Путин – глава эсхатологической секты. Срочно верните имперку. «Макдоналдс», храм и портал. Матери против эротики, Твиттер против Милонова
Гумконвой уже в Луганске:
Yevgeniy Ikhelzon: Точно также белые фургоны приедут в Барселону, Лиссабон, Париж. Это черный гроб на колесиках из детской страшилки, только белый. Черный, но белый. Не поняли? Ну что тут непонятного, белый, но на самом деле не белый.
Для Европы вопрос: "Готовы ли вы умирать за свободу?" уже актуален, и времени на раздумья нет. Остановить Путина - это не значит уговорить Путина, не значит провести границу на востоке Украины, не значит закончить боевые действия в конкретном месте.
Остановить Путина - это остановить империализм россиян. Что значительно сложнее и дольше. И не решается одной-двумя пулями. И одной-двумя странами.
На сайте gefter.ru – любопытная статья Александра Мусина, в которой феномен и культ Путина рассматривается как религиозный. Приверженцем какой религии оказывается российский президент – не внешне, а по сути? Вот вывод, к которому приходит Мусин: Наш религиозный тип — не бог, не царь и не герой. Он — глава эсхатологической секты, в которую сбиваются человеческие существа, одновременно напуганные приближающимся концом света и затянувшейся житейской стабильностью. Глава и члены секты необходимы друг другу и взаимно наполняют смыслом собственное существование. Наш сектовод чужд псевдорелигиозной экзальтации, и его нехаризматичные речи оказываются частью социального заказа, выполняя психотерапевтическую функцию. Порождаемая ими уверенность в собственной правильности-праведности провоцирует общественную эйфорию, рекрутирующую в секту новых членов.
Как и положено религиозному лидеру, наш тип восходил от руководства небольшими общинами к более крупным объединениям. В социальном плане созданная им секта замещает агентурную сеть из профессионалов, зарабатывающих на верности, и осведомителей, работающих за идею. Размеры секты определяются лишь организационными возможностями, которыми на данный момент обладает глава агентуры. Характерно, что этот сектанско-агентурный опыт оказывается успешен лишь в мутной воде чрезвычайных ситуаций, что подчеркивает связь героя нашего эссе и им созданной государственности с «Чрезвычайной комиссией». Сегодня такой ситуацией являются отчаянные попытки ненадлежащих наследников восточно-христианской цивилизации, придавленных эсхатологическим испугом, увидеть в правителе одновременно и Христа, и антихриста.
Насколько прочными могут быть новое творение и утвердивший его завет-договор, основанные на извращенных смыслах: «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила. Ложь — это правда. Любовь — это смерть»? Известно, что икона только потому и оказывается иконой, что изображает истинную, а не придуманную реальность. Известно также, зло не онтологично, оно лишь паразитирует на нехватке добра. Поэтому и антимиры возникают и существуют там, где мир оказывается недостаточно последователен в утверждении своих ценностей.
Может, именно сочетанием ужаса перед будущим и усталостью от стабильности объясняется колористическое безумие последних дней.
Имперка, действительно, отражала бы ситуацию в России наиболее адекватно – вот как объясняет эти странные исторические кульбиты Михаил Ямпольский: Когда-то немецкий философ Эрнст Блох предложил говорить о несинхронизме истории. Одни существуют в эпоху феодализма, а другие в то же время в эпохе развитого капитализма. Россия всегда по отношению к Западу находилась в положении несинхронности. Она то догоняет, то выходит из гонки и пятится назад. Неспособность войти в единый ритм с западной цивилизацией привела к тому, что Михаил Геллер называл «оборонительным империализмом».
Еще со времен Московского княжества Россия постоянно оборонялась от Запада и в процессе этой обороны все больше завоевывала земель, расширяла границы, чтобы от Запада отделиться. Россия всегда испытывала страх перед западной агрессией, и всегда предпочитала западным христианам язычников или мусульман. Чингизиды всегда были предпочтительней русским князьям, чем латиняне. Столетия русские князья без проблем катались в Сарай за ярлыком на княженье, и врагами считали Ливонию, Литву и Польшу. Ничего особенно тут не изменилось: зависимость от Китая предпочтительней Европы.
