20:09
23.12.2013
Дела культурные и духовные, итоги года
Организаторы конкурса поясняют, что речь идет об «исторических реконструкциях, инсталляциях и выставках, передающих атмосферу жизни блокадного Ленинграда, с вовлечением жителей и гостей города в действие».
Уже несколько дней по сетям активно распространяется статья Льва Лурье о культурной деградации Петербурга: Первым назвал Петербург культурной столицей России Борис Ельцин. Передавая Москве питерскую "кнопку" Центрального телевидения (для канала "Культура"), он, видимо, чувствовал себя неловко и хотел сказать что-нибудь приятное. Никакой культурной столицей Петербург, конечно, не является. Провинция, если угодно — провинция у моря. <…> Уникальная особенность Петербурга — необычайно дремучее руководство культурой. Так повелось еще со времен Григория Зиновьева и длится вот уже век.
Именно Зиновьев начал беспощадную чистку Петрограда от Петербурга. Город лишился (умерли от голода, убиты, эмигрировали, переехали в Москву) Ильи Репина, Александра Блока, Николая Гумилева, Владимира Маяковского, Сергея Есенина, Дмитрия Мережковского, Зинаиды Гиппиус, Аркадия Аверченко, Осипа Мандельштама, Тамары Карсавиной, Анны Павловой, Федора Шаляпина, Александра Куприна, Ивана Бунина. Даже Максим Горький не выдержал, бежал.
Исчезли журналисты, бизнесмены, инженеры и профессора, биржевые деятели, модистки, присяжные поверенные, рестораторы, депутаты Думы, офицеры гвардии, дипломаты, чиновники: в новом Петрограде они были решительно никому не нужны. Героев Блока вытесняли герои Зощенко. Уже в начале 1920-х Москва была культурно и финансово привлекательнее, да и либеральнее Северной столицы. Зиновьева сменил Киров, того — Жданов, но селективные чистки продолжались. <…>
Каждая новая формация ленинградских идеологов была трусливее и невежественнее предыдущей, все помнили о судьбе предшественников: шаг в сторону — расстрел. В Москве Хрущев мог публично распекать либералов; при Брежневе лютовала цензура. У нас же молодых с 1968 года практически не печатали. Бродский оказался в ссылке, а потом на Западе, как и Сергей Довлатов, Лев Лосев, Владимир Марамзин, Алексей Хвостенко. В Москву уехали Андрей Битов, Анатолий Найман, Евгений Рейн, Кама Гинкас, Генриетта Яновская.
В городе с 1930-х вырабатывается "вторая культура", не желающая выходить на поверхность. Герметичная, непубличная — только для своих. Уже "взрослые" стихи и проза Даниила Хармса, полотна Павла Филонова и его школы не предназначались для публикаций или выставок. В 1970-е годы такой подход стал преобладающим. В Ленинграде не могло быть своего Солженицына, даже Аксенова посадили бы, поэтому поколение "дворников и сторожей" было обречено на сектантскую секретность. "Сигареты в руках, чай на столе — так замыкается круг",— пел Виктор Цой. <…>
Когда вице-губернатор Игорь Дивинский объявляет официально: "Правительство Петербурга нацелено на совместную деятельность по реализации единой государственной политики, направленной на возрождение и развитие казачества, восстановление экономических, культурных, патриотических традиций и форм самоуправления казачества. За Русь святую, за веру православную, за честь и воинство ее!" — становится как-то не по себе.
Они — казаки, а мы в своем городе — "иногородние". Так получается? Даже при Валентине Ивановне такой заскорузлой провинциальности в Петербурге не было. Сейчас же запахло серой, будто пришло новое средневековье.
О состоянии церкви (вроде бы необходимой для поддержания «средневековья») – интересное интервью «Слона» с социологом религии, знатоком современной РПЦ Николаем Митрохиным:
- На консервативность руководства РПЦ повлияло их прошлое сотрудничество с КГБ? Как известно, у патриарха Кирилла раньше был позывной «агент Михайлов».
– Они все в верхушке церкви служили и тесно сотрудничали с КГБ. Из них, правда, можно выделить тех, кто одной рукой служил, а другой – из-за границы привозил самиздатовскую литературу, помогая разжигать религиозную активность. Но то были не Алексий и не Кирилл. Кирилл, правда, отличился в новое время тем, что сделал, видимо, своего куратора Валерия Лебедева (бывший зампредседателя КГБ. – Slon) главой Фонда православного телевидения. Сейчас мы имеем дело с церковью советских людей – последних великомучеников там уже давно не осталось, а те, что были, не имели влиятельности. На мой взгляд, не имеет смысла искать хороших среди плохих – конечно, можно найти тех, кто не сотрудничал, но это пара человек. И непонятно, насколько искренне люди служили КГБ исходя из меркантильных целей, и так далее.
– А церковь продолжает свое сотрудничество с ФСБ?
– Сейчас скорее ФСБ работает на церковь, а не наоборот. ФСБ занимается устранением религиозных конкурентов церкви. Священники РПЦ входят в советы по выявлению сектантской деятельности и экстремистской деятельности. То есть они сами определяют, кто религиозный экстремист, а кто нет. У нас экспертный совет при Министерстве юстиции наполнен православными фундаменталистами вроде Дворкина, а возглавляет ведомство министр Александр Коновалов, окончивший Свято-Тихоновский университет и, по слухам, вообще монах. Это сотрудничество довольно тесное.
***
Начинается массовая публикация статей в жанре «итоги года». Одним из первых выступил в этом жанре Кирилл Рогов на Forbes.ru. Он характеризует ситуацию в России на конец нынешнего года как «неустойчивое равновесие», в рамках которого демонстрацию силы власть использует для того, чтобы скрывать слабость: Владимиру Путину замечательно пока удается (и на внешней арене, и на внутренней) за агрессивностью риторики и действий скрывать свои слабые стороны и представлять вынужденный маневр как свидетельство успеха и уверенности в себе. <…> Перед Путиным стоял простой выбор: либо запускать «третье дело ЮКОСа», либо – Ходорковский выходит из тюрьмы по окончании срока, не обремененный обязательствами и с явным моральным преимуществом. Путин не решился на «третье дело», которое исподволь готовилось силовиками с начала года. Это и есть главное событие, которое было эффектно закамуфлировано царским жестом внезапного помилования.
Собственно, при ближайшем рассмотрении весь год состоял из комбинации свирепых «предъяв», следовавших за ними эпизодов неявной торговли и последующей «дуэли интерпретаций».
Год, напомним, начался на фоне каскада репрессивных законов, закладывавших фундамент реакции: адские наказания за провинности по линии митинговой активности, сталинистский закон об «иностранных агентах». Параллельно раскручивалось «большое Болотное дело», планировавшееся в формате показательного политического процесса (в феврале под домашний арест был заключен Удальцов). Путинское выступление на коллегии ФСБ дало старт массированной атаке на НКО. А в Кирове местные «лесовики» вышивали тюремную робу для Алексея Навального.
Все это имело эффект. К весне протестное движение оказалось ввергнутым в глубокую депрессию. Координационный совет оппозиции погряз во внутренних склоках. <…> С другой стороны, большинство предъявленных угроз в полной мере не были реализованы. «Болотное дело» из большого политического процесса превратилось в позорную рутину. Несмотря на зверские нормы анти-митингового закона, власти не решились пресечь несогласованный народный сход в поддержку Навального в июле. А самому Навальному хотя и дали реальный срок, но вскоре заменили на условный. <…>
Собственно, это и стало главным вопросом года, вокруг которого крутилась политическая история: стакан наполовину пуст или наполовину полон? 30% Навального и натянутая победа Собянина – это успех или поражение оппозиции? Выход Ходорковского на свободу – свидетельство силы или слабости Кремля?
Очевидно, ответ мы узнаем уже в следующем году – равновесие-то неустойчивое.
Смольный устроит реконструкцию жизни блокадного Ленинграда за 8 млн рублей: Комитет по культуре объявил конкур... http://t.co/bKiHa12uFH
— Фонтанка. Новости (@fontanka_news) 23 декабря 2013
Организаторы конкурса поясняют, что речь идет об «исторических реконструкциях, инсталляциях и выставках, передающих атмосферу жизни блокадного Ленинграда, с вовлечением жителей и гостей города в действие».
Реконструировать жизнь блокадного Ленинграда можно дешевле - посадить Смольный на недельку на блокадные нормы
— Kira Obukhova (@silberwurz) 23 декабря 2013
Уже несколько дней по сетям активно распространяется статья Льва Лурье о культурной деградации Петербурга: Первым назвал Петербург культурной столицей России Борис Ельцин. Передавая Москве питерскую "кнопку" Центрального телевидения (для канала "Культура"), он, видимо, чувствовал себя неловко и хотел сказать что-нибудь приятное. Никакой культурной столицей Петербург, конечно, не является. Провинция, если угодно — провинция у моря. <…> Уникальная особенность Петербурга — необычайно дремучее руководство культурой. Так повелось еще со времен Григория Зиновьева и длится вот уже век.
Именно Зиновьев начал беспощадную чистку Петрограда от Петербурга. Город лишился (умерли от голода, убиты, эмигрировали, переехали в Москву) Ильи Репина, Александра Блока, Николая Гумилева, Владимира Маяковского, Сергея Есенина, Дмитрия Мережковского, Зинаиды Гиппиус, Аркадия Аверченко, Осипа Мандельштама, Тамары Карсавиной, Анны Павловой, Федора Шаляпина, Александра Куприна, Ивана Бунина. Даже Максим Горький не выдержал, бежал.
Исчезли журналисты, бизнесмены, инженеры и профессора, биржевые деятели, модистки, присяжные поверенные, рестораторы, депутаты Думы, офицеры гвардии, дипломаты, чиновники: в новом Петрограде они были решительно никому не нужны. Героев Блока вытесняли герои Зощенко. Уже в начале 1920-х Москва была культурно и финансово привлекательнее, да и либеральнее Северной столицы. Зиновьева сменил Киров, того — Жданов, но селективные чистки продолжались. <…>
Каждая новая формация ленинградских идеологов была трусливее и невежественнее предыдущей, все помнили о судьбе предшественников: шаг в сторону — расстрел. В Москве Хрущев мог публично распекать либералов; при Брежневе лютовала цензура. У нас же молодых с 1968 года практически не печатали. Бродский оказался в ссылке, а потом на Западе, как и Сергей Довлатов, Лев Лосев, Владимир Марамзин, Алексей Хвостенко. В Москву уехали Андрей Битов, Анатолий Найман, Евгений Рейн, Кама Гинкас, Генриетта Яновская.
В городе с 1930-х вырабатывается "вторая культура", не желающая выходить на поверхность. Герметичная, непубличная — только для своих. Уже "взрослые" стихи и проза Даниила Хармса, полотна Павла Филонова и его школы не предназначались для публикаций или выставок. В 1970-е годы такой подход стал преобладающим. В Ленинграде не могло быть своего Солженицына, даже Аксенова посадили бы, поэтому поколение "дворников и сторожей" было обречено на сектантскую секретность. "Сигареты в руках, чай на столе — так замыкается круг",— пел Виктор Цой. <…>
Когда вице-губернатор Игорь Дивинский объявляет официально: "Правительство Петербурга нацелено на совместную деятельность по реализации единой государственной политики, направленной на возрождение и развитие казачества, восстановление экономических, культурных, патриотических традиций и форм самоуправления казачества. За Русь святую, за веру православную, за честь и воинство ее!" — становится как-то не по себе.
