Улица Грушевского по-прежнему в дыму, по городу ходят титушки. Инна Булкина: Вчера вечером одну и ту же вещь разными словами сказали Микола Вересень, красноречивый и информированный, и русскоязычный мальчик-таксист. Смысл был в том, что если Майдан задавят... Ну в общем: "С Гитлером Сталин воевал 4 года. А с Бандерой и Шухевичем - 7, если не больше". И это будет "партизанщина" (мальчик-таксист сказал: "террор"), и "мы (украинцы) это умеем". А утром я встретила титушек. Сначала крымских, они шли от парка Славы в сторону Грушевского, были добродушны, улыбались прохожим, бодро скандировали "Янукович - наш президент", "Фашизм не пройдет" и легко отмахивались от что-то отчаянно кричавших им с балконов женщин. Самый маленький нес канистру с чем-то мутным, наверное, это был коктейль Жижека. А ближе к Грушевского, у Арсенальной, стояли уже титушки местные, пьяные, злые и сумасшедшие. Эти выкрикивали что-то матерно-нечленораздельное. А на Лаврской меня остановила женщина и спросила: - Вы не знаете, они уже приехали?. - Кто? - Волхвы. Дары волхвов к нам привозят. Завтра.
На «Слоне» - текст Катерины Коберник о том, что такое страшно: Страшно смотреть на фото знакомого журналиста Игоря Луценко, которого позавчера выкрали и пытали. Он много лет активно боролся с произволом властей в Киеве. Его отпустили в лесу. Пятидесятилетнему сейсмологу Юрию Вербицкому, которого выкрали и избивали вместе с Луценко, повезло меньше. Его избили до смерти и бросили в лесу там же. Тело опознали родственники. Сказали, что на Грушевского он не ходил. Помогал Майдану. как мог. Просто потому, что хотел что-то изменить. Страшно утром выходить на улицу, когда в город власть свезла гопников, чтобы те били и угрожали горожанам. Чтобы мешали добираться да Майдана, когда там будут убивать. Их не боятся группы местных мужчин, но когда они с битами проходят мимо троллейбуса – страшно. Недалеко от дома стоят десятки автобусов, которыми их привезли в Киев. Напротив автобусов – один из самых дорогих киевских кварталов. В нем живут миллионеры и политики. Они ходят с охраной. Остальным добираться домой неспокойно.
О состоянии украинских медиа Коберник пишет следующее: Страшно видеть БТР на Грушевского, а молодых девушек и стариков – на Майдане. «Мне не страшно умереть. Страшно жить в такой стране», – написала у себя в Facebook знакомая журналистка с Грушевского. В это время мы могли бы встретиться на Всемирном экономическом форуме в Давосе, куда ездили с редакционными заданиями, но обе ушли с работы из-за цензуры. Я – из Forbes. Она – с ведущего телеканала страны, где работала политическим обозревателем. Ушла, потому что в один день этот канал изменил информационную политику. То, что вчера было белым, стало черным. Люди на Майдане, которые вчера честно рассказывали о том, что заставило их приехать, стали для репортеров участниками балагана. Сложно было представить эту высокую блондинку там, где в людей стреляют снайперы (из тела одного убитого извлекли снайперскую пулю). Но она там почти адаптировалась. Она следила и фотографировала ночью гопников, крушивших машины киевлян. Духу в ней оказалось больше, чем во многих знакомых мужчинах. Ей теперь не страшно только на Грушевского и на Майдане, хотя только там сейчас убивают.
На Майдане выступает человек в костюме жида и призывает к погромам, - сообщил канал "Россия 24"
Ирина Драгунская: Простите за тупость, они ВПРАДВУ это произнесли? Иван Давыдов: Да, именно так. Причем сюжет был о том, как Израиль осуждает рост антисемитизма в Киеве.
На «Снобе» - репортаж Леонида Бершидского из Киева: Мирный, сладкий, вальяжный Киев потерял лицо. Улицы теперь не чистят ни коммунальные службы — их след простыл — ни, толком, протестующие, в декабре старательно наводившие порядок на своей территории свободы: самые активные из них на войне. В центре города анархия — здесь никто даже не пытается править, а драка на Грушевского если и трансформируется в результате каких-то приказов, то в любом случае протекает и в каком-то не зависящем от них русле. <…> Стихия ненависти и тоски поглотила город, в котором я еще недавно жил и который полюбил больше, чем родную Москву. Город, который до последнего отказывался воевать, даже когда его били и давили щитами — но в конце концов не устоял перед мрачным соблазном, просто за неимением других вариантов. Город, где, наконец, пролилась-таки кровь и где стало слишком много людей с палками в руках. Из Москвы просто рассуждать о будущем Украины, о националистах-русофобах, об общей судьбе с Россией, о превратностях европейского выбора. Из Киева рассуждения эти кажутся бредом от первого до последнего слова. Возможно, из Москвы даже проще следить за здешним мутным информационным потоком, но отсюда видно, может быть, главное: Киевом управляют животные рефлексы. Страх, ненависть, боль, и, да, любовь — к чему-то чистому и несбыточному, выраженному в мелодии национального гимна, который до сих пор выводят здесь неохрипшими, верными голосами: «Щє нам, браття-українці, усміхнеться доля». Это не про доводы разума, ребята. Это про бандитов, захвативших и не отдающих власть в большой и пестрой стране, и про то, что как бы ни было по-другому — все будет лучше. И про то, что нельзя останавливаться, пока не станет по-другому. А не выйдет... Думает ли кто-нибудь об этом? Стараются не думать. И ждут нового штурма.
