Программу ведет Никита Татарский. Принимают участие член совета Союза реставраторов Санкт-Петербурга, генеральный директор реставрационно-строительной компании "Лапин Энтерпрайз" Алексей Лапин и корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская.
Никита Татарский: Союз реставраторов Петербурга разработал план восстановления Троицкого собора, где 25 августа произошел сильнейший пожар. Уже сегодня бригада высотников должна начать работы на куполе собора. Накануне корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская побывала в храме и побеседовала со священнослужителями.
Татьяна Вольтская: Свято-Троицкий Измайловский собор был возведен в Петербурге в 1835 году по проекту архитектора Стасова, император Николай II с особым вниманием следил за строительством. В 30-е годы большевики собирались взорвать собор, чтобы построить на его месте цирк, но специалисты признали, что это повлечет огромные разрушения близлежащих зданий. Потом в соборе собирались устроить крематорий, использовав купола, как трубы огромных печей, этим планам помешала война. Во время блокады Ленинграда в собор был заполнен штабелями тел людей, умерших от голода. После войны храм использовался как склад. Когда в результате перестройки его вернули церкви, казалось, что восстановить его уже невозможно. Говорит священник Троицкого собора отец Константин Пархоменко...
Константин Пархоменко: Он внутри очень сильно пострадал, был ободранный. Подвал был залит метровым слоем воды. Когда воду откачали, то увидели, что повсюду разбросаны кости, потому что во время Первой мировой войны здесь находились могилы солдат и офицеров Измайловского полка, а большевики эти могилы разграбили, останки солдат выбросили, все это было залито водой. Сейчас подвальные помещения приведены в полный порядок, сделана такая красивая праздничная трапезная для проведения каких-то мероприятий, праздничных елок, концертов.
Татьяна Вольтская: И вот новое несчастье - пожар.
Константин Пархоменко: Милостью Божьей не произошло самое страшное, то есть купол собора не обрушился. Купол собора состоит из каменного свода и над ним, как шапка, водружен деревянный купол. Вот этот деревянный купол дубовый полностью сгорел, обшитый медными листами, сгорели леса, а каменный свод выдержал, хотя раскалился до красна.
Татьяна Вольтская: Сейчас центр храма огорожен лентой, специалисты должны проверить, не начнет ли каменный купол крошиться. Впрочем, деревянная часть купола была уникальна.
Константин Пархоменко: Единственное, что сгорело ценное, это сгорела вот эта уникальная деревянная конструкция. Говорят, это самый большой в мире такой деревянный купол был.
Татьяна Вольтская: Что касается пожара, то при выключенном магнитофоне люди, пожелавшие остаться неизвестными, говорят, что они не верят в случайность, ведь в момент возгорания рабочих на лесах не было, а леса были обработаны противопожарной пропиткой. По мнению анонимных источников, это поджог, а ненависть экстремистов могли вызвать шестиконечные звезды на куполах собора. А петербургские реставраторы считают, что пожара могло бы не быть, если бы реставрация собора не затягивалась из-за недостатка финансирования.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях член совета Союза реставраторов Санкт-Петербурга, генеральный директор реставрационно-строительной компании "Лапин Энтерпрайз" Алексей Лапин.
Сегодня в Петербурге всю ночь шел сильный дождь, дожди обещают и в ближайшие дни. Поэтому, конечно, создание защитных конструкций куполов Троицкого собора - это первоочередная задача. Алексей Станиславович, ваша компания как раз специализируется на проведении реставрации кровли, много выполнено работ на куполах храмов Петербурга, и сейчас продолжаются работы. Будете ли вы помогать при консервации Троицкого собора?
Алексей Лапин: Да, безусловно. Сегодня уже выходят люди, в данный момент распределяется работа - кто, чем будет заниматься. Не только наши люди, но и Союз реставраторов своими силами сейчас будет проводить первоочередные противоаварийные работы на куполе. То есть сейчас в первую очередь уже прихожане своими силами начали закрывать (и мы им помогаем) малые купола, и с большим куполом тоже сейчас будет организована работа.
