Председатель Хамовнического суда Виктор Данилкин не исключил обращения в суд с иском к своей помощнице Наталье Васильевой, которая утверждала, что приговор по делу бывшего совладельца ЮКОСа Михаила Ходорковского был написан под диктовку Мосгорсуда.
О значении заявлений Натальи Васильевой в широком общественно-политическом контексте в эфире Радио Свобода говорил московский журналист и политолог, редактором отдела политики газеты "Коммерсант" Глеб Черкасов.
– Некоторые ваши коллеги – и политологи, и журналисты – обращают внимание на то, что политико-пропагандистская система, выстроенная в России в последние годы, дает трещины чуть ли не ежедневно. Речь идет не только о признаниях пресс-секретаря Хамовнического суда Натальи Васильевой - но, скажем, о последствиях и выходе из партии "Единая России" балерины Волочковой, о признаниях сержанта милиции по делу о задержании оппозиционера Ильи Яшина. Вы возьметесь как-то обобщить эту ситуацию?
– Есть проблема номер один – это неопределенность с вопросом о власти, с тем, кто будет править следующий срок. Оказалось, что это очень коварная штука, когда два руководителя страны говорят – мы сядем и договоримся. Тут же у вертикали возникает вопрос, а когда вы, собственно говоря, собираетесь договориться? Нельзя ли получить ясность? Именно от этого идет и некая неуверенность, которая транслируется вниз. Тут неопределенность относительно правил игры, и это уже вторая проблема. В ходе второго срока Путина все было, на самом деле, примерно понятно. Правила игры были известны, поэтому сбоев особых не было. Сейчас эти правила видоизменяются. Их, собственно говоря, никто не формализовал, и какие они будут дальше – неизвестно.
Есть еще и третья проблема. Попытка немного поиграть в Советский Союз, попытка взять все под контроль столкнулась с обществом, которое отличается от советского. Люди оказались к этому не очень готовы. И когда система начинает работать из пушек по воробьям, это разрушительно не только для воробьев (воробьи-то как раз могут и упорхнуть), а разрушительно для самой пушки. Вот это дает обратный эффект, который происходит иногда в достаточно забавных проявлениях, как в случае с Волочковой. А иногда это прямой удар по системе. Потому что интервью Васильевой ставит под вопрос приговор не только Ходорковскому, но и всю судебную систему.
– Что будут делать люди, которые настраивают прицел пушки, о которой вы говорите? Будут и дальше ужесточать систему – или открывать какие-то клапаны, которые позволят возродить в обществе хотя бы минимальную общественную дискуссию по ряду вопросов, которые это общество волнует?
– Дискуссии ведутся постоянно. Другой вопрос, что руководящее звено ведет себя так, как будто этой дискуссии нет. Вот вы там поболтайте внизу о чем хотите, пожалуйста, – а мы тут займемся большими делами. И вот этот разрыв становится все больше. Это тоже вызывает некоторую неустойчивость системы, потому что система, лишенная возможности получать новые идеи, новые мысли и как-то на них реагировать, – потихоньку начинает омертвевать. Показательный пример – поездка нашего президента на Киевский вокзал и во "Внуково" с целью проверить, как там дела с безопасностью. Это опять из пушки по воробьям. Президент едет выяснять – стоит ли металлоискатель в Киевском вокзале. Это что?! Это тоже вызывает недоумение – либо нет другого способа позаботиться о безопасности, либо нечего придумать, чтобы как-то побудить милицию к работе.
– Означает ли это, что управленческие резервы системы, выстроенной Владимиром Путиным в 2000-е годы, исчерпали себя? Или у нее еще есть какие-то возможности для маневра?
– Ресурсов у системы по-прежнему очень много. Она вполне жизнеспособна. Вопрос в том, способны ли ее руководители провести ревизию собственных взглядов, подходов и методов управления? Нужно искать новые способы диалога. Нужно разговаривать с разными слоями населения. Надо опять же подвергнуть некоторой ревизии то, что считается достижениями. Например, у нас есть политическая стабильность или нет? У нас же никто никогда не признавал, что политическая стабильность – это главное достижение первого путинского срока. От нее остались только рожки да ножки. Но у нас формально считается, что она по-прежнему есть. Или когда президент говорит о том, что политическая система у нас начинает подгнивать, то надо же указать пальцем, где, собственно, начинает подгнивать, и с чем это связано.
