Программу ведет Андрей Шарый. Изложение статьи Елены Боннер, опубликованной в газете "Уолл-Стрит Джорнел" подготовила Мария Клайн.
Андрей Шарый: Американская газета "Уолл-Стрит Джорнел" на странице "Мнения и комментарии" опубликовала статью вдовы академика Сахарова Елены Боннер под заголовком "Владимир Потемкин". Известная правозащитница размышляет о демократии Владимира Путина, о России и о памяти Андрея Сахарова. С содержанием публикации вас познакомит Мария Клайн:
Мария Клайн: "Непросто распоряжаться наследием великого человека, особенно если зло, с которым он боролся и часто побеждал, возвращает себе утраченные позиции после его смерти. Поэтому, со смешанным чувством сожаления и горечи я отказалась поддержать план воздвигнуть памятник моему покойному мужу Андрею Сахарову у него на родине в Москве. Я знаю, что Андрей перевернулся бы в гробу, если бы я позволила использовать его имя и образ для потемкинской деревни, которую российская власть строит перед не желающим взглянуть правде в глаза Западом.
Когда я видела в новостях, как лидеры западного мира поднимали бокалы в честь президента Владимира Путина, который использовал в прошлом месяце 300-летие Петербурга чтобы продемонстрировать их поддержку своей политике, я не могла удержаться от мысли, что хорошо, что никому не пришло в голову включить в официальную программу посещение памятника Сахарову, уже стоящему в Питере. Если бы господин Путин отвел своих гостей к памятнику, это было бы насмешкой над памятью Андрея, ибо вся деятельность администрации Путина находится в вопиющим противоречии с тем, во что Андрей верил и за что боролся.
На протяжении трех лет я наблюдаю за систематическим разрушением демократических институтов, подавлением независимых СМИ, нагнетанием национализма и ксенофобии. Но главное преступление, которое российская власть совершает изо дня в день - это истребительная война в Чечне. Сталин сказал, что смерть одного человека - трагедия, а смерть миллиона - статистика. Статистика Российской политики в Чечне - 180 тысяч убитых и 350 тысяч оставшихся без крова, что в совокупности составляет почти 50% от предвоенной численности населения. Западных лидеров эта статистика, очевидно, не волнует, но для меня она - отражение не только угрозы самому существованию чеченского народа, но и показатель тяжелой болезни, как России, так и Запада.
Репрессивные режимы украшают себя фальшивыми атрибутами демократии - подтасованными выборами, послушной судебной системой, манипулируемыми СМИ. В сегодняшней России этот маскарад называется "управляемой демократией". Добиться того, чтобы Запад принял фальшивку за чистую монету, становится сверхзадачей таких режимов, частой причиной псевдодемократических затей. Так, недавно организованный Москвой чеченский "референдум", который – никакой не референдум, и "амнистия", которая вовсе не амнистия, позволили западным лидерам высказаться о процессе "политического урегулирования" в Чечне, которого нет и в помине.
Мне говорят, что поощрение "управляемой демократии" является неизбежным злом, необходимым для сохранения союзника в международной антитеррористической коалиции. Но это меня не убеждает. Пока что роль России в войне с террором сводилась к предоставлению оружия, оборудования и дипломатической, и моральной поддержки Ираку, Ирану и Северной Корее, если не считать геноцида в Чечне. Легитимизация фальшивой демократии, фальшивой юстиции и имитации войны с террором бросает тень на реальные вещи, которые по-прежнему небезразличны для многих, включая меня. Поэтому я не могу согласиться с тем, чтобы в нынешней России стоял памятник Андрею Сахарову - иначе он тоже будет фальшивым", - пишет в американской газете "Уолл-Стрит Джорнел" Елена Боннер.
Андрей Шарый: Американская газета "Уолл-Стрит Джорнел" на странице "Мнения и комментарии" опубликовала статью вдовы академика Сахарова Елены Боннер под заголовком "Владимир Потемкин". Известная правозащитница размышляет о демократии Владимира Путина, о России и о памяти Андрея Сахарова. С содержанием публикации вас познакомит Мария Клайн:
Мария Клайн: "Непросто распоряжаться наследием великого человека, особенно если зло, с которым он боролся и часто побеждал, возвращает себе утраченные позиции после его смерти. Поэтому, со смешанным чувством сожаления и горечи я отказалась поддержать план воздвигнуть памятник моему покойному мужу Андрею Сахарову у него на родине в Москве. Я знаю, что Андрей перевернулся бы в гробу, если бы я позволила использовать его имя и образ для потемкинской деревни, которую российская власть строит перед не желающим взглянуть правде в глаза Западом.
Когда я видела в новостях, как лидеры западного мира поднимали бокалы в честь президента Владимира Путина, который использовал в прошлом месяце 300-летие Петербурга чтобы продемонстрировать их поддержку своей политике, я не могла удержаться от мысли, что хорошо, что никому не пришло в голову включить в официальную программу посещение памятника Сахарову, уже стоящему в Питере. Если бы господин Путин отвел своих гостей к памятнику, это было бы насмешкой над памятью Андрея, ибо вся деятельность администрации Путина находится в вопиющим противоречии с тем, во что Андрей верил и за что боролся.
На протяжении трех лет я наблюдаю за систематическим разрушением демократических институтов, подавлением независимых СМИ, нагнетанием национализма и ксенофобии. Но главное преступление, которое российская власть совершает изо дня в день - это истребительная война в Чечне. Сталин сказал, что смерть одного человека - трагедия, а смерть миллиона - статистика. Статистика Российской политики в Чечне - 180 тысяч убитых и 350 тысяч оставшихся без крова, что в совокупности составляет почти 50% от предвоенной численности населения. Западных лидеров эта статистика, очевидно, не волнует, но для меня она - отражение не только угрозы самому существованию чеченского народа, но и показатель тяжелой болезни, как России, так и Запада.
Репрессивные режимы украшают себя фальшивыми атрибутами демократии - подтасованными выборами, послушной судебной системой, манипулируемыми СМИ. В сегодняшней России этот маскарад называется "управляемой демократией". Добиться того, чтобы Запад принял фальшивку за чистую монету, становится сверхзадачей таких режимов, частой причиной псевдодемократических затей. Так, недавно организованный Москвой чеченский "референдум", который – никакой не референдум, и "амнистия", которая вовсе не амнистия, позволили западным лидерам высказаться о процессе "политического урегулирования" в Чечне, которого нет и в помине.
Мне говорят, что поощрение "управляемой демократии" является неизбежным злом, необходимым для сохранения союзника в международной антитеррористической коалиции. Но это меня не убеждает. Пока что роль России в войне с террором сводилась к предоставлению оружия, оборудования и дипломатической, и моральной поддержки Ираку, Ирану и Северной Корее, если не считать геноцида в Чечне. Легитимизация фальшивой демократии, фальшивой юстиции и имитации войны с террором бросает тень на реальные вещи, которые по-прежнему небезразличны для многих, включая меня. Поэтому я не могу согласиться с тем, чтобы в нынешней России стоял памятник Андрею Сахарову - иначе он тоже будет фальшивым", - пишет в американской газете "Уолл-Стрит Джорнел" Елена Боннер.