Татьяна Валович: Я там была совсем недавно. Там еще остались и сгоревшие конструкции лесов. Наверное, их нужно будет как-то спускать?
Алексей Лапин: В данный момент туда выходят высотники, потому что работа в чистом виде высотная, и я могу сказать, что точно также работают полностью бригады компании "Стройтехуслуги", которые непосредственно проводили там работы до пожара. То есть у них тоже в полной мере идет работа там.
Татьяна Валович: Вы - член совета Союза реставраторов и в эти дни, наверное, прошло не одно совещание по поводу случившегося. Каковы рекомендации союза?
Алексей Лапин: Сейчас "Спецпроектреставрация" в срочном порядке в течение двух недель разрабатывает проект защитного шатра, потому что в первую очередь, конечно, надо закрыть от протечек перед зимой контур сверху. Во вторую очередь, ближе к зиме, когда температура будет подходить к нулю, будут закрыты окна, потому что окна тоже полностью сгорели в барабане. Сейчас их оставляют открытыми для того, чтобы шла естественная просушка максимально, потому что огонь огнем, но пожарные, естественно, вылили туда огромное количество воды, и сейчас уже пошли дожди. Поэтому он будет сохнуть, по-видимому, до конца октября в открытом состоянии, то есть окна будут полностью открыты, будет только сеткой зашит барабан.
Татьяна Валович: А сами работы по восстановлению, наверное, уже начнутся с начала весны следующего года?
Алексей Лапин: Я думаю, что шатер будет устроен таким образом, что над ним можно будет возводить купол. Поэтому я думаю, что мы не будем дожидаться весны, то есть работы останавливаться на Троицком соборе не будут.
Татьяна Валович: То есть даже будут в зимнее время проводиться?
Алексей Лапин: Да, конечно.
Татьяна Валович: А насколько это опасно или сложно, такие высотные работы в зимнее время, обледенение может быть?
Алексей Лапин: Зимой просто труднее работать, тяжелее и медленнее, вот вся разница.
Татьяна Валович: Губернатор города потребовал минимизировать срок работы. Чем может обернуться спешка и кто должен устанавливать сроки проведения ремонтных, восстановительных, реставрационных работ?
Алексей Лапин: Сроки устанавливает комитет по охране, но, конечно, на мнение губернатора внимание обращается. Я могу сказать однозначно от себя, от Союза реставраторов: ничто не будет сделано плохо в связи со сроками, то есть будет увеличено количество людей, будут какие-то новые проектные решения, техника задействована. Безусловно, собор будет реставрироваться, именно реставрироваться, не ремонтироваться, и мы будем за это нести ответственность.
Татьяна Валович: Очень многие специалисты говорят о том, что именно деревянные леса - это причина возникновения пожара, то есть если бы были металлические, то такой трагедии могло бы не произойти. Вы согласны с этим?
Алексей Лапин: Я с этим не согласен, потому что из того, что я знаю, то, что я видел на фотографиях, там было два-три очага возгорания, но, безусловно, компетентные органы будут разбираться с причинами и кто виновник. Но вот то, что я видел на фотографиях, в трех местах леса загореться не могут в принципе. Там в первую очередь загорелся купол, а он был деревянный. Так что если у кого-то стояла задача сделать это, то это не зависит от того - деревянный, металлический. При этом деревянные леса были обработаны.
Татьяна Валович: Всегда должны деревянные леса обрабатываться такой противопожарной пропиткой?
Алексей Лапин: Всегда, конечно. И все всегда их обрабатывают.
Татьяна Валович: А насколько дорого, например, использование металлических лесов для тех объектов, которые реставрируются, и, вообще, возможно ли? Понятно, если это фасад, там не такие сложные конструкции, а это же купол, совсем нужна была круговая...
