Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспондент Радио Свобода Елена Фаналова и писатель, обозреватель Радио Свобода Петр Вайль.
Андрей Шарый: Завершившаяся во Франкфурте международная книжная ярмарка оказалась самой большой в истории книготорговли. Достаточно сказать, что в гигантском выставочном конкурсе собирались более тысячи писателей из десятков стран. За ярмарочную неделю экспозицию посетили более трехсот тысяч человек, главным гостем ярмарки, а по ее традиции такой гость определяется каждый год, в этом году была Россия, тем более, что в последние месяцы Москва и Берлин организовали целую серию мероприятий, которые посвящены культурному обмену между двумя странами в самых разных областях.
Елена Фанайлова: На открытие российской программы на Франкфуртской ярмарке сначала ждали Владимира Путина, потом Михаила Касьянова, но вместо них выступала вице-премьер Галина Карелова, которая начала свою речь с упоминания о том, что ярмарка открывается в день рождения Владимир Путина. Далее писатель Владимир Маканин произнес довольно странную вещь о русском романе от Достоевского до Солженицына как о "романе раздевания". И в дальнейшем чувство неловкости не покидало наблюдателя во время всей русской программы на Франкфуртской ярмарке. Два русских павильона были попросту скучны. Плохое освещение и жалкий дизайн привлекали очень небольшое количество публики. Чтения писателей и поэтов в половине случаев происходили без переводчиков, и немецкая публика попросту уходила. Известные писатели от Бориса Акунина до Владимира Сорокина предпочитали встречаться со своими издателями совсем не на русских стендах. Заявленные в программе известные музыканты от "Аукциона" до "Волков Трио" выступали на пустой площади, потому что рекламы попросту не было. В ярмарке участвовало 200 издателей и 130 писателей из России. А девиз российской программы на Франкфуртской ярмарке звучал так: "Россия: новые страницы". Но если содержание русских страниц и было новым, то манера верстальщика этой книги кажется знакомой по советским временам.
Андрей Шарый: Мне тоже, как и многим другим коллегам с Радио Свобода, довелось в этом году побывать на Франкфуртской книжной ярмарке. Впечатлениями мы обменялись с моим коллегой литератором Петром Вайлем. Беседу я начал с вопроса о том, согласен ли Петр с оценками Елены Фанайловой?
Петр Вайль: Ну я бы и согласился, и не согласился. Сначала с несогласия. Все-таки то, что Россия была так широко представлена на Франкфуртской ярмарке - это замечательное дело. Это действительно огромный писательский десант, кажется, там было сто человек, если я не ошибаюсь, такого не бывало никогда. Кроме того, все сопутствующие этому события. Например, в том же Франкфурте я был на выставке, которая называлась "Фабрика грез", это сталинское искусство, замечательно организованная выставка с толстенным, великолепно изданным каталогом. В это же время в Берлине происходила выставка "Москва-Берлин". Сейчас начинаются гастроли сразу нескольких театров, в частности, Евгения Гришковца, в течение месяца он будет ездить по германии. То есть все это очень хорошо. Но впечатление, помимо оптимистичного, и очень отрезвляющее тоже. Не надо был даже подчитывать количество контрактов, я их не знаю, заключенных во время этой ярмарки, именно потому, что она ярмарка, она для того и устраивается, чтобы писатели и их агенты и их издатели устраивали свои дела - это бизнес в первую очередь. Достаточно было перейти из российского павильона в любой другой, подчеркиваю - в любой другой, французский, итальянский, английский или шведский, и понять огромную разницу. Когда переходил в французский павильон, ты попадал в нечто такое, что на телеэкране мы видим на токийской или нью-йоркской бирже. То есть человеческий муравейник: какая-то суета, заключения контрактов, ты видишь людей, слоняющихся над столом, подписывающих бумаги, это шум, какие-то красивые стенды. И возвращаешься в российский павильон - это больше всего похоже на художественную выставку, где редкие посетители медленно ходят вдоль стендов, сидят сонные издатели. Короче, это понятно, что ничего не происходит.
