Ведущий итогового информационного часа Андрей Шарый:
Глава холдинга "Медиа-Мост" Владимир Гусинский прибыл в Израиль из Гибралтара. Тем временем, Генеральная прокуратура России должна была в среду ознакомить адвокатов Гусинского с постановлением о предъявлении ему нового обвинения в отмывании денег. С адвокатом Владимира Гусинского Генри Резником беседовал мой московский коллега Дмитрий Волчек:
Дмитрий Волчек:
Вы уже познакомились с постановлением о предъявлении Владимиру Гусинскому нового обвинения?
Генри Резник:
Нет, такое ознакомление сегодня не состоялось. Хотя была договоренность о том, что именно сегодня - в 11 часов - мы сможем познакомиться с такого рода документом. Но когда мы - адвокаты Владимира Гусинского - явились в следственную часть прокуратуры, нам без каких-либо объяснений дали от ворот поворот, сказали, что встреча переносится на 27-е число. Объяснить это, скорее всего, можно тем, что постановление просто не готово к настоящему моменту, либо просто-напросто желанием как-то мелко уколоть, уязвить, доставить какие-то неприятности адвокатам, выразить таким образом отношение к защите Владимира Гусинского.
Дмитрий Волчек:
Что собственно инкриминируется Владимиру Гусинскому, потому что в сообщениях есть значительные разночтения. В частности, в сумме, о которой идет речь: по некоторым данным, речь идет о все той же сумме в 5 миллиардов, которая проходила по предыдущему обвинению, по другим данным -это 2 миллиарда 800 миллионов рублей?
Генри Резник:
Дело-то вот в чем. Само расследование и уголовное преследование - оно ведь никакого отношения к праву не имеет. Причем это изначально было ясно - не только защите, это прекрасно осознают и следователи, которые творят по делу беззаконие, поэтому какие бы суммы там не подставлялись, все это к юриспруденции никакого отношения иметь не будет. Сейчас, после решения испанского суда, которое просто навлекло очередной позор на головы следственной группы... А ведь ценность решения этого суда в том, что в экстрадиции Гусинского было отказано не по той причине, что это преследование носит политический характер. Ведь основное заключение испанского суда состоит в том, что нет криминала в этих действиях - есть гражданско-правовые отношения, и как бы нет предмета самого для обвинения. Причем испанский суд пришел к такому заключению на основе все-таки нескольких международно-правовым стандартов, потому что был международный ордер, и суд руководствовался вот этими очень высокими мерками, которыми предъявляют к такого рода обвинениям. И вот сейчас ясно, что просто необходимо немедленно освобождать несчастного Титова, который является заложником, и прекращать уголовное преследование. Вместо этого пытаются создать новое обвинение - "отмывание". Что раньше инкринимировалось, как мошенничество, сейчас еще к тому же называется "отмыванием". Вы понимаете, какая ситуация: я еще не говорю о том, что нет самого мошенничества, как сейчас уже признал высокий испанский суд, но одновременно не может, простите, действие составлять предмет мошенничества и "отмывания". Еще раз повторю: все это абсолютно никак с правовой точки зрения не может быть оправдано. Поэтому я изначально, собственно, и не обсуждал по существу все эти обвинения, называя все это произволом и бредом. Потому что, если я начинаю это анализировать, то в таком случае я допускаю, что действия противной стороны имеют под собой хоть подобие какое-то правовой позиции. Этого подобия нет. Поэтому никакой содержательной дискуссии с адвокатом Резником у прокуратуры не будет. Я буду называть вещи своими именами. Произвол это произвол. Беззаконие это беззаконие. Очередной виток этого беззакония сейчас практически происходит. Ознакомлюсь с этим постановлением - ну что же - тогда я уже, наверное, смогу поиронизировать, имея текст. Но существо вот этого действия - оно мне совершенно ясно сейчас, тут мне не нужно смотреть никакое постановление.
Дмитрий Волчек:
Что касается этого существа - ведь речь насколько я понимаю, по-прежнему идет о кредите Газпрома. Странно, согласитесь, называть кредит Газпрома "грязными деньгами" или "суммами, полученными незаконным путем"?