И одновременно с попытками какого-то осознания шаткости положения, продолжают старыми методами решаться вопросы региональных выборов. То, как решается вопрос о региональных выборах, позволяет предположить, что так же он будет решаться и на выборах федеральных. Получается некоторое противоречие. Система нуждается в обновлении, модернизации. Модернизация необходима, не медведевская, а реальная, но при этом система делает все, чтобы эта модернизация ее не коснулась.
– Пока другого модернизатора кроме Дмитрия Медведева, в Кремле не нашлось – уж какой есть. Есть у него политический ресурс для того, чтобы превратить систему в более гибкий организм, способный реагировать на вызовы, которые так или иначе перед ним ставят общество и время?
– Медведев – не единственный человек, который контролирует эту систему. Их не двое и не трое. Есть определенная группа функционеров. Если не будет никакой реальной модернизации, то у системы есть другой путь – начать зажимать общество по-серьезному. Но это не придаст долговременной устойчивости, потому что общество меняется. И чтобы его успокоить, нужно немного больше, чем благостные рассказы по телевидению.
– В роли борцов с системой или с отдельными ее звеньями выступают люди, которые так или иначе являются частью этой системы – и гламурная балерина Волочкова, и сержант милиции, и пресс-секретарь суда. Может вдруг так оказаться, что вот эти робкие протестные настроения взорвутся в течение какого-то короткого периода времени?
– Я думаю – нет. До поры до времени нельзя ждать какого-то серьезного массового выступления. Проблема не в том, что появляются эти люди, проблема в том, что система не понимает, как с ними обращаться, как минимизировать эти риски и конфликты, как сделать так, чтобы не создавалось для нее угрозы. Это проявление негибкости системы, ее неумение адекватно отвечать на вызовы.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
О значении заявлений Натальи Васильевой в широком общественно-политическом контексте в эфире Радио Свобода говорил московский журналист и политолог, редактором отдела политики газеты "Коммерсант" Глеб Черкасов.
– Некоторые ваши коллеги – и политологи, и журналисты – обращают внимание на то, что политико-пропагандистская система, выстроенная в России в последние годы, дает трещины чуть ли не ежедневно. Речь идет не только о признаниях пресс-секретаря Хамовнического суда Натальи Васильевой - но, скажем, о последствиях и выходе из партии "Единая России" балерины Волочковой, о признаниях сержанта милиции по делу о задержании оппозиционера Ильи Яшина. Вы возьметесь как-то обобщить эту ситуацию?
– Есть проблема номер один – это неопределенность с вопросом о власти, с тем, кто будет править следующий срок. Оказалось, что это очень коварная штука, когда два руководителя страны говорят – мы сядем и договоримся. Тут же у вертикали возникает вопрос, а когда вы, собственно говоря, собираетесь договориться? Нельзя ли получить ясность? Именно от этого идет и некая неуверенность, которая транслируется вниз. Тут неопределенность относительно правил игры, и это уже вторая проблема. В ходе второго срока Путина все было, на самом деле, примерно понятно. Правила игры были известны, поэтому сбоев особых не было. Сейчас эти правила видоизменяются. Их, собственно говоря, никто не формализовал, и какие они будут дальше – неизвестно.
Попытка немного поиграть в Советский Союз, попытка взять все под контроль столкнулась с обществом, которое отличается от советского. Люди оказались к этому не очень готовы
Есть еще и третья проблема. Попытка немного поиграть в Советский Союз, попытка взять все под контроль столкнулась с обществом, которое отличается от советского. Люди оказались к этому не очень готовы. И когда система начинает работать из пушек по воробьям, это разрушительно не только для воробьев (воробьи-то как раз могут и упорхнуть), а разрушительно для самой пушки. Вот это дает обратный эффект, который происходит иногда в достаточно забавных проявлениях, как в случае с Волочковой. А иногда это прямой удар по системе. Потому что интервью Васильевой ставит под вопрос приговор не только Ходорковскому, но и всю судебную систему.