Они — казаки, а мы в своем городе — "иногородние". Так получается? Даже при Валентине Ивановне такой заскорузлой провинциальности в Петербурге не было. Сейчас же запахло серой, будто пришло новое средневековье.
О состоянии церкви (вроде бы необходимой для поддержания «средневековья») – интересное интервью «Слона» с социологом религии, знатоком современной РПЦ Николаем Митрохиным:
- На консервативность руководства РПЦ повлияло их прошлое сотрудничество с КГБ? Как известно, у патриарха Кирилла раньше был позывной «агент Михайлов».
– Они все в верхушке церкви служили и тесно сотрудничали с КГБ. Из них, правда, можно выделить тех, кто одной рукой служил, а другой – из-за границы привозил самиздатовскую литературу, помогая разжигать религиозную активность. Но то были не Алексий и не Кирилл. Кирилл, правда, отличился в новое время тем, что сделал, видимо, своего куратора Валерия Лебедева (бывший зампредседателя КГБ. – Slon) главой Фонда православного телевидения. Сейчас мы имеем дело с церковью советских людей – последних великомучеников там уже давно не осталось, а те, что были, не имели влиятельности. На мой взгляд, не имеет смысла искать хороших среди плохих – конечно, можно найти тех, кто не сотрудничал, но это пара человек. И непонятно, насколько искренне люди служили КГБ исходя из меркантильных целей, и так далее.
– А церковь продолжает свое сотрудничество с ФСБ?
– Сейчас скорее ФСБ работает на церковь, а не наоборот. ФСБ занимается устранением религиозных конкурентов церкви. Священники РПЦ входят в советы по выявлению сектантской деятельности и экстремистской деятельности. То есть они сами определяют, кто религиозный экстремист, а кто нет. У нас экспертный совет при Министерстве юстиции наполнен православными фундаменталистами вроде Дворкина, а возглавляет ведомство министр Александр Коновалов, окончивший Свято-Тихоновский университет и, по слухам, вообще монах. Это сотрудничество довольно тесное.
***
Начинается массовая публикация статей в жанре «итоги года». Одним из первых выступил в этом жанре Кирилл Рогов на Forbes.ru. Он характеризует ситуацию в России на конец нынешнего года как «неустойчивое равновесие», в рамках которого демонстрацию силы власть использует для того, чтобы скрывать слабость: Владимиру Путину замечательно пока удается (и на внешней арене, и на внутренней) за агрессивностью риторики и действий скрывать свои слабые стороны и представлять вынужденный маневр как свидетельство успеха и уверенности в себе. <…> Перед Путиным стоял простой выбор: либо запускать «третье дело ЮКОСа», либо – Ходорковский выходит из тюрьмы по окончании срока, не обремененный обязательствами и с явным моральным преимуществом. Путин не решился на «третье дело», которое исподволь готовилось силовиками с начала года. Это и есть главное событие, которое было эффектно закамуфлировано царским жестом внезапного помилования.
Собственно, при ближайшем рассмотрении весь год состоял из комбинации свирепых «предъяв», следовавших за ними эпизодов неявной торговли и последующей «дуэли интерпретаций».
Год, напомним, начался на фоне каскада репрессивных законов, закладывавших фундамент реакции: адские наказания за провинности по линии митинговой активности, сталинистский закон об «иностранных агентах». Параллельно раскручивалось «большое Болотное дело», планировавшееся в формате показательного политического процесса (в феврале под домашний арест был заключен Удальцов). Путинское выступление на коллегии ФСБ дало старт массированной атаке на НКО. А в Кирове местные «лесовики» вышивали тюремную робу для Алексея Навального.
Все это имело эффект. К весне протестное движение оказалось ввергнутым в глубокую депрессию. Координационный совет оппозиции погряз во внутренних склоках. <…> С другой стороны, большинство предъявленных угроз в полной мере не были реализованы. «Болотное дело» из большого политического процесса превратилось в позорную рутину. Несмотря на зверские нормы анти-митингового закона, власти не решились пресечь несогласованный народный сход в поддержку Навального в июле. А самому Навальному хотя и дали реальный срок, но вскоре заменили на условный. <…>
Собственно, это и стало главным вопросом года, вокруг которого крутилась политическая история: стакан наполовину пуст или наполовину полон? 30% Навального и натянутая победа Собянина – это успех или поражение оппозиции? Выход Ходорковского на свободу – свидетельство силы или слабости Кремля?
Очевидно, ответ мы узнаем уже в следующем году – равновесие-то неустойчивое.
19:02
23.12.2013
Новый МБХ («вольтерьянец», «замумукаться», «зашибись»), Прохоров и Прохорова, ответственность за будущее
Еще одно интервью Михаила Ходорковского – сайту Snob.ru:
Соколова: Вы хотите сказать, что олигархи ельцинской эпохи не имели политической власти?
Ходорковский: Сейчас очень просто провести параллель. Смотрите, «Роснефть» — это бывший ЮКОС, Сечин — это бывший Ходорковский. Доля, которая мне принадлежала лично в ЮКОСе, я думаю, не больше, чем доля, которую реально контролирует Сечин. Ну, пусть опосредованно, но это же не принципиально на самом деле. При этом у меня никогда не было даже тени той власти в государственных органах, которая на сегодняшний день имеется у господина Сечина. То же самое мы можем сказать и про других олигархов путинской поры. В этой части я немножечко удивлен некритичностью со стороны Владимира Владимировича Познера к мифам, которые в свое время творил демиург Борис Абрамович.
В то же время, если говорить о том, чем я занимался, кроме денег, то у меня всегда была некая общественная позиция. Я даже потом както ее сумел идентифицировать. Я — вольтерьянец. Я считаю, что каждый человек имеет право отстаивать свои убеждения. И даже если эти убеждения с моей точки зрения абсолютно неправильные, но этому человеку не дают свои убеждения декларировать, то я буду бороться за то, чтобы у него эти права были. В ельцинские времена я всегда помогал оппозиции. Я считал, что, хоть коммунисты мне и не близки, они представляют по меньшей мере 20 миллионов человек, и они должны иметь голос.
Убийство мэра Нефтеюганска Петухова: Если бы он уж совсем меня достал, я бы мог перевести штаб-квартиру компании в Ханты-Мансийск, что мне губернатор Филиппенко постоянно и предлагал. Нефтеюганск бы превратился просто в дотационный город, не имеющий своей налоговой базы. Нет проблем. Когда начался весь этот голодовочный дебош, я позвонил нашему региональному менеджеру и говорю: «У вас там все нормально?» Он отвечает: «А, не обращайте внимания, все нормально». После этого мэра Петухова убивают — на мой день рождения! Мне 35 лет, ко мне премьер должен был прийти, ко мне мэр Лужков должен был прийти. И все, естественно, отменяется. Зашибись! Классный подарок мне. Я же прекрасно понимаю, что если даже придут люди на день рождения, будем циничны, все равно эта тема возникнет. Зашибись будет день рождения у меня — одновременно с поминками. И я в результате, естественно, отменил это свое 35-летие.
Путинский патернализм: Я неоднократно в своих статьях писал, что я готов соглашаться с целями, которые ставит Владимир Путин… Я не согласен с его методами, я считаю, методы не приводят к достижению общественно-значимых целей, вот, наверное, следует так сказать. И ключевая-то проблема: у него отношение к обществу, к российскому обществу нашему — патерналистское. И очень многим это нравится, и за счет этого у него 60-процентная постоянная поддержка. Людям в России хочется, чтобы был этот патернализм. И Путин полностью соответствует ожиданиям. А я считаю, что настоящий лидер страны в нынешней ситуации обязан не идти за этим запросом, а наоборот, развивать в обществе стремление к самоуправлению, умение самоуправляться. И если на этом пути будут проблемы, потери, то платить за это, естественно, придется лидеру, в том числе и своим политическим капиталом. Но это та цель, на которую надо тратить политический капитал. А Путин политический капитал для себя только накапливает, оставляя страну и общество, в общем, в зародышевом состоянии. Это зародышевое состояние общества не дает возможности развивать современную экономику. Потому что современная экономика — экономика знаний, — не постиндустриальная, это слово мне не нравится, а именно экономика знаний. Она базируется на творческом труде свободного человека. А если из свободного человека делают обслуживаемого, то эта новая экономика и не развивается.
Формальная причина высылки: Я просил, чтобы мне разрешили выехать за границу. Потому что я писал 12 ноября, когда мама была еще в Берлине. А я знал, что если «он» не даст указание, чтобы мне разрешили выехать, то с учетом иска по первому делу я замумукаюсь с судебными исполнителями и не выеду просто.
Фейсбук продолжает обмениваться впечатлениями об освобожденном Ходорковском.
Михаил Немцев: Цитата ходит туда-сюда: "Ходорковский разговаривает так, как будто 10 лет был президентом страны. Путин разговаривает так, как будто 10 лет мотал срок на зоне".
Впечатление от интервью МБХ неожиданно сильное. Если оставить в стороне спорные суждения о Северном Кавказе... и вообще содержание речи. И моё отношение к его делу... Хорошая русская речь, чёткая формулировка фраз, взвешенный темп речи, прямой взгляд глаза собеседника, готовность слушать вопросы и отвечать на них. Сильный человек!
«Взвешенная» реакция Тони Самсоновой: Вчера ночью меня догнал негр, ловец человеческих душ на берегу Темзы, заросшей таким родным, вечнозеленым лондонским хреном. Этой тропинкой ходят подумать, там никого не встретишь, только дневного торговца мороженым, который по ночам предлагает марихуану.
- No woman no cry, чего ты рыдаешь?
- Ну понимаешь, жизнь говно.
- А если подробнее?
- Если подробнее, то вот например, мы десять лет ждали чуда, оно случилось, и я не рада.
- А ты что сделала, чтобы оно случилось?
- Я ничего не сделала.
Я не жду прозрений от случайных встречных, но вот же он ответ. Освободить Ходорковского должна была я, а не Путин.
Мой Ходорковский — символ, его лицо на футболке революционной русской бабушки, справляющей очередной день рождения Михаила Борисовича на Красной площади, и проводящей остаток вечера в ГУВД Китай Город. Его освобождение должно было быть нашей победой. Процесс, пересматривающий первый и второй приговоры, должен был быть процессом над хамовническим и басманным правосудием. Первым революционным декретом помиловать, отправить дело на пересмотр и снять обвинения, вернуть собственность и выплатить компенсацию.
Это не мой праздник вообще, мой Ходорковский по-прежнему сидит в тюрьме. Вышел отец-Ходорковский, сын-Ходорковский, а мой Ходорковский никуда не выходил. Мой Ходорковский будет сидеть свой срок, пока сидит свой срок Путин, и даже дольше.
