Дмитрий Волчек:
Кунцевский суд Москвы в пятницу вынес приговор телеведущему Сергею Доренко. Он признан виновным в злостном хулиганстве и приговорен к четырем годам лишения свободы условно. Я позвонил Сергею Доренко, когда он вернулся домой из суда.
- Вас поздравлять или выражать сочувствие?
Сергей Доренко:
Вы знаете, я вовсе не отношусь к этому так, я лишен этого дуализма и просто живу. Поздравлять с тем, что я жив, наверное.
Дмитрий Волчек:
Что самое приятное и что самое противное, наверное, в этом исходе судебных слушаний для вас?
Сергей Доренко:
Вы знаете, приятны люди, было человек 60, которые приветствовали меня аплодисментами. Вообще каждый день приходило от 20-ти до 30-ти человек, а в этот раз совсем много людей было. И мы же накрыли форменный банкет на капоте моей машины, выпито два ящика шампанского превосходного шампанского. Вот эти глаза, эти люди, которые были счастливы, что я на свободе. А что неприятно - судья слово в слово аккуратно переписал обвинение прокуратуры, то есть он просто не судил, суда не было. Он просто обвинение прокуратуры зачитал и все.
Дмитрий Волчек:
Вы сказали сегодня в одном из интервью, что приговор это чисто политическое решение и прежде много раз говорили о том, что дело это политическое, раздутое сверху. То есть создается впечатление, что власть вам условно простила прежнее фрондерство, но не до конца. А получила ли она какие-то гарантии вашей лояльности?
Сергей Доренко:
Понимаете в чем дело, власть просто выбила меня на четыре года из политического процесса, как им представляется. Потому что сейчас я условно свободен, на самом деле как будто-то не свободен, а обвинен, то есть осужден, а условно я свободен. Это не то, что быть просто свободным. Если сейчас каких-нибудь три подростка подойдут на улице и дадут мне по лицу, то меня за это посадят, потому что скажут, что я участвовал в драке, как хулиган, очевидно, что я опять взялся за старое. Поэтому четыре года - это самое простое. Вот посчитайте: следующие выборы мэра Москвы проходят без меня, я имею в виду без моего любого участия политического, следующие выборы президента проходят без меня, следующие выборы Думы проходят без меня. Власть просто как бы себя обезопасила.
Дмитрий Волчек:
Вы собирались баллотироваться в московскую городскую Думу и, судя по сегодняшнему разъяснению избиркома, сможете участвовать в выборах, несмотря на этот приговор? Вы будете баллотироваться?
Сергей Доренко:
Да, я буду продолжать. Но прежде всего я хочу обратить внимание, что я буду подавать кассационную жалобу сейчас в московский городской суд. И приговор вступит в силу после рассмотрения этой кассации. Это что-то месяц займет или в этом роде. И посмотрим, каков будет результат. Потому что по мнению моему, суть решения заключается именно в отстранении меня от политического процесса. просто сейчас любое хулиганское действие. А вообще, даже когда вы чистите зубы утром, если вы это делаете с целью оскорбления общества, то это несомненное хулиганство. Я читал уголовный кодекс, просто любовался этим. Стоит только иметь умысел, вот ДТП, у человека только синяк на ноге, слава Богу, ничего нет, а если с умыслом, значит это злостное хулиганство с оружием. А если без умысла, тогда штраф просто, даже административное нарушение, если легкие телесные. При средних телесных может быть уголовный процесс, а так уголовное дело не заводится при легких телесных ДТП. А у меня заводится, потому что с умыслом. Так вот вы будете чистить зубы, следите, чтобы умысла не было какого-нибудь антиобщественного.
Дмитрий Волчек:
Похоже, вам придется быть очень и очень осторожным и такому человеку, как вы, с таким ощущением жить особенно тяжело. Вы готовы к этому как-то психологически?
Сергей Доренко:
Я абсолютно всегда был острожен по-настоящему. И не думаю, что здесь есть какая-то особенность для меня. Я конечно, готов. Я говорил, что я воспринимаю все со смирение, я человек верующий. Это нормально.
Дмитрий Волчек:
Какая-то такая была мутная история недавно - вторжение в вашу студию неизвестных, которые избили вашу коллегу, помидоры кидали. Вам удалось разобраться, кто был, зачем?