Алексей Лапин: Вот правильно, есть такое понятие - "неинвентарные леса". То есть инвентарные леса ставятся на плоскостях. Когда идут работы такого профиля, когда они идут полукругом и так далее, то есть металлические леса поставить либо невозможно, либо это настолько сложно, что... деревянные - это проще и дешевле. Ввиду того, что они обрабатываются… на самом деле это первый случай в Питере, когда загорелись леса. Даже на фотографиях было видно, что они очень неохотно горят, потому что они реально были обработаны, я сам видел эти акты обработки лесов.
Татьяна Валович: А металлические леса - разве настилы все равно не деревянные там делаются? То есть возможность возгорания все равно существует, наверное?
Алексей Лапин: Если стоит задача сделать, чтобы возгорание было, я думаю, что она будет выполнена, вы понимаете.
Татьяна Валович: Наверное, в Союзе реставраторов обсуждали тоже... Несколько церквей сейчас в Петербурге, купола находятся в таком же состоянии, то есть реставрируются, там используются деревянные леса. Что сделать, чтобы такого не повторилось?
Алексей Лапин: В виду того, что не известно, каким образом это произошло и кто виноват в этом пожаре, даже не буду называть объекты, на которых стоят деревянные леса, но я могу сказать, что сейчас на всех объектах, на всех фасадах, где стоят леса - и деревянные, и инвентарные, круглосуточная охрана стоит.
Татьяна Валович: Были мнения, что неосторожный окурок или что-то еще явились причиной. Каковы правила проведения работ на исторических памятниках? Какие-то существуют инструкции? Понятно, что, наверное, никому не придет в голову курить на бензоколонке, все понимают, что может произойти.
Алексей Лапин: Во-первых, курение вообще запрещено не просто на памятниках, а на церквях. Но насчет окурка я могу сказать, что от окурка леса, даже необработанные, не загорятся.
Татьяна Валович: Несмотря даже на то, что стояла такая сушь?
Алексей Лапин: Даже необработанные леса не загорятся от окурка, это я точно могу сказать. Они были обработаны. А насчет окурков, были, нет - это большой вопрос.
Татьяна Валович: Страхуется ли проведение реставрационных работ? В принципе такая практика существует в Петербурге?
Алексей Лапин: Я бы так сказал, что номинально. Это страхуется, это не является повсеместной практикой, то есть там, где есть страховка, она именно такая - формально-номинальная, то есть нет нормативов, во-первых, во-вторых, в бюджете не заложено просто денег на страховку.
Татьяна Валович: А страховые компании как к такому виду страхования относятся? Тоже, наверное, не приветствуют?
Алексей Лапин: Мы разговаривали со страховыми компаниями, они называют достаточно серьезные цифры, то есть если в бюджете не будут закладываться эти строчки, то просто ни строители, ни реставраторы не смогут осилить такие платежи, которые озвучивают страховщики.
Татьяна Валович: Зачастую говорят о том, что если бы было постоянное финансирование реставрационных работ, которые проводились на Троицком соборе, не затягивались бы какие-то сроки, то можно было бы тоже избежать этой трагедии.
Алексей Лапин: Я думаю, что нет, потому что те деревянные леса, которые стояли на куполе, они стояли всего полтора-два года. То есть, безусловно, что то финансирование, которое на данный момент было, по моим подсчетам, где-то от 100 до 200 лет нужно реставрировать собор при том финансировании. Но, как вы правильно сказали, это один из крупнейших соборов, и за 70 лет там были такие разрушения и такие утраты, что требует колоссальных денег, которые просто съедят реставрационный бюджет города не за один год.
Татьяна Валович: Когда вы приступаете, например, к работе, ваша фирма, какими планами, какими документами вы руководствуетесь, насколько тесно сотрудничаете с Комитетом по охране памятников, с институтом "Спецпроектреставрация"?
Алексей Лапин: Первый документ на объекте - это архитектурно-реставрационное задание (АРЗ), в котором прописано, что, где и каким образом делается в общих чертах. Потом - это результаты обследования специализированного института или лаборатории, где уже более подробно прописаны технологии и методики, материалы какие используются. После обследования - уже проект полноценный.