А тот, кто прилетел в Берлин, кому-то родной человек. Я за него рада. Рада за Павла, которому пришлось заниматься российской политикой, хотя он всегда хотел быть кем-то другим. Павел заслужил Рождество.
А нам с тобой еще предстоит освободить своего Ходорковского, дорогой друг. Пока у революционной русской бабушки будут поводы выходить на Красную площадь, наш Ходорковский — сидит.
Владимир Милов еще раз объясняет, почему Путин и Ходорковский – одно и то же: Я удивлялся все эти годы, что из МБХ усиленно лепили некую качественную альтернативу действующей власти. Понятно почему: в 2000-2003 годах он умело прикормил значительную часть интеллектуалов через «Открытую Россию», и интеллектуалы решили, что раз Ходорковский возит их читать лекции по всей стране, то значит, он думает так же, как они. На самом деле для меня борьба Путина и МБХ всегда была борьбой двух сопоставимых по целям и стилистике группировок, желавших полностью подмять под себя страну, и действовавших в этом плане довольно бесцеремонными методами (самому пришлось с этим столкнуться, так что знаю о чем говорю). ЮКОС был напичкан бывшими КГБШниками, достаточно сказать, что первым вице-президентом компании был первый глава российского КГБ при Ельцине Виктор Иваненко, который в 2000-2004 годах возглавлял т.н. «Фонд развития парламентаризма», который, как бы это сказать, гм-гм, занимался «целевой работой с депутатами Госдумы», нынешними и будущими. Депутатов покупали откровенно оптом и в розницу, причем финансировал ЮКОС вовсе и далеко не только оппозиционные партии: тот же партнер МБХ, бывший совладелец ЮКОСа Владимир Дубов шел в Думу в 2003 году по списку «Единой России» (в оппозиционные партии ни одного ЮКОСовца такого калибра делегировано не было). Соратники МБХ – Невзлин, Брудно, Дубов – мягко говоря, светочами либерализма и свободного гражданского общества не были, не дай Бог вам было попасть под каток этих людей. Нужные ЮКОСу законы проламывались в Госдуме без учета интересов страны – по поводу того же режима СРП уже ясно, что разгром в 2003 году режима соглашений о разделе продукции (по полному взаимному согласию между Путиным и Ходорковским) принес России заморозку разработки новых проектов и будущие убытки бюджета от раздачи направо и налево налоговых льгот (подробнее об этом здесь). Как ЮКОС отзывался об экологах, протестовавших против попыток построить нефтепровод прямо рядом с озером Байкал (только не с севера, как хотел Путин, а с юга, через Тункинский национальный парк), и какие заказные пиар-кампании против экологов вел, вспоминать здесь не будем. <…> Понятно почему его часто рассматривали как политическую альтернативу Путину – потому что перед арестом, в 2003 году, он возглавлял мощную и богатую группировку, боровшуюся с Путиным за власть. Но в этой борьбе его соратники бездарно побросали оружие и разбежались, как только начались аресты. За месяц до думских выборов 2003 года финансирование оппозиционных партий было ЮКОСом прекращено – хотя ситуация балансировала на грани, можно было побороться за несколько десятков мандатов, и история России могла бы пойти по-другому!!! Президентская кампания 2004 года была позорно слита (хотя предвидеть аресты и подготовить альтернативных кандидатов для МБХ, при наличии стратегического мышления, было бы несложным делом). Никакой «партии Ходорковского» за эти десять лет на политической сцене так и не появилось – мы читали лишь противоречивые тексты из заключения с ароматом той самой очаровательной эклектики, которую можно было четко почувствовать во время последних интервью и выступлений МБХ после выхода на свободу.
Сравните это с Нельсоном Манделой, который, выйдя из тюрьмы, сразу возглавил крупнейшую национальную политическую организацию, Африканский национальный конгресс, которая все годы его заключения поддерживалась в «разогретом» рабочем состоянии и была готова к победе на выборах.
Пока Милов сокрушается о политической немощи Ходорковского, разнообразные гуманитарии со склонностью к написанию книг печалятся в связи с началом политической карьеры Ирины Дмитриевны Прохоровой, директора издательства НЛО. Об избрании ее главой партии «Гражданская платформа» стало известно в пятницу. Сегодня Прохорова опубликовала в своем фейсбуке специальное обращение: Дорогие друзья, единомышленники и скептики,
Я искренне благодарю всех тех, кто пожелал мне удачи на новом для меня политическом поприще. Я также вполне понимаю сомнения, прозвучавшие в ряде комментов (жаль, однако, что подчас эти мнения выражаются в оскорбительной форме, что снижает их убедительность).
На протяжении последних трех дней многие сочувствующие мне коллеги задавали один и тот же вопрос: "Зачем создателю и главе ведущего издательства, руководителю благотворительного фонда, успешному и благополучному человеку, вступать в активную политическую жизнь, которая чревата бесчисленными рисками без каких-либо гарантий успеха?"
Признаюсь, это решение далось мне нелегко, но жизнь часто заставляет нас делать суровый выбор между действием и бездействием, между чувством и долгом, между личным комфортом и служением общественному благу.
Вступая на этот путь, я очень надеюсь на вашу моральную и интеллектуальную поддержку, а также на конструктивную критику.
Виктор Сонькин: А, я вот еще чего не понял -- до меня вроде долетали обрывки разговоров в духе "МБХ выпустил, но убрал Прохорова из политики". Алло. Я не очень верю в электоральные перспективы Ирины Дмитриевны, но уж что они раз в стопицот лучше, чем у ее брата -- потому что она харизматичнее, умнее и не омрачена шлейфом олигархических и параолигархических скандалов -- это факт.
Если расценивать отказ заниматься политикой и желание ею заниматься в терминах ответственности за будущее, то крайне актуальным кажется вот этот пост Елены Гандлевской: Я совсем не публичный и не энтузиастический человек, поэтому речь не обо мне, а о наших детях. Моя дочь - молодая, темпераментная, талантливая девушка, получившая неплохое образование и несколько лет проработавшая на телевидении, год назад "хлопнула дверью". Сейчас она пытается найти хорошие сценарные курсы. Пробует писать сценарии. Но дело даже не в ней. Все те (очень и не очень знаменитые) сценаристы, к которым она обращалась в один голос говорят, что это гиблое дело, что тухлятина и низкопробная попса заполонили все, что эта раковая опухоль сожрала все органы и кругом смрад смерти.
Но, господа, вы же не строите себе домовины. Вы преподаете. Вы хотите сказать, что и вам не видать "светлого будущего" и нашим детям тоже? Но если их не учить, с полной отдачей, искренней любовью к своему делу, то вы и у них отбираете будущее. Настанут другие времена, и что... тогда и поговорим? с кем? кто будет говорить? о чем?
Пришел спам: "Загранпаспорт и визы СРОЧНО! Как Ходорковскому"
— Evgeniy Kozlov (@ekozlov) 23 декабря 2013
Еще одно интервью Михаила Ходорковского – сайту Snob.ru:
Соколова: Вы хотите сказать, что олигархи ельцинской эпохи не имели политической власти?
Ходорковский: Сейчас очень просто провести параллель. Смотрите, «Роснефть» — это бывший ЮКОС, Сечин — это бывший Ходорковский. Доля, которая мне принадлежала лично в ЮКОСе, я думаю, не больше, чем доля, которую реально контролирует Сечин. Ну, пусть опосредованно, но это же не принципиально на самом деле. При этом у меня никогда не было даже тени той власти в государственных органах, которая на сегодняшний день имеется у господина Сечина. То же самое мы можем сказать и про других олигархов путинской поры. В этой части я немножечко удивлен некритичностью со стороны Владимира Владимировича Познера к мифам, которые в свое время творил демиург Борис Абрамович.
В то же время, если говорить о том, чем я занимался, кроме денег, то у меня всегда была некая общественная позиция. Я даже потом както ее сумел идентифицировать. Я — вольтерьянец. Я считаю, что каждый человек имеет право отстаивать свои убеждения. И даже если эти убеждения с моей точки зрения абсолютно неправильные, но этому человеку не дают свои убеждения декларировать, то я буду бороться за то, чтобы у него эти права были. В ельцинские времена я всегда помогал оппозиции. Я считал, что, хоть коммунисты мне и не близки, они представляют по меньшей мере 20 миллионов человек, и они должны иметь голос.
Убийство мэра Нефтеюганска Петухова: Если бы он уж совсем меня достал, я бы мог перевести штаб-квартиру компании в Ханты-Мансийск, что мне губернатор Филиппенко постоянно и предлагал. Нефтеюганск бы превратился просто в дотационный город, не имеющий своей налоговой базы. Нет проблем. Когда начался весь этот голодовочный дебош, я позвонил нашему региональному менеджеру и говорю: «У вас там все нормально?» Он отвечает: «А, не обращайте внимания, все нормально». После этого мэра Петухова убивают — на мой день рождения! Мне 35 лет, ко мне премьер должен был прийти, ко мне мэр Лужков должен был прийти. И все, естественно, отменяется. Зашибись! Классный подарок мне. Я же прекрасно понимаю, что если даже придут люди на день рождения, будем циничны, все равно эта тема возникнет. Зашибись будет день рождения у меня — одновременно с поминками. И я в результате, естественно, отменил это свое 35-летие.
Путинский патернализм: Я неоднократно в своих статьях писал, что я готов соглашаться с целями, которые ставит Владимир Путин… Я не согласен с его методами, я считаю, методы не приводят к достижению общественно-значимых целей, вот, наверное, следует так сказать. И ключевая-то проблема: у него отношение к обществу, к российскому обществу нашему — патерналистское. И очень многим это нравится, и за счет этого у него 60-процентная постоянная поддержка. Людям в России хочется, чтобы был этот патернализм. И Путин полностью соответствует ожиданиям. А я считаю, что настоящий лидер страны в нынешней ситуации обязан не идти за этим запросом, а наоборот, развивать в обществе стремление к самоуправлению, умение самоуправляться. И если на этом пути будут проблемы, потери, то платить за это, естественно, придется лидеру, в том числе и своим политическим капиталом. Но это та цель, на которую надо тратить политический капитал. А Путин политический капитал для себя только накапливает, оставляя страну и общество, в общем, в зародышевом состоянии. Это зародышевое состояние общества не дает возможности развивать современную экономику. Потому что современная экономика — экономика знаний, — не постиндустриальная, это слово мне не нравится, а именно экономика знаний. Она базируется на творческом труде свободного человека. А если из свободного человека делают обслуживаемого, то эта новая экономика и не развивается.
Формальная причина высылки: Я просил, чтобы мне разрешили выехать за границу. Потому что я писал 12 ноября, когда мама была еще в Берлине. А я знал, что если «он» не даст указание, чтобы мне разрешили выехать, то с учетом иска по первому делу я замумукаюсь с судебными исполнителями и не выеду просто.
о, в снобе вышло тоже интервью с МБХ и фотографиями снятыми на телефон. Браво.