На Ленте.ру – репортаж Ильи Азара из Киева: Улица Грушевского после нововведения с покрышками стала выглядеть совсем уж инфернально. Фейерверки, летящие в сторону милицейского оцепления, периодически прорезали клубы черного дыма и разноцветными огнями опадали вниз. Из темноты, подсвеченная милицейским прожектором, периодически выплывала сгорбленная фигура — памятник Лобановскому. Одни ломали брусчатку, другие палками стучали по пустым бочкам, поднимая боевой дух, третьи строили новые баррикады. Кто-то скандировал «Зека геть!» или «Слава Украине!» Один из протестующих интеллигентно описывал происходящее по телефону: «Чем-то похоже на немецкую хронику, когда зачищали варшавское гетто». Мой украинский коллега сравнил улицу Грушевского по состоянию на 22 января с толкиеновским Мордором: «Дым, костры, пепел, орочьи барабаны, гоблины кругом». Ближе к ночи на улице Грушевского возвели еще несколько баррикад, использовав для них, в том числе, и легковые автомобили. А еще создали небольшую копию катапульты — пращу для коктейлей Молотова. <…> «Так дорого 20 метров земли, по-моему, еще никогда в истории не давались», — сказал Тарас. И ведь правда: внятно объяснить, зачем нужен этот клочок земли, за который уже погибло несколько человек, не сможет ни одна из сторон.
Аркадий Бабченко тоже пишет об улице Грушевского: Марсианские хроники. Площадь у стадиона "Динамо" все больше напоминает Грозный. Вот теперь - уже очень похоже. Интересно наблюдать за трансформацией пространства. Если в первый день сгоревшие грузовики были еще зеленого цвета, то теперь остовы – пепельно-серые. Прокалили все насквозь. Пять дней здесь все жгли так, что из цветов вообще остался только серый цвет окалины. Серые остовы техники, серый снег, серый дым, серая перевернутая легковушка, серые стены, серые менты. И если раньше представить здесь военные действия было сложно - танки в живом городе всегда смотрятся странно - то теперь площадка дозрела. Сюда они впишутся уже как родные. Хожу по улицам и чувствую себя в кадрах кинохроники девяносто четвертого года, когда Грозный поначалу тоже был цветной, поначалу танки там тоже смотрелись странно, поначалу огонь и горящие машины на улицах тоже были событием и не к месту, а потом город превратился в марсианский пейзаж, от него остался только серый сгоревший обожжённый остов, все к этому привыкли и прошлая - цветная - жизнь: странной казалась уже именно она. Вот и я сейчас смотрю на фотографии улицы Грушевского пятидневной давности, и они кажутся мне странными. Разве она когда-то была цветной? А, в прошлой жизни… Забудьте. Такой улицы больше не существует. Здесь теперь все по-другому. Совсем по-другому. И люди в противогазах уже - естественны.
О политиках и перспективах пишут все – и все одно и то же: что политиков нет, а перспективы туманны. Станислав Речинский: Виктор Янукович засекреченными указами присвоил высокие звания нескольким высокопоставленным сотрудникам СБУ. Хотя, учитывая то, что последние месяцы они работают под непосредственным руководством ФСБ, логичнее было бы обвинить их в государственной измене. Но еще не вечер) Он же – об оппозиции: Мне показалось, или действительно никто из "троицы" не осмелился сказать ту "непопулярную" вещь, на которую намекнул Кличко? А именно, то что нужно уходить с Грушевского? Ради сохранения Майдана. С беркутней можно рассчитаться позже. А жечь лучше суды, а не покрышки. Почему об этом ясно не сказали? Неужели так страшно сказать что-то непопулярное? Перестрелки с беркутней - не самоцель, цель - устранение режима и сохранение целостности страны и ее независимости. Этой цели на Грушевского нет. Там есть бессмысленный Кабмин, пустая Рада и тупые беркута, которым за счастье пострелять в людей. Но все это - не цель. И уйти нужно прямо сейчас
Борис Херсонский: Перспектива введения военного положения с отключением средств коммуникации и блокированием СМИ выглядит совершенно нелепой - это резкое расширение территории конфликта в прямом и переносном смысле слова. Иногда военное вмешательство необходимо и позитивно - так было в Португалии. Там военные обеспечили переход к демократии. Но сколько трагических примеров на одну Португалию!
Александр Баунов: Был такой прогрессивный, проевропейский президент Ющенко, за которого стояла лучшая часть страны. Выстояла. Он сейчас что-нибудь сказал? Где-нибудь появился? И вообще почему все с нуля, как если бы его не было. Даже хуже, чем с нуля. Что это было?
Илья Азар меж тем обнаружил пропавшего в Киеве оператора:
Оператор Киселев в Оболонском РОВД, но нас к нему не пускают
О настроениях в Киеве пишет Евгения Коротич - пессимистическое: В эти дни мы все часто повторяем слово «ад». Так вот я вдруг поняла, что ад – это не то, что делает наша власть. И не то, что делают титушки или «Беркут». И не то, что делают самые радикально настроенные протестующие. Ад – это то, что у некоторых в головах. <…> У моего шапочного знакомого, который, не жалея восклицательных знаков, говорит, что правильно снайперы стреляют по журналистам – «А чего эти журналисты туда попёрлись???» (вопросительных знаков он тоже не жалеет). И в самом деле, чего. Журналисты. В место самых актуальных событий. Сидели бы дома, конспектировали речи Азарова. Стрелять, стрелять! Или у милой образованной женщины, прекрасного главного редактора, которая вдруг осознала, что, привезя своих сторонников в Мариинку и заплатив им за «поддержку власти» деньги, Партия Регионов поступила ЧЕСТНО и ОТВЕТСТВЕННО (капслока нынче вообще никто не жалеет). В отличие от оппозиции, которая своим сторонникам не платит. Безответственная какая.