Татьяна Валович: Бывает так, что вы получили задание, приступаете к работе, ставятся уже леса и вдруг обнаруживается, что нужны еще какие-то дополнительные научные изыскания?
Алексей Лапин: Это происходит регулярно, потому что обследовать, например, здание 20-30-метровой высоты без лесов, даже с вышки просто невозможно, потому что выявляются на фасаде и камень, и позолота, и мозаика, и роспись. И внутри и снаружи вот такие происходят моменты очень часто.
Татьяна Валович: Насколько это удлиняет срок реставрации? Насколько это сказывается, может быть, на заказчиках и исполнителях работ финансово?
Алексей Лапин: Сейчас это все реже и реже происходит, потому что обследованию уделяется больше внимания. Уже был случай, что были выстроены леса для обследования специально. Сейчас это происходит реже, но когда происходит, то бывает, что сроки увеличиваются в 2-3 раза, как и стоимость в 2-3 раза увеличивается.
Татьяна Валович: Ситуация с пожаром может говорить о каком-то критическом состоянии в области реставрации или нет или это действительно такой шоковый случай?
Алексей Лапин: Это просто такая роковая случайность, с моей точки зрения. И я хочу ответить всем писателям грязных пасквилей и выступающим на некоторых радиостанциях о том, что реставраторы подожгли свою работу, дабы скрыть какие-то свои огрехи, я могу сказать, что люди, которые работали там, это наследственные реставраторы, и работают там около 15 лет. И Сергей Блинов... Это династическая организация, достаточно достойная, их знают и в церкви и уважают. Поэтому говорить о них какие-то гадости, я считаю, это грязно, непатриотично и непорядочно.
Татьяна Валович: Трудно представить, что реставратор будет выступать в роли Герострата. Как вы относитесь к тому объекту, которые отреставрирован вашей компаний, когда потом смотрите на него через год, через два, через три?
Алексей Лапин: Наверное, я вижу, в отличие от всех других, больше каких-то моментов, ну, иногда бывают недостатки, еще какие-то маленькие неурядицы. Честно говоря, мои объекты лично мне (это, конечно, можно считать хвастовством) большей частью нравятся. То есть мы столько сил, крови, энергии тратим на это, что доводим их до состояния, чтобы мы сами почувствовали, что мы их сделали хорошо.
Татьяна Валович: Это получается, как еще один ваш ребенок, например?
Алексей Лапин: В общем, да, конечно.
Татьяна Валович: Какая гарантия сейчас может даваться реставраторами на те работы, которые они производят?
Алексей Лапин: На фасадные работы дается гарантия 5-7 лет.
Татьяна Валович: А на кровельные или какие-то еще сложные такие?
Алексей Лапин: Мы даем гарантию на кровлю 10 лет на свою.
Татьяна Валович: Вы используете какие-то новые технологии в своей работе?
Алексей Лапин: Мы используем на самом деле современные технологии, но при этом придаем кровле первозданный вид. 10 лет гарантии... Просто больше 10-ти лет давать незаконно гарантию.
Слушатель: Меня зовут Сергей. У меня, во-первых, напоминание, что это, конечно, не первый такой "интересный" пожар с реставрационными работами. Я напомню, в Петергофе павильон сгорел тоже в такой "интересный" момент завершения реставрационных работ. Арка Генштаба тоже очень странно загорелась, от петарды так не горят, там, минимум, надо бочку было чего-то горючего поставить. А вот кто-то наказан по поводу Петергофа? Известны эти злоумышленники или кто это сделал?
Алексей Лапин: По Петергофу на самом деле до сих пор ведется следствие. А по поводу того, что пожар был, когда работы подходили к концу, ну, это неправда, потому что работы были просто в самом разгаре. И, к счастью, туда еще не было привезено большое количество материалов для интерьеров. Поэтому работы были в самом разгаре. А на Троицком соборе точно также: работы должны были подойти к концу в декабре месяце по тому контракту, который был, и сейчас там было, по сути, только начало, потому что то, что сейчас там шла работа, контракт был заключен, насколько я знаю, всего месяц назад. Поэтому там скрывать просто было нечего.