— Митя Алешковский (@aleshru) 23 декабря 2013
Фейсбук продолжает обмениваться впечатлениями об освобожденном Ходорковском.
Михаил Немцев: Цитата ходит туда-сюда: "Ходорковский разговаривает так, как будто 10 лет был президентом страны. Путин разговаривает так, как будто 10 лет мотал срок на зоне".
Впечатление от интервью МБХ неожиданно сильное. Если оставить в стороне спорные суждения о Северном Кавказе... и вообще содержание речи. И моё отношение к его делу... Хорошая русская речь, чёткая формулировка фраз, взвешенный темп речи, прямой взгляд глаза собеседника, готовность слушать вопросы и отвечать на них. Сильный человек!
Сдается мне что Ходорковский в зоне не сидел..Ну как минимум последние пять лет..Кто знает хоть кого-нибудь, кто с ним сидел в зоне ?
— ///еребцов (@igorzhe) 23 декабря 2013
«Взвешенная» реакция Тони Самсоновой: Вчера ночью меня догнал негр, ловец человеческих душ на берегу Темзы, заросшей таким родным, вечнозеленым лондонским хреном. Этой тропинкой ходят подумать, там никого не встретишь, только дневного торговца мороженым, который по ночам предлагает марихуану.
- No woman no cry, чего ты рыдаешь?
- Ну понимаешь, жизнь говно.
- А если подробнее?
- Если подробнее, то вот например, мы десять лет ждали чуда, оно случилось, и я не рада.
- А ты что сделала, чтобы оно случилось?
- Я ничего не сделала.
Я не жду прозрений от случайных встречных, но вот же он ответ. Освободить Ходорковского должна была я, а не Путин.
Мой Ходорковский — символ, его лицо на футболке революционной русской бабушки, справляющей очередной день рождения Михаила Борисовича на Красной площади, и проводящей остаток вечера в ГУВД Китай Город. Его освобождение должно было быть нашей победой. Процесс, пересматривающий первый и второй приговоры, должен был быть процессом над хамовническим и басманным правосудием. Первым революционным декретом помиловать, отправить дело на пересмотр и снять обвинения, вернуть собственность и выплатить компенсацию.
Это не мой праздник вообще, мой Ходорковский по-прежнему сидит в тюрьме. Вышел отец-Ходорковский, сын-Ходорковский, а мой Ходорковский никуда не выходил. Мой Ходорковский будет сидеть свой срок, пока сидит свой срок Путин, и даже дольше.
А тот, кто прилетел в Берлин, кому-то родной человек. Я за него рада. Рада за Павла, которому пришлось заниматься российской политикой, хотя он всегда хотел быть кем-то другим. Павел заслужил Рождество.
А нам с тобой еще предстоит освободить своего Ходорковского, дорогой друг. Пока у революционной русской бабушки будут поводы выходить на Красную площадь, наш Ходорковский — сидит.
Владимир Милов еще раз объясняет, почему Путин и Ходорковский – одно и то же: Я удивлялся все эти годы, что из МБХ усиленно лепили некую качественную альтернативу действующей власти. Понятно почему: в 2000-2003 годах он умело прикормил значительную часть интеллектуалов через «Открытую Россию», и интеллектуалы решили, что раз Ходорковский возит их читать лекции по всей стране, то значит, он думает так же, как они. На самом деле для меня борьба Путина и МБХ всегда была борьбой двух сопоставимых по целям и стилистике группировок, желавших полностью подмять под себя страну, и действовавших в этом плане довольно бесцеремонными методами (самому пришлось с этим столкнуться, так что знаю о чем говорю). ЮКОС был напичкан бывшими КГБШниками, достаточно сказать, что первым вице-президентом компании был первый глава российского КГБ при Ельцине Виктор Иваненко, который в 2000-2004 годах возглавлял т.н. «Фонд развития парламентаризма», который, как бы это сказать, гм-гм, занимался «целевой работой с депутатами Госдумы», нынешними и будущими. Депутатов покупали откровенно оптом и в розницу, причем финансировал ЮКОС вовсе и далеко не только оппозиционные партии: тот же партнер МБХ, бывший совладелец ЮКОСа Владимир Дубов шел в Думу в 2003 году по списку «Единой России» (в оппозиционные партии ни одного ЮКОСовца такого калибра делегировано не было). Соратники МБХ – Невзлин, Брудно, Дубов – мягко говоря, светочами либерализма и свободного гражданского общества не были, не дай Бог вам было попасть под каток этих людей. Нужные ЮКОСу законы проламывались в Госдуме без учета интересов страны – по поводу того же режима СРП уже ясно, что разгром в 2003 году режима соглашений о разделе продукции (по полному взаимному согласию между Путиным и Ходорковским) принес России заморозку разработки новых проектов и будущие убытки бюджета от раздачи направо и налево налоговых льгот (подробнее об этом здесь). Как ЮКОС отзывался об экологах, протестовавших против попыток построить нефтепровод прямо рядом с озером Байкал (только не с севера, как хотел Путин, а с юга, через Тункинский национальный парк), и какие заказные пиар-кампании против экологов вел, вспоминать здесь не будем. <…> Понятно почему его часто рассматривали как политическую альтернативу Путину – потому что перед арестом, в 2003 году, он возглавлял мощную и богатую группировку, боровшуюся с Путиным за власть. Но в этой борьбе его соратники бездарно побросали оружие и разбежались, как только начались аресты. За месяц до думских выборов 2003 года финансирование оппозиционных партий было ЮКОСом прекращено – хотя ситуация балансировала на грани, можно было побороться за несколько десятков мандатов, и история России могла бы пойти по-другому!!! Президентская кампания 2004 года была позорно слита (хотя предвидеть аресты и подготовить альтернативных кандидатов для МБХ, при наличии стратегического мышления, было бы несложным делом). Никакой «партии Ходорковского» за эти десять лет на политической сцене так и не появилось – мы читали лишь противоречивые тексты из заключения с ароматом той самой очаровательной эклектики, которую можно было четко почувствовать во время последних интервью и выступлений МБХ после выхода на свободу.
Сравните это с Нельсоном Манделой, который, выйдя из тюрьмы, сразу возглавил крупнейшую национальную политическую организацию, Африканский национальный конгресс, которая все годы его заключения поддерживалась в «разогретом» рабочем состоянии и была готова к победе на выборах.
Кстати, да. Ходорковский превратил Прохорова в окончательный ноль
— Фёдор Крашенинников (@Fyodorrrrr) 23 декабря 2013
Пока Милов сокрушается о политической немощи Ходорковского, разнообразные гуманитарии со склонностью к написанию книг печалятся в связи с началом политической карьеры Ирины Дмитриевны Прохоровой, директора издательства НЛО. Об избрании ее главой партии «Гражданская платформа» стало известно в пятницу. Сегодня Прохорова опубликовала в своем фейсбуке специальное обращение: Дорогие друзья, единомышленники и скептики,
Я искренне благодарю всех тех, кто пожелал мне удачи на новом для меня политическом поприще. Я также вполне понимаю сомнения, прозвучавшие в ряде комментов (жаль, однако, что подчас эти мнения выражаются в оскорбительной форме, что снижает их убедительность).
На протяжении последних трех дней многие сочувствующие мне коллеги задавали один и тот же вопрос: "Зачем создателю и главе ведущего издательства, руководителю благотворительного фонда, успешному и благополучному человеку, вступать в активную политическую жизнь, которая чревата бесчисленными рисками без каких-либо гарантий успеха?"
Признаюсь, это решение далось мне нелегко, но жизнь часто заставляет нас делать суровый выбор между действием и бездействием, между чувством и долгом, между личным комфортом и служением общественному благу.
Вступая на этот путь, я очень надеюсь на вашу моральную и интеллектуальную поддержку, а также на конструктивную критику.
Виктор Сонькин: А, я вот еще чего не понял -- до меня вроде долетали обрывки разговоров в духе "МБХ выпустил, но убрал Прохорова из политики". Алло. Я не очень верю в электоральные перспективы Ирины Дмитриевны, но уж что они раз в стопицот лучше, чем у ее брата -- потому что она харизматичнее, умнее и не омрачена шлейфом олигархических и параолигархических скандалов -- это факт.
Если расценивать отказ заниматься политикой и желание ею заниматься в терминах ответственности за будущее, то крайне актуальным кажется вот этот пост Елены Гандлевской: Я совсем не публичный и не энтузиастический человек, поэтому речь не обо мне, а о наших детях. Моя дочь - молодая, темпераментная, талантливая девушка, получившая неплохое образование и несколько лет проработавшая на телевидении, год назад "хлопнула дверью". Сейчас она пытается найти хорошие сценарные курсы. Пробует писать сценарии. Но дело даже не в ней. Все те (очень и не очень знаменитые) сценаристы, к которым она обращалась в один голос говорят, что это гиблое дело, что тухлятина и низкопробная попса заполонили все, что эта раковая опухоль сожрала все органы и кругом смрад смерти.
Но, господа, вы же не строите себе домовины. Вы преподаете. Вы хотите сказать, что и вам не видать "светлого будущего" и нашим детям тоже? Но если их не учить, с полной отдачей, искренней любовью к своему делу, то вы и у них отбираете будущее. Настанут другие времена, и что... тогда и поговорим? с кем? кто будет говорить? о чем?
17:52
23.12.2013
Первые отклики на освобождение Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой
(Маша говорит, что время, проведенное в тюрьме, было непрекращающимся унижением: например, в течение трех недель ее почти каждый день подвергали гинекологическим осмотрам)
Павел Соболев: Мачу-Пикчу, Тадж-Махал, Гранд-Каньон, Ниагара, галапагосские острова, норвежские фьорды, Пальмира, Колизей, Вестминстерский дворец, Биг Бен, Эйфелева башня и т.д. - все это круто, но все равно в мире нет ничего прекраснее Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой
Марат Гельман: Кроме того, что девушки и Маша и Надя вели себя героически и показали пример мужества и принципиальности нам всем. Что они совершили? Каков, так сказать, промежуточный итог?
1. Показали всему миру, какова судебная система в России. И что без независимых судов никакие реформы, никакие модернизации, никакие законы не смогут изменить атмосферу в обществе.
2. Вскрыли что среди людей называющих себя верующими, православными есть две страты: одни действительно читали Евангелие, любят Христа и пытаются жить по нему. Другие традиционалисты - они ради защиты института церкви готовы нарушить все заповеди, жестокие невежественные. И РПЦ очевидно во втором лагере.
3. Вернули силу художественному жесту. Раз за песню сажают, значит песня - оружие. Художникам и культуртрегерам сложнее стало идти на сделки с властью. Искусство снова стало частью гражданского общества, а художники из ложной позиции "декораторов" оказались лидерами общественного мнения.
4. Показали тот ужас, который творится в тюрьмах.
5. Стали символом противостояния Путину. Он мужчина – они девушки. Он серый – они цветные. Он богатый – они бедные. Он старый – они молодые. Он в Сочи во дворце – они в тюрьме. Они, а не Ходорковский.
з.ы. и еще. Урок всем участвующим в беспределе. Всему приходит конец.
Философ Андрей Ашкеров: По поводу выхода из тюрьмы Нади Толоконниковой могу сказать только одно: если она найдёт в себе силы вернуться к академической философией, - а она гендерной теорией занималась, - сделаю всё, что только возможно, чтобы это возвращение состоялось.
И все равно, Толоконникова публике не угодила:
В день освобождения Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой Екатерина Самуцевич продолжила борьбу с адвокатом Николаем Полозовым:
И ход, без которого и жизнь не в жизнь: сравнить недавно освобожденных между собой:
Свое освобождение участницы Pussy Riot называют «дешевым пиаром перед Олимпиадой», в связи с чем «у несоветского поколения», как выражается Михаил Рожанский, уже родился анекдот: Олимпиада 80 отличается от Сочи 2014 тем, что тогда Мишку отпустили после.
Катя Капович: Рецепт свободы в России: устраивать Олимпиаду каждый месяц.
Snob.ru публикует подборку мнений о том, как изменилось российское общество после процесса над Pussy Riot. Екатерина Самуцевич: Pussy Riot сидели не зря. Наш арест был первым, он положил начало карательным мерам власти. «Болотное дело» и все прочие процессы начались потом. И наше дело обозначило перемены, которые произошли в обществе. К сожалению, они произошли в худшую сторону. Когда начинают сажать художников за такие мирные жесты, значит, в стране очень плохая ситуация.
Виктор Шендерович: Слава Богу, что они на свободе. Плохо, что не сидят те, кто их посадил. Невиновные девочки сидели почти два года. Но все-таки они провели все это время в тюрьме не зря. Мы поняли, в какой опасности находится наше общество, и еще раз осознали, что находимся в крайней зависимости от ярости одного человека, еще раз осознали масштаб нашего бесправия, увидели нашу жуткую нетерпимость. Это дело раскололо общество и дало нам сильный сигнал.
Дмитрий Врубель: На деле Ерофеева и Самодурова власть показала, что может начать преследование художников, а на деле Pussy Riot — что может их посадить. К сожалению, процесс Pussy Riot для всех нас подтвердил, что Россия — мрачная страна и тюрьма народов. И ведь какой важный метафорический контраст! Веселые девочки из Pussy Riot в цветных балаклавах, с гитарами — и тут же мрачные менты, судьи и Путин с перекошенным лицом. Есть две России: официальная, гомофобная, кагэбэшная, обыскивающая и арестовывающая, ее 99%, и один процент веселых ребят типа этих девочек и нас с вами.
Освобождения последних дней напоминают о том, что в России остается еще много политзаключенных. Один из них, Платон Лебедев в интервью The New Times четче других сформулировал суть российского правосудия: В России возможно все: можно беззаконно посадить и беззаконно выпустить.
Продолжается процесс по делу 12-ти (теперь уже восьми) или «Болотное дело». Сегодня показания давали Николай Свинидзе и Геннадий Гудков:
Жека Шварц: Вы простите, что я опять не на самую сегодня рейтинговую тему, но уж так повелось. Сегодня были очередные слушания по «болотному делу» - первые в сокращенном составе (адвокатов стало заметно меньше, как, впрочем, и подсудимых, хотя Коля Кавказский все равно пришел – впервые сидел на скамейке для зрителей-слушателей, свободный человек – дико круто). Ничего особенного сегодня не произошло. Ну, новая бригада приставов не узнала Сашу Наумову (Духанину), когда та пыталась войти в зал, так что ей пришлось говорить: «Да подсудимая я, подсудимая!» Ну, овчарка как-то очень уж скучала – вообще, эти несчастные собаки в зале суда буквально изнывают от скуки, улечься нормально не могут, зевают, а ведь тоже – на работе. Обычный день в суде. Семьдесят третий. (https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=570454953034979&id=100002114377944)
Новогоднее поздравление Олега Кашина остающимся за решеткой узникам Болотной публикует Slon.ru: В России все всегда повторяется, и старая поговорка про две страны, сажавшую и сидевшую, которые когда-нибудь посмотрят друг другу в глаза, сегодня снова актуальна. Вина за то, что этот Новый год вы снова встречаете не на свободе, лежит на каждом из нас, я чувствую эту вину, и она, наверное, еще долго будет влиять на все мои слова и поступки. Простите меня – за декабрь одиннадцатого года, за Болотную площадь, за мирный протест, за хорошее настроение, за креативный класс и вообще за все, из-за чего вы там, а мы здесь. И поверьте, что ваше мужество и ваш пример сегодня – это единственное, что не дает взвыть от безысходности. Вы лучшее, что есть сегодня в России. Спасибо вам. С Новым годом, надеюсь – с последним Новым годом, который вы встречаете там. С уважением, Олег Кашин.
Сегодня же в «Болотном деле» появился новый обвиняемый.
Ранее судимый Алтайчинов вину полностью признал, дело будет рассматриваться в особом порядке.
И еще одна вечная претензия к Путину, которая будет всплывать в связи с любыми амнистиями и вышедшими на свободу политзаключенными:
Маша Алехина самый деловой человек на планете, класс: 9.15 - выехать на черных Волгах из колонии 10.05 - совещание с правозащитниками
— группа война (@gruppa_voina) 23 декабря 2013
Masha describes her time of "endless humiliations", including undergoing forced gynecological examinations almost every day for 3 weeks.
— Free Pussy Riot (@freepussyriot) 23 декабря 2013
Павел Соболев: Мачу-Пикчу, Тадж-Махал, Гранд-Каньон, Ниагара, галапагосские острова, норвежские фьорды, Пальмира, Колизей, Вестминстерский дворец, Биг Бен, Эйфелева башня и т.д. - все это круто, но все равно в мире нет ничего прекраснее Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой
Марат Гельман: Кроме того, что девушки и Маша и Надя вели себя героически и показали пример мужества и принципиальности нам всем. Что они совершили? Каков, так сказать, промежуточный итог?
1. Показали всему миру, какова судебная система в России. И что без независимых судов никакие реформы, никакие модернизации, никакие законы не смогут изменить атмосферу в обществе.
2. Вскрыли что среди людей называющих себя верующими, православными есть две страты: одни действительно читали Евангелие, любят Христа и пытаются жить по нему. Другие традиционалисты - они ради защиты института церкви готовы нарушить все заповеди, жестокие невежественные. И РПЦ очевидно во втором лагере.
3. Вернули силу художественному жесту. Раз за песню сажают, значит песня - оружие. Художникам и культуртрегерам сложнее стало идти на сделки с властью. Искусство снова стало частью гражданского общества, а художники из ложной позиции "декораторов" оказались лидерами общественного мнения.
4. Показали тот ужас, который творится в тюрьмах.
5. Стали символом противостояния Путину. Он мужчина – они девушки. Он серый – они цветные. Он богатый – они бедные. Он старый – они молодые. Он в Сочи во дворце – они в тюрьме. Они, а не Ходорковский.
з.ы. и еще. Урок всем участвующим в беспределе. Всему приходит конец.
Философ Андрей Ашкеров: По поводу выхода из тюрьмы Нади Толоконниковой могу сказать только одно: если она найдёт в себе силы вернуться к академической философией, - а она гендерной теорией занималась, - сделаю всё, что только возможно, чтобы это возвращение состоялось.
И все равно, Толоконникова публике не угодила:
Толоконникова как-то подозрительно шикарно выглядит после голодовки и этапа. Вот ведь русские бабы-то...
— Игорь Губерман (@guberman_igor) 23 декабря 2013
В день освобождения Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой Екатерина Самуцевич продолжила борьбу с адвокатом Николаем Полозовым:
Мрак. Вместо того, чтобы быть с Надей и Машей, Самуцевич заявилась в суд и потребовала с меня 1,5 миллиона. Кстати отложили на 23.01.14
— Николай Полозов (@Moscow_advokat) 23 декабря 2013
И ход, без которого и жизнь не в жизнь: сравнить недавно освобожденных между собой:
По внутреннему барометру, от того, что вышли Толоконникова и Алехина раз в 50 светлее, чем от сами знаете чего. Ощущения, ничего личного
— Leonid Volkov (@leonidvolkov) 23 декабря 2013
Свое освобождение участницы Pussy Riot называют «дешевым пиаром перед Олимпиадой», в связи с чем «у несоветского поколения», как выражается Михаил Рожанский, уже родился анекдот: Олимпиада 80 отличается от Сочи 2014 тем, что тогда Мишку отпустили после.
Катя Капович: Рецепт свободы в России: устраивать Олимпиаду каждый месяц.
Snob.ru публикует подборку мнений о том, как изменилось российское общество после процесса над Pussy Riot. Екатерина Самуцевич: Pussy Riot сидели не зря. Наш арест был первым, он положил начало карательным мерам власти. «Болотное дело» и все прочие процессы начались потом. И наше дело обозначило перемены, которые произошли в обществе. К сожалению, они произошли в худшую сторону. Когда начинают сажать художников за такие мирные жесты, значит, в стране очень плохая ситуация.
Виктор Шендерович: Слава Богу, что они на свободе. Плохо, что не сидят те, кто их посадил. Невиновные девочки сидели почти два года. Но все-таки они провели все это время в тюрьме не зря. Мы поняли, в какой опасности находится наше общество, и еще раз осознали, что находимся в крайней зависимости от ярости одного человека, еще раз осознали масштаб нашего бесправия, увидели нашу жуткую нетерпимость. Это дело раскололо общество и дало нам сильный сигнал.
Дмитрий Врубель: На деле Ерофеева и Самодурова власть показала, что может начать преследование художников, а на деле Pussy Riot — что может их посадить. К сожалению, процесс Pussy Riot для всех нас подтвердил, что Россия — мрачная страна и тюрьма народов. И ведь какой важный метафорический контраст! Веселые девочки из Pussy Riot в цветных балаклавах, с гитарами — и тут же мрачные менты, судьи и Путин с перекошенным лицом. Есть две России: официальная, гомофобная, кагэбэшная, обыскивающая и арестовывающая, ее 99%, и один процент веселых ребят типа этих девочек и нас с вами.
Освобождения последних дней напоминают о том, что в России остается еще много политзаключенных. Один из них, Платон Лебедев в интервью The New Times четче других сформулировал суть российского правосудия: В России возможно все: можно беззаконно посадить и беззаконно выпустить.
Продолжается процесс по делу 12-ти (теперь уже восьми) или «Болотное дело». Сегодня показания давали Николай Свинидзе и Геннадий Гудков:
#6мая #БолотноеДело Свидетель Николай Сванидзе (заявлен адвокатом Аграновским): - Был наблюдателем. Люди попали в "пробку" и сели на асфальт.
— Комитет 6 мая (@help6may) 23 декабря 2013
#6мая #БолотноеДело Гудков: - Даже студент 2-го курса юридического факультета понимает, уважаемый суд,что 6 мая массовых беспорядков не было
— Комитет 6 мая (@help6may) 23 декабря 2013
Сказали ребятам, что Алехина и Толоконникова вышли,показали поднятый большой палец.
