В Москве 5 февраля прошел «День белых лент». В социальных сетях всем желающим предлагалось прикрепить к одежде или транспорту символ гражданского протеста. Поводом для акции стало телевизионное заявление главы Департамента культуры Москвы Сергея Капкова, который дал понять, что одобряет якобы наложенный столичными властями запрет на ношение протестной символики, в частности, белой ленточки.
О белой ленте как способе политической переклички и поводе для запретительной политики властей говорит координатор сообщества «Мы были на Болотной площади и придем еще» Илья Файбисович.
– Во-первых, невозможно проверить, состоялся этот день, или не состоялся. Кто-то повязал ленту, кто-то не повязал – измерить невозможно, и из космоса не снять. Интересно, эти самые белые ленточки оказываются гораздо важнее не тем, кто их носит, для кого они всего лишь один из способов переклички, в некоторой мере случайный символ, а для тех, кто это все с ужасом, презрением и отвращением наблюдает. Мне трудно сказать, спустя год с лишним после начала протестов, что белая ленточка – гениальная идея. Я думаю, никто из тех, кто регулярно ходит на митинги и всячески участвует в протестной активности, этого не скажет. Но вот, оказывается, Сергею Кургиняну, коллегам Сергея Капкова в правительстве Москвы очень важно, чтобы никто не носил белые ленточки, не цеплял их на машины. И эта акция, если ее можно так называть, – своего рода тоже такая перекличка, какой-то сигнал в воздух или в космос. Даже если нам самим почему-то не нравится такая белая ленточка, то, что мы ее носим, не снимая - мы обязательно ее наденем, когда скажут, что ее носить почему-то нельзя. Мне кажется, это довольно разумная реакция и довольно разумная акция.
– Вы участвуете в этой перекличке? Что для вас означает белая ленточка?
– Я не участвую, просто потому что я ее с утра не нашел, но мне кажется правильной сама идея «Дня белой ленты». Есть теория, согласно которой все последние законодательные инициативы (что московского правительства, что городской Думы) - это провокация, адресованная меньшинству, которое будет страшно выть, когда запретят пропаганду гомосексуализма, запретят усыновлять детей в других странах, запретят что-то еще такое, важное для небольшого количества населения. Очевидно, что и разговоры белых лент – в известном смысле провокация из этого ряда. Вот ты запрещаешь пропаганду гомосексуализма (узнать бы еще, что это такое), по этому поводу возмущаются 5 процентов населения, а 40 процентам населения объясняется, что эти 5 – они извращенцы и наймиты того и сего.
– Пожалуй, можно ситуацию рассмотреть как игру во взаимные провокации. Власть провоцирует движение протеста, а движение протеста отвечает провокацией на провокацию. Что стоит за этой игрой символов, там есть реальное содержание, на ваш взгляд, или нет?
– Во всех странах, во все исторические периоды власти не рекомендуется провоцировать население, особенно если есть какое-то брожение. Я не вполне, если честно, понимаю, чем власть руководствуется, совершая такие провокации - если не логикой школьного хулигана, который подкладывает однокласснику жвачку на стул или заливает клей в чужие ботинки. Вот если просто нужно сделать гадость – я понимаю, зачем это делается; но если стоит задача усидеть при власти, мне сложнее понять.
Хотя есть и другая трактовка, согласно которой подобные меры направлены на консолидацию «спящего» большинства, которое тоже возбуждается, когда меньшинство реагирует на заведомо возбуждающие это меньшинство инициативы. Можно назвать это протестным движением, оппозицией или чем-то еще, но оно настолько (и надо отдавать себе в этом отчет) фрагментировано, что ни о какой централизованной реакции речь не идет. Если все законодательные инициативы где-то одобрены и проштампованы, то ответ рождается спонтанно. Поэтому «День белых лент» – это 600 человек, которые «отметились» на акции, которая опубликована на странице в Фейсбуке, у которой 30 тысяч читателей. Немного. Кто-то реагирует, надев белую ленту, кто-то вообще не в курсе, что происходит, кто-то не смотрел интервью Капкова.
Меня еще волнует в этой ситуации один аспект, а именно, собственно Сергей Капков, который, как вы знаете, является полулегендарной теперь уже фигурой прогрессивного чиновника, а таких практически не существует в Российской Федерации. И вот возникает Сергей Капков, который обустраивает Парк Горького, разгоняет замшелые театры, прислушивается к тому, что ему говорят граждане, в общем, являет собой пример человека, который не похож на всех остальных членов Политсовета или Центрального совета «Единой России», куда он там входит. Посмотрев это часовое интервью (я честно просидел час у ТВ), я не увидел ничего похожего на тот образ, который, возможно, мы сами себе создавали. Я увидел очевидно неглупого, исполнительного и, пожалуй, активного человека, который делает свою работу и предлагает в обмен на то, что он знает, как обустроить Парк Горького, поверить его словам о том, что он знает, как обустроить в стране все остальное. Но такая вера, на мой взгляд, была бы ошибочным выводом из этого интервью.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
О белой ленте как способе политической переклички и поводе для запретительной политики властей говорит координатор сообщества «Мы были на Болотной площади и придем еще» Илья Файбисович.
