Ирина Лагунина: Ситуация, сложившаяся в Белоруссии после президентских выборов 19 декабря прошлого года, остается в центре внимания американского и европейского экспертного сообщества. Жесткое подавление протестного движения произвело глубокое впечатление на западное общественное мнение. Европейские политики решили действовать. В январе, например, Евросоюз восстановил запрет на въезд в страны ЕС для Лукашенко и еще ряда белорусских чиновников. Не далее как в среду лидеры Германии, Австрии и стран "Вышеградской группы" - Чехия, Венгрия, Словакия и Польша, - приняли совместное заявление с призывом к белорусским властям освободить всех политических заключенных. Но дискуссия о мерах давления на режим Лукашенко идет далеко не только в правительственных кругах. Недавно возможные шаги обсуждались в Вашингтоне в ходе дискуссии, организованной Институтом Брукингса. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В середине января группа преподавателей и студентов факультета международных отношений Университета Джонса Хопкинса совершила поездку в Белоруссию. Члены группы собрали богатый материал и о фальсификации выборов, и о репрессиях против оппозиции и простых участников массовых акций протеста, и об общей атмосфере в стране. О своих впечатлениях рассказывает выпускница университета, ныне стажер государственного департамента США Моника Сэндор.
Моника Сэндор: Мирные шествия тысяч людей на улицах, президент, не желающий уходить, государство, блокирующее телекоммуникационные сети и закрывающее оппозиционные вебсайты. Ваша ошибка будет вполне простительна, если вы подумаете, что я говорю о Тунисе или Египте. Но всего несколько недель назад весьма похожие сцены можно было видеть на улицах Белоруссии. Подавление оппозиции было быстрым и свирепым. Семеро из девяти кандидатов в президенты и 700 участников акций протеста были арестованы и допрошены КГБ. Мы слышали непосредственно от свидетелей рассказы о беспардонном мошенничестве с избирательными бюллетенями, в том числе историю о том, как наблюдатель испортила свой бюллетень, написав на нем: "Саню – в Гаагу"... Саня – это уменьшительное имя Лукашенко... Однако позже ее бюллетень оказался в числе поданных за Лукашенко. Нам неоднократно рассказывали о том, что раннее голосование продемонстрировало низкий уровень поддержки действующего президента, прежде всего со стороны пенсионеров, пожилых граждан, женщин и сельского населения. Но вместо того, чтобы побудить власти провести второй раунд голосования, эти результаты побудили власть к чрезмерной реакции, ведь необходимо было создать видимость всенародной поддержки, дающей мандат на управление страной.
Владимир Абаринов: По словам Моники Сэндор, белорусские студенты удивлялись рассказам своих американских ровесников о независимости университетов в США и о том, что их политическая активность не контролируется и не преследуется государством.
Моника Сэндор: Наши первые и самые непосредственные впечатления касались слежки и контроля. В Минске были заметны следы событий 19 декабря и признаки того, что аресты членов оппозиции продолжаются. Права и действия белорусской общественности были скованы невидимыми наручниками. Самая грубая форма государственного контроля – месть за политическую активность. Тот, кто идет против режима, может быть отчислен из университета, может потерять жилье и даже работу. В Белоруссии нет независимых университетов с тех пор, как последний из них, Европейский гуманитарный университет, был изгнан из страны в 2004 году. Студенты государственных университетов не могут понять, каким образом американские студенты могут публично протестовать, не рискуя исключением. Белорусские студенты объяснили нам, что, когда идут акции протеста, начинается более строгий контроль за посещаемостью, отсутствие регистрируется, и студенту может угрожать отчисление, если он не сможет указать уважительную причину своего отсутствия на занятиях.
Владимир Абаринов: Моника Сэндор подробно рассказала о государственном контроле над средствами информации в Белоруссии.
