Четверть века назад, 9 ноября 1989 года, пала Берлинская стена. За зримым действом последовали незримые: появились трещины в политических и идеологических стенах, которые изолировали друг от друга не только государства, но, что гораздо важнее, народы. Разбирая камни Берлинской стены, люди невольно в глубине души надеялись, что пришла, наконец, библейская пора собирать камни. Казалось, стали меркнуть расовые, культурные и религиозные предрассудки. Не только для немцев, но и для остального мира идея разделения уступала место идее объединения.

Логичным выглядело возрождение известной еще с семидесятых годов прошлого века модели мультикультурализма, которая несла в себе уважение к правам этнических и культурных групп, принятие и признание этих прав. Вопросы ментальности и культуры напрямую увязывались с проблемами политики и права. Пик популярности обновленной теории пришелся на 2000 год. К сожалению, все завершилось очередной гримасой истории: именно Миллениум стал водоразделом, после которого благие пожелания в течение одного десятилетия сошли на нет.

Исходя из опыта собственных стран, такие известные политики, как Николя Саркози, Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон, категорично заявили: мультикультурализм мертв. Судя по всему, все они, вольно или невольно, упустили важное обстоятельство: мультикультурализм — лишь часть более общей идеи толерантности, отказ от которой, с большой долей вероятности, чреват едва ли не вселенской катастрофой.

А что же люди культуры, искусства? Тут, пожалуй, впору вспомнить фразу Бенджамина Бриттена: "Когда я создаю музыку, я не мыслю ее в отрыве от идеи". О какой идее говорил выдающийся английский композитор? Чтобы найти ответ, не надо мудрствовать, сама жизнь часто преподносит сюжеты со знаменательной символикой. Об одном из них несколько лет назад я упоминал в своем блоге. Сейчас, в период резкого обострения межэтнических и межрелигиозных отношений, имеет смысл восстановить его в памяти.

Именно в 2000 году во внутреннем дворе французского аббатства Сен-Леонар-де-Корбиньи состоялся концерт 78-летнего израильского музыканта Иври Гитлиса. Импровизированный зал был заполнен до отказа. На невысоком помосте пожилой скрипач, чуть наклонив вниз свою скрипку, играл по нотам. Еще в детстве ему, еврейскому мальчику из Хайфы, пророчил блестящее будущее сам великий виолинист Бронислав Губерман. В наше время, по словам музыканта Вадима Репина, чтобы посмотреть, как Гитлис держит скрипку и как владеет звуком, люди приезжают с разных континентов.

На концерте в аббатстве Иври был одет просто – в джинсы и цветную сорочку, словно вышел на прогулку около своего дома. Во время игры скрипач время от времени бросал полный теплоты взгляд на заметно волновавшуюся молодую аккомпаниаторшу Анну-Марию Веру. О выдающихся людях часто говорят: родился в нужном месте в нужное время. Насчет места нет вопросов: Гитлис по праву может считать себя гражданином мира, недаром в 1988 году ему было присвоено звание посла доброй воли ЮНЕСКО. А вот со временем музыканту не очень повезло: в годы расцвета его таланта в мире было большое число поистине великих скрипачей – Яша Хейфец, Натан Мильштейн, Иегуди Менухин, Давид Ойстрах, Зино Франческатти, Йожеф Сигетти.

В музыкальном сообществе известно, что Гитлис – человек со странностями. Он, скажем, может в три часа ночи прийти к какому-нибудь своему другу (например, к пианистке Марте Аргерих) и сказать, что очень соскучился. Да и на скрипке Иври, можно сказать, "играет со странностями": что-то исполняет совершенно гениально, что-то, мягко говоря, неважно. В интервью, опубликованном журналом Strad в марте нынешнего года, 92-летний музыкант критически оценил бытующие в современном музыкальном мире критерии исполнительства: "Ужасно, когда люди говорят: "Это замечательный квартет – все музыканты звучат одинаково". Скажем, демократия не означает, что все должны думать одинаково, ибо тогда это диктатура. Реальная демократия – это когда каждый человек индивидуум, а у общности таких индивидуумов есть заинтересованность в совместной жизни, в чем-то они соглашаются друг с другом, а в чем-то нет".

Конечно, речь здесь идет не только о сфере музыки… Однако вернемся в Сен-Леонар-де-Корбиньи. Иври Гитлис исполнял, в некотором роде, символический репертуар, который, в соответствии со своим характером, выстроил, в смысле последовательности, наперекор общепринятым концертным канонам. В начале выступления была исполнена "Импровизация" Эрнеста Блоха, это парафраз еврейской молитвы "Нигун", которая звучит во время главных иудейских праздников. В мелодии слышна мольба к Всевышнему о помощи угнетаемому и страдающему народу. Вслед за "Импровизацией" Гитлис с блеском сыграл "Цыганские напевы" Пабло де Сарасате. Казалось, что вольный дух еще одного гонимого народа разом заполнил пространство монастырского двора. В завершение концерта прозвучала "Крейцерова соната" Бетховена.

На днях, в очередной раз просматривая видеозапись этого неповторимого концерта, я подумал: в то время как политики, ученые, теологи ломают копья в обсуждении вопросов терпимости, сдержанности, всепрощения, во дворе католического аббатства еврейский скрипач, сын репатриантов из России, в одной концертной программе с глубочайшим проникновением и уважением играет музыку гонимых фашистами народов, еврейского и цыганского, и музыку Германии – страны, олицетворявшей фашизм в годы Второй мировой войны.

Звуки неизменного партнера Иври, 300-летнего "Страдивари", магическим образом трансформируют скрипичный ключ в ключ толерантности.

Юрий Вачнадзе – тбилисский журналист и политический комментатор

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции