Арестованный за хищения при строительстве стадиона "Крестовский" бывший вице-губернатор Петербурга Марат Оганесян признал вину и заключил сделку со следствием.
Марата Оганесяна, который в свое время, как считают, был специально приглашен губернатором Петербурга Георгием Полтавченко в качестве вице-губернатора, отвечающего за городское строительство, арестовали 18 ноября 2016 года. Ему предъявлено обвинение в хищении более 50 миллионов рублей, предназначавшихся для видеотабло стадиона "Крестовский". Оганесян отрицал свою вину, а интернет-газета "Фонтанка", внимательно следившая за его делом, опубликовала интересный документ – соглашение о расторжении договора между генподрядчиком, Инжиниринговой корпорацией "Трансстрой-СПб", и субподрядчиком, Непубличным акционерным обществом "Театрально-декорационные мастерские". Договор о поставке табло, тележек для раздвижной крыши и механизмов для выкатного поля был заключен на сумму свыше 2 миллиардов рублей. В качестве аванса за табло Театрально-декорационные мастерские получили около 50 миллионов рублей, но в 2015 году контракт был расторгнут, тем не менее аванс за табло не пропал – "Трансстрой" зачел его в рамках другой поставки – на эти деньги были приобретены тележки для раздвижной крыши. С тележками потом возникли сложности, но это уже другая история. Главное, что в пункте 5 соглашения о расторжении договора черным по белому написано следующее: "Стороны настоящего Соглашения подтверждают, что по состоянию на дату подписания настоящего соглашения за Субподрядчиком числится непогашенный авансовый платеж в размере 5 480 862 рубля". Далее следует пункт 6: "По соглашению сторон, авансовый платеж, указанный в пункте 5 настоящего Соглашения, считается уплаченным Генподрядчиком по Договору строительного подряда от 26.03.2014 № 15/49/14".
Тем не менее, обвинение в хищении 50 миллионов рублей Марату Оганесяну было предъявлено, и 8 ноября 2017 года Следственный Комитет объявил, что скоро передаст дело в суд. Почему же Оганесян, целый год отрицавший свою вину, вдруг признал ее, хотя позиция обвинения выглядит слабой? "Фонтанка" выдвигает версию, что над Оганесяном нависло еще одно дело – о взятке в 20 миллионов рублей, и если начнется следствие, он может провести в СИЗО еще около года. Возможно, беря на себя вину за табло, бывший "строительный" вице-губернатор рассчитывает, что делу о взятке не будет дан ход.
Скандалы с людьми уровня Оганесяна всегда сильно политизированы, говорит петербургский экономист Владимир Грязневич. Он видит в происходящем внутривластный конфликт:
– Оганесян – человек системы, человек одного из кланов, между которыми идет внутренняя борьба, и поэтому совершенно невозможно узнать, действительно ли он что-то украл. Тем более что у нас правоприменительная практика очень свободно манипулирует законодательством. Например, если вы на деньги, выделенные под колбасу, купили сыра, то нередко это называется воровством, хотя в русском языке воровство – это присвоение чужих средств в личных целях. Оганесяна обвиняют в том, что он деньги, выделенные на табло, своей волей – что вообще-то невозможно – направил на усовершенствование самого стадиона согласно требованиям ФИФА. В русском языке это не воровство – это нарушение финансовой дисциплины. Да, наверное, по закону нельзя вот так перекидывать деньги, но это совершенно не воровство. Поэтому это всего лишь следы возни бульдогов под ковром.
– Но человек при этом сидит уже год.
– Ну и что? Сейчас посадка в тюрьму не является чем-то особенным. Как известно, в Калининграде существовал общепринятый среди чиновников бизнес: я тебя назначаю начальником отдела на таможне, ты зарабатываешь за полгода 2 миллиона долларов и садишься на год, выходишь и пользуешься этими деньгами. Так что в чиновничьем бизнесе посадка в тюрьму – это один из этапов роста, когда чиновник выйдет на свободу, его еще потом опять назначат каким-нибудь начальником. У нас много высокопоставленных чиновников имеют тюремное прошлое – и что? У нас криминальное государство, еще Медведев, будучи президентом, сказал, что коррупция для нас – системообразующий элемент, а это значит, что криминальные понятия в государственном управлении не являются чем-то страшным. В нынешней этике государственного управления, в их понятиях действует уголовная логика, да и сами они уголовники, это видно по их реакциям, по их культуре. Поэтому социально близким для них является криминал, а мы для них – далекие. То есть в смысле этики у нас возвращается советская власть. Так что ничего особенного – посидит немножко и выпустят. А если будут претензии, чиновники нам скажут – а ваш Навальный тоже преступник, вы же к нему хорошо относитесь. А то, что они сами назначили его преступником, – это уже другой вопрос.
