Дмитрий Волчек: Выпущенная издательством Йельского университета книга “Шпионы. Взлет и падение КГБ в Америке” (“Spies. The Rise and Fall of the KGB in America”) приобрела широкую известность благодаря газетным статьям, посвященным одному из героев шестисотстраничного тома - Эрнесту Хемингуэю. Действительно, в книге “Шпионы” опубликованы документы, о существовании которых прежде никто не знал: свидетельства, что знаменитый писатель в 1941 году согласился работать на советскую разведку и несколько раз встречался с агентами Москвы. Но американские историки Джон Эрл Хейнс и Харви Клер доказывают, что Хемингуэй был лишь одним из многих десятков американцев, работавших на Сталина в 30-е и 40-е годы. В основу их работы легли документы из архивов Лубянки, переписанные бывшим сотрудником КГБ Александром Васильевым. Харви Клер рассказал корреспонденту Радио Свобода Владимиру Абаринову о том, как Васильев получил доступ к архивам советской разведки и как его бумаги попали на Запад.

Харви Клер: В 90-е годы, вскоре после распада Советского Союза, Служба внешней разведки заключила контракт с издательством “Краун паблишерс” на серию книг по истории шпионажа, у каждой из которых должно было быть два автора, российский и американский. Российский автор должен был получить доступ к архивам. Его выписки подлежали затем проверке комиссией по рассекречиванию. После проверки их можно было показать американскому автору, который, как планировалось, на этой основе напишет окончательный вариант текста книги. С Васильевым, который был сотрудником КГБ до своей отставки в начале 90-х годов, заключили договор на книгу о советском шпионаже в Соединенных Штатах в 30-40-х годах. Его соавтором должен был быть Аллен Вайнштейн. Он работал с материалами немногим более двух лет. За это время он законспектировал около 11 тысяч страниц очень подробных данных. В середине 90-х Александр почувствовал нарастающую тревогу, проект стал непопулярен в некоторых подразделениях СВР, считавших, что он способствует разглашению государственных тайн. Циркулировали слухи, ни на чем не основанные, что Вайнштейн передает информацию ЦРУ. Существовала также вероятность, что Ельцин проиграет выборы, и к власти придут коммунисты. Александр получал угрозы. И он решил, что лучше будет покинуть страну, что он и сделал – вместе с семьей он переселился в Великобританию. Он взял с собой диск с текстом глав, которые он написал для представления в комиссию по рассекречиванию. Некоторые из них прошли проверку, некоторые – не успели. Эти материалы Вайнштейн использовал при написании книги “Заколдованный лес”. Свои блокноты Александр оставил в Москве у доверенного человека, потому что боялся, что их конфискуют, если он повезет их через границу. Спустя несколько лет он организовал их доставку в Лондон, и они стали основой книги, которую Джон Хэйнс и я написали вместе с ним. Это гораздо более подробные материалы, чем те, которыми пользовался Вайнштейн, когда писал “Заколдованный лес”.


Дмитрий Волчек: Первая глава книги “Шпионы” посвящена самому громкому шпионскому делу конца 40-х годов – истории юриста и дипломата Олджера Хисса. Хисс стал героем двух судебных процессов, не признал себя виновным в шпионаже, был осужден, провел 44 месяца в тюрьме и до смерти в 1996 году упрямо доказывал свою невиновность. Споры вокруг этого дела не утихают до сих пор. Сторонники Хисса считают его жертвой антикоммунистической паранойи, охватившей американское общество в 50-е годы, жертвой правоконсервативных провокаторов, стремившихся запятнать репутацию Демократической партии обвинениями в измене. Российские историки, получившие в начале 90-х годов доступ к архивам Лубянки, не нашли свидетельств сотрудничества Хисса с советской разведкой. Однако документы, переписанные Александром Васильевым, не дают никаких оснований для сомнений. “Любой здравомыслящий человек, изучив эти бумаги, придет к выводу о том, что Олджер Хисс работал на ГРУ”, - говорит Харви Клер.

Харви Клер: Да, мы нашли несколько “дымящихся пистолетов”. Васильев скопировал несколько документов, в которых упоминается Олджер Хисс под настоящим именем. В ряде других документов его называют кодовым именем, но из контекста и наших пояснений явствует, что речь идет именно о нем. Я бы сказал, что одно из самых убедительных доказательств – это донесение КГБ от 1950 или 51-го года, в котором говорится о ком-то под кодовым именем “Ленарт” - сказано, что он агент ГРУ, военной разведки, и занимал должность руководителя одного из отделов Государственного департамента и что в 1950-м он был осужден за действия, связанные со шпионажем. Единственное лицо, удовлетворяющее всем критериям, - это Олджер Хисс. Так что мы считаем дело Хисса закрытым. Доказательства, что Хисс был шпионом, исчерпывающие. Материалы, которые видел Васильев, подтверждают это. Причем мы говорим о документах КГБ, а ведь он был агентом ГРУ. Я уверен, что архивы ГРУ, которые остаются закрытыми и, вероятно, никогда не будут открыты, содержат гораздо больше информации о Хиссе.

Дмитрий Волчек: Среди других высокопоставленных американских чиновников, много лет работавших на советскую разведку, был сотрудник министерства финансов, один из создателей Международного Валютного Фонда и Всемирного банка Гарри Декстер-Уайт:

Харви Клер: В записях Васильева масса материала о Гарри Декстер-Уайте. Полагаю, доказательства того, что он был советским шпионом, являются исчерпывающими. Мы пишем о Декстер-Уайте вскользь, потому что можем немногое добавить к тому, что уже сказано на эту тему. Но совершенно очевидно, что он работал на КГБ, что он был очень важным источником информации, и что КГБ ценило его весьма высоко.


Дмитрий Волчек: С Гарри Декстером-Уайтом был знаком и Эрнест Хемингуэй. История сотрудничества знаменитого писателя с Лубянкой рассказана в книге “Шпионы”:

Диктор: “Хемингуэй приехал в Мадрид писать о гражданской войне для Североамериканского газетного альянса. В Испании он сблизился с коммунистами и после войны стал сотрудничать с компартией США. Хотя американским коммунистам не понравилось описание вождя интербригад Андре Марти в романе “По ком звонит колокол”, слава Хемингуэя и его готовность к сотрудничеству обеспечивали благосклонность компартии.
В начале 1941 года Хемингуэй и его жена, журналистка Марта Геллхорн, готовились к поездке в Китай. Хемингуэй ехал не просто как репортер. Гарри Уайт, глава управления Министерства финансов, попросил его тайно собирать информацию об отношениях китайских коммунистов с Гоминьданом, о китайской транспортной системе и состоянии Бирманской дороги. Хемингуэй согласился. В Китае он провел четыре месяца, встречался с посланником Белого Дома Лохлином Карри, интервьюировал Чан Кайши и его супругу, тайно виделся с лидером коммунистов Чжоу Эньлаем. Вернувшись, он написал отчет для Уайта и встречался с ним. О контактах с Уайтом историки уже знают. Однако до сих пор не было известно, что Хемингуэй общался не только с Уайтом, тайным агентом Москвы, но и – перед поездкой в Китай – имел непосредственный контакт с советской разведкой. Московский центр получил донесение от Якова Голоса – связного Лубянки в Американской компартии: “Несколько дней назад я узнал, - писал Голос, - что Эрнест Хемингуэй направляется в Китай через Советский Союз. Возможно, он обратится за советской визой. В Нью-Йорке он провел всего один день, и встретиться нам не удалось. Но мы договорились, что наши люди свяжутся с ним в Китае и покажут ему марки, которые он нам дал. Надо попробовать вступить с ним в контакт в Китае или Советском Союзе, используя пароль, о котором мы условились ранее. Уверен, что он будет сотрудничать с нами и сделает все, что может”.
Яков Голос не уточняет, кто именно придумал пароль и забрал у Хемингуэя марки. Возможно, это был Джон Херрман, старый собутыльник Хемингуэя, несколько лет подпольно работавший на компартию в Вашингтоне.
Хотя нет свидетельств, что Хемингуэй действительно делал что-то для КГБ, контакты с миром шпионов явно вскружили ему голову. Вернувшись на Кубу, он подбил приятелей, с которыми выпивал и рыбачил, и бывших ветеранов испанской войны следить за прогерманскими элементами на острове. Он даже получил от американского посла средства для покрытия расходов. Вооружившись, эта компания на рыбачьем судне патрулировала побережье в поисках немецких подводных лодок. Писатель был убежден, что выполняет секретную миссию, однако директор ФБР Джон Эдгар Гувер, руководивший американской разведкой в Центральной и Южной Америке, не был впечатлен и говорил своим подчиненным, что Хемингуэй решительно не подходит для подобной роли.
А вот Москва возлагала на Хемингуэя надежды. Он получил оперативную кличку “Арго”, и в ноябре 1941 года Центр инструктировал нью-йоркскую резидентуру: “Изыскивайте возможность отправлять его за границу в страны, интересные нам”. Хемингуэй встречался с офицерами КГБ еще 4 раза, и Москва не теряла надежд.

Дмитрий Волчек: В 1948 году на Лубянке была составлена справка на агента “Арго”:

Диктор: “В 1941 году перед поездкой в Китай “Арго” был завербован для нашей работы агентом «Голос» по идеологическим мотивам. В Китае контакт с “Арго” установлен не был. В сентябре 1943 года, когда “Арго” находился в Гаване, где у него имеется вилла, наш сотрудник связывался с ним и, перед отъездом “Арго” в Европу, они дважды встречались. В 1943 году контакт с “Арго” был вновь установлен в Лондоне, где он находился в качестве военного корреспондента журнала “Кольерс”. Связь была вскоре прервана, поскольку “Арго” отбыл во Францию. Когда “Арго” вернулся из Франции в Гавану, состоялась еще одна встреча. Наладить с ним связь не удалось, поскольку наш сотрудник вынужден был спешно покинуть страну. С тех пор попыток установить контакт с “Арго” не было.
Встречи с “Арго” в Лондоне и Гаване проводились с целью изучения его возможностей для нашей работы. За все это время “Арго” не предоставил никакой политической информации, хотя неоднократно выражал готовность помогать нам. Детально “Арго” не изучен. У нас имеется опознавательный знак для возобновления связей с “Арго”.


Дмитрий Волчек: Очевидно, речь идет о почтовых марках, которые упоминает в своем донесении Яков Голос. Посвященная агенту “Арго” глава книги “Шпионы” завершается так:

Диктор: “Несмотря на все эти встречи и обещания сотрудничать, Хемингуэй никакой информации не предоставил, и в 49-м году американская резидентура включила его в список источников, связь с которыми не возобновлялась.
Но на этом история не кончается. В 1950 году, когда некогда процветавшая шпионская сеть в Америке стала разваливаться, Москва потребовала от американской резидентуры возобновить контакты с источниками или агентами, деактивированными или отвергнутыми за бесполезностью. В списке был и Хемингуэй. В августе 1950 года Москва сообщала Вашингтону: “Напоминаем, что “Арго” был завербован в 1941 году агентом “Голос”, но на практической работе проверен не был. У нас имеется опознавательный знак для возобновления связей с “Арго”, и мы можем его переслать, если возникнет необходимость”. В октябре нью-йоркская резидентура сообщала, что хотя Хемингуэй поддерживает отношения с функционером компартии США Джозефом Нортом, он перешел на сторону троцкистов и критикует Советский Союз в своих статьях. Больше имя Хемингуэя в документах советской разведки не встречается”.

Дмитрий Волчек: Как и Хемингуэй, большинство советских агентов в Соединенных штатах работали на Москву бескорыстно.

