Совет по правам человека при президенте России на своем заседании во вторник, видимо, скорректирует повестку – запланированную тему "Медиа гражданского общества. Трудности становления" потеснит украинский кризис. Предполагается заслушать представителей Совета, отправившихся на Украину.
2 марта Совет выступил с заявлением:
"После того, как Совет Федерации дал разрешение Президенту на использование вооруженных сил на территории Украины, наши страны оказались на пороге войны.
Необходимость использования армии мотивируется угрозой российским гражданам и соотечественникам. Действительно, известны случаи произвола и насилия, чинимых представителями разных политических сил.
Однако использование внешней военной силы, связанное с нарушением суверенитета соседнего государства, противоречащее международным обязательствам России, по нашему мнению, совершенно не адекватно масштабу нарушений. В частности, информация о нападениях, беспорядках и убийствах на территории Крыма недостоверна и преувеличена. По свидетельству находящегося в Крыму члена СПЧ Андрея Юрова, жертв и раненых среди мирного населения и военнослужащих, о которых говорилось на заседании Совета Федерации, в последние два дня не было.
Использование вооруженных сил всегда чревато дальнейшей эскалацией насилия и более масштабными нарушениями прав человека.
Проблемы Украины должны решаться политическим урегулированием и постоянным поиском компромисса по важнейшим спорным вопросам (например, о статусе языков), но никак не с помощью ввода войск.
В этой связи мы считаем необходимым полностью исключить использование вооруженных сил в ходе урегулирования внутриполитического кризиса в Украине.
Заявление подписали члены Совета: Лев Амбиндер, Светлана Айвазова, Евгений Бобров, Александр Верховский, Сергей Воробьев, Наталия Евдокимова, Игорь Каляпин, Ирина Киркора, Сергей Кривенко, Юрий Костанов, Станислав Кучер, Елена Масюк, Тамара Морщакова, Леонид Никитинский, Леонид Парфенов, Сергей Пашин, Элла Полякова, Николай Сванидзе, Анита Соболева, Елена Тополева-Солдунова, Ирина Хакамада, Сергей Цыпленков, Павел Чиков, Илья Шаблинский, Лилия Шибанова, Игорь Юргенс, Андрей Юров.
Заявление пока не подписано большинством, члены Совета Александр Брод, Кирилл Кабанов, Александр Мукомолов и Максим Шевченко уже выступили с особым мнением.
Сбор подписей продолжается".
Однако обсуждение судьбы независимых медиа, медиа гражданского общества не отложено вовсе – напротив, эта тема звучит особенно важной на фоне пропагандистской кампании в государственной прессе, сопровождающей события на Украине.
События вокруг телеканала "Дождь", которому операторы кабельного телевидения отказали в распространении после опроса зрителей, стоило ли сдавать Ленинград войскам нацистской Германии, проблемы агентства "Росбалт", у которого отзывают лицензию по обвинению в публикации материалов с нецензурными выражениями, трудности холдинга "Совершенно секретно", изменения в руководстве "Эхо Москвы" – это информационный фон для обсуждения Советом судьбы независимых СМИ.
Член Совета, главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил Дондурей в интервью Радио Свобода заявил, что речь пойдет не только о телевидении, но обо всем современном медиапространстве:
– Телевидение, конечно, будет в центре, потому что телевидение – это не только журналистика. Существует стереотип, что когда произносят слова "медиа" и "телевидение", речь идет о журналистах, следовательно, политике и т. д. Многие члены совета, в том числе я, будем защищать другую точку зрения, связанную с тем, что медиа – это контент, это содержание, это картины мира, это сюжеты, это сериалы, это дискуссии, разного рода ток-шоу и так далее. Это более сложная вещь, чем политическая журналистика. Поэтому так важно сегодня обсуждать тему существования медиа гражданского общества, не оппозиционные, а независимые. Это совершенно другой акцент. Здесь есть много проблем, потому что считается, что медиа гражданского общества – это не государственные и не частные. Это неправильно, на мой взгляд. Дело здесь совсем не в формах собственности. Например, "Эхо Москвы" – ресурс, принадлежащий государственной корпорации "Газпром-Медиа", это значит – "Газпрому". Это одно из самых независимых, авторитетных, мощных СМИ. "Эхо Москвы" слушают миллионы людей. Или "Общественное телевидение", которое вообще – третья форма, не государственная и не частная, а какая-то общественная, но деньги там государственные. Все эти западные идеи, что тот, кто платит, тот и заказывает музыку, у нас в России не работают. Это не рыночные формы собственности, а это свобода контента. Это очень важно.
– А почему вообще было созвано такое совещание? Что-то должно было вызвать обеспокоенность.