Моника Сэндор: Принадлежащее государству телевидение остается основным средством распространения информация. Все внешние телекомпании, включая российские каналы, вещают с задержкой - таким образом, режим может подвергнуть тщательной цензуре любой материал, который считает опасным. Только около 30 процентов населения пользуется доступом к Интернету - по сравнению с 50 процентами в соседней Литве. И хотя эта информация не проходит цензуру, активность пользователей бдительно отслеживается, а социальные сети взламывались. Степень тотального информационного контроля стала особенно очевидной в нашей беседе со студентами Белорусского государственного университета, которые предложили нам во время нашего визита в Минск посетить Белорусский Свободный Театр. Студенты не знали, что труппа недавно бежала из страны и теперь дает спектакли в Нью-Йорке, и это стало одной из главных тем для западной прессы.
Владимир Абаринов: Моника Сэндор указала на особенности геополитического положения Белоруссии.
Моника Сэндор: Наш главный вопрос, касающийся международных отношений Белоруссии, звучал так: Россия или Европейский Союз? Лукашенко утверждает, что Белоруссия – это мост между Россией и Европой. Но в действительности мы почувствовали, что это игра в перетягивание каната: он заигрывает то с Россией, то с Евросоюзом, чтобы получить, что хочет. Как заметил один американский чиновник, летом Лукашенко занимает проевропейскую позицию, а зимой – пророссийскую. На встречах в министерстве экономики и национальном банке нам стало ясно, что Россия как крупнейший торговый партнер Белоруссии пользуется очевидным влиянием на ее экономику. Однако белорусские экономисты также считают Россию экономической угрозой - по двум причинам. Первой является зависимость Белоруссии от российской нефти, которая составляет 40 процентов ее экспорта и 20 процентов ее валового внутреннего продукта. А во-вторых, безграничные инвестиционные возможности России. Любая приватизация или либерализация экономики Белоруссии тщательно контролируется из-за страха, что российские инвесторы скупят ключевые секторы белорусской экономики. Постоянно повторяющаяся тема – белорусская исключительность, если можно так сказать. Белорусская модель политической экономии уникальна. Она отличается от китайской или шведской модели. Вместе с тем внутри правительства существуют значительные различия – не будем называть из фракционными – между теми, кто мыслит категориями безопасности, и теми, кто обращает взоры к Западу. Этот водораздел отражает тенденцию правительства к маневрированию между экономическими посулами ЕС и гарантиями безопасности со стороны России.
Владимир Абаринов: Студент факультета международных отношений университета Джонса Хокинса Эдвард Ронг остановился на возможных способах влияния на ситуацию в Белоруссии извне.
Эдвард Ронг: Если у провала выборов в Белоруссии есть хоть какой-то позитивный результат, то это то, что для правительства Лукашенко теперь тикает бомба замедленного действия. Мошенничество с голосами – это не новость, оно ожидалось. Новость – это то, что белорусский народ в ответ вышел на улицы.
В полицейском государстве, которым 16 лет правил один и тот же человек, демонстрация такого масштаба – это первый удар колокола. Демократические преобразования в Белоруссии не могут совершиться без существенной поддержки со стороны населения. И протесты 19 декабря показывают, что теперь такая поддержка внутри страны есть. Но мы собрались здесь сегодня, чтобы говорить о том, как мы извне можем содействовать этому внутреннему движению. Какие варианты действий есть у нас?
Первый вариант - это санкции, объявленные Соединенными Штатами и Европейским Союзом. Санкции - конечно, необходимая мера для того, чтобы показать белорусам, что мир слышит их протест, и показать правительству, что мы не будем терпеть систематические нарушения прав человека. Запрет на въезд и замораживание активов Лукашенко и других 158 должностных лиц, причастных к подавлению протестов, - ясный сигнал. Лукашенко больше не сможет кататься на лыжах в Альпах. Экономические санкции, скоординированные Соединенными Штатами и Европейским Союзом, могли бы ослабить позиции президента, испортить ему имидж и, возможно, отразиться на его банковском счете. Но Соединенные Штаты ввели санкции против нескольких дочерних компаний государственной "Белнефтехим", а Европейский Союз – нет, и поставил под сомнение целесообразность санкций вообще, поскольку Европейский Союз - второй после России торговый партнер Белоруссии. Какой была главная новость в белорусской прессе? "ЕС и США вводят визовый запрет для президента Лукашенко"? Нет. Главная новость была такая: "ЕС решил не вводить экономические санкции против Белоруссии". По-настоящему эффективные санкции должны иметь поддержку, прежде всего, России, но это вряд ли произойдет.