Отталкивание от Запада, и, соответственно, проецирование себя на Запад стало генетической чертой российской цивилизации. Российская идентичность всегда существовала в поле между «парвеню», который стремится в Европу, и «парией», который из нее выпадает. Одна из трагических черт российского сознания – неспособность выйти за рамки идеологии оборонительного империализма в эпоху, когда империи утратили свой смысл. Россия опять ищет свою идентичность в рамках несинхронизма, используя старый обветшавший имперский лексикон: русский мир, Новороссия, зоны специальных интересов, геополитика и т.д.
И, соответственно, отказ от всех элементов глобализма и глобальной синхронности – например, от Макдоналдса, об утрате которого в сети пишут на удивление много.
Александр Баунов поясняет на «Слоне», что дало России присутствие Макдоналдса: «Макдоналдс» манит не одних только жителей отгороженных от мира бывших соцстран. Иордания и Тунис, Индонезия и Марокко всегда были капиталистическими и открытыми, там всегда кипела, шипела, скворчала местная вкусная ресторанная жизнь. И посреди нее незамутненным кристаллом сиял «Макдоналдс». В Аммане иорданские знакомые увели нас от ресторанов с бородатыми мужчинами и скромно прикрытыми женами, где за 20 долларов можно наесться кюфты, табуле и хумуса, закусить чаем с восточными сладостями и закурить все кальяном, и повели на Рэйнбоу-стрит – улицу, где собирается развитая молодежь, средний класс, горожане умственного труда, туда, где пицца, крылышки барбекю, пиво и чипсы и на почетном месте «Макдоналдс» с бигмаком по цене небольшого арабского пира.
Одно дело – есть с бородатым прежним поколением посконный кебаб в серых избах родины, другое – среди своих по доходу и духу потреблять продукцию глобальной корпорации. Есть то же самое, что одновременно с тобой ест айтишник в Калифорнии, брокер в Лондоне, инженер в Токио, чиновник в Берлине, девелопер в Шанхае.
В развивающихся странах у «Макдоналдса» есть эта важная литургическая храмовая функция – давать человеку третьего мира чувство причастности к первому, большому, основному, к высшей лиге человечества. Функция быть порталом планетарного единства. Никакая пельменная с ней не справится.
И когда первый «Макдоналдс» открылся в Москве, он, конечно, был таким храмом и порталом. Оттого и очереди, как к причастию. Безотчетно осознавая эту символическую функцию, советские старцы не решились дать добро на «Макдоналдс» даже перед Олимпиадой: пепси и фанту разрешили, иномарки ввезти дипломатам, у кого были, а это нет. Символ открытости совершенно правильно показался им парадоксом в закрытой стране.
Андрей Лошак тоже пишет о Макдоналдсе и о новой политической задаче, которую он неизбежно будет теперь выполнять: Недавно отказался участвовать в рекламной акции Макдоналдс. Они спросили, почему, я говорю: сорри, гайс, как-то с репутацией у вас не очень. А сейчас сижу, лайкаю статусы в поддержку Макдоналдс и жалею. Надо было соглашаться - это ж теперь все равно, что за свободу узникам Болотной агитировать. Ох*еть. Дожили.
У нас, как всегда, особый путь. Это на западе символ протестного движения - разрушенный Макдоналдс. В России им будет, по-видимому, восстановленный. Тот самый, исторический, на Тверском бульваре. С него начался приход рыночных отношений в Россию. С его закрытием эти отношения видимо закончились. Через пару лет или десятилетий его обязательно снова откроют - торжественно, именно как символ, ленточку будет перерезать новый мэр - это же наша национальная забава: ходить по кругу и разбивать лоб об одни и те же грабли. Но до этого триумфального возвращения отсюда успеют уйти (сами или им помогут) Кока-кола, Майкрософт, Procter&Gamble, Nike, система Visa и прочие жирные глобалистские бренды со штаб-квартирами в Штатах. Россия превратится в единственную в Европе страну, где Макдоналдс и Кока-кола будут ассоциироваться с бунтом и противостоянием системе. Купи Биг мак - помоги революции. Унылый совок вернется не только в политику, но и в быт: натянул джинсы - и чувствуешь себя чуть ли не диссидентом. Баночка Кока-Колы будет обжигать руку, как коктейль Молотова. "Сегодня носит адидас - завтра родину продаст". Добро пожаловать в старый дивный мир - мы снова живем в антиутопии.