– Во-первых, невозможно проверить, состоялся этот день, или не состоялся. Кто-то повязал ленту, кто-то не повязал – измерить невозможно, и из космоса не снять. Интересно, эти самые белые ленточки оказываются гораздо важнее не тем, кто их носит, для кого они всего лишь один из способов переклички, в некоторой мере случайный символ, а для тех, кто это все с ужасом, презрением и отвращением наблюдает. Мне трудно сказать, спустя год с лишним после начала протестов, что белая ленточка – гениальная идея. Я думаю, никто из тех, кто регулярно ходит на митинги и всячески участвует в протестной активности, этого не скажет. Но вот, оказывается, Сергею Кургиняну, коллегам Сергея Капкова в правительстве Москвы очень важно, чтобы никто не носил белые ленточки, не цеплял их на машины. И эта акция, если ее можно так называть, – своего рода тоже такая перекличка, какой-то сигнал в воздух или в космос. Даже если нам самим почему-то не нравится такая белая ленточка, то, что мы ее носим, не снимая - мы обязательно ее наденем, когда скажут, что ее носить почему-то нельзя. Мне кажется, это довольно разумная реакция и довольно разумная акция.
– Вы участвуете в этой перекличке? Что для вас означает белая ленточка?
– Я не участвую, просто потому что я ее с утра не нашел, но мне кажется правильной сама идея «Дня белой ленты». Есть теория, согласно которой все последние законодательные инициативы (что московского правительства, что городской Думы) - это провокация, адресованная меньшинству, которое будет страшно выть, когда запретят пропаганду гомосексуализма, запретят усыновлять детей в других странах, запретят что-то еще такое, важное для небольшого количества населения. Очевидно, что и разговоры белых лент – в известном смысле провокация из этого ряда. Вот ты запрещаешь пропаганду гомосексуализма (узнать бы еще, что это такое), по этому поводу возмущаются 5 процентов населения, а 40 процентам населения объясняется, что эти 5 – они извращенцы и наймиты того и сего.
– Пожалуй, можно ситуацию рассмотреть как игру во взаимные провокации. Власть провоцирует движение протеста, а движение протеста отвечает провокацией на провокацию. Что стоит за этой игрой символов, там есть реальное содержание, на ваш взгляд, или нет?
– Во всех странах, во все исторические периоды власти не рекомендуется провоцировать население, особенно если есть какое-то брожение. Я не вполне, если честно, понимаю, чем власть руководствуется, совершая такие провокации - если не логикой школьного хулигана, который подкладывает однокласснику жвачку на стул или заливает клей в чужие ботинки. Вот если просто нужно сделать гадость – я понимаю, зачем это делается; но если стоит задача усидеть при власти, мне сложнее понять.
Хотя есть и другая трактовка, согласно которой подобные меры направлены на консолидацию «спящего» большинства, которое тоже возбуждается, когда меньшинство реагирует на заведомо возбуждающие это меньшинство инициативы. Можно назвать это протестным движением, оппозицией или чем-то еще, но оно настолько (и надо отдавать себе в этом отчет) фрагментировано, что ни о какой централизованной реакции речь не идет. Если все законодательные инициативы где-то одобрены и проштампованы, то ответ рождается спонтанно. Поэтому «День белых лент» – это 600 человек, которые «отметились» на акции, которая опубликована на странице в Фейсбуке, у которой 30 тысяч читателей. Немного. Кто-то реагирует, надев белую ленту, кто-то вообще не в курсе, что происходит, кто-то не смотрел интервью Капкова.
Меня еще волнует в этой ситуации один аспект, а именно, собственно Сергей Капков, который, как вы знаете, является полулегендарной теперь уже фигурой прогрессивного чиновника, а таких практически не существует в Российской Федерации. И вот возникает Сергей Капков, который обустраивает Парк Горького, разгоняет замшелые театры, прислушивается к тому, что ему говорят граждане, в общем, являет собой пример человека, который не похож на всех остальных членов Политсовета или Центрального совета «Единой России», куда он там входит. Посмотрев это часовое интервью (я честно просидел час у ТВ), я не увидел ничего похожего на тот образ, который, возможно, мы сами себе создавали. Я увидел очевидно неглупого, исполнительного и, пожалуй, активного человека, который делает свою работу и предлагает в обмен на то, что он знает, как обустроить Парк Горького, поверить его словам о том, что он знает, как обустроить в стране все остальное. Но такая вера, на мой взгляд, была бы ошибочным выводом из этого интервью.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