Владимир Абаринов: По мнению Эдварда Ронга, поскольку без участия России любые экономические санкции против режима Лукашенко будут носить ограниченный характер, Западу следует сделать акцент на прорыве информационной блокады.
Эдвард Ронг: Второй вариант действий исходит из того, что инициатива в данном случае принадлежала народу, который вышел на улицы 19 декабря. Стержень оппозиционного движения в Белоруссии составляют люди, обладающие самостоятельным вúдением в стране, где информация строго контролируется. Те, кто путешествует, читает иностранную прессу и понимает, к чему следует стремиться. По сути дела, второй вариант сводится к несиловому воздействию.
Телевидение и радио остаются основными средствами информации в Белоруссии. Люди не обращаются за информацией к Интернету. А поскольку эти средства контролируются государством, сообщение "ЕС решил не вводить экономические санкции" было, вероятно, единственным, которое стало известно большинству белорусов. Имеющиеся в наличии независимые средства информации работают в изгнании, главным образом в Польше. Впрочем, число независимых радиостанций на русском или белорусском языках вскоре сократится вдвое, когда Би-би-си закроет свое русское вещание. Недавно созданный независимый новостной телеканал Белсат, тоже работающий с территории Польши, доступен лишь 10 процентам населения, имеющим спутниковые антенны. Хотя Европейский Союз и США оказали финансовую поддержку всем этим независимым голосам, они не обеспечили эти проекты финансированием на уровне "холодной войны", необходимым для того, чтобы произвести существенное воздействие на национальное сознание.
Увеличивая число независимых источников новостей, мы тем самым будем понижать легитимность государства, а следовательно, и самого Лукашенко. Но, возможно, самая срочная мера, какая может быть принята, чтобы содействовать знакомству с демократическими нормами, заключается в том, чтобы снять визовые ограничения для обычных граждан, но сохранить санкции в отношении Лукашенко и должностных лиц, ответственных за бесчинства декабря.
Владимир Абаринов: Прислушаются ли американские законодатели к призывам вашингтонского студента? Хватит ли у администрации Обамы политической воли, чтобы объявить холодную войну режиму Лукашенко? Эти вопросы остаются открытыми.
Владимир Абаринов: В середине января группа преподавателей и студентов факультета международных отношений Университета Джонса Хопкинса совершила поездку в Белоруссию. Члены группы собрали богатый материал и о фальсификации выборов, и о репрессиях против оппозиции и простых участников массовых акций протеста, и об общей атмосфере в стране. О своих впечатлениях рассказывает выпускница университета, ныне стажер государственного департамента США Моника Сэндор.
Моника Сэндор: Мирные шествия тысяч людей на улицах, президент, не желающий уходить, государство, блокирующее телекоммуникационные сети и закрывающее оппозиционные вебсайты. Ваша ошибка будет вполне простительна, если вы подумаете, что я говорю о Тунисе или Египте. Но всего несколько недель назад весьма похожие сцены можно было видеть на улицах Белоруссии. Подавление оппозиции было быстрым и свирепым. Семеро из девяти кандидатов в президенты и 700 участников акций протеста были арестованы и допрошены КГБ. Мы слышали непосредственно от свидетелей рассказы о беспардонном мошенничестве с избирательными бюллетенями, в том числе историю о том, как наблюдатель испортила свой бюллетень, написав на нем: "Саню – в Гаагу"... Саня – это уменьшительное имя Лукашенко... Однако позже ее бюллетень оказался в числе поданных за Лукашенко. Нам неоднократно рассказывали о том, что раннее голосование продемонстрировало низкий уровень поддержки действующего президента, прежде всего со стороны пенсионеров, пожилых граждан, женщин и сельского населения. Но вместо того, чтобы побудить власти провести второй раунд голосования, эти результаты побудили власть к чрезмерной реакции, ведь необходимо было создать видимость всенародной поддержки, дающей мандат на управление страной.