Ну а как не влюбиться? Самобытно ведь. И духовно.
Интенсивному возрождению духовности посвящена сегодня одна из Пяти копеек Ивана Давыдова. Конкретно, речь там идет о возрождении духовности в Нижнем Новгороде посредством закрытия пиццерии: Во-первых, это модно – закрывать заведения общепита. Во-вторых, у пиццерии акция – заказ на дом желающим доставляют девушки-курьеры в бикини. Именно это и возмущает противников круглой иноземной заразы: налицо а) разврат; б) антисанитария; в) пропаганда западных ценностей. <…> На тропу войны вышли не просто одиночки, смущенные видом порочных курьерш. У нас ведь гражданское общество, царство инициативной самоорганизации. Ликвидации пиццерии требует общественное движение «Матери против эротики». А возглавляет его как раз Егор Овечко.
Пытаясь этот факт осмыслить, проваливаешься в бездны. Да еще и рискуешь нарушить какой-нибудь закон о запрете пропаганды. Так что просто насладимся красотой звучания фразы: «Председатель движения «Матери против эротики» Егор Овечко». Тут ведь все беснования современной России вокруг морали компактно упакованы.
Было бы интересно услышать, что скажет по этому конкретному поводу Виталий Милонов, но уже не услышим – его твиттер сегодня заблокировали.
Тем не менее, «адские демократы» против блокировки:
Расстраиваться, впрочем, не надо. Есть еще в твиттере юмористические аккаунты:
Ну и слава Богу.
Всемирная отзывчивость. Кто придумал «русский мир»? Истину сменила правда. Добежать до канадской границы больше нельзя. Пранкер Вован и Дмитрий Стешин: Андрея Стенина нет в живых
Эдуард Надточий: нашу соль будут сыпать на раны на берегу гибралтара! - заявил российский красный крест
Остап Кармоди транслирует позицию украинского президента – она тоже не без противоречий: Несогласованный въезд автоколонны в Украину - это прямое вторжение России. Но мы с ней ничего делать не будем, чтобы не спровоцировать вторжение России.
Ярослав Шимов: Насильственно предоставляемая помощь как материализация принципа "всемирной отзывчивости".
Слова Достоевского из пушкинской речи в последние дни вспоминают часто – в связи с бесконечными разговорами о «русском мире», ради которого сейчас идет война на востоке Украины. Что такое этот «русский мир», пытается определить в «Ведомостях» Андрей Тесля: «Русский мир» возник катастрофически быстро. Кто в 1989 г., кто в 1990-м, кто в 1991-м внезапно осознал, что он является «русским» и при этом больше не живет в России. Не в силу собственного выбора, а по обстоятельствам. «Государство» и «мир» больше не совпадали. <…>
У всех разговоров о «Русском мире», то разгорающихся с начала 1990-х, то почти сходящих на нет, было несколько особенностей. Во-первых, почти не слышны были голоса самого «Русского мира». О нем говорили преимущественно те, кто остался в совпадении «русского» и «государственного», где неполнота — это скорее неполнота государства. Во-вторых, «Русскому миру» не хватало именно «русскости». Там, где он манифестировал себя, он проявлялся скорее как остаток «советского». <…>
Проблема обозначилась в том, что за пределами этих обломков «советского» «Русский мир» оказался практически неуловим. Можно сколь угодно долго говорить о достижениях русской культуры и искусства, перебирая всем известные или мало известные имена, о мировом значении русской литературы и русского авангарда, о пермской деревянной скульптуре, о Толстом и Достоевском. Но из этого никак не вытекает желание принадлежать к «Русскому миру». Он не становится от этого привлекательнее или реальнее. Ведь то, что называют «миром», к чему принадлежат или желают принадлежать, — это способы проживания жизни, быт. На этом именно уровне «Русский мир» оказывается отсутствующим. Его практически невозможно увидеть, к нему сложно принадлежать при всем желании. Формы, которые он может предложить и которые предъявляются вовне, — музейные или фальшивые, как крепкие профессионалы, исполняющие «русские народные песни». Иными словами, здесь нет образа жизни и образа целого, который был бы привлекателен для многих. <…>
Правда, остается еще сила. Она может или соблазнять, или пугать. В наших реалиях Россия в большинстве случаев достаточно сильна для того, чтобы напугать окружающих, побуждая идти на все, ища от нее защиты. И одновременно слишком слаба, чтобы привлекать того, у кого есть выбор. Слишком слабая, чтобы привлечь, — и достаточно сильная, чтобы оттолкнуть. «Русский мир» в своей реальности работает как угроза, не принося ничего тем, кто к нему принадлежит. Он последовательно сокращается по мере того, как выстраиваются новые образы и новые реалии. Он остается лишь указанием на пустое место, которое могло бы быть чем-то заполнено: место, оставленное советским, как постиндустриальный пейзаж.
