Елена Рыковцева: Мы будем реагировать на целый ряд интервью, писем, реплик, комментариев людей, которые собрались уехать из России и объясняют, почему они уезжают. Виной всему во всей серии этих громких интервью атмосфера, которая сложилась в России. Я представляю гостей нашей программы: с нами Александр Мельман, обозреватель газеты "Московский комсомолец". И с нами на связи Матвей Ганапольский, обозреватель радио "Эхо Москвы" и радио "Вести" украинского. Но сначала откликнемся на событие сегодняшнего дня, оно очень необычное, даже, я бы сказала, забавное, о нем сообщила газета "Коммерсант". Она сказала, что группа патриотических певцов, композиторов, там есть список, там есть такие имена, как Иосиф Кобзон, Иосиф Пригожин, Николай Расторгуев, эта группа замечательных людей написала протест на имя Владимира Путина, что они не хотят, чтобы в России создавалось патриотическое музыкальное радио, что звучит очень странно, каким-то просто абсурдом. До этого другие патриотически озабоченные люди, в частности Владимир Киселев, президент небезызвестного фонда "Федерация", затеяли купить Российскую медиа-группу – собрать деньги на это и увести ее под крыло Госконцерта. Почему так напугало этих исполнителей предложение Владимира Киселева, адресованное Владимиру Путину, я прочитаю вам точно, как оно звучит: "Проект должен стать инкубатором отечественных суперзвезд, чтобы под рукой были идеологически правильно настроенные кумиры миллионов". И вдруг такие идеологически правильно настроенные кумиры миллионов, как Кобзон, Лепс, Стас Михайлов, Николай Расторгуев, протестуют против этого. С нами на связи Анна Афанасьева, корреспондент газеты "Коммерсант", автор этой замечательной заметки. Анна, объясните нам, пожалуйста, почему такое сопротивление вызвало это прекрасное предложение создать патриотический музыкальный инкубатор?
ПОЛНАЯ ВИДЕОВЕРСИЯ ЭФИРА
Анна Афанасьева: На самом деле вызвало такой протест не столько создание именно патриотического инкубатора, сколько сама готовящаяся смена собственников Русской медиа-группы. Потому что это достаточно важный медиаактив, это очень большая аудитория, и "Русское радио" – это один из важнейших каналов продвижения для российских артистов, исполнителей, продюсеров. То есть это очень важный канал, как они могут достичь своего слушателя, поскольку у "Русского радио" самый большой технический охват. Соответственно, чего они боятся – это смены собственника. Они упрекают новых собственников в непрозрачных методах ведения бизнеса, в неоднозначной репутации и в сомнительности самой сделки. Мы опросили многих людей, они с опасением ожидают смену собственника в группе.
Елена Рыковцева: Но представить, что Филиппа Киркорова беспокоит бизнес-репутация новых владельцев, очень тяжело. Проще представить, что чего-то они лишатся.
Анна Афанасьева: Именно Филипп Киркоров говорит, что это совершенно странная идея, он считает, что под красивой ширмой создать некий инкубатор – это выглядит абсурдно. Почему их это пугает – потому что новые собственники инициируют, скорее всего, смену менеджмента и смену программной политики. Потому что, как писал Владимир Киселев в октябрьском письме президенту, зачем нужен патриотический медиахолдинг, потому что в стране нет своего мнения патриотически настроенных артистов, нужно взращивать новых звезд, новые имена, которые будут идеологически правильно влиять на электорат.
Елена Рыковцева: Получается, что этих спишут на свалку истории, потому что они недостаточно патриотичны. Вот, собственно говоря, в чем суть. Старых звезд оскорбило, что их хотят заменить новыми патриотами.
