Активизация политической жизни в России, связанная с избиратльными кампаниями, привела к оживлению дискуссии о том, нужно ли вносить изменения в Конституцию страны. В программах Радио Свобода свое мнение о том, каким должна быть российская Конституция и нужно ли ее менять, высказывались историк Даниил Коцюбинский, социолог Игорь Клямкин, бывший судья Конституционного суда России Тамара Морщакова. Одно из предложений по изменению Основного закона страны выдвинуто депутатами Государственной Думы - под сомнение поставлен приоритет международных законов перед российскими. Об этом РС беседует с доктором юридических наук, профессор гражданского права МГИМО Ольгой Зименковой.

Положение Конституции, которое является предметом нашей беседы - это статья 15, часть 4-я. Речь идет о приоритете принципов и норм международного права и международных договоров, подписанных Российской Федерацией, над национальным законом. Эта норма является для Конституции основной и она должна оставаться непоколебимой. Это норма - основная во взаимоотношении национального и международного права.

- А есть попытки ее поколебать?

- В последнее время такая тенденция наметилась, и она нашла отражение, в том числе и на страницах юридической печати. Началось вот с чего: в 2010 году Конституционный суд принял решение по одному из дел, которое в дальнейшем было успешно обжаловано заявителем в Европейском суде по правам человека - это так называемое "дело Маркина". Суть его для нас не очень важна, важно то, что в связи с этим прецедентом в юридических и политических кругах разгорелась оживленная полемика, в связи с соотношением между Конституцией РФ и Европейской конвенции о правах и основных свободах человека. Возник парламентский законопроект, который до сих пор находится в Государственной Думе. Представлял его Александр Торшин. Документ этот - из серии законопроектов "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации". С соответствии с ним предлагается, чтобы Конституционный суд проверял решения Европейского суда на их соответствие Конституции. То есть решения в данном случае Европейского суда не должны иметь прямого действия в Российской Федерации, а должны проходить дополнительную проверку.

Сама по себе такая ситуация ставит под вопрос выполнение Российской Федерацией своих международных правовых обязательств. Российская Федерация, став участницей Европейской конвенции и ратифицировав ее в 1998 году, признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека и признала ее для себя обязательной. На вопрос можно посмотреть немножко шире, не только применительно к Европейской конвенции. Коль скоро вообще этот вопрос так ставится, то дальше возникает вообще признания Российской Федерацией приоритета норм международного права. Меня в большей степени это волнует с точки зрения юриста-международника, "частника", потому что Российская Федерация является участницей многочисленных международных конвенций, в том числе по вопросам международного частного права. Вот как быть? Если возникает вопрос о том, что нужно теперь проверять решение тех или иных судов, в том числе Европейского суда по правам человека, то может возникнуть вопрос вообще о проверке, скажем, решений международных коммерческих арбитражей. Это вопрос не такой праздный и не такой безобидный. Конституция абсолютно четко и твердо устанавливает приоритет норм международного права в национальном законодательстве.

- По международным стандартам, российская Конституция - это либеральный юридический документ, как вы считаете?

- Я считаю, что да, конечно. Да, несомненно, наша Конституция - хорошая Конституция.

- Сейчас довольно много говорят о том, что писалось она в свое время под Бориса Ельцина исходя из сиюминутной ситуации в стране. Но ситуация в стране изменилась, именно поэтому Конституцию якобы во многих положениях надо менять. Есть смысл, на ваш взгляд, пересматривать Конституцию или нет?

- Я взяла узкий вопрос, который меня профессионально волнует. А в широком плане - мое убеждение заключается в том, что менять Конституцию не нужно, хотя я знаю, что есть и другие мнения многих юристов, в том числе специалистов по конституционному праву. Я рассматриваю документ с точки зрения гражданско-правовых вопросов. Тот вопрос, который мы обсуждаем, касается проблемы приоритета норм международного права.

- Российским властям не нравятся многие решения международных юридических организаций, которые обязательны для выполнения Россией. Может быть, отсюда и идет желание поставить органы правосудия, которые зачастую, как многие считают, несвободны в своих решениях, под контроль российских властей. Вы этого опасаетесь?

- Несомненно, такая тенденция есть. Как раз вот эта статья 15-я, часть 4-я, является тормозом на пути этих попыток. Она - краеугольный камень, на котором держатся многие международные обязательства Российской Федерации. Понятно, откуда исходит стремление не выполнять решения, выте6кающие из Европейской конвенции по правам человека, но есть и другие важные сферы права. Скажем, сфера международной торговли. Есть такая конвенция ООН, договор о международной купле-продаже товаров. Российская Федерация как правопреемница СССР, ее участница с 1970 года. Для нас несомненно, что этот документ имеет приоритет перед российским внутренним законодательством, если рассматривать частноправовые споры в отношении, скажем, договоров купли-продажи. Сейчас здесь даже вопросов не возникает. Но если только теоретически поставить вопрос, что кто-то будет в России проверять, насколько эта конвенция, так сказать, соответствует или не соответствует, то тем тем самым подбиваются клинья вообще под обязательства Российской Федерации по международно-правовым договорам.

- В 1992-1993 годах, когда нынешняя Конституция России принималась, пункт, который мы сейчас с вами обсуждаем, был предметом серьезного обсуждения или тогда, на волне демократических преобразований в обществе , 15-я статья представлялась незыблемой?

- В советское время такой статьи о приоритете норм международного права над национальным законодательством в Конституции не существовало. Подобные статьи содержались в отдельных отраслевых актах. В трудовом законодательстве, например, не было такой нормы. Поэтому, скажем, СССР ратифицировал массу конвенций Международной организации труда, а вот их исполнение ничем не было обусловлено, говорили: "А у нас нет такой нормы о приоритете международного права". Это была тема для горячих дискуссий и в 80-х, и в начале 90-х годов, и появление этой статьи было абсолютно прорывным моментом. До последнего времени, пока не встал вопрос о том, чтобы "проверять" то, что Российская Федерация должна автоматически соблюдать, вообще вопроса не возникало. Но сейчас он возник, и возник в широком плане.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"