Константин Бандуровский, напротив, настроен позитивно – и все дело не в Грушевского, а в Фоме Аквинском: Я по натуре пессимист, но вопросу о евроинтеграции Украины, если не сейчас, то в некоторой перспективе, испытываю некоторую долю оптимизма. Причем не из-за того, что, скажем, происходит на Майдане, как раз происходящее там особого оптимизма не внушает. А из-за того, что на первый взгляд кажется свершено отдаленным от текущих политических событий: то, как происходит на Украине рецепция Фомы Аквинского. Например, на Украине может выйти оригинальное исследование, посвященное Фоме, на 408 страницах, быстро, в твердом переплете, на хорошей бумаге. Ну ладно, вышла, но она еще и вызывает резонанс, обсуждается, постоянно ведутся дискуссии. Вот сейчас идут бои на Грушевского. А параллельно объявлена дискуссия «Счастье или обязанность: Фома против Канта». Для сравнения: в РФ рецепция Фомы практически не происходит. Почему мне это кажется важным: в Фоме, который является логическим звеном в движении европейской культуры, есть некоторый набор микроэлементов, без которых это движение едва ли возможно. Это связано с базовыми вещами, с пониманием таких концептов, как личность, свобода воли, разум, счастье и т.д., с методологией межкультурного диалога (а томизм принципиально диалог с язычниками, мусульманами, иудеями и даже православными). Порой читаешь современные дискуссии и внезапно опознаешь позицию манихейства или аверроизма, причем в превращенном виде, что только усиливает проблему. А томистская позиция, т.е. антиманихейская, антиаверроистская, отсутствует.
Милость фараона: Платон Лебедев, 17 миллиардов Ходорковского, по 6 лет "болотным" и третье дело Навального
Президиум Верховного суда постановил освободить Платона Лебедева. В то же время отказался отменить взыскание с Ходорковского более 17 миллиардов рублей неуплаченных налогов.
Хочется написать 'Лебедева освободили - ура', но ведь это 'скинули два месяца после десятилетней отсидки'. Издевательство скорее
Адвокат Платона Лебедева Владимир Краснов сообщил Slon.ru, что его подзащитный после освобождения поедет в Москву: По решению суда Платон Лебедев уже не должен находиться там, и начальник учреждения обязан выставить его за ворота. Мы живем в XXI веке, поэтому, надеюсь, у Верховного суда есть какие-то оперативные средства связи. Ну а захотят и смогут ли – это другой вопрос. Конечно, он прежде всего поедет в Москву – к своей супруге и детям. А что он будет делать дальше, надеюсь, мы в ближайшее время узнаем от него самого.
Вот если бы Путин освободил пост президента - это была бы сенсация, да.
Александр Рыклин: Внимание! 2-го февраля Комитет протестных действий проведет Марш в поддержку узников Болотной, в поддержку всех политзаключенных. Мы уже подали заявку в мэрию... Мы рассчитываем на согласование, но акцию проведем в любом случае! Отступать дальше некуда - наши товарищи вот-вот получат реальные сроки! Не занимайте этот день! ПЕРЕПОСТ, пожалуйста!
Диана Борисенко: Вставай, страна огромная! Оппозиционеры всех бывших советских республик - берите пример с Украины и соединяйтесь! Помогите друг другу построить действительно независимые демократические страны!!!
Зоя Светова: Не хотелось бы мне быть судьей Никишиной. Как каждый судья, особенно, выносящий решение по резонансному делу, ей предстоит сделать выбор: судить по закону или по понятиям. По закону, она должна оправдать " болотников". Нет в их действиях состава преступления. Но Никишина, конечно, будет судить по понятиям. И в этом виноваты все мы. Плохо писали мы обо всем этом судебном беспределе, недостаточно писали, не смогли изменить ситуацию, не смогли объяснить, что "болотное дело" такое же резонансное и такое же важное для России и для Запада, как и дело Pussy Riot. Если судья приговорит их к реальным срокам, это будет наш общий позор. Конечно, просто очередной позор. Но главное, ужасно жалко родителей ребят. Они все тяготы заключения вынесут, а вот для родителей это - ужас.
Очень эмоциональный агитационный текст, обращенный к некоему «мужику», вчера опубликовала Екатерина Макаревич: Прекрати листать ленту в поисках боевика под названием "Евромайдан". Посмотри на эту девушку, это Саша Духанина, ей могут дать 6 лет колонии общего режима за то, что она что-то кинула в омоновца и тот получил непреодолимой тяжести "страдания". Что? Не нравятся драмы, любишь боевики, войнушки со спецэффектами? Сейчас я тебе объясню, почему это важнее боевика. Сказала! Не перелистывай ленту, дочитай до конца! Вот сидишь ты сейчас в теплом офисе, пьешь чай с печеньками. Нет? Ну ок, сидишь в кафе, ждешь встречи, пьешь кофе, расслабляешься. Опять не то? Тогда сразу к делу. Если ее посадят, то ты не мужик! Че ты орешь, не веришь что ли? Расклад такой, будешь ли ты мужи ком, если увидишь, что девушку лишают чести и не поможешь? Правильно! Не будешь! А будешь ли ты порядочным семьянином, если будешь знать, что завтра с твоей женой случится несчастье, а ты не сможешь ее защитить. Да-да, поняла, что ты хороший, успокойся. А теперь триллер хочешь расскажу. Если вот эту девушку посадят, то завтра тебя остановит холеный гаишник и скажет, что ты ему должен бабло нехилое. Причем здесь гаишник, спрашиваешь? Так это дружбан того самого омоновца, который обвинил ту девушку. Они просто после приговора посидели, выпили, ну поняли, что им море по колено, что теперь им никто не указ, у них вон какая крыса( зачеркнуто крыша), ну и гаишнику теперь ничего не страшно. Вот он и решил тебя на счетчик поставить. Говоришь, что ты ему ничего не дашь. Ну ты даешь, ты че, меня вообще не слушаешь. Им плевать на тебя, им дали отмашку творить, что хотят. Да подожди ты, это еще не все. А послезавтра твою жену с ребенком, собьет бмв. За рулем будет сидеть сын депутата. А ты не сможешь ничего доказать. Тихо-тихо, понимаю, что ты сделаешь с ним. Только это не поможет, тебя скорее упекут за решетку за оскорбление лиц, имеющих депутатскую неприкосновенность и за клевету в придачу. Че ты ревешь? Ну, не реви, еще все можно изменить. Как? Значит так, ты прекращаешь завидовать Украине и начинаешь писать всем своим друзьям, что нужно остановить беззаконие "болотного дела" и отпустить всех фигурантов, в том числе эту девушку. Понял? Не слышу, да или нет? Да. Молодец, а теперь вперед и на тебе фотографию этой девушки, смотри на нее и держи в голове весь триллер, который я тебе рассказала. Кстати, самое главное тебе не сказала. Прикинь, вот эта хрупкая девушка не побоялась и вышла высказать свое мнение о том, что творится в стране..А ты вот все сидел, ждал у моря погоды. Давай, иди теперь! Только смотри, все, как я тебе сказала. Эх, мужики сейчас пошли.