– Причины две. Первая – именно наш совет в конце 2011 года предложил создать "Общественное телевидение". Вторая причина – по крайней мере три события последних месяцев. Во-первых, целый ряд претензий Роскомнадзора к информационному агентству "Росбалт", к каналу "Совершенно секретно" и история с "Дождем". Поэтому мы и хотим обсуждать эту тему – что такое независимый контент? Мы хотим обсуждать – заинтересовано ли государство в появлении не совсем контролируемых представлений людей о происходящем. Есть ли у гражданского общества какие-то возможности демонстрации других взглядов, других представлений, других картин мира? Это касается всего, не только политических дебатов. Мне кажется, что здесь мы должны пройти какой-то путь, чтобы гражданское общество имело возможность оппонировать официальным точкам зрения. Это всегда связано с редакционной политикой, с фигурами главных редакторов. Это связано с ценностями коллективов, которые там собираются. Это связано в значительной степени с экономической независимостью. Но у нас все не так четко, как в европейских странах, где установлены правила – есть реклама или нет рекламы, есть или нет государственное участие, где сами потребители в значительной степени финансируют медиа. В России за 18 лет – и это невероятная опасность для информационного и другого развития – не сформирована плата людей за тот контент, который они хотели бы получать. У нас пока еще нет этой традиции – платить за телевизионную картинку. Только те, кто платит за кабель. Проблема гражданского общества связана с этим – на каких экономических условиях может существовать независимый контент, какая система защиты прав и свобод человека в том, чтобы получать независимый контент, как может происходить цензурированние при том, что цензура запрещена Конституцией, следовательно, негласные формы управления нарушают Основной закон страны. Весь этот комплекс вопросов, я думаю, и будет обсуждаться 4 марта. События на Украине. Потому что все прекрасно понимают, что на Украине совершенно иначе действовали медиа. Они принадлежали олигархам и не контролировались администрацией президента Украины.
– Что нужно делать, с вашей точки зрения? Государство должно каким-то специфическим образом гарантировать возможность гражданскому обществу высказываться или гарантировать независимым предпринимателям возможность заниматься медийным бизнесом?
– Дело в том, что государство должно согласиться, что у гражданского общества есть право на голос. Россия является чуть ли не чемпионом мира по количеству времени, которое люди проводят у телевизора. Но ни на одном федеральном канале нет общественных советов. Мы никогда не слышали, чтобы они вступали в противодействие с политикой администраторов или собственников медиа. Ничего подобного нет ни на Первом канале, ни на ВГТРК, ни на НТВ, ни на сетевых каналах. Есть попечительские советы, но общественных советов, которые бы касались самого контента, нигде нет. Какие способы защиты, исходя из идеи, из статей Конституции о том, что защита прав и свобод человека является высшей ценностью.
– Вы говорите о том, что российские телеканалы в большинстве своем не предоставляют равного слова гражданскому обществу. Очевидно, это не случайность. Можно предположить, что это политика государства. Насколько реалистичными вы видите свои предложения? Фактически вы обращаетесь к государству с просьбой пересмотреть эту политику.
– Под лежачий камень вода не течет. Никто не мог себе представить, что российское общество будет обсуждать "дело Магнитского" или ситуацию с Pussy Riot и так далее. Это огромное достижение, в том числе и российского гражданского общества, включая действия нашего Совета, включая амнистию и "дело Магнитского". Мы хотим поставить этот вопрос, чтобы люди осознавали, как это важно, поскольку это длинное противостояние, которое может дать плоды только в результате каких-то действий. Если ничего не делать, то ничего и не будет. Поэтому я думаю, что Совет приготовит какое-то серьезное обращение к руководству страны, к общественности по результатам этого заседания. Конечно, государство не хочет делиться самой большой властью – и это не аппарат насилия, не войска, а это контроль над медийным пространством. Это огромная работа. Это начало большого пути. Государство – чрезвычайно серьезный оппонент, который прекрасно понимает, что оно делает.
– Как вы считаете, события на Украине подтолкнут государство к тому, чтобы либерализовать медийное пространство или, наоборот, ужесточить контроль над ним?
– Я думаю, что государство сейчас будет вырабатывать, поскольку события на Украине еще не стабилизированы, свою точку зрения на это. Идет большая идеологическая пропагандистская работа. В любом случае, я думаю, что государство удовлетворено тем, что в России такой независимости медиа, какая была на Украине, нет. Ни один из российских олигархов не имеет своих каналов, не имеет возможности влиять на эту политику, и никаких другие силы серьезно сегодня не могут влиять на основные федеральные активы медийные, национальные. Поэтому государство прекрасно осознает значение этой сферы. Поэтому это обсуждение 4 марта – это один из шагов в этом длинном, очень ответственном, на мой взгляд, движении в том, чтобы объяснять обществу, что дело не только в том, что кого-то выпустить из тюрьмы, объявить амнистию или помочь эмигрантам, а дело в том, чтобы объяснять, что вся эмпирическая жизнь, весь опыт вырастают из сферы медиа, – считает Даниил Дондурей.