Генри Резник:
Вы понимаете, в чем дело - вы, несмотря на тот диагноз, который я ставлю всему, вы пытаетесь все время, чтобы я по существу начинал обсуждать то, что я считаю вообще не имеющим отношение к праву. Я в этой чести отказываю фактически прокуратуре. Я не могу просто-напросто беседовать сейчас, обсуждая эти состряпанные, не имеющие абсолютно никакого правового обоснования акты начинать обсуждать, применять какие-либо критерии закона. Дело в том, что в таком случае - обозначу еще раз свою позицию - я признаю, что хоть что-то там, правовое подобие какое-то имеется. Ну нет же подобия этого! Это просто изначально, фактически, акция, которая не имела под собой никакого правового основания.
Дмитрий Волчек:
Прокуратура ссылается, в частности, на особое мнение одного испанского судьи. Можно ли назвать это особое мнение существенным фактором при вот этом новом обвинении?
Генри Резник:
Дело заключается вот в чем: судья, который остался при своем мнении - он разделил позицию прокуратура. А какая была позиция у прокуратуры Испании: что "нам вообще вторгаться в существо дела не нужно", - эта позиция просто противоречит положениям Конвенции о выдаче, которые прямо предписывают суду, прежде всего, определить действие принципа двойной наказуемости. То есть, не вторгаясь в вопросы о виновности и о доказанности обвинения, правовая оценка обвинения должна быть дана. Потому что если будет, предположим, запрос об экстрадиции, где будет указано, что преступление состоит в том, что человек, прибыв на Марс, изнасиловал какую-нибудь представительницу Венеры - вот если это будет написано в экстрадиции, то, соответственно, суд должен дать оценку: все-таки, есть ли криминал с точки зрения критериев уголовного права, которыми определяется мошенничество, либо нет. Вот испанский судья, который разделил позиции прокуратуры, сказал, что "нам вообще в это вторгаться не нужно. Вот есть запрос, и пускай они там в России разбираются". Ну что вам сказать, я полагаю, что это особое мнение, которого придерживался один из членов судебной коллегии - ну что же, оно означает просто отказ в правосудии; а по Конвенции необходимо давать ответы на эти два вопроса... Поэтому здесь вообще убойное сочетание. Если указано в решении о том, что фактически применяется статья 3-я и статья 2-я - нет признаков двойной наказуемости и в то же время есть основания считать, что в данном случае действуют факторы, посторонние правосудию, то есть факторы политического характера - ну, простите, как после такого решения можно всерьез рассуждать о том, что позиция прокуратуры имеет хоть какое-то хотя бы правовое основание.
Дмитрий Волчек:
Вы знаете, Генри Маркович, меня поразило, что на сайте Strana.ru, который, как известно, принадлежит администрации президента, появился очень жесткий комментарий по делу Гусинского, жесткий с точки зрения оценки действий прокуратуры, более того, ну просто совпадает с вашими словами буквально - как вот это понимать, на ваш взгляд? Ведь политический заказ исходит, собственно говоря, именно оттуда?
Генри Резник:
Видите ли, все-таки кому-то придется же отвечать за это беззаконие. Ну, хотя бы символически. Кому-то же надо будет погрозить пальцем, найти крайнего. Ведь понятно, что крайней будет прокуратура, и к великому сожалению уже персонально крайними будут конкретные следователи, которые сейчас, как мне представляется, не имеют мужества для того, чтобы отказаться от выполнения этого заказа. Ну что сказать? Я сам в прошлом следователь и мне прекрасно, в общем, известна тяжелая ситуация, в которую попадают следователи, которые вынуждены вести такого рода неправедные дела. Ну что же, не знаю, может, нельзя требовать от людей героизма. Но в данном случае мне представляется... Некоторые следователи, кстати, пользовались этим правом на протяжении всей этой эпопеи, которая началась как раз 11 мая прошлого года с налета на помещения "Медиа-Моста "- следователь имеет право на внутреннее убеждение и, соответственно, этим внутренним убеждением должен руководствоваться. Другой вопрос, что следователям, которые уже проработали много-много лет, и которым уже светит пенсия, очень тяжело проявить такую самостоятельность, такую независимость, по той причине, что, как правило, это достаточно узкие специалисты, какими-то знаниями такого общеправового характера они все-таки не обладают...