Александр Мельман: Вообще такая патриотическая идея сейчас витает в воздухе во всех сферах нашего бытия. Каждый, кто смел, то и съел, готов подсуетиться быстро. На этом фоне, мы знаем, например, как Никита Михалков, Андрей Кончаловский, Юлия Высоцкая уже пробили практически хлеб, несмотря на все протесты, вот эту "едальню", как некоторые говорят, российскую вместо "Макдональдса". А здесь господин Киселев тоже в смысле патриотизма очень ушлый человек, он тоже, очевидно, имеет какой-то доступ к первому лицу, придумал бизнес-проект, потому что речь, конечно, идет о государственных деньгах, которые будут распределяться в его пользу, если это случится. Вот эти люди, которые протестуют, я всей душой с ними, потому что они молодцы, они новая диссидентская группа, примкнувший к ним Кобзон и так далее – это все очень здорово. Но теперь спор патриотов между собой будет интересный, мы же не знаем, кого господин Киселев назовет патриотами, если он получит это все. Они очень хорошо устроились в этой системе Русской медиа-группы, во всех системах телевизионных эфиров, концертов и так далее. А теперь, возможно, господин Киселев вместе с этим холдингом возьмет под себя некое распределение, некое обозначение, кто патриот, кто не патриот, а отсюда будут некие привилегии того, где кто будет выступать. Они – может быть, не сами по себе, а те люди, которые пока еще сейчас руководят Русской медиа-группой, может быть, очень попросили этих все еще очень уважаемых людей как-то заступиться за себя любимых. Потому что речь идет больше о бизнесе, нежели о патриотизме.
Елена Рыковцева: Матвей, вы услышали эту историю сейчас. Такая цепочка выстраивается: то какие-то писатели патриотические, Шергунов, Прилепин, кто-то еще создают канал патриотический, то сейчас Владимир Киселев хочет создать патриотическое радио. И вдруг эти совсем патриоты встают в оппозицию. Можем мы это расценивать как какое-то озарение или никаких надежд это письмо у вас не вызвало?
Матвей Ганапольский: Это не моя тема, потому что это осиное гнездо, которое жрет само себя и цель главная которого спеть какую-то патриотическую песню для того, чтобы потом оказаться в концерте, посвященном Дню полиции или в кремлевском "Огоньке", в новогоднем "Огоньке", потому что если ты не споешь что-то патриотическое, то тебя выкинут из этого списка, это же потом кормит весь год – это такой грандиозный пиар. Саша Мельман вполне припечатал и объяснил, что это такое. Просто перед нами нарушение вот этой конвенции, гусь украден, верни гуся. Дело в том, что эти ребята плотно сидели, все было хорошо, а теперь вся эта патриотическая история ударила по ним самим. Они не прозрели, просто они видят, что актив по пиару уходит из рук. Это клубок змей. Вот эти все улыбочки на концертах не стоят ничего, потому что за этим стоит Киркоров – это одна величина, это одна группа, один клан, Валерия и Пригожин – это другой клан. Поэтому они как-то договорились, и был такой пакт о ненападении. А сейчас вдруг слон вошел, Киселев, который действительно к каким-то делам поближе, и господин Киселев это все забирает себе. Поэтому плакали концерты, плакала раскрутка. Тут еще надо понять, что это все на бабках, и для раскрутки они выросли, это все было их и не надо было платить, а теперь придется платить бабки и немалые по большому счету, чтобы тебя назвали патриотом. Вы же понимаете, что это все монетизация, раньше была монетизация льгот, теперь монетизация патриотизма. Короче говоря, это все болото, и это болото сейчас торжественно переходит в другие руки за право не патриотизма, а за право того, чтобы раскрутить свой шлягер, чтобы в свою очередь выступить в двух самых главных мероприятиях, которые существуют и которые кормят потом целый год – это в новогоднем шоу и в концерте, посвященном Дню полиции, как оно теперь называется. Поэтому все ясно и все очевидно.
Елена Рыковцева: Также я хочу коротко попросить ваших комментариев еще об одной истории, она связана точно так же с шоу-бизнесом, но она более серьезная, и она вызвала разночтения, разные реакции у разных людей. Это история того, как Михаил Саакашвили не пустил в Одессу на гастроли Тимати. Это такой известный рэпер, фигура, над которой вечно потешается, например, "Камеди Клаб". Она такая то ли анекдотичная, то ли популярная. Этот рэпер известен своей патриотической позицией, он в ряду этих, которые "Крымнаш", певцов и актеров. Тем не менее, у него когда-то существовала договоренность с одесским клубом "Ибица" в такие-то даты прибыть на гастроли. Михаил Саакашвили, новый губернатор Одессы, выступил резко против этого, он сказал, что даст соответствующее распоряжение границе одесской, чтобы она не пускала людей, прославившихся своей антиукраинской позицией. Не всех подряд людей, а таких, которые хотят еще и выступать и зарабатывать деньги. Клуб послушался и сказал: да, мы отменяем приглашение.