Слушатель: Это Марина из Москвы. Вы так клялись и божились, что вы не геростраты, но ведь сейчас вы знаете, какое время. Вы - не геростраты, вы - реставраторы, другие - врачи, а не палачи и так далее. Но это на словах, а на деле бывают совсем противоположные вещи. Расскажите, пожалуйста, об истории вашей компании, потому что, даже по информации Радио Свободы, я знаю, что была такая фирма реставрационная в Санкт-Петербурге "Спак", которая отмывала колумбийские наркоденьги. Каково реноме вашей фирмы?
Алексей Лапин: Про "Спак" я не слышал ничего, я могу сказать, что очень похоже на "утку", честно говоря. Я знаю все реставрационное сообщество и большинство в лицо и по имени, такой фирмы я не знаю. Но это не важно. Что могу сказать о себе? Два года назад мы отпраздновали свое 10-летие. В этом году нам будет уже 12 лет.
Татьяна Валович: Я знаю, что вы пришли в реставрацию и в высотные работы, увлекаясь альпинизмом, то есть ваше первоначальное занятие было промышленный альпинизм.
Алексей Лапин: Да, я учился в ЛЭТИ, занимался промышленным альпинизмом и прошел, как раньше говорили, от рабочего до прораба, до технического директора одной компании, потом открыл свою фирму.
Татьяна Валович: Тут возникает, наверное, все-таки тогда кадровый вопрос. Во-первых, так как вы занимаетесь кровельными работами, а еще, наверное, лет 5-6 в Петербурге хорошего кровельщика было найти очень сложно, как вы решаете этот вопрос? И насколько психологическая совместимость, честность тех людей, которые у вас работают… Можете ли вы за них поручиться?
Алексей Лапин: Кровельными работами я лично занимаюсь на данный момент больше 15 лет, и за это время лично провел селекцию и выбрал старых мастеров, то есть у нас есть целый отряд именно старых мастеров, как мы называем "старая гвардия". Мы учим молодых и по кровельным работам, и по фасадным, то есть мы растим кадры у себя. Это, как показал опыт, самый продуктивный вариант.
Татьяна Валович: Я знаю, что есть два лицея, которые вообще готовят реставраторов. В подготовке сотрудничаете ли вы с такими лицеями?
Алексей Лапин: Мы очень плотно сотрудничаем с лицеями. У нас ежегодно проходят практику 2-4 раза в год группы от 10 до 20 человек. Часть из них остается у нас.
Татьяна Валович: Насколько сейчас востребована реставрация, кровельные работы, насколько это престижная работа, если говорить о том, чтобы пришли молодые кадры? Повторяю, еще очень много нареканий на то, что в реставрацию молодые не идут.
Алексей Лапин: Я могу сказать, что сейчас ситуация изменилась, к моему глубокому удовлетворению, потому что еще лет пять назад приходили на практику студенты из лицея, и из них никто даже не собирался идти в реставрацию. Тогда объемы работ по реставрации были меньше, и это как-то было не очень престижно, не очень большие деньги. Сейчас объемы реставрации сильно увеличились, и я могу сказать, что городские власти поднимают знамена реставрации, это становится важным для молодежи, то есть сейчас люди реально идут в реставрацию.
Татьяна Валович: В этом году как раз ведь было отпраздновано, по-моему, 60-летие ленинградской школы реставрации. Насколько Союз реставраторов может контролировать те работы, будет ли, обсуждали ли вы какие-то меры, чтобы такого больше не повторилось, как пожар на Троицком соборе?
