32 года назад, 30 октября 1974 года, академик Андрей Сахаров собрал в Москве пресс-конференцию, на которой объявил, что в этот день во всех местах лишения свободы советские политические заключенные проводят однодневную голодовку. С тех пор подобные голодовки проходили в лагерях ежегодно. Поэтесса и бывшая политзаключенная Ирина Ратушинская рассказала Радио Свобода о том, как это происходило в 80-е годы.
- Мы тоже держали голодовку в нашей женской политзоне в этот день, - всмпоминает Ирина Ратушинская. - Было очень холодно, очень голодно, но мы действительно чувствовали солидарность с другими людьми, которые сидели за свои убеждения. Мои убеждения были православные, за это и посадили. У других были другие убеждения, диаметрально противоположные моим, например, но в этот день мы все чувствовали себя объединенными.
- Есть ли, по-вашему, сейчас в России политзаключенные?
- Я бы не хотела излагать, что я думаю по этому поводу. Я бы лучше сказала, что думает об этом «Международная амнистия». По сведениям этой правозащитной организации, сегодня в России нет ни одного узника совести. И для меня это именины сердца. С одной стороны, «Международная амнистия» - серьезная организация. С другой стороны, за все постсоветское время «Международная амнистия» объявляла политзаключенными четырех человек: Григория Пасько, Александра Никитина, Юрия Шадрина (они были арестованы в разное время и отсидели разные сроки, когда президентом был Ельцин) и Льва Пономарева, которого посадили на трое суток в сентябре этого года за организацию несанкционированного пикета в память жертв Беслана и неповиновение сотруднику милиции. Сейчас, если верить «Международной амнистии», политзаключенных в России нет. И для меня это замечательно.
- Каково сегодня состояние гражданского общества в России? Вы только что дали понять, что доверяете данным «Международной амнистии»...
- Не вполне, но в чем-то доверяю. Во всяком случае, это серьезная организация, если она скрупулезно отслеживает судьбу правозащитников, [подвергшихся даже такому незначительному наказанию как трое суток административного ареста]. Cравните с теми временами, в которые я села. В 1982 году мне дали 12 лет - 7 лет строгого режима и 5 лет последующей ссылки. Мой муж обратился в Хельсинкскую группу, сказал: «Займитесь делом...» И Елена Боннэр ему ответила (цитирую): «Хельсинкская группа делом Ратушинской заниматься не будет, потому что в этом деле мало крови». А теперь трое суток административного ареста - это достаточное основание, чтобы человека объявили узником совести. Замечательно, в правильном направлении движемся.
- Свидетельствует ли отсутствие в современной России политзаключенных о том, что гражданское общество все-таки существует?
- Я думаю, что, да, есть гражданское общество в России. Ему еще развиваться и развиваться. Я бы не сказала, что отсутствие политзаключенных сейчас - это заслуга в основном правозащитников. Это заслуга всего населения, которое правильно, с моей точки зрения, выбирает президента и власти. И это заслуга населения, которое приняло в Конституции Российской Федерации тот факт, что государство не должно иметь идеологию, навязываемую всем гражданам. Замечательно вот это наши люди, наш народ сделал. И если у государства нет идеологии, которая всем навязывается, то откуда возьмутся политзаключенные, высказывающие свои убеждения? Правда, есть один момент, который сейчас, я думаю, может ухудшить ситуацию. А именно, вот передо мной правозащитная статья Антона Сергеева, и он пишет: «Если политика запретов уличных акций и преследования их участников продолжится, то, учитывая тот самый прецедент, когда запретили пикетирование возле Соловецкого камня в День города, список узников совести в России имеет шансы значительно расшириться»… Господа, но ведь, «Русский марш», например, тоже запретили! А если этот «Русский марш» пойдет все равно, то правозащитники кинутся защищать его участников от милиции? Очень сомневаюсь в этом. Вот когда в общество проталкиваются двойные стандарты (вот эти - хорошие, им все можно, а эти - плохие, им все нельзя), и когда эти двойные стандарты идут по национальному и религиозному признаку, вот тогда жди взрыва. После того, как некоторые правозащитные организации устроили эту безобразную выставку «Осторожно, религия» с осквернением православных икон в Сахаровском центре, мы увидели, что не все люди, которые называют себя правозащитниками, привержены идее равенства людей перед законом.
