Около 300 агрессивно настроенных молодых людей собрались 13 сентября в центре Владикавказа, потом двинулись в сторону села Карца - ингушского села на территории Северной Осетии. Люди в толпе были полны решимости, как они говорили, самостоятельно навести порядок в Северной Осетии и обеспечить безопасность ее жителей, имея в виду взрыв на рынке во Владикавказе.
У села Карца молодежь встретили наряды милиции, а вскоре туда прибыл и министр внутренних дел Северной Осетии Артур Ахметханов. После переговоров министру удалось уговорить молодежь разойтись. В обмен на это министр пообещал принять у себя через три дня инициативную группу и доложить, какие меры приняты, чтобы не допустить на территорию Северной Осетиитеррористов из сопредельной республики.
Ситуацию комментирует обозреватель Радио Свобода Олег Кусов
- Поселок Карца - это восточная окраина Владикавказа, которая примыкает прямо к Пригородному району. В поселке Карца живут преимущественно ингуши - 99 процентов. Это ближайший к Владикавказу населенный пункт, в котором проживают ингуши. И потому он очень часто становится местом таких выступлений. После теракта в Беслане молодежь из Беслана, Владикавказа, из других сел тоже пришла в поселок Карца, но была остановлена силами правопорядка. Нельзя забывать, конечно, и события 1992 года, когда именно в поселке Карца находилось много огневых точек вооруженных ингушских формирований. Из них они старались поразить, например, такие очень взрывоопасные цели, как нефтебаза Владикавказа.
- Означает ли это, что без крайней необходимости осетины, живущие во Владикавказе, в Карца не показываются?
- Проехать в поселок Карца до недавних пор было довольно сложно. Там стоял милицейский пост. Нужно было показать даже паспорт, и тех, кто не проживает в поселке, не пропускали. Сохраняются очень сложные кровные отношения между осетинами и ингушами. Кроме того, многие криминальные элементы не прочь попасть в Карца, в том числе и под предлогом межнациональных разборок.
- В Северной Осетии есть националистические организации или просто существуют антиингушские настроения?
- Таких организаций было много в начале 90-х годов прошлого века. В середине 90-х годов они постепенно исчезли. Так называемые "Народный фронт" (Адамон Цадис"), "Народное ополчение" во главе с покойным Бимболатом Дзуцевым - эти организации сыграли очень большую роль во время вооруженного конфликта. И, пользуясь большим авторитетом, тот же Бимбулат Дзуцев был много лет депутатом парламента Северной Осетии, хотя он командовал этим незаконным "Ополчением". Власти способствовали исчезновению этих структур, их заняли организации вполне лояльные. И сегодня говорить о том, что в Северной Осетии существуют какие-то националистические организации, конечно, нельзя. Существует общий умеренный националистический фон, но он не выходит за рамки, заданные заявлениями главы республики, министра внутренних дел. Эмоции удавалось взять под контроль. Но этот общий фон все-таки настраивает неподконтрольную массу на более серьезные дела. Если кого-то власть может контролировать, то молодежь, студенчество - не может. Антиингушские настроения - это больше наследие их отцов и старших братьев, которые злоупотребляли ими в начале 90-х годов.
- Сейчас возможен смешанный брак осетинского юноши и ингушской девушки?
- Такое совсем недавно было в селении Чермен. Конечно, об этом союзе говорили очень долго, и власть пыталась таким образом показать, что конфликт уже сходит на нет. Но в целом, конечно, массовым такое явление пока стать не может. С каждым терактом все больше и больше становится пропасть между людьми. Молодежь воспитана на националистических речах лидеров Северной Осетии начала 90-х годов, которые боролись за власть и за возможности приватизации. Сегодня молодежь также видит корень зла в ингушах. Для этого многого не надо. Для этого нужно только напомнить им, что террористы в Беслан пришли из Ингушетии, что рынок взрывали тоже ингуши. Есть формальная фактическая база и есть негативный опыт. Есть взрывная масса, к которой очень легко поднести спичку.
- Можно ли создать какие-то механизмы регулирования осетино-ингушских межнациональных отношений?
- О механизмах говорят много. Даже пробовали их внедрить на практике - и Дзасохов с Аушевым пытались, и Дзасохов с Зязиковым, и Мамсуров с Евкуровым. Помню множество встреч, как они говорили, "без папах". К сожалению, этим и ограничивалось. Потому что к концу 90-х годов власть Северной Осетии уже полностью решила свою проблему - кланы разобрались друг с другом. Они выбрали своего лидера негласного, а потом и гласного. Этот же процесс завершился и в Ингушетии где-то в начале 2000-х годов. Верхи уже пришли к согласию, им нечего стало делить. Тогда они начали дружить. Но простым людям не так просто пойти друг другу навстречу, поскольку у всех и в Ингушетии, и в Северной Осетии очень большие социальные проблемы - безработица, нищета, которая бросается в глаза, когда приезжаешь в эти села Пригородного района. Начинив социальные отношения ненавистью, очень сложно вернуть все назад и сказать: давайте жить дружно.