— Анна Франк (@irish_sxe) 23 декабря 2013
Саша попросилась в туалет,судья - "Может вообще всех отпустим?" Было бы неплохо)
— Анна Франк (@irish_sxe) 23 декабря 2013
Жека Шварц: Вы простите, что я опять не на самую сегодня рейтинговую тему, но уж так повелось. Сегодня были очередные слушания по «болотному делу» - первые в сокращенном составе (адвокатов стало заметно меньше, как, впрочем, и подсудимых, хотя Коля Кавказский все равно пришел – впервые сидел на скамейке для зрителей-слушателей, свободный человек – дико круто). Ничего особенного сегодня не произошло. Ну, новая бригада приставов не узнала Сашу Наумову (Духанину), когда та пыталась войти в зал, так что ей пришлось говорить: «Да подсудимая я, подсудимая!» Ну, овчарка как-то очень уж скучала – вообще, эти несчастные собаки в зале суда буквально изнывают от скуки, улечься нормально не могут, зевают, а ведь тоже – на работе. Обычный день в суде. Семьдесят третий. (https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=570454953034979&id=100002114377944)
Никишина очень хочет уйти на приговор до Нового года. Очевидно, что не по своей воле.
— Твиттер РосУзника (@RosUznik) 23 декабря 2013
Новогоднее поздравление Олега Кашина остающимся за решеткой узникам Болотной публикует Slon.ru: В России все всегда повторяется, и старая поговорка про две страны, сажавшую и сидевшую, которые когда-нибудь посмотрят друг другу в глаза, сегодня снова актуальна. Вина за то, что этот Новый год вы снова встречаете не на свободе, лежит на каждом из нас, я чувствую эту вину, и она, наверное, еще долго будет влиять на все мои слова и поступки. Простите меня – за декабрь одиннадцатого года, за Болотную площадь, за мирный протест, за хорошее настроение, за креативный класс и вообще за все, из-за чего вы там, а мы здесь. И поверьте, что ваше мужество и ваш пример сегодня – это единственное, что не дает взвыть от безысходности. Вы лучшее, что есть сегодня в России. Спасибо вам. С Новым годом, надеюсь – с последним Новым годом, который вы встречаете там. С уважением, Олег Кашин.
Сегодня же в «Болотном деле» появился новый обвиняемый.
Новым фигурантом «болотного дела» стал Дмитрий Алтайчинов. нам нужно больше узников болотной!
— oleg einar (@Oleg_Einar) 23 декабря 2013
Генпрокуратура направила в суд дело обвиняемого в участии в беспорядках на Болотной площади. Дмитрий Алтайчинов, 212 ч,2.
— Evgeny Buntman (@EvgenyBuntman) 23 декабря 2013
Ранее судимый Алтайчинов вину полностью признал, дело будет рассматриваться в особом порядке.
И еще одна вечная претензия к Путину, которая будет всплывать в связи с любыми амнистиями и вышедшими на свободу политзаключенными:
дорогой путин, если ты всех выпускаешь, можно ли также выпустить сирот, которые тут никому не нужны, а заграницей у них уже есть семья?
— lenamoon (@lenamoon) 23 декабря 2013
15:44
23.12.2013
И снова о нем
Правильный образ минувших выходных и последовавшего за ними понедельника зафиксирован вот в этом коубе:
В понедельник негодуют в основном патриоты:
Пока националисты негодуют, аналитики в тридцать шестой раз пытаются понять, почему же все-таки Путин освободил Ходорковского. Версия Александра Баунова – потому что российская экономика совсем перестала расти: Войдите в положение глобального инвестора и организатора производства. Застоявшийся Запад снова поднимается, а мы – молодой развивающийся рынок, который при первых признаках оживления должен бежать втрое быстрее, – стоим, оперевшись на забор. И понятно почему. Представьте себе, что у вас 100 тысяч рублей, их можно положить в старый надежный банк под пять процентов и в новый, который недавно банкротился, – под два. Ну ладно бы под двадцать, десять процентов – можно рискнуть. Но под два? Тут и думать не над чем. Так и ведет ведь сейчас себя инвестор, выбирая между Западом и Россией.
Надо туман развеять: послать сигналы – пусть нас перестанут бояться, приедут в Сочи, увидят, пусть даже победят. В конце концов, Сочи для того и задумали, чтобы перестали бояться, но даже тут, с традиционными ценностями, умудрились напугать. А вот выпустили Ходорковского – и индекс российской биржи сразу вырос на 1,1%. Сто добрых дел, сто правильных сигналов – вот и удвоение. Денежный климат капризен и совсем не напрямую связан с демократией. В Гонконге и Сингапуре ее нет, а климат хороший. На Украине или в Аргентине есть, а плохой. Он скорее чувствителен к сигналам: чудесам и знамениям, которые характеризуют область свободы личности, независимости предприятий и их владельцев, самостоятельности начинаний.
Освобождение некоторых политзаключенных вовсе не означает, что за первыми шагами последует масштабная оттепель (потому что «хочется, чтобы хлеба и рыбы приумножались и тощие годы сменились тучными, а уходить, а делиться властью не хочется»), но режим все равно обречен: Под поверхностью из официальных речей и строгих начальственных взглядов будет постепенно распространяться сфера человеческой независимости, параллельная этой внешней оболочке независимая жизнь, которую не будет ни сил, ни настоящего желания, ни умения прекратить. И пространство настоящей, независимой жизни будет все больше, а оболочка все тоньше и с прорехами. И в один прекрасный день эту оболочку просто разорвет и сдует. Унесет, как солому ветром. Такие оболочки исчезают стремительно – мы знаем по Испании, по Индонезии, по Корее, по Восточной Европе. По нам самим, наконец. То, что казалось проблемой, тупиком, вдруг перестанет им быть. И даже странным покажется, что спорили об очевидном, решали решенное, боролись за признание давно признанного. Как Ходорковский, который, казалось, никогда не выйдет, вдруг взял и вышел и глядит в небо над Берлином. А пока придется делать вид, что ответы на ряд проклятых вопросов неизвестны и мы их упорно ищем.
Олег Кашин не знает, почему Путин освободил Ходорковского, но тоже уверен, что это верный признак обреченности режима: Чтобы освобождение Ходорковского никого не удивило, оно должно было произойти только в России без Путина, а как произошло на самом деле – видели все. Это, вероятно, единственный бесспорный эпизод во всем сюжете с освобождением – бесспорность заключается в том, что никто не ожидал и не мог даже нафантазировать именно такого. Чтобы Германия, «тайные дипломатические каналы», Ганс Дитрих Геншер с присущим ему Александром Раром, вертолеты и самолеты и, главное, Путин, который – и это все-таки главная настоящая сенсация последних дней – оказался способен сосуществовать в одном мире с Ходорковским, находящимся не в тюрьме. «Третье дело» Ходорковского, о котором как раз в последние недели говорили как о неотвратимой перспективе ближайшего года, без видимых причин отправилось куда-то в непонятную даль за Людмилой Путиной. «Так надо». В реальности, данной нам в ощущениях, образовался вдруг внушительный провал. Это, знаете, как выходишь утром из дома, а на улице на каком-нибудь привычном месте – на месте, например, трамвайной остановки обнаруживаешь большую яму, то есть, видимо, ночью остановка в эту яму провалилась, и больше ее нет. <…> Освобождение Ходорковского можно считать доказательством того, что путинская государственная система обречена, но обречена она совсем не потому, что вышедший на свободу Ходорковский ее когда-нибудь сокрушит (скорее всего, он говорит правду и даже таких намерений у него нет). Она обречена прежде всего потому, что правила, по которым она живет, известны слишком узкому кругу людей – может быть, вообще одному только Путину. Когда правила игры известны слишком немногим игрокам, игра может закончиться в любой момент. И однажды это станет сюрпризом даже для посвященных.
Александр Морозов объясняет, почему Ходорковский является для Путина центральной проблемой: Не будучи политиком, Ходорковский оказался крупнейшим политическим событием путинского правления. Не после 2004 года. А с 2010-го. Потому что второй процесс оказался полным самообнаружением всей путинской системы. И даже тем людям, которые колебались в ее оценке («стакан демократии наполовину пуст или наполовину полон»), стало ясно, что этот режим — преступный. Не в метафорическом смысле, не на языке «оппозиционной риторики» каких-то других групп, борющихся за власть (как любят писать кремлевские публицисты). А преступный — в буквальном смысле. Этот второй процесс залег в сердцевине всей этой «управляемой демократии» таким образом, что нет никакой иной исторической возможности, кроме как — в дальнейшем — суд над этим режимом и отдельными его деятелями. В этом смысле так называемый судья Данилкин живет в режиме «отложенного суда». Второй процесс Ходорковского был обнаружением самого страшного, что можно только себе представить: страшны не «русский бунт», не «заговор в немецком Генштабе», не «издержки борьбы за власть», не «дефолт и галопирующая инфляция» — хотя все это и страшно. По-настоящему страшно, когда власть себя самообнаруживает с прямым обращением к обществу: «А теперь, друзья мои, ВОЗМОЖНО ВСЕ. Никаких “крайних норм” больше нет». Так это и было всеми прочитано — и у нас в России, и в Европе, и в остальном мире. <…> Даже если теперь Ходорковский примет буддизм и молча удалится в Шаолинь, в центре политической системы просто зияет воронка от ядерного взрыва. Право, мораль, этика госслужбы, судебная система, политический рационализм — все это не просто провалилось в яму (такое иногда случается во время политических кризисов). Хуже. Второй процесс обнаружил, что сама эта воронка, яма — и является главной конструктивной особенностью всего политического режима.
До этого выше по тексту Морозов касается и вопроса о том, насколько Ходорковский является политиком, и приходит к выводу, что пока не является (очень интересно рассуждение о «пацанской кляве Путину», которую то ли нарушил, то ли не нарушил МБХ). Об этом же сказал в многочисленных интервью и сам МБХ. Но вразрез со всем сказанным Радио «Эхо Москвы» проводит опрос:
Правильный ответ, похоже, вот:
А правильный вопрос (если вспомнить рассуждение Морозова о «пацанской клятве») – вот:
Правильный образ минувших выходных и последовавшего за ними понедельника зафиксирован вот в этом коубе:
В понедельник негодуют в основном патриоты:
Из печатного The New Times целиком вырезали слова Ходорковского о том, что он националист и мнение о кавказском вопросе. :)
— Фон Ценер (@zehnerson) December 23, 2013
Даже отсидев 10 лет МБХ в миллион раз адекватнее, конструктивнее и патриотичнее чем вся оппозиционная полит тусовка
— Тот самый Терновский (@dternovskiy) December 23, 2013
Пока националисты негодуют, аналитики в тридцать шестой раз пытаются понять, почему же все-таки Путин освободил Ходорковского. Версия Александра Баунова – потому что российская экономика совсем перестала расти: Войдите в положение глобального инвестора и организатора производства. Застоявшийся Запад снова поднимается, а мы – молодой развивающийся рынок, который при первых признаках оживления должен бежать втрое быстрее, – стоим, оперевшись на забор. И понятно почему. Представьте себе, что у вас 100 тысяч рублей, их можно положить в старый надежный банк под пять процентов и в новый, который недавно банкротился, – под два. Ну ладно бы под двадцать, десять процентов – можно рискнуть. Но под два? Тут и думать не над чем. Так и ведет ведь сейчас себя инвестор, выбирая между Западом и Россией.