Андрей Шарый: Петр, с чем вы это связываете? Действительно, я согласен с вами и с Леной, организовано это все было в советских выставочных традициях, и даже сама эстетика, если можно говорить об эстетике этой экспозиции, гигантское представление Москвы, где главным книжным героем был Юрий Лужков, поскольку его фотографии сопровождали каждый стенд. Скажем, представительство не очень понятное мне, поскольку это не издательство, Татарстана, оно скорее идеологическое. То есть там люди все время играли на гармошке, в национальных халатах ходили, что само по себе очень неплохо и интересно, но такого бурления жизни там не было. С чем вы это связываете?
Петр Вайль: Понимаете, это в первую очередь эстетика бедности, при том, что книги издаются великолепные. Я, например, был потрясен двумя изданиями, которые в Москве как-то мимо моего внимания прошли - издание "Декамерона" с иллюстрациями самого Боккаччо, и "Божественная комедия" с иллюстрациями Боттичелли. Великолепные издания, просто любо-дорого в руки взять. А вот все стенды, конечно, в эстетике бедности. И вот этот писательский десант тоже в эстетике бедности. Потому что, почему-то чиновники российские жили в курортном городке, в великолепном отеле с видом на красивый осенний красно-желтый парк, а писатели, цвет интеллектуального общества России, ютились в большинстве своем по двое в номерах непрезентабельных гостиниц.
Андрей Шарый: Петр, вы не лукавьте, вы говорите "почему-то", вы прекрасно знаете почему.
Петр Вайль: Да, почему чиновники всегда живут лучше, чем писатели - это правда. Знаете, еще какие-то детали очень красочные, но только нам и понятные, то есть людям с советским опытом жизни. Когда писатели погрузились в самолет, им раздали каике-то портфельчики из кожзаменителя, портфельчики участников и по две банки игры. Они было обрадовались, что это им за все мучения, оказывается, ничего подобного - это икра, которую они при посадке во Франкфурте должны сдать, потому что икра должна пойти на банкет. Таким образом, повторяю, интеллектуальный цвет страны был использован для мелкой контрабанды. Но все это ситуация не очень симпатичная и не очень красивая. И вот зацикленность на себе она отражается интеллектуально, потому что не совсем понятно, на кой черт везти такую толпу писателей из Москвы во Франкфурт, чтобы они снова друг другу рассказывали о себе.
Андрей Шарый: Но все же была попытка, я здесь с вами не соглашусь или постараюсь отстоять часть национальной гордости. Все-таки было организовано огромное количество "круглых столов". Я посидел на нескольких из них, это было довольно занудное, прямо скажем, дело. Но я удивлялся только стоицизму немецких посетителей, правда, пенсионеров в основном, которые все это выслушивали от начала до конца.
Петр Вайль: Во-первых, пенсионеры, во-вторых, все-таки, если приглядеться - 90% это были эмигранты, которых в Германии великое множество из России. И хорошим исключением, приятным, было издательство "НЛО" - "Новое литературное обозрение", которое организовало свое дискуссионное пространство, как это принято называть. Вот у них дискуссии и были действительно разумные: как видят германию русские? Как видят Россию немцы? И там действительно участвовали немцы, но это было очень небольшое исключение.
Андрей Шарый: А почему это было исключение? Вы говорите о независимых издательствах, поскольку "НЛО" несколько других издательств, у них был свой дискуссионный клуб.
Петр Вайль: "НЛО" выступало в рамках общей государственной делегации, но они просто предприимчивые, они толковые, они разумные. Они устроили, не доверяясь казенным дискуссиям, устроили свои. А несколько издательств вообще решили не участвовать, они сняли на свои деньги стенд. Остальные как работали на государственные деньги, так это и имело тяжелый, мрачный, казенный государственный характер.
Андрей Шарый: Петр, можно ли делать каике-то выводы, каково состояние книготоргового литературного процесса на основании того, что вы видели на Франкфуртской ярмарке?
Петр Вайль: То, что в России происходит - этим можно только восхищаться. Потому что никогда в истории России ничего подобного не было даже близко, этого книжного бума и великолепных изданий и издательств. Но, тем не менее, надо понять, надо действительно съездить на эту ярмарку, чтобы понять, что русская словесность на мировом книжном рынке делает первые микроскопические шаги, повторяю - микроскопические. Потому что те 5, 6, 8, не более, имен, который знает образованный европейский читатель из русских - этим и ограничивается.