Алексей Лапин: Во-первых, у нас есть комиссия по качеству, то есть мы сами, союз проверяем свои же работы. И сейчас есть идея по созданию некой комиссии совместно с МЧС для того, чтобы мы могли друг другу, во-первых, помогать и предотвращать какие-то, ну, даже в том числе и теракты. И еще, как я уже сказал, после этих событий на всех лесах выставлено круглосуточное дежурство и охрана.
Слушатель: Георгий Георгиевич. Этой бы трагедии никогда бы не было, если бы, как на Западе, применяли металлические разборные леса.
Татьяна Валович: Георгий Георгиевич, вы, наверное, не слушали первую часть нашей программы, мы уже говорили об этом. Но можно повторить для вас еще раз.
Алексей Лапин: Металлические леса применяются на стандартных фасадах. Когда идут барабаны, круглые части и нестандартные конфигурации, применяются деревянные, потому что это гораздо оперативнее, быстрее и на самом деле на поверку получается дешевле, а деньги выделяются из бюджета, они выделяются на те работы, которые потом и проводятся за эти деньги. И деревянные леса всегда обрабатываются, огнезащитная обработка проводится.
Татьяна Валович: Мне рассказывали, что сейчас на Западе есть такие конструкционные леса, как "лего" собираются, в том числе можно и на куполах, и на шпилях использовать. Насколько они дороги?
Алексей Лапин: Мы живем в России, и вот такие алюминиевые леса (да, я видел их, я был неоднократно на западных выставках) стоят достаточно дорого. И я бы так сказал, что к таким лесам надо ставить вооруженную охрану, потому что алюминий - цветной металл, является стратегическим у нас, и вы понимаете, если отвернулся, то леса у тебя "уехали" в тот же момент. Даже инвентарные металлические леса воруют у фасадчиков, а про алюминий нечего и говорить.
Слушатель: Ленинградец Сергей. Было уже сказано, что теперь-то реставрация пойдет полным ходом, поскольку администрация города взялась за это дело. А ведь это и есть позитив – администрация города занимается реставрацией здания, берет в свои руки. Это и есть повод к единению всего народа вокруг нашей уважаемой Валентины Ивановны. Каково отношение администрации нашего города к церкви?
Татьяна Валович: Этот вопрос нужно, наверное, все-таки задавать деятелям епархии, священнослужителям, а не нашему сегодняшнему гостю.
Алексей Лапин: Я могу сказать. В виду того, что я очень плотно сам лично общаюсь и работаю с епархией, то я могу сказать, что наш губернатор Валентина Ивановна Матвиенко, как ни один из до нее губернаторов, очень позитивно общается с церковью. Она сама является православным верующим человеком, она принимает церковь и церковь принимает ее. Она выделила такое количество денег на реставрацию, в частности, церквей, как до нее никогда не было. И реставраторы к ней относятся все очень позитивно, потому что это первый губернатор, при котором наконец-то в городе стали происходить реставрационные работы в тех объемах, которые необходимы нашему городу, во-первых, и, во-вторых, к реставрации, по сути, повернулись лицом.
Татьяна Валович: Кто отвечает за реставрацию фасадов Петербурга, чтобы была именно реставрация, а не закраска и замазка? Насколько сейчас финансируется программа по реставрации фасадов? Можно видеть, что, скажем, перед саммитом «большой восьмерки» все были покрашены фасады, но они, наверное, через полгода опять облупятся.
Алексей Лапин: На этот вопрос сразу могу ответить по поводу «все фасады были покрашены».
Татьяна Валович: Я имею в виду правительственных трасс, конечно.
Алексей Лапин: Как раз именно там, где требовалась реставрация фасадов, Комитет по охране памятников отстоял позицию, что к саммиту мы не будем красить фасады, мы будем реставрировать их в обычном режиме. А там, где происходил ремонт, в жилищной системе, да, конечно, там за 2-4 недели просто, скажем так, облили фасады краской, к реставрации это не имеет никакого отношения, это даже ремонтом назвать сложно, просто такая легкая косметика и все.