Глава холдинга "Медиа-Мост" Владимир Гусинский прибыл в Израиль из Гибралтара. Тем временем, Генеральная прокуратура России должна была в среду ознакомить адвокатов Гусинского с постановлением о предъявлении ему нового обвинения в отмывании денег. С адвокатом Владимира Гусинского Генри Резником беседовал мой московский коллега Дмитрий Волчек:
Дмитрий Волчек:
Вы уже познакомились с постановлением о предъявлении Владимиру Гусинскому нового обвинения?
Генри Резник:
Нет, такое ознакомление сегодня не состоялось. Хотя была договоренность о том, что именно сегодня - в 11 часов - мы сможем познакомиться с такого рода документом. Но когда мы - адвокаты Владимира Гусинского - явились в следственную часть прокуратуры, нам без каких-либо объяснений дали от ворот поворот, сказали, что встреча переносится на 27-е число. Объяснить это, скорее всего, можно тем, что постановление просто не готово к настоящему моменту, либо просто-напросто желанием как-то мелко уколоть, уязвить, доставить какие-то неприятности адвокатам, выразить таким образом отношение к защите Владимира Гусинского.
Дмитрий Волчек:
Что собственно инкриминируется Владимиру Гусинскому, потому что в сообщениях есть значительные разночтения. В частности, в сумме, о которой идет речь: по некоторым данным, речь идет о все той же сумме в 5 миллиардов, которая проходила по предыдущему обвинению, по другим данным -это 2 миллиарда 800 миллионов рублей?
Генри Резник:
Дело-то вот в чем. Само расследование и уголовное преследование - оно ведь никакого отношения к праву не имеет. Причем это изначально было ясно - не только защите, это прекрасно осознают и следователи, которые творят по делу беззаконие, поэтому какие бы суммы там не подставлялись, все это к юриспруденции никакого отношения иметь не будет. Сейчас, после решения испанского суда, которое просто навлекло очередной позор на головы следственной группы... А ведь ценность решения этого суда в том, что в экстрадиции Гусинского было отказано не по той причине, что это преследование носит политический характер. Ведь основное заключение испанского суда состоит в том, что нет криминала в этих действиях - есть гражданско-правовые отношения, и как бы нет предмета самого для обвинения. Причем испанский суд пришел к такому заключению на основе все-таки нескольких международно-правовым стандартов, потому что был международный ордер, и суд руководствовался вот этими очень высокими мерками, которыми предъявляют к такого рода обвинениям. И вот сейчас ясно, что просто необходимо немедленно освобождать несчастного Титова, который является заложником, и прекращать уголовное преследование. Вместо этого пытаются создать новое обвинение - "отмывание". Что раньше инкринимировалось, как мошенничество, сейчас еще к тому же называется "отмыванием". Вы понимаете, какая ситуация: я еще не говорю о том, что нет самого мошенничества, как сейчас уже признал высокий испанский суд, но одновременно не может, простите, действие составлять предмет мошенничества и "отмывания". Еще раз повторю: все это абсолютно никак с правовой точки зрения не может быть оправдано. Поэтому я изначально, собственно, и не обсуждал по существу все эти обвинения, называя все это произволом и бредом. Потому что, если я начинаю это анализировать, то в таком случае я допускаю, что действия противной стороны имеют под собой хоть подобие какое-то правовой позиции. Этого подобия нет. Поэтому никакой содержательной дискуссии с адвокатом Резником у прокуратуры не будет. Я буду называть вещи своими именами. Произвол это произвол. Беззаконие это беззаконие. Очередной виток этого беззакония сейчас практически происходит. Ознакомлюсь с этим постановлением - ну что же - тогда я уже, наверное, смогу поиронизировать, имея текст. Но существо вот этого действия - оно мне совершенно ясно сейчас, тут мне не нужно смотреть никакое постановление.
Дмитрий Волчек:
Что касается этого существа - ведь речь насколько я понимаю, по-прежнему идет о кредите Газпрома. Странно, согласитесь, называть кредит Газпрома "грязными деньгами" или "суммами, полученными незаконным путем"?