Харви Клер: Думаю, значительное большинство агентов, завербованных советской разведкой, были идеологическими шпионами. Это относится и к людям, работавшим в американском правительстве. Программа Нового курса, начавшаяся в 1933 году, означала небывалый рост государственного аппарата. Множество молодых идеалистов отправилось в Вашингтон работать в администрации Франклина Рузвельта. Некоторые из них были коммунистами. К концу 30-х годов они оказались на таких должностях, где у них появился доступ к секретам. А поскольку работы в правительстве можно было лишиться, если открыто демонстрировать свою принадлежность к коммунистической партии, партия организовала в правительственных учреждениях свои тайные ячейки. Эти тайные ячейки стали той базой, в которой советская разведка искала кандидатов для вербовки. Так что огромное большинство завербованных сотрудничало с Советами по идеологическим мотивам. Небольшое, но существенное число – похоже, это в основном агенты, передававшие техническую информацию – работало за деньги. Были и романтики, но их романтизм тоже носил идеологическую окраску.

Дмитрий Волчек: Известие о том, что Эрнест Хемингуэй работал (или, точнее, воображал, что работает) на Москву не вызвало особых возражений в Америке. А вот опубликованные в книге “Шпионы” материалы о сотрудничестве с Лубянкой знаменитого журналиста Ай Эф Стоуна (шпионская кличка “Блин”) породили полемику. Биографы и почитатели Стоуна говорят, что называть его шпионом некорректно. Харви Клер уточняет:

Харви Клер: Интересно отметить, что наиболее острую дискуссию повлекли за собой наши материалы, касающиеся Ай-Эф Стоуна. Мы получили гневную отповедь от целого ряда людей, и это отражает статус Стоуна как знаковой фигуры. Стоун не имел доступа к секретной информации, он был журналистом, когда был завербован в 30-е годы. Документы, которые мы видели, говорят о том, что он снабжал советскую разведку политическими сплетнями, исходящими из невысоких сфер, что он исполнял функции курьера, обращал внимание КГБ на людей, перспективных для вербовки, передавал информацию от одного из таких завербованных по его рекомендации агентов, Билла Додда-младшего, чей отец был послом США в Германии. Иными словами, то, что он делал, не имело особенно большого значения. С другой стороны, мы нашли список агентов, завербованных КГБ в 30-е годы, с указанием места работы. Так вот второй по численности профессией в этом списке оказалась журналистика. Опять-таки: журналисты редко имеют доступ к государственным тайнам, но, тем не менее, они могут быть очень полезны, потому что у них широкий круг знакомств, потому что их работа – задавать вопросы, ну и в качестве орудия возможной дезинформации. Так что Стоун был относительно незначительной фигурой, но он точно работал на КГБ.

Дмитрий Волчек: Одна из глав книги посвящена интересу советских агентов к американскому ядерному проекту. И если блокноты Александра Васильева безоговорочно свидетельствуют о виновности Хисса и Стоуна, другого знаменитого американца, на которого падало подозрение, они реабилитируют:

Харви Клер: Наиболее крупный вопрос, по которому благодаря этим материалам мое мнение изменилось, - это Роберт Оппенгеймер, директор американского атомного проекта в Лос-Аламосе во время Второй мировой войны. В течение многих лет в Соединенных Штатах велись бурные дебаты о том, был ли Оппенгеймер источником советской разведки. Существуют работы, в которых утверждалось, что был. Они написаны на основе свидетельств, к которым и Джон Хэйнс, и я относились скептически. Он действительно как будто был скрытым коммунистом. Но это не то же самое, что быть шпионом. Записи Васильева, я считаю, неопровержимо доказывают, что Оппенгеймер не был советским источником.

Дмитрий Волчек: Подзаголовок книги Джона Эрла Хейнса и Харви Клера – “Взлет и падение КГБ в Америке”. Падение началось в 50-е годы, когда, благодаря решительным действиям ФБР, советским перебежчикам и атмосфере антикоммунизма в американском обществе шпионская сеть была разорвана. Здесь возникает любопытный вопрос: так ли уж неоправданны были расследования комиссии Маккарти и только ли паранойей диктовались представления о том, что повсюду агенты Москвы? И другой вопрос – почему американская контрразведка бездействовала раньше? Ответ Харви Клера:

Харви Клер: Думаю, в силу сочетания нескольких факторов. В течение многих лет Соединенные Штаты не придавали значения контрразведке и не очень хорошо владели этим ремеслом. Во время Второй мировой войны они стали делать в этом направлении гораздо больше, но главным приоритетом была борьба с японским и немецким шпионажем. В годы войны ФБР начало целый ряд серьезных расследований, именно они в конечном счете привели к полномасштабному разоблачению советской шпионской сети, но расследования эти были не особенно успешны вплоть до 1945 года. Радиограммы советских резидентов, перехваченные американской контрразведкой, оставались нерасшифрованными долгое время. Над этими материалами начали работать в 1943 году, но настоящего успеха не было до 1945-46 года, когда расшифровка совпала по времени с разоблачениями перебежчиков – Элизабет Бентли и Игоря Гузенко. Кроме того, с окончанием войны все ресурсы могли быть мобилизованы на борьбу с этой угрозой.

Дмитрий Волчек: Книга “Шпионы” вызвала полемику, с некоторыми ее выводами не все согласны, но общий тон рецензий весьма благожелательный. Я попросил поделиться читательскими впечатлениями историка разведки Бориса Володарского, автора вышедшей в этом году биографии советского перебежчика Александра Орлова

Борис Володарский: Я думаю, что очень много новой информации, очень интересной для всех. И для историков и исследователей - я это уже знаю по отзывам - она представляет большой интерес.

Дмитрий Волчек: Были ли какие-то открытия для вас, как специалиста по делу Орлова?


Борис Володарский: Не так много было открытий по делу Орлова. Мне понравилось, что мало рассказывается про Иосифа Григулевича, знаменитого советского нелегала, о котором у меня в книжке очень много - большая глава посвящена ему на основании оригинальных и новых документов, которые я получил в Коста-Рике. Были определенные моменты новые, в частности, о том, что был привлечен к сотрудничеству с советской разведкой в 1941 году Эрнст Хемингуэй. Это большая новость была для меня. Я знал, что он сотрудничал в Испании с советской разведкой. С Орловым, на мой взгляд, несмотря на то, что Орлов писал, он не встречался, но с Эйтингоном, я знаю точно, встречался, с другими сотрудниками резидентуры НКВД в Испании встречался. Поэтому я думал, что он мог сотрудничать, быть завербован или к нему могли приблизиться в свое время в Испании. Оказалось, что в 1941 году он был завербован, хотя, как пишет Васильев, никакой информации особо важной и, даже, в общем-то, не очень важной, он не поставил. Еще меня очень заинтересовала история семьи Хаммеров. Все всегда предполагали, что Арманд Хаммер был активно связан с советской разведкой, потому что он и Ленина знал, и поддерживал связи всю свою жизнь с Советским Союзом. Из книги выходит, что, оказывается, Арманд Хаммер не имел никаких отношений с советской разведкой, наоборот, поразительный факт: его брат, Виктор Хаммер, практически подписал договор о сотрудничестве с советской разведкой, но не сотрудничал. И с ним работали с 31-го года, если не ошибаюсь, до 66-го-68-го, то есть, в течение тридцати лет пытались найти подход, пытались привлечь к активному сотрудничеству на основании того, что его сын жил в Советском Союзе, но не смогли. Сына тоже в свое время завербовали на краткий период, тоже не было развито это сотрудничество. С отцом Арманда и Виктора Хаммера, Юлиусом Хаммером, который вообще по происхождению из Одессы, тоже шла работа очень активная, тоже он был завербован, но тоже не так сотрудничал с разведкой, как разведке хотелось бы. Эта история, с моей точки зрения, поразительная и совершенно новая для меня была.


Дмитрий Волчек: Вряд ли книга “Шпионы” будет в ближайшее время переведена на русский язык, но с материалами, которые легли в ее основу, русские читатели могут познакомиться - блокноты Александра Васильева полностью выложены на сайте международного научного центра имени Вудро Вильсона в рамках проекта по изучению Холодной войны.

http://www.wilsoncenter.org/index.cfm?topic_id=1409&fuseaction=topics.documents&group_id=511603