Типичная резня в комментариях:
Юрий Пущаев: РМ можно попытаться все же описать: нежелание жить по юридической форме и стремление к справедливости, "авторитаризм" и признание крепкой власти, организация населения вокруг государства и в государственных формах, многонациональность вокруг Москвы, отторжение секуляризма и возвращающееся (в очень скромных масштабах) Православие, это культ ВОВ и признание русской истории как своей. Это уже не говоря о бытовых привычках вроде мандаринов и Оливье на Новый год и цитат из советских кинофильмов. В-третьих, РМ это и желание принадлежать к РМ. Это уже РМ.
Юрий Андреев: Ваше "нежелание жить по юридической форме", если выразить четче, это отрицание права, т.е. приоритета правил над другими формами взаимодействия в обществе. Это одна из составляющих ядра русской культуры, которая производит множество наблюдаемых феноменов. Например, такие как всеобщее понимание свободы как безответственности (мы не требуем ответа от правителей и чиновников, поскольку сами резервируем за собой возможность схитрить и не ответить за это), поговорки-оправдания вроде "закон - что дышло..." (т.е. выраженное пренебрежение к правилам), "цель оправдывает средства" (когда правила мешают, мы их отодвинем), безразличие к текстам договоров, в т.ч. Конституции, и многое другое.
Плюс вечные споры о «способах проживания жизни»: является ли оливье на Новый год феноменом русского или все же советского мира? Или куда отнести вот эти новые практики:
Меж тем директор Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков излагает в интервью actualcomment совсем другую версию возникновения «русского мира»:
- Выражение «русский мир» вошло в обиход благодаря такой спорной фигуре, как граф Уваров, автору «охранительной» триады «православие, самодержавие, народность». Сейчас «русский мир» стал чуть ли не официальной идеологией Кремля, находящегося в ценностном противостоянии с Западом. Десять лет назад «русский мир» тоже задумывался как консервативный проект?
- Русский мир никогда не был антизападническим. Не является им и сейчас. Не надо сводить сложный феномен к одному из идеологических течений внутри него. Конечно, существуют и будут существовать попытки приватизировать концепт русского мира интеллектуалами и активистами националистического толка. Но обращение к этому понятию задумывалось отнюдь не с опорой на правый сектор. Подтверждением является не только его идеология, но и опыт реализации. Согласитесь, сложно причислять созданный для работы с соотечественниками одноименный фонд «Русский мир» или работавший с креативной молодежью «Зворыкинский проект» к консервативным структурам. А возникли они непосредственно как практическое воплощение идеи русского мира.
- Не могли бы Вы пояснить, на чем основывался подобный подход?