2 марта Совет выступил с заявлением:
"После того, как Совет Федерации дал разрешение Президенту на использование вооруженных сил на территории Украины, наши страны оказались на пороге войны.
Необходимость использования армии мотивируется угрозой российским гражданам и соотечественникам. Действительно, известны случаи произвола и насилия, чинимых представителями разных политических сил.
Однако использование внешней военной силы, связанное с нарушением суверенитета соседнего государства, противоречащее международным обязательствам России, по нашему мнению, совершенно не адекватно масштабу нарушений. В частности, информация о нападениях, беспорядках и убийствах на территории Крыма недостоверна и преувеличена. По свидетельству находящегося в Крыму члена СПЧ Андрея Юрова, жертв и раненых среди мирного населения и военнослужащих, о которых говорилось на заседании Совета Федерации, в последние два дня не было.
Использование вооруженных сил всегда чревато дальнейшей эскалацией насилия и более масштабными нарушениями прав человека.
Проблемы Украины должны решаться политическим урегулированием и постоянным поиском компромисса по важнейшим спорным вопросам (например, о статусе языков), но никак не с помощью ввода войск.
В этой связи мы считаем необходимым полностью исключить использование вооруженных сил в ходе урегулирования внутриполитического кризиса в Украине.
Заявление подписали члены Совета: Лев Амбиндер, Светлана Айвазова, Евгений Бобров, Александр Верховский, Сергей Воробьев, Наталия Евдокимова, Игорь Каляпин, Ирина Киркора, Сергей Кривенко, Юрий Костанов, Станислав Кучер, Елена Масюк, Тамара Морщакова, Леонид Никитинский, Леонид Парфенов, Сергей Пашин, Элла Полякова, Николай Сванидзе, Анита Соболева, Елена Тополева-Солдунова, Ирина Хакамада, Сергей Цыпленков, Павел Чиков, Илья Шаблинский, Лилия Шибанова, Игорь Юргенс, Андрей Юров.
Заявление пока не подписано большинством, члены Совета Александр Брод, Кирилл Кабанов, Александр Мукомолов и Максим Шевченко уже выступили с особым мнением.
Сбор подписей продолжается".
Однако обсуждение судьбы независимых медиа, медиа гражданского общества не отложено вовсе – напротив, эта тема звучит особенно важной на фоне пропагандистской кампании в государственной прессе, сопровождающей события на Украине.
События вокруг телеканала "Дождь", которому операторы кабельного телевидения отказали в распространении после опроса зрителей, стоило ли сдавать Ленинград войскам нацистской Германии, проблемы агентства "Росбалт", у которого отзывают лицензию по обвинению в публикации материалов с нецензурными выражениями, трудности холдинга "Совершенно секретно", изменения в руководстве "Эхо Москвы" – это информационный фон для обсуждения Советом судьбы независимых СМИ.
Член Совета, главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил Дондурей в интервью Радио Свобода заявил, что речь пойдет не только о телевидении, но обо всем современном медиапространстве:
– Телевидение, конечно, будет в центре, потому что телевидение – это не только журналистика. Существует стереотип, что когда произносят слова "медиа" и "телевидение", речь идет о журналистах, следовательно, политике и т. д. Многие члены совета, в том числе я, будем защищать другую точку зрения, связанную с тем, что медиа – это контент, это содержание, это картины мира, это сюжеты, это сериалы, это дискуссии, разного рода ток-шоу и так далее. Это более сложная вещь, чем политическая журналистика. Поэтому так важно сегодня обсуждать тему существования медиа гражданского общества, не оппозиционные, а независимые. Это совершенно другой акцент. Здесь есть много проблем, потому что считается, что медиа гражданского общества – это не государственные и не частные. Это неправильно, на мой взгляд. Дело здесь совсем не в формах собственности. Например, "Эхо Москвы" – ресурс, принадлежащий государственной корпорации "Газпром-Медиа", это значит – "Газпрому". Это одно из самых независимых, авторитетных, мощных СМИ. "Эхо Москвы" слушают миллионы людей. Или "Общественное телевидение", которое вообще – третья форма, не государственная и не частная, а какая-то общественная, но деньги там государственные. Все эти западные идеи, что тот, кто платит, тот и заказывает музыку, у нас в России не работают. Это не рыночные формы собственности, а это свобода контента. Это очень важно.
– А почему вообще было созвано такое совещание? Что-то должно было вызвать обеспокоенность.