– Что будут делать люди, которые настраивают прицел пушки, о которой вы говорите? Будут и дальше ужесточать систему – или открывать какие-то клапаны, которые позволят возродить в обществе хотя бы минимальную общественную дискуссию по ряду вопросов, которые это общество волнует?
– Дискуссии ведутся постоянно. Другой вопрос, что руководящее звено ведет себя так, как будто этой дискуссии нет. Вот вы там поболтайте внизу о чем хотите, пожалуйста, – а мы тут займемся большими делами. И вот этот разрыв становится все больше. Это тоже вызывает некоторую неустойчивость системы, потому что система, лишенная возможности получать новые идеи, новые мысли и как-то на них реагировать, – потихоньку начинает омертвевать. Показательный пример – поездка нашего президента на Киевский вокзал и во "Внуково" с целью проверить, как там дела с безопасностью. Это опять из пушки по воробьям. Президент едет выяснять – стоит ли металлоискатель в Киевском вокзале. Это что?! Это тоже вызывает недоумение – либо нет другого способа позаботиться о безопасности, либо нечего придумать, чтобы как-то побудить милицию к работе.
– Означает ли это, что управленческие резервы системы, выстроенной Владимиром Путиным в 2000-е годы, исчерпали себя? Или у нее еще есть какие-то возможности для маневра?
– Ресурсов у системы по-прежнему очень много. Она вполне жизнеспособна. Вопрос в том, способны ли ее руководители провести ревизию собственных взглядов, подходов и методов управления? Нужно искать новые способы диалога. Нужно разговаривать с разными слоями населения. Надо опять же подвергнуть некоторой ревизии то, что считается достижениями. Например, у нас есть политическая стабильность или нет? У нас же никто никогда не признавал, что политическая стабильность – это главное достижение первого путинского срока. От нее остались только рожки да ножки. Но у нас формально считается, что она по-прежнему есть. Или когда президент говорит о том, что политическая система у нас начинает подгнивать, то надо же указать пальцем, где, собственно, начинает подгнивать, и с чем это связано.
И одновременно с попытками какого-то осознания шаткости положения, продолжают старыми методами решаться вопросы региональных выборов. То, как решается вопрос о региональных выборах, позволяет предположить, что так же он будет решаться и на выборах федеральных. Получается некоторое противоречие. Система нуждается в обновлении, модернизации. Модернизация необходима, не медведевская, а реальная, но при этом система делает все, чтобы эта модернизация ее не коснулась.
– Пока другого модернизатора кроме Дмитрия Медведева, в Кремле не нашлось – уж какой есть. Есть у него политический ресурс для того, чтобы превратить систему в более гибкий организм, способный реагировать на вызовы, которые так или иначе перед ним ставят общество и время?
– Медведев – не единственный человек, который контролирует эту систему. Их не двое и не трое. Есть определенная группа функционеров. Если не будет никакой реальной модернизации, то у системы есть другой путь – начать зажимать общество по-серьезному. Но это не придаст долговременной устойчивости, потому что общество меняется. И чтобы его успокоить, нужно немного больше, чем благостные рассказы по телевидению.
– В роли борцов с системой или с отдельными ее звеньями выступают люди, которые так или иначе являются частью этой системы – и гламурная балерина Волочкова, и сержант милиции, и пресс-секретарь суда. Может вдруг так оказаться, что вот эти робкие протестные настроения взорвутся в течение какого-то короткого периода времени?
– Я думаю – нет. До поры до времени нельзя ждать какого-то серьезного массового выступления. Проблема не в том, что появляются эти люди, проблема в том, что система не понимает, как с ними обращаться, как минимизировать эти риски и конфликты, как сделать так, чтобы не создавалось для нее угрозы. Это проявление негибкости системы, ее неумение адекватно отвечать на вызовы.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