У села Карца молодежь встретили наряды милиции, а вскоре туда прибыл и министр внутренних дел Северной Осетии Артур Ахметханов. После переговоров министру удалось уговорить молодежь разойтись. В обмен на это министр пообещал принять у себя через три дня инициативную группу и доложить, какие меры приняты, чтобы не допустить на территорию Северной Осетии
Начинив социальные отношения ненавистью, очень сложно вернуть все назад и сказать: давайте жить дружно.
Ситуацию комментирует обозреватель Радио Свобода Олег Кусов
- Поселок Карца - это восточная окраина Владикавказа, которая примыкает прямо к Пригородному району. В поселке Карца живут преимущественно ингуши - 99 процентов. Это ближайший к Владикавказу населенный пункт, в котором проживают ингуши. И потому он очень часто становится местом таких выступлений. После теракта в Беслане молодежь из Беслана, Владикавказа, из других сел тоже пришла в поселок Карца, но была остановлена силами правопорядка. Нельзя забывать, конечно, и события 1992 года, когда именно в поселке Карца находилось много огневых точек вооруженных ингушских формирований. Из них они старались поразить, например, такие очень взрывоопасные цели, как нефтебаза Владикавказа.
- Означает ли это, что без крайней необходимости осетины, живущие во Владикавказе, в Карца не показываются?
- Проехать в поселок Карца до недавних пор было довольно сложно. Там стоял милицейский пост. Нужно было показать даже паспорт, и тех, кто не проживает в поселке, не пропускали. Сохраняются очень сложные кровные отношения между осетинами и ингушами. Кроме того, многие криминальные элементы не прочь попасть в Карца, в том числе и под предлогом межнациональных разборок.
- В Северной Осетии есть националистические организации или просто существуют антиингушские настроения?
- Таких организаций было много в начале 90-х годов прошлого века. В середине 90-х годов они постепенно исчезли. Так называемые "Народный фронт" (Адамон Цадис"), "Народное ополчение" во главе с покойным Бимболатом Дзуцевым - эти организации сыграли очень большую роль во время вооруженного конфликта. И, пользуясь большим авторитетом, тот же Бимбулат Дзуцев был много лет депутатом парламента Северной Осетии, хотя он командовал этим незаконным "Ополчением". Власти способствовали исчезновению этих структур, их заняли организации вполне лояльные. И сегодня говорить о том, что в Северной Осетии существуют какие-то националистические организации, конечно, нельзя. Существует общий умеренный националистический фон, но он не выходит за рамки, заданные заявлениями главы республики, министра внутренних дел. Эмоции удавалось взять под контроль. Но этот общий фон все-таки настраивает неподконтрольную массу на более серьезные дела. Если кого-то власть может контролировать, то молодежь, студенчество - не может. Антиингушские настроения - это больше наследие их отцов и старших братьев, которые злоупотребляли ими в начале 90-х годов.
- Сейчас возможен смешанный брак осетинского юноши и ингушской девушки?
- Такое совсем недавно было в селении Чермен. Конечно, об этом союзе говорили очень долго, и власть пыталась таким образом показать, что конфликт уже сходит на нет. Но в целом, конечно, массовым такое явление пока стать не может. С каждым терактом все больше и больше становится пропасть между людьми. Молодежь воспитана на националистических речах лидеров Северной Осетии начала 90-х годов, которые боролись за власть и за возможности приватизации. Сегодня молодежь также видит корень зла в ингушах. Для этого многого не надо. Для этого нужно только напомнить им, что террористы в Беслан пришли из Ингушетии, что рынок взрывали тоже ингуши. Есть формальная фактическая база и есть негативный опыт. Есть взрывная масса, к которой очень легко поднести спичку.
- Можно ли создать какие-то механизмы регулирования осетино-ингушских межнациональных отношений?
- О механизмах говорят много. Даже пробовали их внедрить на практике - и Дзасохов с Аушевым пытались, и Дзасохов с Зязиковым, и Мамсуров с Евкуровым. Помню множество встреч, как они говорили, "без папах". К сожалению, этим и ограничивалось. Потому что к концу 90-х годов власть Северной Осетии уже полностью решила свою проблему - кланы разобрались друг с другом. Они выбрали своего лидера негласного, а потом и гласного. Этот же процесс завершился и в Ингушетии где-то в начале 2000-х годов. Верхи уже пришли к согласию, им нечего стало делить. Тогда они начали дружить. Но простым людям не так просто пойти друг другу навстречу, поскольку у всех и в Ингушетии, и в Северной Осетии очень большие социальные проблемы - безработица, нищета, которая бросается в глаза, когда приезжаешь в эти села Пригородного района. Начинив социальные отношения ненавистью, очень сложно вернуть все назад и сказать: давайте жить дружно.