Сергей Доренко:
Нет, ну что вы. Все это сделано было очень аккуратно. Вошли люди, не сотрудники телецентра, потому что сотрудники телецентра могли пройти по одному, зная, куда им идти. Эти вошли чуть ли не колонной, взводом или отделением, их 8 человек было. Вошли в черной форме, одного возраста ребята от 18-ти до 20-ти лет. С ними лет старший лет 30-ти. Их видели, как они входили через милицию, показывая удостоверения. Если это не поддельные удостоверения телецентровские, то это силовики, милиционеры или бери выше. Они вошли, старшой за ними вошел 30-летний, показал им жестом, они поплелись за ним. Постояли в курилке около студии, потом побежали в студию после того, как вышли гости. Там ребенок, это девочка, ей лет 20, она закричала, она испугалась, потому что сзади как будто набегали мужчины, как ей показалось. Она закричала и вот это их смутило. Один из них за лицо схватил, ладонь наложил и стал бить головой об стену, а остальные побежали дальше в студию раскидали охрану и стали кидать, может быть и помидоры, я не тfкой большой агроном и не смотрел, когда кидали. И стали кидать мимо меня, представьте себе. Я не знал, что бьют ребенка, честно говоря, кричал: отлично, отлично! В эфире я кричал: ура, ура! Отлично! И пытался поймать эти предметы, которые летели. Но они рядом со мной с трех метров кидали их выше меня, в метрах полутора. Не то, что не могли попасть, а просто не хотели попадать. После этого они убежали, известно как - они бежали через технические помещения, для них были открыты двери студий, некоторые вещи очень подозрительны. Потом они прыгали через окно на крышу подсобных помещений сзади, выходящих не на академика Королева, а в другую сторону, к парку. И с этого забора сигали вниз. Все было аккуратно, все было подготовлено, бойцы были подготовлены.
Дмитрий Волчек:
Зачем это понадобилось, кому?
Сергей Доренко:
Я думаю, что им нужна была деформация, срыв эфира, поэтому девочка пострадала ужасно, это самое страшное, ей сломали нос и у нее гематома мозга. Она пострадала случайно, потому что она в коридоре, вовне закричала, а это могло привлечь внимание к их спецоперации. Поэтому этот молодец избивал ее, бил головой об стенку все время, пока его друзья бесчинствовали в студии. Враги мои хотят, чтобы я вышел из равновесия, вот и все.
Дмитрий Волчек:
Как-то это с процессом сегодняшним связано?
Сергей Доренко:
С этим процессом сегодня тоже. Но с этим процессом идет некая сложная перепродажа меня от одних группировок к другим и так далее. Вокруг меня ведется торг, ко мне подходят люди, что-то обещают. Серьезно говорю. Не хотел бы называть имен, потому что это усугубит мое положение. Но люди подходят ко мне, что-то обещают, пытаются вербовать. Потом продают, что мы завербовали, кому-то еще и так далее. То есть идет сложная торговля вокруг меня, то есть меня в очередной раз продали.
Дмитрий Волчек:
Чтобы не заканчивать на такой мрачной ноте, у вас есть глаз на всякие смешные, нелепые детали. Вот одна, я вижу, для вас, может быть, она не столь смешна. На этом судебном процессе то, что у вас отобрали мотоцикл как орудие преступления.
Сергей Доренко:
Мотоцикл, который мне подарил в прошлом году на день рождения Березовский. Представьте себе, Борис Абрамович сумел поучаствовать снова в бюджете родины. Теперь фактически мы с ним подарили родине "Хонду", и родина-мать теперь будет являться народу на мотоцикле, на "Хонде". Вы можете себе представить такое - родина-мать, вот та самая, которая-мать зовет, теперь явится звать просто с мотоцикла в перчатке.
Дмитрий Волчек:
Еще что-нибудь смешное было?
Сергей Доренко:
Нет ничего смешного. Но меня очень порадовали люди, мы устроили банкет, очень веселились. А так ничего смешного. Мы стреляли пробками от шампанского в небо в ознаменование того, что мы живы, что мы радостны, что нам нравятся глаза друг друга. Бог мой, столько причин веселиться!
