Успешный запуск северокорейской баллистической ракеты, способной переносить ядерные заряды, вызвал серьезную обеспокоенность во многих странах мира. В Сеуле, как считают эксперты, сильнее этой обеспокоенности оказалось чувство разочарования ходом собственной космической программы: недавняя попытка запуска южнокорейской ракеты окончилась неудачей.
О перспективах международного диалога с северокорейским режимом РС рассказал профессор Сеульского университета Куньмин Андрей Ланьков.
– Многих удивил успешный запуск северокорейской ракеты, однако совсем уж неожиданным я бы его не назвал: "северяне" заранее заявляли о своих намерениях. Другое дело, что у них, видимо, возникли технические проблемы, поскольку время запуска перенесли и начали разбирать ракету. Но: разобрали, потом быстро собрали – и запустили. Все просто ожидали, что запуск произойдет несколькими днями позже. Что говорят по этому поводу в Сеуле? Здесь примерно в те же сроки пытались запустить свою ракету, и ничего не получилось. Должен быть состояться третий запуск южнокорейской ракеты примерно таких же характеристик (обе ракеты скопированы, в общем, со старых советских образцов), но пока он отложен. А у северян был пусть уже пятый по счету запуск, но зато удачный. В Сеуле в эти дни часто можно услышать фразу, в уличных разговорах и в печати: как это так получилось, что Пхеньян нас опередил?
– А как это так получилось, на самом деле?
– Одна из особенностей мобилизационной сталинистской централизованной экономики – способность сконцентрировать усилия на отдельном участке, который правительство считает важным. Поэтому плановые советского типа экономики способны производить какой-то продукт на таком уровне, до которого обычно могут дотянуться только куда более богатые страны. Поскольку Северной Корее очевидным образом крайне необходимо развитие ракетно-ядерного потенциала – и по соображениям безопасности, и по соображениям дипломатического шантажа, – то и было приказано на этот проект денег не жалеть, привлечь лучшие умы, создать им условия. Централизованные экономики способны решать небольшое количество приоритетных задач. Вопрос в том, за счет чего и какой ценой.
– В Южной Корее успешный запуск вызвал серьезную политическую обеспокоенность?
– Нет. Это не совсем понятно для иностранцев, хотя в Корее все кажется очевидным. Здесь не воспринимают северокорейскую ракетную программу как угрозу своей безопасности. Это звучит странно, но это так.
– Говорят о том, что успешный запуск ракеты в том числе и следствие ошибочной политики мирового сообщества по отношению к Северной Корее: угроза санкций и одновременные попытки задабривать режим уступками и бесплатным продовольствием. Вы согласны с этим?
– В вашем вопросе есть противоречие. Следствие чего: санкций, то есть угроз, запрещения пользоваться банковскими счетами, всяческих ограничений, или следствие уступок?
– Может быть, как раз вот так противоречива международная политика по отношению к Северной Корее?
– Она не противоречива, скорее, дело обстоит по-другому: ни те, ни другие меры не работают. В мировой политике борются два мнения. Одни эксперты говорят: давайте задавим Пхеньян санкциями, создадим ему экономические проблемы, и северные корейцы упадут на колени и сдадут ядерное оружие и ракеты. Другие говорят: с ними надо по-человечески, у них же есть семьи, дети, надо достучаться до их сердец; когда они поймут, что мы им не угрожаем, то сдадут ракеты и ядерное оружие. Оба варианта плохи, ни тот, ни другой не работает – и не сработает.
Санкции не работают, поскольку, с точки зрения северокорейского руководства, выживание населения страны к числу особо приоритетных задач не относится. Не работают и мягкие меры и уговоры. В Северной Корее считают: сегодня вы с нами по-человечески, а завтра – не по-человечески; без ядерного оружия мы можем разделить судьбу полковника Каддафи и его окружения, Саддама Хусейна и его окружения, а нам этого не хочется. Кроме того, говорят в Пхеньяне, без ядерного оружия мы вообще не очень интересны, потому что помощь нам не просто так дают, а в обмен на согласие не рваться вперед с развитием ракетно-ядерных программ.
– Есть какой-то, на ваш взгляд, более правильный, третий путь поведения с Северной Кореей, чтобы мировое сообщество могло контролировать ход ракетных и ядерных испытаний в этой стране?
– Есть путь – несколько смягчить подход к проблеме. Пока у власти в Северной Корее находится нынешний режим, серьезных изменений в его поведении ждать не приходится. Но можно договориться с Пхеньяном о каком-то компромиссе. В Пхеньяне хотят, чтобы им платили за отказ от развития ракетно-ядерного потенциала. В Пхеньяне говорят: если вы хотите, чтобы мы не делали новых ракет, чтобы мы не работали над усовершенствованием ядерных проектов, платите нам деньги на регулярной основе.
В общем, такая схема и была использована в 1994 году (так называемое рамочное соглашение, которое позволило на восемь-девять лет приостановить развитие северокорейской ядерной программы). Пхеньяну оказывали помощь, давали бесплатное продовольствие, строили "за спасибо" реакторы, и они действительно не очень-то продвигали ядерную программу. Они, конечно, потихонечку вели исследования, жульничали, но в общем не очень продвигались вперед. А потом американцы сказали: мы больше платить не будем, потому что вы жульничаете. Это было правдой, и действие соглашения было прервано. Пхеньян стал полным ходом развивать ядерную программу, и через четыре года провел первое испытание.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
О перспективах международного диалога с северокорейским режимом РС рассказал профессор Сеульского университета Куньмин Андрей Ланьков.