Генри Резник:
Вы понимаете, в чем дело - вы, несмотря на тот диагноз, который я ставлю всему, вы пытаетесь все время, чтобы я по существу начинал обсуждать то, что я считаю вообще не имеющим отношение к праву. Я в этой чести отказываю фактически прокуратуре. Я не могу просто-напросто беседовать сейчас, обсуждая эти состряпанные, не имеющие абсолютно никакого правового обоснования акты начинать обсуждать, применять какие-либо критерии закона. Дело в том, что в таком случае - обозначу еще раз свою позицию - я признаю, что хоть что-то там, правовое подобие какое-то имеется. Ну нет же подобия этого! Это просто изначально, фактически, акция, которая не имела под собой никакого правового основания.
Дмитрий Волчек:
Прокуратура ссылается, в частности, на особое мнение одного испанского судьи. Можно ли назвать это особое мнение существенным фактором при вот этом новом обвинении?
Генри Резник:
Дело заключается вот в чем: судья, который остался при своем мнении - он разделил позицию прокуратура. А какая была позиция у прокуратуры Испании: что "нам вообще вторгаться в существо дела не нужно", - эта позиция просто противоречит положениям Конвенции о выдаче, которые прямо предписывают суду, прежде всего, определить действие принципа двойной наказуемости. То есть, не вторгаясь в вопросы о виновности и о доказанности обвинения, правовая оценка обвинения должна быть дана. Потому что если будет, предположим, запрос об экстрадиции, где будет указано, что преступление состоит в том, что человек, прибыв на Марс, изнасиловал какую-нибудь представительницу Венеры - вот если это будет написано в экстрадиции, то, соответственно, суд должен дать оценку: все-таки, есть ли криминал с точки зрения критериев уголовного права, которыми определяется мошенничество, либо нет. Вот испанский судья, который разделил позиции прокуратуры, сказал, что "нам вообще в это вторгаться не нужно. Вот есть запрос, и пускай они там в России разбираются". Ну что вам сказать, я полагаю, что это особое мнение, которого придерживался один из членов судебной коллегии - ну что же, оно означает просто отказ в правосудии; а по Конвенции необходимо давать ответы на эти два вопроса... Поэтому здесь вообще убойное сочетание. Если указано в решении о том, что фактически применяется статья 3-я и статья 2-я - нет признаков двойной наказуемости и в то же время есть основания считать, что в данном случае действуют факторы, посторонние правосудию, то есть факторы политического характера - ну, простите, как после такого решения можно всерьез рассуждать о том, что позиция прокуратуры имеет хоть какое-то хотя бы правовое основание.
Дмитрий Волчек:
Вы знаете, Генри Маркович, меня поразило, что на сайте Strana.ru, который, как известно, принадлежит администрации президента, появился очень жесткий комментарий по делу Гусинского, жесткий с точки зрения оценки действий прокуратуры, более того, ну просто совпадает с вашими словами буквально - как вот это понимать, на ваш взгляд? Ведь политический заказ исходит, собственно говоря, именно оттуда?
Генри Резник:
Видите ли, все-таки кому-то придется же отвечать за это беззаконие. Ну, хотя бы символически. Кому-то же надо будет погрозить пальцем, найти крайнего. Ведь понятно, что крайней будет прокуратура, и к великому сожалению уже персонально крайними будут конкретные следователи, которые сейчас, как мне представляется, не имеют мужества для того, чтобы отказаться от выполнения этого заказа. Ну что сказать? Я сам в прошлом следователь и мне прекрасно, в общем, известна тяжелая ситуация, в которую попадают следователи, которые вынуждены вести такого рода неправедные дела. Ну что же, не знаю, может, нельзя требовать от людей героизма. Но в данном случае мне представляется... Некоторые следователи, кстати, пользовались этим правом на протяжении всей этой эпопеи, которая началась как раз 11 мая прошлого года с налета на помещения "Медиа-Моста "- следователь имеет право на внутреннее убеждение и, соответственно, этим внутренним убеждением должен руководствоваться. Другой вопрос, что следователям, которые уже проработали много-много лет, и которым уже светит пенсия, очень тяжело проявить такую самостоятельность, такую независимость, по той причине, что, как правило, это достаточно узкие специалисты, какими-то знаниями такого общеправового характера они все-таки не обладают...