- К середине «нулевых» административных мер, которые поддерживали бы систему власти в стабильном состоянии, было уже недостаточно. Тогда Владислав Сурков как замруководителя администрации Президента, отвечающий за реализацию политической стратегии Путина, стал действовать, исходя из формирующегося в обществе в целом и у политического класса в особенности запроса на новые идеологические конструкты. Эти конструкты, с одной стороны, должны были логично обосновывать переход от политики стабилизации к курсу на развитие, а с другой – являлись бы катализаторами для нового этапа дискуссии о нашем прошлом, настоящем и будущем.
Ключевой стала концепция суверенной демократии. Ее суть в том, что, совершенствуясь, политическая система нашей страны должна оставаться под национальным контролем и обязательно соотноситься со спецификой русской культурной традиции. Это обращение к национальной культуре, причем к культуре не в узко-политологическом, а в более широком смысле, должно было иметь не только историческое, но и современное объяснение. Экстраполяцию в пространстве и во времени. В результате и возникла объединяющая концепция русского мира.
- Вы хотите сказать, что термин «русский мир» обязан Суркову возвращением в политический оборот?
- Несомненно. Хотя на моей памяти первым, кто стал использовать этот термин в обсуждениях в Администрации, был руководитель Фонда эффективной политики Глеб Павловский. <…> На одном из совещаний у Владислава Юрьевича – это было в начале 2004 года – в связи с грядущими президентскими выборами обсуждали политический потенциал соотечественников, тех, кто ассоциирует себя с Россией и русской культурой. Павловский активно апеллировал к термину «русский мир». Сурков оценивал идею позитивно. Он увидел в ней серьезный потенциал и не только поддержал Павловского, но и сам впоследствии использовал термин в лекции о русской политической культуре.
Глеб Павловский ответил в фейсбуке: Не отпираюсь, было дело. Но Русский мир в предложенной мной АП версии ближе к аналогам хуацяо, overseas chinese - или anglosphere, если угодно. (У Гефтера это ещё более сложное понятие, соотнесённое с идеей русского человечества и Мира России). Вступать в территориальные претензии я АП не предлагал: это кратчайший способ превратить русского в нового "всемирного жида" для нового Холокоста (этот риск есть, и по нему я тоже делал тогда, в 2005 году разработку).
Еще одну характеристику «русского мира» попытался описать на сайте inliberty.ru Дмитрий Бутрин – это фундаментальное овнешнение лжи и ее инструментализация: Лгущий без высокой цели, «хитрящий» просто так или ради материального успеха — фигура не осуждаемая априори, но не могущая претендовать на общественное признание. Нынешняя Россия довольно долго шла к этому изменению, но решающий шаг, похоже, делается только сейчас. Он своеобразен: ранее продемонстрированная приверженность к разделяемой сообществом ценности дает сигнал к тому, чтобы участники сообщества демонстративно отказывались от верификации истинности или лживости публичных заявлений своего лидера. Честным следует быть только со своими, в отношении чужих в России в 2014 году не может быть честности или нечестности — это нерелевантная оценка, речь может идти только об удачности или неудачности хода. При этом способность различать ложь и истину сохраняется — возмущение лживостью заявлений чужого лидера вполне искренне, мало того, оно является единственным способом сплочения собственной группы: все лгут публично, наш лидер не лжет, поскольку в отношении его слов не существует критерия истинности или ложности, они — из другой сферы; наконец, наша группа — сопричастна истине, остающейся внутри.
В сущности, описанное — это не только узнаваемый «русский мир», но и практически любая общественная группа в России летом 2014 г.
Нейтрализация библейского упрека о бревне в глазу сейчас абсолютна: на то и глаз, чтобы в нем было бревно. <…>
В 2014 году это уже в достаточной мере не так: истину, в известном смысле, сменила Правда, и мерилом всего стала Победа, в которой истина и обретается.
Как раз об уничтожении всяких границ – пост Сергея Полотовского: Мне всегда очень нравился сюжет "Добежать до канадской границы". Сверхусилия вознаграждаются гарантией безопасности. Есть такая фотография: граница Западного и Восточного Берлинов еще до Стены, девушка лежит, споткнувшись, за чертой, уже на капиталистической стороне, вооруженные пограничники препираются, но дальше слов дело не пойдет. Или как во второй половине 1930-х (в голливудском кино в основном) перебегали по мосту в Швейцарию. Еще секунду назад героя могли законно пристрелить соотечественники со свастикой на рукаве, а теперь не могут, потому что он уже в другом и нейтральном государстве. В финале "Мертвого сезона" красиво менялись шпионами. Ох, красиво.
