Александр Генис: В сегодняшним выпуске “Книжного обозрения” Марина Ефимова представляет новый труд о великой войне, который рассказывает страшную историю народов, оказавшихся между Гитлером и Сталиным.
Timothy Snyder. “Bloodlands. Europe Between Hitler and Stalin”.
Тимоти Снайдер. “Окровавленная земля. Европа между Гитлером и Сталиным".
Марина Ефимова: “Когда заходит разговор о Европе 30-х, 40-х годов 20-го века, - пишет американский историк Адам Хохшилд, - то очень скоро обнаруживаются границы наших представлений о масштабах восточно-европейской трагедии. Помимо потерь на полях сражений Второй мировой войны, большинство американцев знает о жертвах так называемых “показательных” московских судебных процессов 30-х годов и о Холокосте 40-х. О сталинских зверствах мы читали книгу “Тьма в полдень” Кёстлера и “Архипелаг Гулаг” Солженицына. А о нацистских зверствах – “Дневник Анны Франк”, романы Ирины Немировской, Виктора Клемперера, записки итальянца Примо Леви и воспоминания еврейских узников концлагерей”.
То есть, американцы хорошо знают о тех, кто описал свой опыт или рассказал о нем.
Заслуга историка Тимоти Снайдера в том, что в своей книге “Окровавленная земля”, он не забыл и о миллионах молчавших жертв этого периода европейской истории. Благодаря открывшимся архивам в России, Польше и Украине, у Снайдера появилась новая информация. И она со страшной очевидностью демонстрирует всем, кто хочет знать и помнить, что территории Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии, Украины и европейской части России в 30-е и 40-е годы превратились в бойню с почти беспрецедентным числом жертв: 14 миллионов трупов, не считая солдат, погибших на полях сражений Второй мировой войны.
Какая страна на территории Восточной Европы за 30-е и 40-е годы потеряла половину своего населения убитыми и депортированными? Беларусь.
Какая группа людей (3 миллиона 100 тысяч душ) была поголовно расстреляна или доведена до голодной смерти? Советские солдаты в нацистских лагерях для военнопленных.
Диктор: “В лагерях для военнопленных советских солдат держали в таких тесных, обнесенных колючей проволокой загонах, что иногда там можно было только стоять. Голодом морили таким, что были зарегистрированы случаи каннибализма. В одном лагере советские пленные написали лагерному начальству петицию с просьбой их расстрелять”.
Марина Ефимова: Вот, по данным Снайдера, самые многочисленные группы жертв на территории Восточной Европы за два десятилетия. В 30-х годах это 3 миллиона 300 тысяч крестьян, заморенных голодом на Украине во время сталинской коллективизации. В 40-х годах это, во-первых, советские военнопленные; во-вторых, евреи - жертвы массовых расстрелов и газовых камер; в-третьих, местные жители, погибшие от голода и зверств оккупационных армий. И, наконец, - этнические меньшинства, ставшие жертвами то Сталина, то Гитлера.
Диктор: “В 30-е, во времена так называемых “показательных” московских судов, внимание Запада приковали к себе трагические судьбы известных большевиков, военных маршалов и интеллигентов. Но девять десятых всех смертных приговоров в эти годы пришлось на этнические группы: литовцев, латышей, поляков. У жившего в СССР поляка шанс погибнуть во время Большого террора был в 40 раз выше, чем у среднестатистического советского гражданина. А большинство раскулаченных составили жители Украины”.
Марина Ефимова: Страны Восточной Европы жили под властью двух жестоких империй, хотевших завладеть их землями. Пример – разделение Польши между Сталиным и Гитлером в 1939 году. У Гитлера была своя идея Восточной Европы: был разработан “Der Hungerplan” – “план голодовки”, по которому 30 миллионов славян должны были сгинуть. И на всей территории, вплоть до Урала, планировались немецкие военные базы, призванные, как объяснял Гитлер, “ограждать Европу от азиатского варварства”.
Диктор: “В Польше Гитлер, как и Сталин, ставил целью уничтожение интеллектуальной элиты, так что первыми жертвами газовых камер стали не евреи, а поляки. Что касается советских правителей, то на их совести не только Катынь. Польским офицерам в Гулаге разрешали писать письма семьям – чтобы узнать имена и адреса их родственников, а потом этих родственников арестовать или депортировать. Ледяной февральской ночью 1940 года подразделения НКВД согнали на товарные станции толпы поляков – 139794 человека - погрузили в неотапливаемые вагоны и отправили в Сибирь”.
Марина Ефимова: Рецензент книги, историк Адам Хохшилд пишет:
Диктор: “Депортация рассеяла восточных европейцев (точнее, тех, кто выжил) по всей территории Советского Союза вплоть до Тихого океана, внутри и снаружи Гулага. Лет 20 назад на ветренном кладбище в Казахстане я увидел могилу польского офицера и рядом крест с литовским именем”.
Марина Ефимова: Между 1941 и 49-м годами три миллиона представителей этнических групп, в лояльности которых Сталин сомневался, были депортированы в Сибирь и Среднюю Азию: татары, волжские немцы, чеченцы, поляки. Треть погибла.
“Почему мы так мало об этом знали? – спрашивает рецензент Хохшилд, и сам отвечает, - Во-первых, потому (должен со стыдом признаться), что для нас погибший в ГУЛАГе поэт Мандельштам или убитая нацистами интеллигентная девочка Анна Франк были ближе украинского крестьянина или пленного советского солдата. А во-вторых, потому что в таких странах, как Польша, Литва и Латвия в эти два десятилетия было трудно провести грань между жертвами и палачами”.
Диктор: “Во всех трёх странах антисемитизм был таким, что когда пришли нацисты, многие жители с энтузиазмом участвовали в травле и убийствах евреев. Латышские коллаборационисты в 1941 году сожгли заживо людей в Рижской синагоге. Литовские военные подразделения, бок о бок с подразделениями СС участвовали в расстреле более 100 000 евреев. В местечке Джедвабне поляки, смеясь и подбадривая друг друга, убили 1600 человек. Многие польские патриоты, сражаясь с немецкими и советскими оккупантами, мечтали освободить свою страну и от евреев”.
Марина Ефимова: Есть и другая причина того, что американцы так мало знали о ситуации в Восточной Европе времен сталинизма и нацизма. “Мы, американцы, отворачиваемся от ситуаций, из которых нет выхода, - пишет Хохшилд, - Мы привыкли думать, что у нас всегда есть моральный выбор. Книга Снайдера очень отрезвляет”:
Диктор: “Судьба многих белоруссов зависела от того, кто из них попадал в руки немецких полицаев, а кто – в руки советских партизан. Обе стороны знали, что рекруты ненадежны, и испытания на лояльность были самыми гротескными – убить родственника или друга, которого уличили в принадлежности к другой стороне. Это вам не материал для фильма “Касабланка”.
Марина Ефимова: Какова ситуация сейчас, через 65 лет после поражения нацизма и через 20 после развала коммунизма? Давит ли еще на народы Восточной Европы тяжкая память ГУЛАГа; “черных марусь”; лая эсесовских овчарок; рвов, заполненных трупами; непроходящего страха? “Может быть, новая ошибка Америки, - пишет Хохшилд, - в иллюзии, что если разрешить свободные выборы и частное инвестирование, то эта память исчезнет”.