Владимир Абаринов: По словам Моники Сэндор, белорусские студенты удивлялись рассказам своих американских ровесников о независимости университетов в США и о том, что их политическая активность не контролируется и не преследуется государством.
Моника Сэндор: Наши первые и самые непосредственные впечатления касались слежки и контроля. В Минске были заметны следы событий 19 декабря и признаки того, что аресты членов оппозиции продолжаются. Права и действия белорусской общественности были скованы невидимыми наручниками. Самая грубая форма государственного контроля – месть за политическую активность. Тот, кто идет против режима, может быть отчислен из университета, может потерять жилье и даже работу. В Белоруссии нет независимых университетов с тех пор, как последний из них, Европейский гуманитарный университет, был изгнан из страны в 2004 году. Студенты государственных университетов не могут понять, каким образом американские студенты могут публично протестовать, не рискуя исключением. Белорусские студенты объяснили нам, что, когда идут акции протеста, начинается более строгий контроль за посещаемостью, отсутствие регистрируется, и студенту может угрожать отчисление, если он не сможет указать уважительную причину своего отсутствия на занятиях.
Владимир Абаринов: Моника Сэндор подробно рассказала о государственном контроле над средствами информации в Белоруссии.
Моника Сэндор: Принадлежащее государству телевидение остается основным средством распространения информация. Все внешние телекомпании, включая российские каналы, вещают с задержкой - таким образом, режим может подвергнуть тщательной цензуре любой материал, который считает опасным. Только около 30 процентов населения пользуется доступом к Интернету - по сравнению с 50 процентами в соседней Литве. И хотя эта информация не проходит цензуру, активность пользователей бдительно отслеживается, а социальные сети взламывались. Степень тотального информационного контроля стала особенно очевидной в нашей беседе со студентами Белорусского государственного университета, которые предложили нам во время нашего визита в Минск посетить Белорусский Свободный Театр. Студенты не знали, что труппа недавно бежала из страны и теперь дает спектакли в Нью-Йорке, и это стало одной из главных тем для западной прессы.
Владимир Абаринов: Моника Сэндор указала на особенности геополитического положения Белоруссии.
Моника Сэндор: Наш главный вопрос, касающийся международных отношений Белоруссии, звучал так: Россия или Европейский Союз? Лукашенко утверждает, что Белоруссия – это мост между Россией и Европой. Но в действительности мы почувствовали, что это игра в перетягивание каната: он заигрывает то с Россией, то с Евросоюзом, чтобы получить, что хочет. Как заметил один американский чиновник, летом Лукашенко занимает проевропейскую позицию, а зимой – пророссийскую. На встречах в министерстве экономики и национальном банке нам стало ясно, что Россия как крупнейший торговый партнер Белоруссии пользуется очевидным влиянием на ее экономику. Однако белорусские экономисты также считают Россию экономической угрозой - по двум причинам. Первой является зависимость Белоруссии от российской нефти, которая составляет 40 процентов ее экспорта и 20 процентов ее валового внутреннего продукта. А во-вторых, безграничные инвестиционные возможности России. Любая приватизация или либерализация экономики Белоруссии тщательно контролируется из-за страха, что российские инвесторы скупят ключевые секторы белорусской экономики. Постоянно повторяющаяся тема – белорусская исключительность, если можно так сказать. Белорусская модель политической экономии уникальна. Она отличается от китайской или шведской модели. Вместе с тем внутри правительства существуют значительные различия – не будем называть из фракционными – между теми, кто мыслит категориями безопасности, и теми, кто обращает взоры к Западу. Этот водораздел отражает тенденцию правительства к маневрированию между экономическими посулами ЕС и гарантиями безопасности со стороны России.
Владимир Абаринов: Студент факультета международных отношений университета Джонса Хокинса Эдвард Ронг остановился на возможных способах влияния на ситуацию в Белоруссии извне.