В школе мне нравилась география и вообще предметы, где все было устроено не по-советски, а по уму. Очертания материков, градусы, параллели не зависели от решений партии и правительства. Скотт и Амудсен не были коммунистами, и ничего.
Советская власть смотрелась крепкой универсалией. Другой власти вроде бы не существовало куда ни плюнь, но оставались законы природы и что-то такое смутно глобальное и, страшно сказать, еще большее. Дипломатический этикет, мировые стандарты, Третья Хельсинкская корзина. Некие пределы допуска.
А сейчас кажется, что никакой канадской границы нет. Перебежал через мост в Швейцарию, отдышался и шлепнули все равно. 60% декабристов вешали дважды.
Даже границы между жизнью и смертью. Судьбой Андрея Стенина заинтересовался пранкер Вован – и выяснил, что тот скорее мертв, чем жив: Мне с коллегой Алексеем (Lexus) удалось поймать советника Авакова Антона Геращенко на лжи. Геращенко легко удалось внушить, что на контакт с ним вышли представители команды Жириновского, недовольные записанным видео с их шефом. После нескольких забавных атак этих странных личностей (Геращенко даже написал об этом пост в фейсбуке, но затем удалил) один из якобы представителей ВВЖ вошел в доверие к Геращенко.
Он попросил советника Авакова узнать, что же на самом деле случилось с пропавшим фотокорреспондентом Андреем Стениным и помочь в его освобождении.
Геращенко пообещал уточнить, где Стенин и что с ним. Вскоре Геращенко прислал смс: "Он задержан СБУ как пособник террористов, заснимающий пытки и убийства".
Но уже через несколько дней Геращенко отказался от своих слов. По новой версии советника Авакова "есть подозрение, что Стенин мог погибнуть на территории Шахтерска, когда был со своими друзьями-террористами. А у нас его нет, был бы - мы об этом бы сказали".
Так что делайте выводы.
Но кто теперь этому поверит?
Не вторжение, но вторжение. Гуманизм в сопровождении военных. День флага: кровь, свобода, майонез
Или так:
Твиттер анализирует логику российского МИДа:
Игорь Караулов: Ну наконец-то! Сколько можно было играть в уважение границ Украины? Надеюсь, колонна пойдет быстро и с солидным сопровождением.
Конвой, по сообщениям агентств, сопровождают вооруженные сепаратисты.
Вот кто ее точно сопровождает, так это ликующие граждане:
(Просто совпадение. Как только конвой тронулся, откуда ни возьмись появились люди с плакатами и Раша ТВ)
Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт слов «вооруженные сепаратисты» не употребляет:
(БТР, принадлежащий 76 Псковской военно-воздушной дивизии обнаружен на востоке Украины. Отборные части сейчас совершают интервенцию).
В то же время Михаил Рожанский сообщает из Иркутска следующее: Пересекая только что центральный сквер нашего города по диагонали, что я делаю не менее двух раз ежедневно, с удовлетворением обнаружил, что флагштоки на столбе, который несколько месяцев был расцвечен государственным флагом СССР, расширенной до размеров флага "георгиевской лентой" и флагом "донецкого народного ополчения", пустуют. Более того, высокий неторопливый парень одиноко снимал со стоявшей всё лето палатки баннер с призывом прийти на помощь Новороссии. Очевидно, и палатку уберет, если её не перепрофилируют под продажу мороженого. В этой палатке был стол (его уже убрали), за которым всё лето кто-нибудь сидел разного пола и возраста. А рядом менялись плакаты с призывами оказать помощь, присоединиться и т.д. Заметной активности рядом с палаткой не наблюдалось. Мирные горожане - люди отзывчивые, но помогать, наверное, хотят мирным гражданам, страдающим от войны, а когда под боевыми знаменами, то как-то неясно, мирным гражданам эта помощь или кому другому. Так вот. Я нарушил на этот раз внутреннее табу на публикацию постов об околоукраинских делах для того, чтобы узнать, что за этой историей: она чисто иркутская или в других городах тоже сегодня подобные пункты помощи с флагами эвакуируют? Почему-то не сомневаюсь, что были такие пункты на самом видном месте города не только у нас.