Александр Мельман: Глядя из Москвы, это, мне кажется, выглядит совершенно по-другому, нежели из Киева, где находится Матвей. Глядя отсюда, из пока еще спокойной Москвы, я против любых запретов. Я за то, чтобы любые украинские певцы выступали здесь, а наши выступали там. Потому что это милые, наивные, в чем-то еще очень трогательные, Матвей сказал про них не очень хорошее, может быть, он в чем-то прав, но бывает так, что они лучше, чем политики, в чем-то. В данном случае, когда они заступаются за какую-то политическую акцию в России, мне кажется, они занимаются не своим делом, и выглядят жалко часто, выглядят глупо, не все, безусловно. Кого-то, скажем, я поддерживаю, как Андрея Макаревича, а кого-то нет. Это моя позиция. Но другая моя позиция в том, чтобы таких запретов не существовало. Но опять же, это глядя из Москвы. Я понимаю, что из Киева смотрится все совсем по-другому, гораздо острее и больнее.
Елена Рыковцева: Матвей, каков будет ваш комментарий на эту историю?
Матвей Ганапольский: Мой комментарий вполне понятен, он прост. Во-первых, я хотел бы поправить: Михаил Саакашвили, притом что это страшно демоническая фигура, которая шевелением пальца может планеты направлять в другом направлении, он никак не может регулировать работу украинской пограничной службы, поэтому он не может дать указания, чтобы кого-то не пустили через границу.
Елена Рыковцева: Когда он сказал, что может, клуб ему поверил, что да, он может.
Матвей Ганапольский: Тут не до шуток. Дело в том, что имя Тимати довольно хорошо известно, его крики "Крымнаш", всякие патриотические завывания тоже хорошо известны. Но следует помнить, что Одесская область – это сейчас довольно тревожное место. Вы знаете, что там были взрывы, об этом широко говорили друзья российского телезрителя Дмитрий Киселев и господин Соловьев. Поэтому это место неспокойное. Там существует какой-то, это я говорю абсолютно серьезно, какой-то странный, я не могу определить, хотя очень стараюсь, я по этому поводу говорил с представителем Министерства внутренних дел, они не могут выяснить – там есть странный латентный не выявленный терроризм. Непонятно кто, там существует некая латентная группа, которая подкладывает несильные взрывчатки, но они такие несильные, что некоторым людям руки поотрывало несчастным. Поэтому, наверное, Саакашвили правильно сделал: зарабатывай там деньги, где хвалишь, на своей территории, поезжай в Крым и там зарабатывай деньги. Там, говорят, метра нет свободного, все давится от отдыхающих, туда приезжай и там рэперуй. Это первое. А второе: вы же знаете, есть такие украинские бандиты, которые едят маленьких детей, насилуют несчастных украинских бабушек, – это "Правый сектор". Шутки шутками, но "Правый сектор" – это такая довольно смелая организация, которая могла приехать туда и другими методами объяснить Тимати, что ему не надо там выступать. Поэтому совместил Саакашвили приятное с полезным. Приятное – что он вышвырнул Тимати, посоветовал ему не давать площадку, полезное – что там не было терактов и драк.
Елена Рыковцева: Я была на пресс-конференции начальника одесского СБУ, который уверенно и убежденно говорил, что мы установили, что это финансирование из Москвы, мы посадили 17 человек. Я была в мае на этой пресс-конференции, казалось, что уже все, финансирование перекрыто. Но, к сожалению, правильно говорит Матвей, ничего подобного. Другая история – это нападения на артистов с пророссийской позицией. Это примерно та мотивация, которую используют московские власти, когда запрещают гей-парады, они говорят: мы не сможем вас защитить. Но у Михаила Саакашвили в данном случае этой мотивации не было. Вы правильно говорите, что он эту проблему действительно решает таким образом, но он не говорил, что я не могу вас защитить, когда будет драчка, он твердо и ясно сказал, что такова его позиция.
Вторую часть программы "Надо ехать, пока есть силы" читайте здесь