Татьяна Валович: Нужно ли трать на такую «легкую косметику» деньги или, может быть, лучше немножко подождать и суммы тратить на более грамотные работы?
Алексей Лапин: Косметика и ремонт обходятся дешевле реставрации в 5-10 раз и это, как правило, происходит не на памятниках, а именно в жилищной системе, то есть этим район непосредственно занимается. А за реставрацию фасадов я могу… Я просто в курсе всей ситуации, и на фасадах исторических, на памятниках происходит именно реставрация. Поэтому она происходит достаточно долго, то есть полностью сезон.
Татьяна Валович: То есть за один сезон можно отреставрировать фасад? Приходилось встречаться с мнением, что для грамотной, четкой реставрации с просушкой фасадов нужно 2-3 года на один объект, что, конечно, невозможно при тех темпах, которые сейчас объявлены.
Алексей Лапин: Просушка фасада может требовать и пять лет, если здание стояло некоторое время, то есть годы, без кровли. Если обычное жилое здание, памятник и проведено комплексное обследование, сделан проект, то за сезон делается. Периодически (то есть теперь уже все реже и реже, потому что обследование делается все более тщательно) выявляются какие-то вещи, которые не предполагались и не были выявлены.
Татьяна Валович: В вашей практике было такое?
Алексей Лапин: У нас сейчас самый живой пример, с моей точки зрения, один из лучших фасадов и наших, и, может быть, даже в городе, это Мариинский дворец, здание заксобрания. Там в процессе реставрации выявилось, что около четверти фасада состоит из камня-песчаника, который красили на протяжении последних 50-60 лет, и он находился под толстым слоем краски, штукатурки. Да, безусловно, вот такой фасад… получилось, что срок его реставрации занял вместо полугода почти два года.
Татьяна Валович: А бывают какие-то штрафные санкции к реставрирующей компании, если увеличиваются сроки реставрации?
Алексей Лапин: Срок реставрации увеличивается, как правило, всегда только по одной причине: когда выявляются работы, которые не были учтены ни проектом, ни сметой.
Слушатель: Я, к сожалению, хочу признаться, что не знаю истории происхождения этого памятника, который стоит около Троицкого собора, но, когда его там воздвигли, у меня было абсолютно жуткое ощущение, что он никак не вяжется с собором. И когда я мимо всегда ходила, у меня было ощущение беды. Мне кажется, рядом с собором этот памятник, особенно сейчас, когда все сгорело, стоят вот эти пушки, ствол… Я знаю, в Осло есть такой памятник, но это совсем другой символ, а здесь этот памятник был бы уместен на кладбище на Марсовом поле, предположим. Мне бы хотелось, если вы что-то знаете, в двух словах сказать об истории этого памятника. Это раз. И еще у меня есть такой вопрос. У нас реставрация жилых домов происходит только там, где живут чиновники. Деньги находятся, время находится и делают хорошо. Я занимаюсь опросами, хожу по дворам и квартирам, у меня абсолютно жуткое ощущение от нашего города, такое впечатление, что он просто умирает – такие дома. А когда перед саммитом делали Московский проспект, ну, что я могу сказать? Только эпиграммой: «у нас, как в магазине – куда не посмотри, все лучшее – снаружи, все худшее – внутри». Когда у нас кончится эта показуха? Подумаешь, царь приехал! А если простой человек живет, простите, в доме, который стоит на канализации, и никто на этот дом не обращает внимания? Поэтому я реставраторам низко кланяюсь, благодарю людей, которые создают и оставляют после себя добрый свет.
Татьяна Валович: Вы имеете в виду памятник Победы с Никой наверху, который был воздвигнут совсем недавно. Там находился бюст Стасову, который воздвигал как раз собор. Алексей, сможете что-нибудь рассказать по этому поводу? Ведь собор изначально был построен… Измайловского полка, именно поэтому появился там, вероятно, этот памятник.
Алексей Лапин: Это был военный собор, гвардейского полка. Я думаю, это как-то с этим связано. Особых комментариев дать не могу.