Как будто бы гуманно высказался сегодня даже Максим Соколов - в "Известиях": Но относительно гуманную линию можно бы и нужно продолжить. Часть обвиняемых по «болотному делу» амнистирована — и слава Богу. Полтора с лишним года под следствием — достаточная кара для тех, которые суть соблазненные, а не соблазнители. Но оставшиеся обвиняемые, для которых обвинение требует нешуточные сроки от пяти лет — такие же безрассудные дуралеи, отбывшие столь же немалый срок следствия. Приговаривать их к лишению свободы есть чистая месть, никак не вынуждаемая государственной необходимостью.
Тем более что, продолжает Соколов, если у освобожденных болотников появится желание подраться с полицией, они могу легко съездить в Киев и осуществить это желание.
И, конечно же, ни дня без нового уголовного дела. Митя Алешковский: Лебедева выпустили, Ходорковского выпустили, а Навальный, оказывается, похитил 100 млн рублей - http://sledcom.ru/actual/272697/
Пришел в СК на ознакомление с материалами по 'делу ИвРоше'.У дверей незнакомый следователь торжественно вручил повестку на допрос по др.делу
И очень чистоплотна. Аркадий Бабченко: Телеканал "Россия 1" украл мое видео с Майдана. Двадцать третьего января в новостном выпуске программы "Вести" в сюжете Михаила Киселева был показан фрагмент моего интервью с полковником Внутренних войск МВД Украины. Видео было показано без указания авторства. Промаркировано как видео телеканала "Россия 1". Поздравляю, господа соврамши. Ну что, в пост приглашаются адвокаты, готовые натянуть программу "Вести" в целом и корреспондента Михаила Киселева в частности на юридический глобус. В суд. Все в суд. ЗЫ "Безукоризненная точность в работе с информацией, корректность в подаче" - слоган телепрограммы "Вести" есличо.
Соображения о негосударственном телевидении сегодня тоже имеются – и тоже в связи с освещением украинских событий. Роман Лейбов: На самом деле, для обдумывающих СМИ интересная тема для медитаций: "Дождь"/"Громадське ТБ". Ну да, понятно, что пропорцию можно распространять и она в конце концов сведется к бессмертной формуле "Один такой, другой другой", но каждый должен думать о своей делянке. Инна Булкина: ну громадське, насколько я понимаю, не пытается объять необъятное и у них ляпов меньше. По Дождю вчера говорили о "произведении украинской классической литературы "украина в огне" и о взлете популярности Кличка, когда он съездил в межигирья на переговоры Роман Лейбов: Нет, Инна, я не об освещении конкретных событий, а о схемах. Схема "Дождя" не предполагает работы в режиме "Громадського", оно о другом. Но есть альтернатива этому скольжению в заднице, вот я о чем. Инна Булкина: так я о том же: громадське не пытается малыми силами сделать "настоящее телевидение" Лейбов: Ну да, и делает настоящее телевидение, заточенное под специальную ситуацию. Там человек сегодня очень правильно ответил на шуточное предложение дать работу Шустеру: во-первых, у нас даже половины таких денег нет, во-вторых, если хочет, пусть добровольцем поработает. Вот так и надо, а не Собчак.
В связи с украинскими событиями – свидетельство Ильи Азара об обращении украинской полиции с журналистами:
и Юрия Сапрыкина – о российских читателях: Кинул в твиттер фотографию, сделанную Ilya Azar — так выглядит оператор Lenta.doc Андрей Киселев, которого с утра задержал в Киеве "Беркут", после освобождения. комментарии пришли такие: "а у него была аккредитация?", "из чего должно быть понятно, что он на работе?", "на гопника похож", "ЧЕМ КРАСИЛИ?". о мой добрый христолюбивый народ.