– Причины две. Первая – именно наш совет в конце 2011 года предложил создать "Общественное телевидение". Вторая причина – по крайней мере три события последних месяцев. Во-первых, целый ряд претензий Роскомнадзора к информационному агентству "Росбалт", к каналу "Совершенно секретно" и история с "Дождем". Поэтому мы и хотим обсуждать эту тему – что такое независимый контент? Мы хотим обсуждать – заинтересовано ли государство в появлении не совсем контролируемых представлений людей о происходящем. Есть ли у гражданского общества какие-то возможности демонстрации других взглядов, других представлений, других картин мира? Это касается всего, не только политических дебатов. Мне кажется, что здесь мы должны пройти какой-то путь, чтобы гражданское общество имело возможность оппонировать официальным точкам зрения. Это всегда связано с редакционной политикой, с фигурами главных редакторов. Это связано с ценностями коллективов, которые там собираются. Это связано в значительной степени с экономической независимостью. Но у нас все не так четко, как в европейских странах, где установлены правила – есть реклама или нет рекламы, есть или нет государственное участие, где сами потребители в значительной степени финансируют медиа. В России за 18 лет – и это невероятная опасность для информационного и другого развития – не сформирована плата людей за тот контент, который они хотели бы получать. У нас пока еще нет этой традиции – платить за телевизионную картинку. Только те, кто платит за кабель. Проблема гражданского общества связана с этим – на каких экономических условиях может существовать независимый контент, какая система защиты прав и свобод человека в том, чтобы получать независимый контент, как может происходить цензурированние при том, что цензура запрещена Конституцией, следовательно, негласные формы управления нарушают Основной закон страны. Весь этот комплекс вопросов, я думаю, и будет обсуждаться 4 марта. События на Украине. Потому что все прекрасно понимают, что на Украине совершенно иначе действовали медиа. Они принадлежали олигархам и не контролировались администрацией президента Украины.
– Что нужно делать, с вашей точки зрения? Государство должно каким-то специфическим образом гарантировать возможность гражданскому обществу высказываться или гарантировать независимым предпринимателям возможность заниматься медийным бизнесом?
– Дело в том, что государство должно согласиться, что у гражданского общества есть право на голос. Россия является чуть ли не чемпионом мира по количеству времени, которое люди проводят у телевизора. Но ни на одном федеральном канале нет общественных советов. Мы никогда не слышали, чтобы они вступали в противодействие с политикой администраторов или собственников медиа. Ничего подобного нет ни на Первом канале, ни на ВГТРК, ни на НТВ, ни на сетевых каналах. Есть попечительские советы, но общественных советов, которые бы касались самого контента, нигде нет. Какие способы защиты, исходя из идеи, из статей Конституции о том, что защита прав и свобод человека является высшей ценностью.
– Вы говорите о том, что российские телеканалы в большинстве своем не предоставляют равного слова гражданскому обществу. Очевидно, это не случайность. Можно предположить, что это политика государства. Насколько реалистичными вы видите свои предложения? Фактически вы обращаетесь к государству с просьбой пересмотреть эту политику.
– Под лежачий камень вода не течет. Никто не мог себе представить, что российское общество будет обсуждать "дело Магнитского" или ситуацию с Pussy Riot и так далее. Это огромное достижение, в том числе и российского гражданского общества, включая действия нашего Совета, включая амнистию и "дело Магнитского". Мы хотим поставить этот вопрос, чтобы люди осознавали, как это важно, поскольку это длинное противостояние, которое может дать плоды только в результате каких-то действий. Если ничего не делать, то ничего и не будет. Поэтому я думаю, что Совет приготовит какое-то серьезное обращение к руководству страны, к общественности по результатам этого заседания. Конечно, государство не хочет делиться самой большой властью – и это не аппарат насилия, не войска, а это контроль над медийным пространством. Это огромная работа. Это начало большого пути. Государство – чрезвычайно серьезный оппонент, который прекрасно понимает, что оно делает.
– Как вы считаете, события на Украине подтолкнут государство к тому, чтобы либерализовать медийное пространство или, наоборот, ужесточить контроль над ним?
– Я думаю, что государство сейчас будет вырабатывать, поскольку события на Украине еще не стабилизированы, свою точку зрения на это. Идет большая идеологическая пропагандистская работа. В любом случае, я думаю, что государство удовлетворено тем, что в России такой независимости медиа, какая была на Украине, нет. Ни один из российских олигархов не имеет своих каналов, не имеет возможности влиять на эту политику, и никаких другие силы серьезно сегодня не могут влиять на основные федеральные активы медийные, национальные. Поэтому государство прекрасно осознает значение этой сферы. Поэтому это обсуждение 4 марта – это один из шагов в этом длинном, очень ответственном, на мой взгляд, движении в том, чтобы объяснять обществу, что дело не только в том, что кого-то выпустить из тюрьмы, объявить амнистию или помочь эмигрантам, а дело в том, чтобы объяснять, что вся эмпирическая жизнь, весь опыт вырастают из сферы медиа, – считает Даниил Дондурей.