Татьяна Валович: Это мы обратимся к историкам. Хотя я знаю, что очень многие петербуржцы во время строительства этого памятника высказывались против, потому что считали неуместным перенос бюста Стасова с этого места. Но это уже, как говорится, время прошлое, памятник существует сейчас. Что же касается реставрации жилых домов, наверное, опять тут идет подмена понятий – реставрация и ремонт.
Алексей Лапин: Еще по поводу того, что реставрируются дома, в которых живут чиновники, знаете, я просто немножко в курсе, как верстается программа. Реставрация идет по улицам, то есть, например, идет Вознесенский проспект, идет набережная Фонтанки. Может быть, во всех подряд домах живут чиновники…
Татьяна Валович: Просто как раз чиновники живут в центре историческом, они выбирают себе хорошие квартиры, поэтому, наверное, так совпадает.
Алексей Лапин: Нет, ну идет реставрация домов по улице, реставрируются все дома. Может быть, во всех домах они живут, я не знаю. То есть я могу сказать, что те, кто верстают программы, они смотрят на дома именно, а не на то, кто в них живет, это абсолютно точно. И вряд ли во всех этих домах непосредственно живут чиновники. Это во-первых. А во-вторых, я повторяюсь уже, что то, что вы говорите про Московский проспект, это к реставрации и даже к ремонту не имеет никакого отношения, это…
Татьяна Валович: …к сожалению, потемкинские деревни, которые так распространены были на Руси. Алексей, на ваш взгляд, какие на данный момент в Петербурге самые большие проблемы у реставраторов, с чем они связаны?
Алексей Лапин: Основные проблемы – нормативная база (она не совершенна, сейчас над этим очень активно работают) и время, то есть я могу сказать, что раньше реставрации уделялось очень мало внимания, сейчас очень острое внимание и достаточно жесткие сроки ставятся. Хотелось бы, самое главное, больше времени уделять проектным работам, обследованию, но я могу сказать, что этого горожане те же не поймут. Они пугаются, что, вот, фасад стоит целый год в лесах. Так из этого года три месяца делаются проектные работы. Хотелось бы даже еще больше на это времени, тогда мы будем делать реставрацию не на 15 лет, а на 25, грубо говоря. Сейчас просто физически на это, к сожалению, нет возможности такой.
Татьяна Валович: А что касается документации нормативно-правовой, с чем это связано, что необходимо изменить?
Алексей Лапин: База по нормативам, по расценкам. Существуют некоторые перекосы, что некоторые работы, некоторые позиции неоправданно занижены, приходится каким-то образом выкручиваться, потому что работу все равно надо делать хорошо. Мы с этим работаем, то есть это такой текущий вопрос. Ну, и молодежь, конечно. Несмотря на то, что сейчас, с моей точки зрения, от учащихся, от выпускников лицеев идет процентов 10-15 в реставрацию, хотелось бы, чтобы стало, как минимум, 50. Вот это проблема, потому что, конечно, средний возраст в реставрации лет 40. Сейчас только-только идет молодежь. Нам ее, безусловно, не хватает.
Татьяна Валович: Престиж профессии реставратора насколько сейчас поднялся? Есть ли он?
Алексей Лапин: Он, безусловно, поднялся. Даже на вечере памяти реставраторов ко мне подходили совершенно молодые люди, которые занимаются реставрацией всего 3-5 лет, с такими горящими глазами… То есть поднимается престиж, поднимается. В том числе благодаря губернатору, потому что это первый губернатор, который к реставрации повернулся лицом и стал поддерживать очень активно. И даже в данной ситуации, которая произошла сейчас, например, Комитет охраны памятников… мы почувствовали, что мы идем одной командой, что в этой трагедии вместе с нами он готов тоже нам оказать помощь, и мы точно также это делаем. Чиновники не отвернулись от реставраторов, а вместе с нами восприняли эту трагедию и делают все возможное, все, что от них зависит. Это очень приятно.