О новом типе российских журналистов сегодня рассуждает Андрей Архангельский в специальной колонке на «Кольте». Предмет его пристального внимания – Лена Мильчановска, автор знаменитого текста про закулисы Гайдаровского форума и носительница плюшевого мишки на последней пресс-конференции Путина. Архангельский полагает, что Мильчановска – более лучшая Света из Иваново: Моя коллега видит Лену будущим руководителем информационного агентства «Россия завтра». А я, например, вижу ее ведущей шоу имени себя, как это сейчас модно, — «Мильчановска». Лена обладает тем универсальным набором качеств, которые сегодня нужны для успешной карьеры в журналистике: сочетание наивности, открытости и жизнерадостности. Это верная стратегия еще и потому, что рациональные подходы к действительности, как и 30 лет назад, исчерпаны, остались только иррациональные — как, например, вудуистские ритуалы или приворот. Лена не скрывает, что слегка ворожила, когда искала глазами Дмитрия Пескова, но между ними не возникло «эмпатии» — а вот с президентом получилось. <…> Есть понятие «душа», а тут как бы «пуша». У Лены есть пуша. Такие, как она, пишут в Фейсбуке: «Сижу с ногами на диване, закутавшись в пушистый плед, с кружкой ароматного горячего чая в руках» — и тексты у них всегда имеют запах свежей плюшки. «Ничего, вместе болеть веселее!» — отвечает в последнем тексте Мильчановской премьер Медведев, и в этой фразе слышатся раскаты Новой Доброй Журналистики — по аналогии с «добрым кино» (термин Антона Долина). Журналистики детской, мультипликационной, умалышивающей — аналога пустотного канона газеты «Правда» 1984 года. Без шуток — Лена делает очень важное дело. Чем бездушнее система, тем плотнее ей нужно обкладываться плюшевыми мишками. Такой же наверняка сидит на заднем сиденье в машине судьи по «Болотному делу» или у дочери начальника колонии, где в качестве неформального наказания заключенным запрещают ходить в туалет. И это не вызывает никакого диссонанса, тем более когнитивного.
Новости правозащиты вот. Они тоже диссонансов не вызывают:
Вождь каннибалов назначил своим главным вегетарианцем Панфилову-как несчастная женщина может противостоять миллионной армии чекистов!
И еще одна. Дмитрий Дубровский: "...По результатам рассмотрения документов, представленных для государственной регистрации Мордовской региональной правозащитной общественной организации "Зона права", 22.01.2014 г. Управлением на основании пунктов 1,2 и 5 части 1 статьи 23 федерального закона от 19.05.1995 г. N82-ФЗ "Об общественных объединениях" принято решение об отказе в государственной регистрации некоммерческой организации при ее создании", - сообщило управление Минюста"... В переводе на человеческий язык это означает, в частности, что цели и задачи организации, по версии Минюста, противоречат Конституции РФ и законам РФ. Интересно увидеть весь текст отказа, конечно.
Кажется, впервые с того дня, как в России начали продвигать «традиционные ценности», в сети появилось их позитивное определение. Пусть даже не определение – хотя бы конкретный пример. Кирилл Мартынов рассказывает в своем блоге об орловском рысаке: В России в последнее время принято много говорить о традиционных ценностях. Я даже в записи телепередачи на эту сложную, емкую тему недавно участвовал. Там был спор о том, готовы ли мы использовать soft power за пределами родины для демонстрации нашей культурной гегемонии во все пределы земли. Но в конечном счете все свернуло к крикам о том, есть ли у нас эти самые традиционные ценности или нету, а если есть, то – в чем они состоят. Оппоненты даже попытались предположить, что эти самые ценности лежат почему-то в сфере борьбы с геями. Бог, как говорится, им судья. Во мнениях мы не сошлись. Но вот мне на глаза попалась грустная заметка. Она отчасти, по-моему, позволяет нащупать традиционные ценности, а заодно проследить генезис отношения к ним, принятый в реальности нашей родины. Девушка – сотрудник института Вавилова РАН – пишет о том, как в России уничтожается одна из традиционных пород скаковых лошадей, орловский рысак. Породе больше двухсот лет, она почти сошла на нет в 90-е, последние пятнадцать лет существовала кое-как, а теперь, как следует из поста, снова находится на грани исчезновения. При этом государственный муж-коневод по фамилии Калашников считает, что никакой особой проблемы нет, вымрет порода, так и бог с ней, кобылы новых нарожают, и новые графы Орловы займутся селекцией. Графы-то у нас уже на подходе, как мы видим. То есть хотели ребята жаловаться Путину, вышли на целого советника Глазьева, а в результате получили щелчок по носу от директора НИИ коневодства: не нуждаемся. <…> Если мы спросим себя, что такое Бавария, например, то ответ будет: Октоберфест. Если спросим, что такое Канада, то вспомним про кленовый сироп. И так далее. Есть предположение все подобные вещи не существуют сами по себе, а поддерживаются усилиями людей. Поколение из поколения, в мелочах и в общем. В России поколения заняты в основном оплакиванием прекрасного прошлого, которое мы потеряли. Аксельбанты, адъютанты, ряженые казаки. При этом никто пальцем о палец не ударяет, чтобы перечислить и оценить реальные вещи, которые связывают на этой территории прошлое и будущее. Вроде, например, генофонда умирающей породы лошадей, которая в течение столетий уже ассоциировалась с русскими. Платон, как известно, любил рассуждать о лошадности, объясняя свою теорию идей. Но тут никакой лошадности не существует. Просто несколько сотен никому особо не нужных породистых лошадей, носителей определенных генных мутаций. Ничего вечного и неизменного, только приходящее и мимолетная, как и наша жизнь и как жизнь самой этой страны. И идея тут состоит в том, что с таким отношениям к своим лошадям, у нас здесь и люди-то толком жить не будут.
Понятно, у Кирилла Мартынова нетрадиционное понимание традиционных ценностей, хотя люди то тут, то там пытаются по мере сил к нему приобщиться:
Председатель совета творческих работников Г.П.Гапонов предложил провести в Кронштадте фестиваль корюшки и праздник воды.
