Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.
Андрей Шароградский : Сегодня в Москве прошли мемориальные мероприятия, посвященные событиям начала октября 1993 года. 13 лет назад конфликт между президентом России Борисом Ельциным и Верховным Советом во главе с Русланом Хасбулатовым вылился в вооруженное противостояние, в результате только по официальным данным погибли 147 человек. Тему продолжит моя коллега корреспондент Радио Свобода в Москве Марьяна Торочешникова.
Марьяна Торочешникова: События октября 1993 года называют и «октябрьским путчем» и «преступлением правящего режима», концом буржуазно-демократической революции в России, и победой демократии. Однако до сих пор нет единого мнения о том, кто же виноват в гибели почти 150 человек 3-4 октября 1993 года? Что произошло на самом деле и на ком лежит ответственность за те события? Ответов на эти вопросы не дают ни многочисленные мемуары, написанные участниками и свидетелями событий, развернувшихся осенью 1993, ни даже материалы уголовного дела. Говорит член правления правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов.
Александр Черкасов : На самом деле, материалы следствия по октябрю 1993 года - это тоже уже не в чистом виде источник, а в значительной степени подправленная версия. Это видно из интервью следователя Прошкина, который вел то дело. Он сам использовал выражение "мы подчищали это дело". Действительно, если сравнить рассказы свидетелей событий в свободной обстановке и то, что осталось от этих рассказов в материалах уголовного дела, это небо и земля. Так среди прочих есть показания журналиста, который снимал на фото целую серию фотографий этого первого выстрела. Однако же его показания подверстаны туда, где доказывается, что первого выстрел отнюдь никакого не было, а во всем были виноваты спецназовцы.
Но первый выстрел прозвучал. Дальше в Останкино начинается бойня. Потому что ответным плотным, очень плотным огнем были убиты и ранены десятки человек. Потом туда подъехала бронетехника, которая начала стрелять на шевеление. Причем, первоначально подъехавшие бронетранспортеры дали несколько очередей по самому аппаратно-студийному комплексу номер 3, где уже находились спецназовцы "Витязя". Оказывается, командование внутренних войск всерьез сориентировалось на сообщение средств массовой информации о том, что здание захвачено повстанцами, что его нужно отбивать. И только через несколько минут радиопереговоров выяснилось, что этот дружественный огонь мог унести жизни своих. Но для тех повстанцев, которые находились в Останкино, для той рассеянной толпы, которая пряталась между деревьями, этот огонь подошедших бронетранспортеров по "Витязям" означал, что все-таки есть, наверное, какие-то части, которые перешли на сторону Белого дома. Они опять восприняли как очередное предательство стрельбу из тех же бронетранспортеров по людям, прятавшимся в парке.
Марьяна Торочешникова: Вот, как вспоминает о тех событиях защитник Белого дома Виктор Вьюгин. В 1993 году он руководил комитетом Верховного Совета по средствам массовой информации.
Виктор Вьюгин : Я был защитником Конституции. Ни Хасбулатова, ни кого-то еще - главное Конституция. Там много было разных людей, идеологически несовместимых, мягко говоря, но, тем не менее, они эту историю воспринимали вот так - они были вместе. Коммунисты, конечно, что-то устраивали, кипеж какой-то там. Но это было несерьезно. Там обстановка была ужасная, конечно, но внутри люди себя вели нормально. А вот если говорить о других вещах - канализацию отключили, электричество отключили, питания никакого не было, избивали каких-то работников Белого дома, которые никакого отношения к каким-то политическим понятиям не имели. Они просто шли на службу, на работу.
Марьяна Торочешникова: Позже, когда историки, политики, журналисты попробуют дать оценку событиям 1993 года, слово "заговор" будет встречаться чаще всего. Но заговор кого против кого? И на это нет однозначного ответа. Говорит Александр Черкасов.
Александр Черкасов : То ли это заговор сторонников Белого дома, которые хотели штурмовать Останкино, Кремль и все остальное. Заранее спланировали события 3 октября - прорыв к Белому дому, бросок в Останкино, далее Кремль. Ситуация висела на волоске. Это одна версия заговора. Есть другая версия. Наоборот - это хитроумный Ельцин и его окружение (ненужное зачеркнуть, нужное вставить) спланировали провокацию для того, чтобы заманить демонстрантов 3 октября к Белому дому, заманить их в Останкино, расстрелять там и, тем самым, создать повод для штурма Белого дома 4 октября.
В этой неразберихе не было места никакому заговору. Там было столкновение многих воль, многих планов, которые сталкивались друг с другом, дробились и получалось нечто, не предусмотренное ни теми, ни другими, ни третьими. Впоследствии, пытаясь осмыслить эти события, люди вкладывали туда такое содержание, которое более соответствовало их представлению происходящему. Те, кто пришел к зданию Моссовета на Тверской, считали, что они защитили демократию, хотя в это время демократию уже вполне себя защитили пулеметы и бронетранспортеры внутренних войск. А другие считали, что произошла грандиозная провокация, что их втянули в чужую игру, что их специально заманили, чтобы расстрелять. А для третьих, пожалуй, было легче полагать, что это была чья-то провокация, провокация какой-то злобной третьей силы, которая пыталась стравить одних простых русских парней с другими простыми русскими парнями. Это и отпечаталось в народной памяти об октябре 1993.
Марьяна Торочешникова: Впрочем, для свидетелей и участников тех событий очевидно одно - после октября 1993 года Россия стала другой страной. Политолог Дмитрий Фурман, считает, что победили демократы, но не демократия. Вот, что он называет последствиями этой победы.
Дмитрий Фурман : Прежде всего, в 1993 году было окончательно определено, что хозяин в стране один и реальных противовесов ему не будет. Это важнейший шаг. Следующий логический из этого вытекающий шаг, что переизбрать хозяина нельзя. Дальше идет еще один логический шаг - кого хозяин назначит преемником, тот и будет. Следующий логический шаг - никто не имеет право сопротивляться хозяину и так далее и тому подобное. Можно быть, субъективным сторонником абстрактным сторонником демократии и, тем не менее, фактически быть диктатором.