Надо туман развеять: послать сигналы – пусть нас перестанут бояться, приедут в Сочи, увидят, пусть даже победят. В конце концов, Сочи для того и задумали, чтобы перестали бояться, но даже тут, с традиционными ценностями, умудрились напугать. А вот выпустили Ходорковского – и индекс российской биржи сразу вырос на 1,1%. Сто добрых дел, сто правильных сигналов – вот и удвоение. Денежный климат капризен и совсем не напрямую связан с демократией. В Гонконге и Сингапуре ее нет, а климат хороший. На Украине или в Аргентине есть, а плохой. Он скорее чувствителен к сигналам: чудесам и знамениям, которые характеризуют область свободы личности, независимости предприятий и их владельцев, самостоятельности начинаний.
Освобождение некоторых политзаключенных вовсе не означает, что за первыми шагами последует масштабная оттепель (потому что «хочется, чтобы хлеба и рыбы приумножались и тощие годы сменились тучными, а уходить, а делиться властью не хочется»), но режим все равно обречен: Под поверхностью из официальных речей и строгих начальственных взглядов будет постепенно распространяться сфера человеческой независимости, параллельная этой внешней оболочке независимая жизнь, которую не будет ни сил, ни настоящего желания, ни умения прекратить. И пространство настоящей, независимой жизни будет все больше, а оболочка все тоньше и с прорехами. И в один прекрасный день эту оболочку просто разорвет и сдует. Унесет, как солому ветром. Такие оболочки исчезают стремительно – мы знаем по Испании, по Индонезии, по Корее, по Восточной Европе. По нам самим, наконец. То, что казалось проблемой, тупиком, вдруг перестанет им быть. И даже странным покажется, что спорили об очевидном, решали решенное, боролись за признание давно признанного. Как Ходорковский, который, казалось, никогда не выйдет, вдруг взял и вышел и глядит в небо над Берлином. А пока придется делать вид, что ответы на ряд проклятых вопросов неизвестны и мы их упорно ищем.
Олег Кашин не знает, почему Путин освободил Ходорковского, но тоже уверен, что это верный признак обреченности режима: Чтобы освобождение Ходорковского никого не удивило, оно должно было произойти только в России без Путина, а как произошло на самом деле – видели все. Это, вероятно, единственный бесспорный эпизод во всем сюжете с освобождением – бесспорность заключается в том, что никто не ожидал и не мог даже нафантазировать именно такого. Чтобы Германия, «тайные дипломатические каналы», Ганс Дитрих Геншер с присущим ему Александром Раром, вертолеты и самолеты и, главное, Путин, который – и это все-таки главная настоящая сенсация последних дней – оказался способен сосуществовать в одном мире с Ходорковским, находящимся не в тюрьме. «Третье дело» Ходорковского, о котором как раз в последние недели говорили как о неотвратимой перспективе ближайшего года, без видимых причин отправилось куда-то в непонятную даль за Людмилой Путиной. «Так надо». В реальности, данной нам в ощущениях, образовался вдруг внушительный провал. Это, знаете, как выходишь утром из дома, а на улице на каком-нибудь привычном месте – на месте, например, трамвайной остановки обнаруживаешь большую яму, то есть, видимо, ночью остановка в эту яму провалилась, и больше ее нет. <…> Освобождение Ходорковского можно считать доказательством того, что путинская государственная система обречена, но обречена она совсем не потому, что вышедший на свободу Ходорковский ее когда-нибудь сокрушит (скорее всего, он говорит правду и даже таких намерений у него нет). Она обречена прежде всего потому, что правила, по которым она живет, известны слишком узкому кругу людей – может быть, вообще одному только Путину. Когда правила игры известны слишком немногим игрокам, игра может закончиться в любой момент. И однажды это станет сюрпризом даже для посвященных.
Александр Морозов объясняет, почему Ходорковский является для Путина центральной проблемой: Не будучи политиком, Ходорковский оказался крупнейшим политическим событием путинского правления. Не после 2004 года. А с 2010-го. Потому что второй процесс оказался полным самообнаружением всей путинской системы. И даже тем людям, которые колебались в ее оценке («стакан демократии наполовину пуст или наполовину полон»), стало ясно, что этот режим — преступный. Не в метафорическом смысле, не на языке «оппозиционной риторики» каких-то других групп, борющихся за власть (как любят писать кремлевские публицисты). А преступный — в буквальном смысле. Этот второй процесс залег в сердцевине всей этой «управляемой демократии» таким образом, что нет никакой иной исторической возможности, кроме как — в дальнейшем — суд над этим режимом и отдельными его деятелями. В этом смысле так называемый судья Данилкин живет в режиме «отложенного суда». Второй процесс Ходорковского был обнаружением самого страшного, что можно только себе представить: страшны не «русский бунт», не «заговор в немецком Генштабе», не «издержки борьбы за власть», не «дефолт и галопирующая инфляция» — хотя все это и страшно. По-настоящему страшно, когда власть себя самообнаруживает с прямым обращением к обществу: «А теперь, друзья мои, ВОЗМОЖНО ВСЕ. Никаких “крайних норм” больше нет». Так это и было всеми прочитано — и у нас в России, и в Европе, и в остальном мире. <…> Даже если теперь Ходорковский примет буддизм и молча удалится в Шаолинь, в центре политической системы просто зияет воронка от ядерного взрыва. Право, мораль, этика госслужбы, судебная система, политический рационализм — все это не просто провалилось в яму (такое иногда случается во время политических кризисов). Хуже. Второй процесс обнаружил, что сама эта воронка, яма — и является главной конструктивной особенностью всего политического режима.
До этого выше по тексту Морозов касается и вопроса о том, насколько Ходорковский является политиком, и приходит к выводу, что пока не является (очень интересно рассуждение о «пацанской кляве Путину», которую то ли нарушил, то ли не нарушил МБХ). Об этом же сказал в многочисленных интервью и сам МБХ. Но вразрез со всем сказанным Радио «Эхо Москвы» проводит опрос:
@aavst я этот вопрос задавала в своем твиттере три дня назад.МБХ выиграл. интересно как у вас на сайте будет:)
— Ксения Собчак (@xenia_sobchak) 23 декабря 2013
Правильный ответ, похоже, вот:
Толоконникова должна быть президентом России, Алехина - премьер-министром
— A.Sh. (@lierr_A) 23 декабря 2013
А правильный вопрос (если вспомнить рассуждение Морозова о «пацанской клятве») – вот:
Поговаривают, депутат Луговой уже заявил о своей готовности слетать в Берлин и просто попить чайку
— ivan davydov (@ivan_f_davydov) 23 декабря 2013
14:59
23.12.2013
Освобождение политзаключенных
Освобождали Алехину, впрочем, кучеряво. Энид Блайтон: Машу освободили и везут куда-то во ФСИНовской машине! А машин адвокат Петр Иванович на своей гонится за ними.
Всеволод Чаплин уже заявил о готовности РПЦ к диалогу с Алехиной и Толоконниковой, на что Мария Алехина отреагировала так:
Надежда Толоконникова тоже освобождена
Роман Волобуев: Дальше, абсолютно уверен, будет так: выходит Толоконникова, небрежно откусывает ждущему ее у зоны Верзилову голову, расправляет кожистые крылья и с гортанным криком улетает. С Рождеством!
Лев Рубинштейн: Прекрасные Маша и Надя на свободе! Даже не верится. Я лично воспринимаю это как предрождественское чудо. Ну, и подарок, конечно. Девочки, милые! Обнимаю вас сердечно. Вы заслужили счастье. И вы его получите. Впрочем, думаю, что и уже.
Но фейсбук продолжает самозабвенно обсуждать освобождение Михаила Ходорковского. Наталия Конрадова: Трансформация ФБ за последние сутки завораживает. Сначала думали, антипод вернулся. Потом выяснилось, что герой и антипод - это почти одно и то же. Только один плохо говорит и некрасивый, а другой, конечно, наоборот. Оба остались в 1990-х, жен растеряли. Очень увлекательно.
Эдуард Лукоянов: Объявленная амнистия, выход Ходорковского etc. требуют включить в программу Олимпиады дисциплину "Говорение самоочевидных истин", в которой все медали соберет моя френд-лента.
Преобладающей следует считать восторженную реакцию. Анна Качуровская: Давно мы не слышали на пресс-конференции таких слов. Ну, и вообще, давно не смотрели нормальных пресс-конференции.
Или, как минимум, удивленно-восторженная. Михаил Фишман: Все-таки это удивительный момент. Десять лет рисуешь себе некоторую картину, привыкаешь ценить стойкость и мужество, сквозящие в каждом интервью, привыкаешь жить с образом этого «смелого несгибаемого человека» в голове – с абстракцией, симпатично так дорисованной в уме глуповатым благомыслием и надеждами. Но вот он внезапно выходит, произносит несколько монологов, делает два-три жеста, бросает пару взглядов, и вся эта картина рушится к чертовой матери, а на ее месте возникает совершенно другая фигура – настолько масштабная, рельефная и эпическая, что аж слегка дух захватывает. Графа Монте-Кристо на свете не было, он придуманный литературный персонаж, а тут все по-настоящему, как ни трудно в это поверить. Вот уж coming out так coming out.
Но разочарование в кумире тоже заметно. Глеб Павловский: Всего 2 суток расконвоирования МБХ, и уже - фанатские ломки. А он всего лишь не сказал ничего, чего говорить не желал. Сохраняя памятную свою, весело-леденящую интонацию 24.10.03
Наиболее эмоциональную реакцию вызвало заявление Ходорковского, сделанное в интервью The New Times, о том, что он – умеренный националист.
Журналист Юрий Тимофеев: Рад освобождению Ходорковского. Алексанян, как эксцесс исполнителей. Играл в опасную игру, слегка переборщили со мной, но спасибо Путину, что не подкидывал наркотики дочери... Больше не интересен.
Социолог Александр Филиппов: Ближайшая риторическая проблема МБХ состоит в том, что разговорами об империалистическом национализме с эффективным и социально ответственным бизнесом он, по понятиям, размещает себя в общем дискурсивном поле с действующим и законно избранным президентом. Но на ближайшие годы у нас уже один такой есть. То есть даже не один, конечно.
И еще два отзыва – о холодных глазах Ходорковского.
Александр Филиппов: На пресс-конференции в Берлине Х. сказал, если я правильно расслышал, что не собирается в будущем трогать семьи тех, кто его посадил. Пообещал вырезать печень тем, кто убил Алексаняна. Это было очень трогательно. Но главное, конечно, сказано было днем раньше. Про национализм. -- Мы Кавказ заевоевали, никому не отдадим, понадобится воевать, сам пойду воевать. -- Вот что он сказал. И внезапно оказалось, что прав презренный Паркер: глаза-то у него сейчас холодные-холодные. И не комсомольские, как прежде, а вполне себе партийно-чекисские.
Максим Осипов: Десять лет назад на одной питерской кухне в дни, когда был арестован Ходорковский, я сказал Юрию Шмидту, будущему его адвокату, следующее: всюду, куда партия и правительство направляли Ходорковского, он блестяще справлялся. Он был освобожденным секретарем комитета комсомола. Мы с Ходорковским ровесники, и в то, что он, неглупый человек и к тому же еврей, был искренне привержен советским идеалам, я не верил и никогда не поверю. Потом его назначили миллионером, и он стал не просто миллиардером, а самым главным миллиардером. Потом его посадили в тюрьму — для устрашения и назидания других миллиардеров. Он и тут справился самым лучшим образом. Говорю это безо всякой иронии, и рад его освобождению. Но в то, что люди меняются, я не верю. Люди прощают себя, Бог им прощает, но они не меняются. Плотоядные остаются плотоядными, травоядные — травоядными. Все те, кого я люблю, и кто, я надеюсь, меня любит, принадлежат к травоядным. К тем, у кого "зеленая могила, красное дыханье, гибкий смех". И Фарбер, и Мария Алехина, и еще сотни, тысячи страдающих без вины — травоядные. Их судьба имеет к моей самое непосредственное отношение. А судьба Ходорковского — не имела и не имеет. Повторяю, я рад, что он свободен, и что для него началась какая-то новая жизнь. Он и с ней очень хорошо справится.
Второй повод для разочарования: Ходорковский не собирается финансировать оппозицию. Перзидент Роисси отчасти отвечает на эту претензию: Ходорковский тем временем, дав интервью Собчак, фактически подарил Александру Винокурову неплохую сумму денег. Сейчас интервью посмотрело 297 тыс. человек. Я слабо верю в то, что к сегодняшнему дню Дождь набрал больше 100 тыс. постоянных подписчиков, которые заплатили 1 тыс. руб. за год. Поэтому даже если остальные зрители приобрели один просмотр за 30 руб., значит, Дождь заработал только на этом интервью 180 тыс. долларов. Если же хотя бы каждый пятый из этой группы приобрел годовую подписку, значит, Дождь заработал на этой единице контента 1 млн. 350 тыс. долларов.
Заслуга в этом, безусловно, не столько Собчак, сколько самого Ходорковского, который своим эксклюзивом нагнал бы зрителей кому угодно. Ну и собственно владельцев телеканала Дождь, чьи многолетние инвестиции в брэнд, похоже, сработали. Потому что интервью Собчак, если быть честным, откровенно слабое, а заметно более добротное видеоинтервью, которое взяла Альбац, и в котором Ходор, например, называет себя националистом, висит на сайте New Times никому особо ненужное. Даром, что бесплатно.
Ну и, конечно же, у фейсбука есть эстетические претензии к Ходорковскому. Глеб Морев публикует две фотографии МБХ, 2003-го и 2013 года и выносит вердикт: И в 2003-м, и в 2013-м у МБХ была одна проблема – ботинки.
Маша! pic.twitter.com/IAPfWKP0ff
— группа война (@gruppa_voina) 23 декабря 2013
Освобождали Алехину, впрочем, кучеряво. Энид Блайтон: Машу освободили и везут куда-то во ФСИНовской машине! А машин адвокат Петр Иванович на своей гонится за ними.
Всеволод Чаплин уже заявил о готовности РПЦ к диалогу с Алехиной и Толоконниковой, на что Мария Алехина отреагировала так:
алехина сказала, что они не просто повторили бы панк-молебен, а допели бы до конца
— маргоша (@zhuravleva) 23 декабря 2013
Надежда Толоконникова тоже освобождена
ЕЩЕ ТОЛОКНО pic.twitter.com/VieSXiewfS
— группа война (@gruppa_voina) December 23, 2013
Толокно: Нам нужно отстранить от власти начальника УФСИН Мордовии генерала Симченкова. В том числе я займусь этим.
— группа война (@gruppa_voina) December 23, 2013
Роман Волобуев: Дальше, абсолютно уверен, будет так: выходит Толоконникова, небрежно откусывает ждущему ее у зоны Верзилову голову, расправляет кожистые крылья и с гортанным криком улетает. С Рождеством!
Лев Рубинштейн: Прекрасные Маша и Надя на свободе! Даже не верится. Я лично воспринимаю это как предрождественское чудо. Ну, и подарок, конечно. Девочки, милые! Обнимаю вас сердечно. Вы заслужили счастье. И вы его получите. Впрочем, думаю, что и уже.
Катя Самуцевич тоже под амнистию подпадает. Уголовно-исполнительная инспекция должна в суд обратиться за снятием условного и судимости
— Pavel Chikov (@pchikov) 23 декабря 2013
Но фейсбук продолжает самозабвенно обсуждать освобождение Михаила Ходорковского. Наталия Конрадова: Трансформация ФБ за последние сутки завораживает. Сначала думали, антипод вернулся. Потом выяснилось, что герой и антипод - это почти одно и то же. Только один плохо говорит и некрасивый, а другой, конечно, наоборот. Оба остались в 1990-х, жен растеряли. Очень увлекательно.
Эдуард Лукоянов: Объявленная амнистия, выход Ходорковского etc. требуют включить в программу Олимпиады дисциплину "Говорение самоочевидных истин", в которой все медали соберет моя френд-лента.
Преобладающей следует считать восторженную реакцию. Анна Качуровская: Давно мы не слышали на пресс-конференции таких слов. Ну, и вообще, давно не смотрели нормальных пресс-конференции.
Или, как минимум, удивленно-восторженная. Михаил Фишман: Все-таки это удивительный момент. Десять лет рисуешь себе некоторую картину, привыкаешь ценить стойкость и мужество, сквозящие в каждом интервью, привыкаешь жить с образом этого «смелого несгибаемого человека» в голове – с абстракцией, симпатично так дорисованной в уме глуповатым благомыслием и надеждами. Но вот он внезапно выходит, произносит несколько монологов, делает два-три жеста, бросает пару взглядов, и вся эта картина рушится к чертовой матери, а на ее месте возникает совершенно другая фигура – настолько масштабная, рельефная и эпическая, что аж слегка дух захватывает. Графа Монте-Кристо на свете не было, он придуманный литературный персонаж, а тут все по-настоящему, как ни трудно в это поверить. Вот уж coming out так coming out.
Но разочарование в кумире тоже заметно. Глеб Павловский: Всего 2 суток расконвоирования МБХ, и уже - фанатские ломки. А он всего лишь не сказал ничего, чего говорить не желал. Сохраняя памятную свою, весело-леденящую интонацию 24.10.03
Наиболее эмоциональную реакцию вызвало заявление Ходорковского, сделанное в интервью The New Times, о том, что он – умеренный националист.
Глубокая и искренняя любовь к недрам сделала Михаила Борисовича патриотом и националистом. Так же, как и Игоря Ивановича и остальных.
— Кирилл Мартынов (@kmartynov) 22 декабря 2013
Журналист Юрий Тимофеев: Рад освобождению Ходорковского. Алексанян, как эксцесс исполнителей. Играл в опасную игру, слегка переборщили со мной, но спасибо Путину, что не подкидывал наркотики дочери... Больше не интересен.
Социолог Александр Филиппов: Ближайшая риторическая проблема МБХ состоит в том, что разговорами об империалистическом национализме с эффективным и социально ответственным бизнесом он, по понятиям, размещает себя в общем дискурсивном поле с действующим и законно избранным президентом. Но на ближайшие годы у нас уже один такой есть. То есть даже не один, конечно.
И еще два отзыва – о холодных глазах Ходорковского.
Александр Филиппов: На пресс-конференции в Берлине Х. сказал, если я правильно расслышал, что не собирается в будущем трогать семьи тех, кто его посадил. Пообещал вырезать печень тем, кто убил Алексаняна. Это было очень трогательно. Но главное, конечно, сказано было днем раньше. Про национализм. -- Мы Кавказ заевоевали, никому не отдадим, понадобится воевать, сам пойду воевать. -- Вот что он сказал. И внезапно оказалось, что прав презренный Паркер: глаза-то у него сейчас холодные-холодные. И не комсомольские, как прежде, а вполне себе партийно-чекисские.
Максим Осипов: Десять лет назад на одной питерской кухне в дни, когда был арестован Ходорковский, я сказал Юрию Шмидту, будущему его адвокату, следующее: всюду, куда партия и правительство направляли Ходорковского, он блестяще справлялся. Он был освобожденным секретарем комитета комсомола. Мы с Ходорковским ровесники, и в то, что он, неглупый человек и к тому же еврей, был искренне привержен советским идеалам, я не верил и никогда не поверю. Потом его назначили миллионером, и он стал не просто миллиардером, а самым главным миллиардером. Потом его посадили в тюрьму — для устрашения и назидания других миллиардеров. Он и тут справился самым лучшим образом. Говорю это безо всякой иронии, и рад его освобождению. Но в то, что люди меняются, я не верю. Люди прощают себя, Бог им прощает, но они не меняются. Плотоядные остаются плотоядными, травоядные — травоядными. Все те, кого я люблю, и кто, я надеюсь, меня любит, принадлежат к травоядным. К тем, у кого "зеленая могила, красное дыханье, гибкий смех". И Фарбер, и Мария Алехина, и еще сотни, тысячи страдающих без вины — травоядные. Их судьба имеет к моей самое непосредственное отношение. А судьба Ходорковского — не имела и не имеет. Повторяю, я рад, что он свободен, и что для него началась какая-то новая жизнь. Он и с ней очень хорошо справится.
Второй повод для разочарования: Ходорковский не собирается финансировать оппозицию. Перзидент Роисси отчасти отвечает на эту претензию: Ходорковский тем временем, дав интервью Собчак, фактически подарил Александру Винокурову неплохую сумму денег. Сейчас интервью посмотрело 297 тыс. человек. Я слабо верю в то, что к сегодняшнему дню Дождь набрал больше 100 тыс. постоянных подписчиков, которые заплатили 1 тыс. руб. за год. Поэтому даже если остальные зрители приобрели один просмотр за 30 руб., значит, Дождь заработал только на этом интервью 180 тыс. долларов. Если же хотя бы каждый пятый из этой группы приобрел годовую подписку, значит, Дождь заработал на этой единице контента 1 млн. 350 тыс. долларов.
Заслуга в этом, безусловно, не столько Собчак, сколько самого Ходорковского, который своим эксклюзивом нагнал бы зрителей кому угодно. Ну и собственно владельцев телеканала Дождь, чьи многолетние инвестиции в брэнд, похоже, сработали. Потому что интервью Собчак, если быть честным, откровенно слабое, а заметно более добротное видеоинтервью, которое взяла Альбац, и в котором Ходор, например, называет себя националистом, висит на сайте New Times никому особо ненужное. Даром, что бесплатно.
Ну и, конечно же, у фейсбука есть эстетические претензии к Ходорковскому. Глеб Морев публикует две фотографии МБХ, 2003-го и 2013 года и выносит вердикт: И в 2003-м, и в 2013-м у МБХ была одна проблема – ботинки.