Беда только в том, что ни корюшку, ни воду делать не надо – они сами водятся в природе. (Корюшка, правда, имеет тенденцию резко увеличивать популяцию в годы бедствий – потому что она питается трупами. Многие блокадники вспоминают невероятно жирную корюшку весны 1942 года – в этом смысле в России, конечно, имеются проверенные временем технологии развода этой рыбки). Но тем не менее, в нынешней России традиционные ценности принято понимать вот так:
Лев 20:13 Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость http://t.co/arYYgv7xrf
«Кольта.ру» сегодня публикует статью художника Виктора Пивоварова как раз на церковно-гомосексуальную тему. Пивоваров недоумевает: Для непредвзятого наблюдателя все эти страсти выглядят довольно странно. С чего это вдруг и западная, и восточная церкви ополчились против однополой любви? Главный аргумент этих «браней» — что однополая любовь противоречит естественным законам природы и священным заповедям Старого и Нового Завета, переворачивает органику человеческого существования, стоящую на репродуцировании своего вида. Это правда, гомосексуальный брак потомства не приносит. Непонятно, однако, почему это так беспокоит обе церкви. В евангельских высказываниях Христа можно найти самые разные вещи, в том числе и такое: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лук. 14:26). Заподозрить Христа в культе семьи, культе естественных, органических законов природы очень трудно. Он был не от мира сего. Его интересы были сосредоточены на посмертном существовании, на вечной жизни, на спасении. «Плодитесь и размножайтесь» — это глубоко архаическая идеологема племенного сознания, связанная с необходимостью выживания в окружении других племен. <…> Христианство изначально — религия эроса. Монашество понималось в христианстве как добровольный отказ от естественной репродукции для того, чтобы самую мощную силу, самую мощную энергию, которая есть в человеке, направить в другое русло, сублимировать эротическую энергию в духовную, в любовь к Богу, в любовь к спасению, в любовь к людям. <…> Что же касается гомосексуальных пар и их борьбы за свои права в гражданском пространстве, то вмешательство и притязания церкви здесь выглядят странно. Тут у нее нет никаких прав. Если мы принимаем институт монашества как особый спиритуальный путь, особую практику, прерывающую естественный, природный ход вещей и направляющую эротическую энергию к служению Богу и людям, то можем ли мы сказать об однополой любви нечто подобное? И да, и нет. Нет — поскольку в гомосексуальности (во всяком случае, в первом плане) речь не идет о любви к Богу, но о любви одного человека к другому. Да — поскольку и там и там происходит эманация определенной энергии, эротической энергии, энергии любви. Даже если представить себе крайний случай, какую-нибудь гомосексуальную пару, где двое влюблены до безумия друг в друга и не видят ничего вокруг, все равно она не повышает в мире количество зла, нетерпимости и насилия. Она повышает в нашем мире количество любви. Это, между прочим, хорошо видно на примере гей-парадов — праздников веселья, терпимости и открытой приязни ко всем. <…> Но Бог патриарха и папы шутить не любит.
О последних эпизодах борьбы с этими псевдотрадиционными ценностями читайте в этом материале Дмитрия Волчека, я ограничусь прекрасной картинкой:
Поэт Могутин призывает к бойкоту Олимпиады в Сочи
Могутин оказался на одном экране с Путиным все по той же причине: в эфире CNN он призывает к бойкоту Олимпиады в Сочи. Вот его интервью на сайте телеканала (англ.)
И о консерватизме в культуре. Это предмет рассуждений Михаила Швыдкого в «Российской газете»: Уже в апреле нынешнего года должен появиться проект концепции развития отечественной культуры, который станет предметом общественного обсуждения. Его создание потребует привлечения весьма серьезных интеллектуальных ресурсов, что позволит избежать простых решений, отражающих не глубинные процессы культуры, но желание выстроить некую идеологему, отражающую запросы "текущего момента".
Текст Швыдкого рецензирует на «Полит.ру» Андрей Левкин: Рамка рецензента (моя): хорошо, когда в РФ пишутся статьи о культуре, в которых упоминаются Т.С.Элиот, Фолкнер, Томас Вулф, Э.Паунд и М.Блок. <…> Но только это же для РГ, то есть – имеет место некоторый государственный аспект, который автор желает уточнить. Понятно, сейчас есть тренд некого, не вполне уточненного, консерватизма (все эти скрепы и традиционно-общие ценности/склонности). Швыдкой же уточняет, что культурный проект, который явно клонится к такой версии консерватизма, не учитывает "высочайшей образованности и культуры", необходимых для того, чтобы консервативный проект мог состояться. Какие тут варианты? ОК, Швыдкого услышат и переназовут концепцию развития отечественной культуры из консервативной в общественно-народную, раз уж тут такие зарубы за термин. Но какой смысл думать о том, что именно кто-то там примет, даже и после общественного обсуждения? А, значит, автор в этом смысл видит. И вот это - позиция, которую интересно исследовать. <…> Ну и вот анонсированная в самом начале последняя фраза статьи: "Не дело колумниста ежедневной газеты заниматься подобными интеллектуальными головоломками. Но о них должны помнить те высокие умы, от которых зависит будущее российской культуры". Умы, от которых "зависит будущее российской культуры", кто они? Ужели те, кто будет принимать решение по поводу данной концепции? Ну ла-а-адно, пусть именно эти пацаны и сделают дальше культуру. Но пойнт же не в них, а в словах о том, что не дело это для ежедневной газеты. Но сама-то концепция – она ж ровно для газеты и ее читателей. Так что все это было не о консерватизме, а о том, что все может сделаться еще проще, чем даже можно вообразить. Так пусть и сделается, в чем печаль? Швыдкой тут по факту нежный романтик на тему, что нельзя же дать простому совсем уж поглотить сложное (по его версии). <…> Ну вот и как же все это не умопомрачительно?