Эдвард Ронг: Если у провала выборов в Белоруссии есть хоть какой-то позитивный результат, то это то, что для правительства Лукашенко теперь тикает бомба замедленного действия. Мошенничество с голосами – это не новость, оно ожидалось. Новость – это то, что белорусский народ в ответ вышел на улицы.
В полицейском государстве, которым 16 лет правил один и тот же человек, демонстрация такого масштаба – это первый удар колокола. Демократические преобразования в Белоруссии не могут совершиться без существенной поддержки со стороны населения. И протесты 19 декабря показывают, что теперь такая поддержка внутри страны есть. Но мы собрались здесь сегодня, чтобы говорить о том, как мы извне можем содействовать этому внутреннему движению. Какие варианты действий есть у нас?
Первый вариант - это санкции, объявленные Соединенными Штатами и Европейским Союзом. Санкции - конечно, необходимая мера для того, чтобы показать белорусам, что мир слышит их протест, и показать правительству, что мы не будем терпеть систематические нарушения прав человека. Запрет на въезд и замораживание активов Лукашенко и других 158 должностных лиц, причастных к подавлению протестов, - ясный сигнал. Лукашенко больше не сможет кататься на лыжах в Альпах. Экономические санкции, скоординированные Соединенными Штатами и Европейским Союзом, могли бы ослабить позиции президента, испортить ему имидж и, возможно, отразиться на его банковском счете. Но Соединенные Штаты ввели санкции против нескольких дочерних компаний государственной "Белнефтехим", а Европейский Союз – нет, и поставил под сомнение целесообразность санкций вообще, поскольку Европейский Союз - второй после России торговый партнер Белоруссии. Какой была главная новость в белорусской прессе? "ЕС и США вводят визовый запрет для президента Лукашенко"? Нет. Главная новость была такая: "ЕС решил не вводить экономические санкции против Белоруссии". По-настоящему эффективные санкции должны иметь поддержку, прежде всего, России, но это вряд ли произойдет.
Владимир Абаринов: По мнению Эдварда Ронга, поскольку без участия России любые экономические санкции против режима Лукашенко будут носить ограниченный характер, Западу следует сделать акцент на прорыве информационной блокады.
Эдвард Ронг: Второй вариант действий исходит из того, что инициатива в данном случае принадлежала народу, который вышел на улицы 19 декабря. Стержень оппозиционного движения в Белоруссии составляют люди, обладающие самостоятельным вúдением в стране, где информация строго контролируется. Те, кто путешествует, читает иностранную прессу и понимает, к чему следует стремиться. По сути дела, второй вариант сводится к несиловому воздействию.
Телевидение и радио остаются основными средствами информации в Белоруссии. Люди не обращаются за информацией к Интернету. А поскольку эти средства контролируются государством, сообщение "ЕС решил не вводить экономические санкции" было, вероятно, единственным, которое стало известно большинству белорусов. Имеющиеся в наличии независимые средства информации работают в изгнании, главным образом в Польше. Впрочем, число независимых радиостанций на русском или белорусском языках вскоре сократится вдвое, когда Би-би-си закроет свое русское вещание. Недавно созданный независимый новостной телеканал Белсат, тоже работающий с территории Польши, доступен лишь 10 процентам населения, имеющим спутниковые антенны. Хотя Европейский Союз и США оказали финансовую поддержку всем этим независимым голосам, они не обеспечили эти проекты финансированием на уровне "холодной войны", необходимым для того, чтобы произвести существенное воздействие на национальное сознание.
Увеличивая число независимых источников новостей, мы тем самым будем понижать легитимность государства, а следовательно, и самого Лукашенко. Но, возможно, самая срочная мера, какая может быть принята, чтобы содействовать знакомству с демократическими нормами, заключается в том, чтобы снять визовые ограничения для обычных граждан, но сохранить санкции в отношении Лукашенко и должностных лиц, ответственных за бесчинства декабря.
Владимир Абаринов: Прислушаются ли американские законодатели к призывам вашингтонского студента? Хватит ли у администрации Обамы политической воли, чтобы объявить холодную войну режиму Лукашенко? Эти вопросы остаются открытыми.