Одна из интерпретаций состоит, очевидно, в том, что добровольцы в Новороссии больше не нужны – там теперь воюют кадровые военные. Добровольцы теперь будут воевать на внутреннем фронте:
Александр Филиппов: Сейчас не помогут ни дрессированные святоши, ни Трулльский собор. Только вы не радуйтесь. Политическое выходит во всей своей неприглядной наготе и востребует риторику "врагов народа". В свою очередь, народ для разврата готов.
Екатерина Винокурова на «Свободной прессе», похоже, вовремя оплакивает Стрелкова и Бородая, мифических героев ее богатых знакомых (тоже, видимо, мифических) – их в медийном поле больше не будет. Вот как она реконструирует происходившее в голове успешного российского топменеджера в последние месяцы: Я думаю, что Стрелков и Бородай реализовали подсознательную мечту слишком многих – «уехать бы как-то раз вникуда, чтобы без возврата». Скинуть элегантный пиджак и надеть камуфляж, взять автомат и пойти, и умереть за какое-нибудь правое дело – наконец, наплевав на общественность. Вместо оставшихся 30 или 40 лет прожить полгода, но так, чтобы вписать свое имя в этот потрепанный учебник истории для будущих поколений. Истечь кровью и глядеть на небо Аустерлица вместо скучного угасания под слезы внуков, стрельба вместо выплат по кредиту, исступленные письма жены с наконец немодным «люблю» вместо знакомого невкусного ужина.
Если бы Бородай и Стрелков – всадники Апокалипсиса нового порядка - не воплощали бы в себе бесконечно подавляемую мечту, как выяснилось, многих не худших наших мужчин, они бы не были так популярны. Кто, из них, в конце концов, не умирал в детстве с Болконским, кто не умирал с Алексеем Турбиным? Чтобы одному – да против сотни врагов, чтобы за правое дело – любое - да против плохих парней? И чтобы не было сопротивления и всей этой дурацкой философии, чтобы все было, наконец, просто? Чтобы черное или белое, чтобы борщ да из котелка, чтобы не завязывать узел на галстуке?
Ах, боже мой, да кто ж мешает:
@ReggaeMortis1: "Солдат номер 3" вообще звучит как название антивоенной песни.
В России, меж тем, отмечают День флага.
Олег Кашин: Кто-то в твиттере на днях шутил, что красная полоса - это кровь, патриотизм, синяя - свобода, а белая - майонез.
Борис Немцов традиционно вспоминает, как его задерживали за хождение с флагом: Сегодня День российского флага. Помнится, в 2009, 2010 меня арестовывали за его пронос по Арбату. Это и не удивительно. В Кремле -ГКЧП, для них флаг свободы как красная тряпка для быка. В страшном сне не могло присниться, что 23 года спустя в России будут свирепствовать политические репрессии, мракобесие, а плесень ГКЧП развяжет войну с братской Украиной.
Победили в 91 явно не до конца. Надо теперь всю эту нечисть заново из Кремля выковыривать.
Олег Кашин: Хорошо, что невозможно заглянуть в будущее и, исходя из увиденного, сделать тот или иной выбор. Потому, что, если бы ровно двадцать три года назад Владимир Усов, Илья Кричевский и Дмитрий Комарь вдруг увидели сегодняшнюю Россию во всей ее красе, они бы точно остались дома и пили водку с друзьями.
(То есть имеется в виду, что хорошо, что они не заглянули в будущее и погибли? Ну ок)
Алексей Морозов: А если бы они остались дома, пили водку и т.д., То будущее, в которое они заглянули могло и отличаться от того, которое мы имеем
Олег Кашин: ГКЧП закрыл бы Макдоналдс и запретил бы импорт еды!