Андрей Шарый: Завершившаяся во Франкфурте международная книжная ярмарка оказалась самой большой в истории книготорговли. Достаточно сказать, что в гигантском выставочном конкурсе собирались более тысячи писателей из десятков стран. За ярмарочную неделю экспозицию посетили более трехсот тысяч человек, главным гостем ярмарки, а по ее традиции такой гость определяется каждый год, в этом году была Россия, тем более, что в последние месяцы Москва и Берлин организовали целую серию мероприятий, которые посвящены культурному обмену между двумя странами в самых разных областях.
Елена Фанайлова: На открытие российской программы на Франкфуртской ярмарке сначала ждали Владимира Путина, потом Михаила Касьянова, но вместо них выступала вице-премьер Галина Карелова, которая начала свою речь с упоминания о том, что ярмарка открывается в день рождения Владимир Путина. Далее писатель Владимир Маканин произнес довольно странную вещь о русском романе от Достоевского до Солженицына как о "романе раздевания". И в дальнейшем чувство неловкости не покидало наблюдателя во время всей русской программы на Франкфуртской ярмарке. Два русских павильона были попросту скучны. Плохое освещение и жалкий дизайн привлекали очень небольшое количество публики. Чтения писателей и поэтов в половине случаев происходили без переводчиков, и немецкая публика попросту уходила. Известные писатели от Бориса Акунина до Владимира Сорокина предпочитали встречаться со своими издателями совсем не на русских стендах. Заявленные в программе известные музыканты от "Аукциона" до "Волков Трио" выступали на пустой площади, потому что рекламы попросту не было. В ярмарке участвовало 200 издателей и 130 писателей из России. А девиз российской программы на Франкфуртской ярмарке звучал так: "Россия: новые страницы". Но если содержание русских страниц и было новым, то манера верстальщика этой книги кажется знакомой по советским временам.
Андрей Шарый: Мне тоже, как и многим другим коллегам с Радио Свобода, довелось в этом году побывать на Франкфуртской книжной ярмарке. Впечатлениями мы обменялись с моим коллегой литератором Петром Вайлем. Беседу я начал с вопроса о том, согласен ли Петр с оценками Елены Фанайловой?
Петр Вайль: Ну я бы и согласился, и не согласился. Сначала с несогласия. Все-таки то, что Россия была так широко представлена на Франкфуртской ярмарке - это замечательное дело. Это действительно огромный писательский десант, кажется, там было сто человек, если я не ошибаюсь, такого не бывало никогда. Кроме того, все сопутствующие этому события. Например, в том же Франкфурте я был на выставке, которая называлась "Фабрика грез", это сталинское искусство, замечательно организованная выставка с толстенным, великолепно изданным каталогом. В это же время в Берлине происходила выставка "Москва-Берлин". Сейчас начинаются гастроли сразу нескольких театров, в частности, Евгения Гришковца, в течение месяца он будет ездить по германии. То есть все это очень хорошо. Но впечатление, помимо оптимистичного, и очень отрезвляющее тоже. Не надо был даже подчитывать количество контрактов, я их не знаю, заключенных во время этой ярмарки, именно потому, что она ярмарка, она для того и устраивается, чтобы писатели и их агенты и их издатели устраивали свои дела - это бизнес в первую очередь. Достаточно было перейти из российского павильона в любой другой, подчеркиваю - в любой другой, французский, итальянский, английский или шведский, и понять огромную разницу. Когда переходил в французский павильон, ты попадал в нечто такое, что на телеэкране мы видим на токийской или нью-йоркской бирже. То есть человеческий муравейник: какая-то суета, заключения контрактов, ты видишь людей, слоняющихся над столом, подписывающих бумаги, это шум, какие-то красивые стенды. И возвращаешься в российский павильон - это больше всего похоже на художественную выставку, где редкие посетители медленно ходят вдоль стендов, сидят сонные издатели. Короче, это понятно, что ничего не происходит.