Кунцевский суд Москвы в пятницу вынес приговор телеведущему Сергею Доренко. Он признан виновным в злостном хулиганстве и приговорен к четырем годам лишения свободы условно. Я позвонил Сергею Доренко, когда он вернулся домой из суда.
- Вас поздравлять или выражать сочувствие?
Сергей Доренко:
Вы знаете, я вовсе не отношусь к этому так, я лишен этого дуализма и просто живу. Поздравлять с тем, что я жив, наверное.
Дмитрий Волчек:
Что самое приятное и что самое противное, наверное, в этом исходе судебных слушаний для вас?
Сергей Доренко:
Вы знаете, приятны люди, было человек 60, которые приветствовали меня аплодисментами. Вообще каждый день приходило от 20-ти до 30-ти человек, а в этот раз совсем много людей было. И мы же накрыли форменный банкет на капоте моей машины, выпито два ящика шампанского превосходного шампанского. Вот эти глаза, эти люди, которые были счастливы, что я на свободе. А что неприятно - судья слово в слово аккуратно переписал обвинение прокуратуры, то есть он просто не судил, суда не было. Он просто обвинение прокуратуры зачитал и все.
Дмитрий Волчек:
Вы сказали сегодня в одном из интервью, что приговор это чисто политическое решение и прежде много раз говорили о том, что дело это политическое, раздутое сверху. То есть создается впечатление, что власть вам условно простила прежнее фрондерство, но не до конца. А получила ли она какие-то гарантии вашей лояльности?
Сергей Доренко:
Понимаете в чем дело, власть просто выбила меня на четыре года из политического процесса, как им представляется. Потому что сейчас я условно свободен, на самом деле как будто-то не свободен, а обвинен, то есть осужден, а условно я свободен. Это не то, что быть просто свободным. Если сейчас каких-нибудь три подростка подойдут на улице и дадут мне по лицу, то меня за это посадят, потому что скажут, что я участвовал в драке, как хулиган, очевидно, что я опять взялся за старое. Поэтому четыре года - это самое простое. Вот посчитайте: следующие выборы мэра Москвы проходят без меня, я имею в виду без моего любого участия политического, следующие выборы президента проходят без меня, следующие выборы Думы проходят без меня. Власть просто как бы себя обезопасила.
Дмитрий Волчек:
Вы собирались баллотироваться в московскую городскую Думу и, судя по сегодняшнему разъяснению избиркома, сможете участвовать в выборах, несмотря на этот приговор? Вы будете баллотироваться?
Сергей Доренко:
Да, я буду продолжать. Но прежде всего я хочу обратить внимание, что я буду подавать кассационную жалобу сейчас в московский городской суд. И приговор вступит в силу после рассмотрения этой кассации. Это что-то месяц займет или в этом роде. И посмотрим, каков будет результат. Потому что по мнению моему, суть решения заключается именно в отстранении меня от политического процесса. просто сейчас любое хулиганское действие. А вообще, даже когда вы чистите зубы утром, если вы это делаете с целью оскорбления общества, то это несомненное хулиганство. Я читал уголовный кодекс, просто любовался этим. Стоит только иметь умысел, вот ДТП, у человека только синяк на ноге, слава Богу, ничего нет, а если с умыслом, значит это злостное хулиганство с оружием. А если без умысла, тогда штраф просто, даже административное нарушение, если легкие телесные. При средних телесных может быть уголовный процесс, а так уголовное дело не заводится при легких телесных ДТП. А у меня заводится, потому что с умыслом. Так вот вы будете чистить зубы, следите, чтобы умысла не было какого-нибудь антиобщественного.
Дмитрий Волчек:
Похоже, вам придется быть очень и очень осторожным и такому человеку, как вы, с таким ощущением жить особенно тяжело. Вы готовы к этому как-то психологически?
Сергей Доренко:
Я абсолютно всегда был острожен по-настоящему. И не думаю, что здесь есть какая-то особенность для меня. Я конечно, готов. Я говорил, что я воспринимаю все со смирение, я человек верующий. Это нормально.
Дмитрий Волчек:
Какая-то такая была мутная история недавно - вторжение в вашу студию неизвестных, которые избили вашу коллегу, помидоры кидали. Вам удалось разобраться, кто был, зачем?
