Ссылки для упрощенного доступа

Россия пытается получить сильную карту в дипломатической игре с США?


Корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин беседует о заявлении России о ее намерении разорвать соглашение "Гор - Черномырдин" 1995-го года и возобновить поставки оружия в Иран с Дэвидом Кремером - главой Американского Совета по общественной дипломатии.

Юрий Жигалкин:

Как вы объясняете решение России разорвать договор 1995-го года, принятое в такой, в общем, вызывающей манере? Ведь вряд ли такой демарш добавит что-то американо-российским отношениям.

Дэвид Кремер:

Я бы сказал, что это оповещение, ко всему прочему, противоречит недавно высказанному президентом Путиным желанию совместно с США работать над сокращением ядерных арсеналов двух стран. Такой демарш, и особенно - время, выбранное для этого заявления, позволяют предполагать все, что угодно, даже намерение воспользоваться моментом неопределенности после президентских выборов в США, чтобы осуществить свои краткосрочные интересы. Наиболее вероятно, на мой взгляд, то, что Россия таким путем пытается получить сильную карту в дипломатической игре с США. Не исключено, что через несколько дней Москва скажет: "Хорошо, мы не будем возобновлять военную торговлю с Ираном, но от Вашингтона в обмен на это потребуются уступки в позиции относительно систем ПРО или дополнительное сокращение числа ядерных боеголовок". Однако, какими бы расчетами ни руководствовалась Москва, момент, выбранный для этого демарша, мягко говоря, странный.

Юрий Жигалкин:

Но если предположить, что это - не дипломатическая игра, и что Россия в самом деле собирается возобновить поставки тяжелого оружия в Иран - насколько, так сказать, выгоден для нее такой шаг с практической точки зрения?

Дэвид Кремер:

Я полагаю, что если она в самом деле хочет возобновить военный экспорт в Иран, возобновить военное сотрудничество с ним, то российское правительство рассчитало, что материально оно выиграет даже в случае прекращения американской помощи, что, скорее всего, и произойдет. Но материальный аспект - не единственный. Возникает, например, вопрос: в интересах ли России вооружение страны, находящейся близко к ее южным пределам, страны, чье ортодоксальное руководство движимо идеологией исламской экспансии? Я надеюсь, что в российских структурах безопасности осознают последствия такого сотрудничества. Интересно также понаблюдать за тем, как на такое российско-иранское сближение отреагирует Ирак, с которым у Москвы гораздо более тесные связи. Ирак рассматривает Иран в качестве потенциального врага. Вдобавок, я думаю, эта ситуация не добавляет ничего хорошего к образу Владимира Путина. Она лишь возвращает прежние сомнения и попытки понять: что на уме у лидера, который ведет себя столь непоследовательно?!

XS
SM
MD
LG