И еще об умопомрачительном - запретном музее пастилы. Пишет Навальный: После того, как чешский пан Бастрыкин устроил адову истерику из-за того, что я всё ещё могу выезжать в (страшно сказать) Московскую область, СК изменил мне подписку о невыезде и запретил выезжать за МКАД без специального разрешения следователя. А я с товарищем договорился, что мы свозим детей в Коломну - в музей пастилы. Делать нечего, пишу бумагу, над которой долго потешались мои адвокаты («Прошу разрешить мне выезд в Московскую область для посещения с моими малолетними детьми города Коломны, в частности Коломенского кремля и музея «Коломенская пастила» (улица Посадская дом 13а»). Все были уверены, что отпустят. Ну глупость же. Однако следствие считает, что посещение коломенского Кремля будет вредить интересам следствия и поможет мне замести следы преступления. Что характерно, пастилу в ответе СК вообще не упомянули. Видимо, она вообще угрожает интересам государства, ну, или Бастрыкин просто не хочет делиться с ней популярностью.
Это вряд ли. Популярность Бастрыкину вполне обеспечивают новые уголовные дела против Навального – на сей раз о хищении денег у СПС. Вот реакция на интерфаксовскую новость:
Может, настоящая традиционная ценность – вот это искусство заводить уголовные дела на пустом месте? Тогда пан Бастрыкин действительно российское национальное достояние и его ни в коем случае нельзя отпускать в Чехию. Тем более, что он может оказаться последним таким достоянием:
В Госдуму внесли законопроект, запрещающий позиционировать в прессе и в рекламе алкоголь как русскую традицию и часть российской культуры.
Андрей Громов на «Слоне» пишет о революции, совершающейся сейчас в Киеве, и о природе авторитаризма, который пытается утвердить Янукович: В Киеве полным ходом идет революция. Но словом «революция» я в данном случае называю не столько действия людей, вышедших на Майдан, и даже не действия бойцов, возводящих баррикады и бросающих «коктейли Молотова» в «Беркут». Я имею в виду попытку Януковича (и, разумеется, тех, кто стоит за ним) установить в стране авторитарный режим. Он, по сути дела, узурпирует власть и право принимать любые решения, основываясь исключительно на своих интересах (и, разумеется, интересах тех, кто за ним стоит). Примерно то же самое сделал Путин (и, разумеется, те, кто стоял за ним, – далее данную ремарку, думаю, стоит пропускать) в России. Но это происходило совсем в других, куда более подходящих условиях, к тому же Путин, как первопроходец нового авторитаризма, действовал осторожно и выверенно. Янукович же делает свою революцию в ситуации куда менее благоприятной и идет буквально напролом. То есть, по сути дела, сегодня в Киеве проходит полноценное испытание новая технология власти, имеющая огромные исторические перспективы. Что это за новая технология? Авторитаризм – вещь древняя, и им никого особенно не удивить. Но до сих пор авторитарная власть держалась, во-первых, на личной обособленности властителя, а во-вторых, на той или иной тотальной идеологии. <…> На какой идеологии рвется к авторитарной власти Янукович? Да ни на какой. Президентские выборы он выиграл как евроинтегратор, Тимошенко посадил как агента Москвы, то, что он делает теперь, вообще мало связано с какой-либо идеологией, с какими-либо настроениями населения. Он даже не особенно и объясняет свои действия. Авторитаризм, берущийся ниоткуда, авторитаризм, ни с чем не связанный, не имеющий никаких внеположных оснований, – это, как оказалось, мощная технология. <…> Новый авторитаризм наследует не только авторитарной, но и демократической идее власти. Ответ на вопрос: с какой стати мы должны подчиняться любым решениям странных людей? – и Путин, и Янукович дают вполне конкретный. Потому что мы власть! Из демократической формулы просто убирается все, что связано со сложноустроенностью (баланс сил, политическая борьба и все такое), и, как следствие, контроль населения. <…> И тут начинается уже не идеология, а технология. Отработанная в России в совершенстве, она теперь должна показать свою эффективность на Украине. Чтобы подчинить себе политические элиты, необходим ресурс, позволяющий делать предложения, от которых нельзя отказаться. То есть деньги – возможность получить сейчас и воровать в будущем, и компромат, точнее, даже не сам компромат, а технология работы с ним. Ну и решимость реализовывать угрозы и предоставлять возможности.
Лев Рубинштейн на «Гранях» пишет о существенных последствиях нынешнего противостояния в Киеве: Никто из нас пока не знает, чем все это закончится. Я имею в виду, чем это закончится завтра, послезавтра. Я лишь это имею в виду - чем это закончится в исторической перспективе, как раз вполне понятно. А понятно это потому, что сознательные и ответственные граждане Украины уже доказали, что рабами они никогда не будут. Больше никогда. И в этом глубинное отличие Украины от моей несчастной родины, при всем сходстве языков и исторических судеб. Украина и моя родина отличны друг от друга примерно в той же мере, в какой различны в понимании своего долга и предназначения украинские и российские духовные лица. Фигура священника или монаха, вставшего посреди побоища в попытке утихомирить нарастающее насилие, трудно представима на наших площадях. Окропить водицей ракетную базу, покрасоваться в первом ряду на торжественном заседании по случаю Дня чекиста, назвать какого-нибудь особо выделившегося из них превосходительством или благословить агрессивную толпу припадочных суеверных мракобесов – это пожалуйста. А вот явить собою пример и образец бесстрашного милосердия, терпимости и человеколюбия – это вряд ли. Если свободные и отважные граждане Украины победят в эти ближайшие дни, они сразу же столкнутся с огромным ворохом трудноразрешимых проблем, которые им предстоит решать столь же сознательно, ответственно и отважно. Потому что свобода стоит не только того, чтобы за нее сражаться на обледенелых баррикадах, но и того, чтобы оплотнять, оформлять, трансформировать ее в процесс созидания и творчества, в суету мелких, но не обидных и, главное, необходимых дел. Если же случится так, что верх в эти ближайшие дни возьмет грубая хамская сила, то они все равно уже никогда не будут рабами. Они станут в крайнем случае военнопленными. А это совсем разные вещи. Потому что пленный в отличие от раба никогда и ни за что не смирится со своей участью.
