Недавно в Америке популярная телепрограмма «60 минут» показала сюжет о нового рода конфликте или, если угодно, новой форме классовой борьбы в Соединенных Штатах. Крупная фирма «Уайко» объявила, что она будет увольнять курящих работников, если они не прекратят курить в течение пятнадцати месяцев. И ведь речь идет отнюдь не о том, чтобы не курить на рабочем месте – это давно запрещено, но нельзя курить и вне работы, что легко устанавливается соответствующим тестом, которому будут подвергаться служащие «Уайко».
Тема не случайно стала сюжетом телепередачи, тут есть острое содержание, вообще ставится некий мировоззренческий вопрос, причем во многих аспектах. Можно его рассмотреть в терминах американской духовной традиции строгого пуританизма, далеко еще не изжитого: курящий человек рассматривается как плохой человек, грешник. В американском ФБР есть отдел алкоголя, табака и огнестрельного оружия: характерно само это интересное сочетание.
Существует и другой аспект проблемы. Это тема, которую можно назвать насильственным облагодетельствованием. Благодать идет, как и положено, сверху вниз, от начальников к подчиненным, от хозяев к работникам, от власти к подданным, от жрецов к пастве. Это тема Великого Инквизитора у Достоевского, связавшего ее с западным католицизмом, но острее всего прозвучавшая в православной России, которую принялись пользовать лекари-социалисты (выражение опять же Достоевского). «Мы гоним людей в рай железными цепями», говорит Ленин в «Хулио Хуренито», в той главе эренбурговского романа, которая называется, с явным отнесением к Достоевскому, «Великий Инквизитор вне легенды». На нынешнем Западе тема трансформировалась вполне гуманитарно в практике государств всеобщего благоденствия. Несколько по-другому обстоит дело в Америке. Как утверждают многие вполне солидные социологи, американская модель – это так называемый консьюмеристский тоталитаризм. Человек попадает не в ГУЛаг, а тотально интегрируется в потребительское общество, им манипулирует рынок, заставляющий приобретать ненужные в принципе вещи. Как сказала теща одного моего знакомого, побывавшая в Америке: в магазинах много лишних товаров. Потребительство понимается тут как иная, усовершенствованная форма эксплуатации труда капиталом. Счастье и благополучие, понимаемые в рыночных терминах – вариант насильственного облагодетельствования.
Что и говорить, тема интересная, а интерпретации еще интереснее. Но всё это философемы, так сказать, поэзия, а есть в этом сюжете и проза. Как сказал ведущий телепередачи «60 минут», борьба компании «Уайко» с табачным дымом – это дымовая завеса, скрывающая не моральные, а вполне деловые мотивы. Человек курящий имеет гораздо больше шансов заболеть, а солидные компании, выдающие своим служащим медицинскую страховку, естественно, предпочитают иметь дело с людьми и реально, и потенциально здоровыми. Зачем оплачивать лечение человека, по собственному легкомыслию подвергающегося опасности рака легких?
И тут от дыма нужно перейти к огню. У Зощенко есть рассказ о том, как в учреждении у истопника сломалась кочерга, а начальники, писавшие заявку в отдел снабжения, не могли сообразить, как написать слово «кочерга» в винительном падеже множественного числа: кочерег? кочергов? кочерг? кочережек? Рассказ кончается словами: «Пора, товарищи, давно пора переходить на паровое отопление».
Таким паровым отоплением должна бы стать в Соединенных Штатах всеобщая система медицинского страхования. Рано или поздно ее ведут. Вот тогда, товарищи, и покурим.