Андрей Шарый: Петр, с чем вы это связываете? Действительно, я согласен с вами и с Леной, организовано это все было в советских выставочных традициях, и даже сама эстетика, если можно говорить об эстетике этой экспозиции, гигантское представление Москвы, где главным книжным героем был Юрий Лужков, поскольку его фотографии сопровождали каждый стенд. Скажем, представительство не очень понятное мне, поскольку это не издательство, Татарстана, оно скорее идеологическое. То есть там люди все время играли на гармошке, в национальных халатах ходили, что само по себе очень неплохо и интересно, но такого бурления жизни там не было. С чем вы это связываете?
Петр Вайль: Понимаете, это в первую очередь эстетика бедности, при том, что книги издаются великолепные. Я, например, был потрясен двумя изданиями, которые в Москве как-то мимо моего внимания прошли - издание "Декамерона" с иллюстрациями самого Боккаччо, и "Божественная комедия" с иллюстрациями Боттичелли. Великолепные издания, просто любо-дорого в руки взять. А вот все стенды, конечно, в эстетике бедности. И вот этот писательский десант тоже в эстетике бедности. Потому что, почему-то чиновники российские жили в курортном городке, в великолепном отеле с видом на красивый осенний красно-желтый парк, а писатели, цвет интеллектуального общества России, ютились в большинстве своем по двое в номерах непрезентабельных гостиниц.
Андрей Шарый: Петр, вы не лукавьте, вы говорите "почему-то", вы прекрасно знаете почему.
Петр Вайль: Да, почему чиновники всегда живут лучше, чем писатели - это правда. Знаете, еще какие-то детали очень красочные, но только нам и понятные, то есть людям с советским опытом жизни. Когда писатели погрузились в самолет, им раздали каике-то портфельчики из кожзаменителя, портфельчики участников и по две банки игры. Они было обрадовались, что это им за все мучения, оказывается, ничего подобного - это икра, которую они при посадке во Франкфурте должны сдать, потому что икра должна пойти на банкет. Таким образом, повторяю, интеллектуальный цвет страны был использован для мелкой контрабанды. Но все это ситуация не очень симпатичная и не очень красивая. И вот зацикленность на себе она отражается интеллектуально, потому что не совсем понятно, на кой черт везти такую толпу писателей из Москвы во Франкфурт, чтобы они снова друг другу рассказывали о себе.
Андрей Шарый: Но все же была попытка, я здесь с вами не соглашусь или постараюсь отстоять часть национальной гордости. Все-таки было организовано огромное количество "круглых столов". Я посидел на нескольких из них, это было довольно занудное, прямо скажем, дело. Но я удивлялся только стоицизму немецких посетителей, правда, пенсионеров в основном, которые все это выслушивали от начала до конца.
Петр Вайль: Во-первых, пенсионеры, во-вторых, все-таки, если приглядеться - 90% это были эмигранты, которых в Германии великое множество из России. И хорошим исключением, приятным, было издательство "НЛО" - "Новое литературное обозрение", которое организовало свое дискуссионное пространство, как это принято называть. Вот у них дискуссии и были действительно разумные: как видят германию русские? Как видят Россию немцы? И там действительно участвовали немцы, но это было очень небольшое исключение.
Андрей Шарый: А почему это было исключение? Вы говорите о независимых издательствах, поскольку "НЛО" несколько других издательств, у них был свой дискуссионный клуб.
Петр Вайль: "НЛО" выступало в рамках общей государственной делегации, но они просто предприимчивые, они толковые, они разумные. Они устроили, не доверяясь казенным дискуссиям, устроили свои. А несколько издательств вообще решили не участвовать, они сняли на свои деньги стенд. Остальные как работали на государственные деньги, так это и имело тяжелый, мрачный, казенный государственный характер.
Андрей Шарый: Петр, можно ли делать каике-то выводы, каково состояние книготоргового литературного процесса на основании того, что вы видели на Франкфуртской ярмарке?
Петр Вайль: То, что в России происходит - этим можно только восхищаться. Потому что никогда в истории России ничего подобного не было даже близко, этого книжного бума и великолепных изданий и издательств. Но, тем не менее, надо понять, надо действительно съездить на эту ярмарку, чтобы понять, что русская словесность на мировом книжном рынке делает первые микроскопические шаги, повторяю - микроскопические. Потому что те 5, 6, 8, не более, имен, который знает образованный европейский читатель из русских - этим и ограничивается.