Свежий Кашин на «Свободной прессе» - о реакции россиян на украинские события: Когда хоронили Манделу, многие мои соотечественники высказывались в том духе, что покойник добрых слов не заслуживает, потому что до него Южная Африка процветала, делала операции по пересадке сердца и играла в регби, а он принес этой процветающей стране СПИД, колючую проволоку вокруг жилых домов, уличные грабежи и изнасилования — в общем, чего его оплакивать? Оценивая историю Южной Африки, многие в России смотрят на нее с позиции белых колонизаторов как минимум сорокалетней давности. Почему-то никто в России не хочет оценивать южноафриканскую историю с позиций черного большинства, а ведь с его точки зрения Мандела — безусловный герой. Судьба русских в России в ХХ веке местами очень похожа на судьбу черных южноафриканцев, русские и голодали так же, и работали, и жили черт знает в чем, но мы почему-то гоним от себя это сравнение, нам приятнее идентифицировать себя с белыми, которые пересаживали сердца и играли в регби. Поэтому Манделу мы не любим. <…> В таких случаях принято использовать термин «оптика»; вот у нас с оптикой проблемы. Вместо того чтобы чувствовать себя не в своих штанах, мы принимаем как должное чужую самоидентификацию. Мы почему-то решили, что мы не из бараков, мы из высотки на Котельнической как минимум, Пушкин нам понятнее Некрасова, а желтизна правительственных зданий роднее «белой Индии» Клюева. И на горящий Киев, конечно, мы тоже смотрим через свою испорченную оптику. Мы сравниваем Москву с Киевом, спорим — у нас Болотное дело, а у них «Беркут» боится демонстрантов, у нас Борис Немцов, а у них наоборот, и даже если Янукович сейчас устоит, возможностей для свободного существования у украинского народа все же больше, чем у нас. Или наоборот — у них анархия и политическая нестабильность, а у нас власть оказалась сильнее, навела порядок, и в Москве вместо горящих покрышек — лавочки и велодорожки. Господи, да при чем тут это; важнее покрышек и велодорожек то, что у них субъектом становятся те, кому у нас не положено ничего, кроме статьи 282. «Слава Україні» переводится на русский как «Слава России», и мы, которые боимся сказать вслух даже эти два слова, почему-то позволяем себе сравнивать себя с украинцами. У нас нет национального гимна, у нас нет национального флага, о чем тут вообще говорить? Чем делить карту послеянуковичевской Украины (а ведь делят, и всерьез), лучше начать с чего-нибудь более приземленного и скучного. Условия задачи простые: Российская Федерация — это Путин. Мы не Путин. Дальше надо думать.
Собственно, поэтому Валерий Дымшиц называет свои рассуждения о евроинтерграции Украины несвоевременными: Нельзя теоретизировать об Украине, когда в Киеве калечат людей. А когда можно? <…> Спусковым крючком нынешних событий стал отказ Украины от интеграционного соглашения с ЕС. Между тем (я в этом твердо уверен), постепенная европейская интеграция – единственное спасение для Украины. Причем не потому, что в Европе лучше экономика или выше правовые стандарты. Совсем по другим, кажется, никем ни разу не названым причинам. Дело в том, что степень этно-культурной и исторической гетерогенности того, что оказалось в нынешних украинских границах – невероятна. Я такой пестроты, такой мозаики близко не вижу ни в одной европейской стране. <…> Построить из этих лоскутов современную политическую нацию и современное национальное государство, да еще и в кратчайшие сроки, на мой взгляд, невозможно. Вступление (или хотя бы надежда на вступление в ЕС) снимает эту неразрешимую проблему. Новая Европа складывается во многом не как Европа стран, а как Европа регионов. Раз и навсегда отпадает противостояние меньшинств и «большинств», так как в такой Европе все меньшинства. Какой-нибудь эльзасец может расслабиться и послать нафиг противостояние с метрополией, потому что он теперь, прежде всего, эльзасец и европеец, но европейцем он и так всегда был, а то, что он француз, значит все меньше и меньше. Конечно это только идеал, но вектор именно такой. Именно поэтому вхождение в Европу хорошо для «неукраинского» Востока и Юга, потому что нестерпимая для русского уха конструкция «русские как национальное меньшинство в инонациональном государстве» снимается. Именно это объективно невыгодно правонациональным силам Запада, потому что они заточены на создание национального государства, вырастающего из этноса, так, как это понимали в конце XIX – начале ХХ вв. Им ни разу не дали сыграть в эту игру «Превращение этноса в политическую нацию» - и у них травма. Увы, сейчас в такие игры приличные страны почти не играют. Давайте посмотрим на парадоксальные названия двух главных украинских партий. Я сейчас не о том, кто стоит во главе этих партий, я только об отвлеченной семантике названий. Условный Восток – «Партия регионов», условный Запад – «Батькивщина», то есть «Отчизна». Очевидно, что первый бренд проевропейский, второй – контревропейский. Украине (и Востоку Украины гораздо больше, чем ее Западу) объективно нужно в Европу. Западу в его наиболее радикальных проявлениях типа «Свободы» очевидно нужна автаркия, этноцентризм, ксенофобия. <…> Враги евроинтеграции сейчас защищают эту самую интеграцию от ее объективных сторонников. Это не просто парадоксальная, это трагическая ситуация.
