно считать, что первый греческий философ – Сфинкс – то есть, женщина. Как известно, Сфинкс задавала своим посетителям загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?». И не отгадавших убивала. Царь Эдип отгадал загадку, сказав, что это - человек: в детстве он ползает на четвереньках, в зрелости – ходит на двух ногах, а в старости прибавляет к ним третью – палку. И когда загадка была отгадана, Сфинкс совершила философское самоубийство, бросившись со своего утеса-пьедестала».
Марина Ефимова: Из описанных Критчли смертей одна мне особенно интересна – «мнимая» смерть философа с острова Крит – Эпименида (утверждавшего, что все жители Крита – лжецы, потому что они объявляют Зевса смертным, хотя всем известно, что он бессмертен).
Диктор: «Однажды отец послал Эпименида пасти овец, но тот спрятался от жары в пещеру, задумался, забыл об овцах, заснул и проспал 57 лет. Проснувшись, он начал искать овец, бросился в деревню и обнаружил, что отцовской фермой владеет совершенно незнакомый человек. К счастью, еще был жив младший брат Эпименида. От него-то герой и узнал, что произошло».
Марина Ефимова: Так вот откуда появился Рип Ван Винкль – герой прелестной сказки американского писателя Вашингтона Ирвинга. А Эпименид, после своей мнимой смерти, обрел дар предсказывать будущее. И прожил, как утверждали на Крите, 265 лет. Впрочем, как известно, «все жители Крита – лжецы». Или выдумщики и фантазеры. Или толкователи... Вот и в «Книге умерших философов» автору не удается истолковать смерти всех философов как символические, значимые и соответствующие их идеям. Кант умер от болезни желудка. Гегель – от холеры. Шопенгауэр – от паралича лёгких. Однако эти «неправильные» кончины не портят дела. И 190 историй, связанных со смертями великих философов, в увлекательном и чуть игривом изложении Саймона Критчли доставляют читателю (стыдно признаться) большое удовольствие.