Сергей Доренко:
Нет, ну что вы. Все это сделано было очень аккуратно. Вошли люди, не сотрудники телецентра, потому что сотрудники телецентра могли пройти по одному, зная, куда им идти. Эти вошли чуть ли не колонной, взводом или отделением, их 8 человек было. Вошли в черной форме, одного возраста ребята от 18-ти до 20-ти лет. С ними лет старший лет 30-ти. Их видели, как они входили через милицию, показывая удостоверения. Если это не поддельные удостоверения телецентровские, то это силовики, милиционеры или бери выше. Они вошли, старшой за ними вошел 30-летний, показал им жестом, они поплелись за ним. Постояли в курилке около студии, потом побежали в студию после того, как вышли гости. Там ребенок, это девочка, ей лет 20, она закричала, она испугалась, потому что сзади как будто набегали мужчины, как ей показалось. Она закричала и вот это их смутило. Один из них за лицо схватил, ладонь наложил и стал бить головой об стену, а остальные побежали дальше в студию раскидали охрану и стали кидать, может быть и помидоры, я не тfкой большой агроном и не смотрел, когда кидали. И стали кидать мимо меня, представьте себе. Я не знал, что бьют ребенка, честно говоря, кричал: отлично, отлично! В эфире я кричал: ура, ура! Отлично! И пытался поймать эти предметы, которые летели. Но они рядом со мной с трех метров кидали их выше меня, в метрах полутора. Не то, что не могли попасть, а просто не хотели попадать. После этого они убежали, известно как - они бежали через технические помещения, для них были открыты двери студий, некоторые вещи очень подозрительны. Потом они прыгали через окно на крышу подсобных помещений сзади, выходящих не на академика Королева, а в другую сторону, к парку. И с этого забора сигали вниз. Все было аккуратно, все было подготовлено, бойцы были подготовлены.
Дмитрий Волчек:
Зачем это понадобилось, кому?
Сергей Доренко:
Я думаю, что им нужна была деформация, срыв эфира, поэтому девочка пострадала ужасно, это самое страшное, ей сломали нос и у нее гематома мозга. Она пострадала случайно, потому что она в коридоре, вовне закричала, а это могло привлечь внимание к их спецоперации. Поэтому этот молодец избивал ее, бил головой об стенку все время, пока его друзья бесчинствовали в студии. Враги мои хотят, чтобы я вышел из равновесия, вот и все.
Дмитрий Волчек:
Как-то это с процессом сегодняшним связано?
Сергей Доренко:
С этим процессом сегодня тоже. Но с этим процессом идет некая сложная перепродажа меня от одних группировок к другим и так далее. Вокруг меня ведется торг, ко мне подходят люди, что-то обещают. Серьезно говорю. Не хотел бы называть имен, потому что это усугубит мое положение. Но люди подходят ко мне, что-то обещают, пытаются вербовать. Потом продают, что мы завербовали, кому-то еще и так далее. То есть идет сложная торговля вокруг меня, то есть меня в очередной раз продали.
Дмитрий Волчек:
Чтобы не заканчивать на такой мрачной ноте, у вас есть глаз на всякие смешные, нелепые детали. Вот одна, я вижу, для вас, может быть, она не столь смешна. На этом судебном процессе то, что у вас отобрали мотоцикл как орудие преступления.
Сергей Доренко:
Мотоцикл, который мне подарил в прошлом году на день рождения Березовский. Представьте себе, Борис Абрамович сумел поучаствовать снова в бюджете родины. Теперь фактически мы с ним подарили родине "Хонду", и родина-мать теперь будет являться народу на мотоцикле, на "Хонде". Вы можете себе представить такое - родина-мать, вот та самая, которая-мать зовет, теперь явится звать просто с мотоцикла в перчатке.
Дмитрий Волчек:
Еще что-нибудь смешное было?
Сергей Доренко:
Нет ничего смешного. Но меня очень порадовали люди, мы устроили банкет, очень веселились. А так ничего смешного. Мы стреляли пробками от шампанского в небо в ознаменование того, что мы живы, что мы радостны, что нам нравятся глаза друг друга. Бог мой, столько причин веселиться!