– Многих удивил успешный запуск северокорейской ракеты, однако совсем уж неожиданным я бы его не назвал: "северяне" заранее заявляли о своих намерениях. Другое дело, что у них, видимо, возникли технические проблемы, поскольку время запуска перенесли и начали разбирать ракету. Но: разобрали, потом быстро собрали – и запустили. Все просто ожидали, что запуск произойдет несколькими днями позже. Что говорят по этому поводу в Сеуле? Здесь примерно в те же сроки пытались запустить свою ракету, и ничего не получилось. Должен быть состояться третий запуск южнокорейской ракеты примерно таких же характеристик (обе ракеты скопированы, в общем, со старых советских образцов), но пока он отложен. А у северян был пусть уже пятый по счету запуск, но зато удачный. В Сеуле в эти дни часто можно услышать фразу, в уличных разговорах и в печати: как это так получилось, что Пхеньян нас опередил?
– А как это так получилось, на самом деле?
– Одна из особенностей мобилизационной сталинистской централизованной экономики – способность сконцентрировать усилия на отдельном участке, который правительство считает важным. Поэтому плановые советского типа экономики способны производить какой-то продукт на таком уровне, до которого обычно могут дотянуться только куда более богатые страны. Поскольку Северной Корее очевидным образом крайне необходимо развитие ракетно-ядерного потенциала – и по соображениям безопасности, и по соображениям дипломатического шантажа, – то и было приказано на этот проект денег не жалеть, привлечь лучшие умы, создать им условия. Централизованные экономики способны решать небольшое количество приоритетных задач. Вопрос в том, за счет чего и какой ценой.
– В Южной Корее успешный запуск вызвал серьезную политическую обеспокоенность?
– Нет. Это не совсем понятно для иностранцев, хотя в Корее все кажется очевидным. Здесь не воспринимают северокорейскую ракетную программу как угрозу своей безопасности. Это звучит странно, но это так.
– Говорят о том, что успешный запуск ракеты в том числе и следствие ошибочной политики мирового сообщества по отношению к Северной Корее: угроза санкций и одновременные попытки задабривать режим уступками и бесплатным продовольствием. Вы согласны с этим?
– В вашем вопросе есть противоречие. Следствие чего: санкций, то есть угроз, запрещения пользоваться банковскими счетами, всяческих ограничений, или следствие уступок?
– Может быть, как раз вот так противоречива международная политика по отношению к Северной Корее?
– Она не противоречива, скорее, дело обстоит по-другому: ни те, ни другие меры не работают. В мировой политике борются два мнения. Одни эксперты говорят: давайте задавим Пхеньян санкциями, создадим ему экономические проблемы, и северные корейцы упадут на колени и сдадут ядерное оружие и ракеты. Другие говорят: с ними надо по-человечески, у них же есть семьи, дети, надо достучаться до их сердец; когда они поймут, что мы им не угрожаем, то сдадут ракеты и ядерное оружие. Оба варианта плохи, ни тот, ни другой не работает – и не сработает.
Санкции не работают, поскольку, с точки зрения северокорейского руководства, выживание населения страны к числу особо приоритетных задач не относится. Не работают и мягкие меры и уговоры. В Северной Корее считают: сегодня вы с нами по-человечески, а завтра – не по-человечески; без ядерного оружия мы можем разделить судьбу полковника Каддафи и его окружения, Саддама Хусейна и его окружения, а нам этого не хочется. Кроме того, говорят в Пхеньяне, без ядерного оружия мы вообще не очень интересны, потому что помощь нам не просто так дают, а в обмен на согласие не рваться вперед с развитием ракетно-ядерных программ.
– Есть какой-то, на ваш взгляд, более правильный, третий путь поведения с Северной Кореей, чтобы мировое сообщество могло контролировать ход ракетных и ядерных испытаний в этой стране?
– Есть путь – несколько смягчить подход к проблеме. Пока у власти в Северной Корее находится нынешний режим, серьезных изменений в его поведении ждать не приходится. Но можно договориться с Пхеньяном о каком-то компромиссе. В Пхеньяне хотят, чтобы им платили за отказ от развития ракетно-ядерного потенциала. В Пхеньяне говорят: если вы хотите, чтобы мы не делали новых ракет, чтобы мы не работали над усовершенствованием ядерных проектов, платите нам деньги на регулярной основе.
В общем, такая схема и была использована в 1994 году (так называемое рамочное соглашение, которое позволило на восемь-девять лет приостановить развитие северокорейской ядерной программы). Пхеньяну оказывали помощь, давали бесплатное продовольствие, строили "за спасибо" реакторы, и они действительно не очень-то продвигали ядерную программу. Они, конечно, потихонечку вели исследования, жульничали, но в общем не очень продвигались вперед. А потом американцы сказали: мы больше платить не будем, потому что вы жульничаете. Это было правдой, и действие соглашения было прервано. Пхеньян стал полным ходом развивать ядерную программу, и через четыре года провел первое испытание.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