В ответ на вопрос о его отношении к версии о том, что Оганесян признал вину из-за другого дела, Грязневич говорит:
– Я вовсе не исключаю, что он взяточник. Когда он был вице-губернатором, он производил хорошее впечатление, деловой, открытый, хорошо соображает, не прячется в кусты – в общем, от губернатора Полтавченко он выгодно отличался. Но это вовсе не значит, что он не является человеком криминального мира. У нас во власти есть люди очень квалифицированные и при этом насквозь криминальные по своей психологии, так что все возможно. Если президент страны публично признает коррупцию системообразующей, то значит, система у нас криминальная, а он – человек системы. Это не значит, что все чиновники у нас поголовно – преступники, но знаете, это как на Нюрнбергском процессе – они должны доказывать, что не связаны с криминалом, а не наоборот, у них – презумпция виновности. Поэтому помимо истории с табло вполне могут всплыть какие-нибудь 20 миллионов взятки. Узнать правду очень тяжело, потому что там перемешаны истинные преступления против закона с ложными. Направление денег, предназначенных на табло, для обустройства трибун или крыши не является воровством. Воровство никогда не совершается для инвестирования – или это какое-то новое изобретение нынешних чиновников. Может, наши жулики изобрели новый вид воровства – благородного. Робин Гуд воровал, чтобы раздать деньги бедным, а путинские робин гуды воруют, чтобы инвестировать их в реальные проекты. Но мы тоже не дураки – мы видим, что зачастую наружу всплывают истории, которые призваны скрыть более серьезные процессы, происходящие в глубине. Не исключаю, что Оганесяна мучают так глупо и бездарно просто потому, что кто-то хочет навредить кому-то, кто стоит за Оганесяном. Эта история может оказаться прикрытием реальной борьбы под ковром. Если бы кого-то действительно волновала борьба с коррупцией, то дело Оганесяна давно бы закрыли, а поскольку его не закрывают, то это делается не потому, что в нем открылись какие-то новые обстоятельства, а потому что нужно проиллюстрировать идущую под ковром более важную борьбу. А то, что грызня между кремлевскими кланами увеличивается из-за фактической агонии режима, это давно очевидно по многим признакам. Режим загнал себя в тупик, они не могут найти выхода, дальше будет только хуже, экономический кризис усиливается. Деньги в бюджете заканчиваются, а они умеют жить только на ворованных бюджетных деньгах, сами зарабатывать не умеют. Понятно, что они начинают делить шагреневую кожу, усыхающий пирог, и чем дальше, тем больше мы будем видеть подобные проявления борьбы кланов.
Примерно так же смотрит на дело Оганесяна и другой экономист, научный сотрудник Европейского университета в Петербурге Андрей Заостровцев:
– Конечно, в строительстве всегда возникает масса проблем, в том числе при распределении средств на разные цели. Я не знаю, насколько законна переброска средств с одной цели на другую, если строго следовать нормативам – наверное, тут есть ограничения, это же все-таки не строительство личной дачи, когда мы сами определяем – вот сейчас собираемся потратить деньги на доски, а потом передумаем и потратим их на шифер для крыши. Тем не менее, хотелось бы, чтобы в этом деле следствие все же дошло до факта присвоения денег выгодополучателями. Если, допустим, Оганесян и его пособники увели государственные деньги, то нужно дойти до их личных счетов или подставных фирм, на которые эти деньги перевели, потом их, возможно, перевели еще куда-то, потом обналичили. Пока для нас остается неясно – а где тут, собственно, факт хищения, казнокрадства, где же конечный выгодоприобретатель. Покажите, как были использованы эти деньги в личных целях – например, на приобретение акций в панамском офшоре и так далее. В общем, ниточку всегда желательно распутать до конца – чтобы все увидели: да, деньги использованы не на строительство, а в личных интересах.
– Как вы относитесь к предположению, что Оганесян признал вину, чтобы не дать ход еще одному делу?
– Все возможно, мы тут можем только строить предположения. Все эти дела всегда покрыты густым мраком, так что вспоминаешь знаменитые слова Черчилля о драке бульдогов под ковром, когда время от времени из-под ковра выбрасываются трупы. Так и мы видим – какие-то дела возбуждаются, какие-то сделки со следствием заключаются, потом появляются какие-то новые обвинения, и тоже не очень понятно, кто кому давал взятку и за что. Не будучи инсайдером, в таких делах сложно разбираться, но можно высказать общую гипотезу – что за такими делами стоят люди, которые занимают более высокое место в сословной иерархии современной России, чем, например, занимал господин Оганесян. По-видимому, весь этот туман связан с этим обстоятельством. Они не хотят выходить на поверхность. Даже если Оганесян замешан в том, в чем его обвиняют, то по всей видимости, он – не глава этого криминального сообщества, а только менеджер среднего звена. А вот кто топ-менеджер, мы, скорее всего, не узнаем. Потому что эта фигура обладает свойством высших чиновников российского государства – это, как правило, качество неподсудности. У нас все государство неподсудно, и это качество переносится на высших чиновников. Поэтому понятными бывают только такие дела, где тетя Клава украла с бельевой веревки три простыни.
По мнению Андрея Заостровцева, чем более высокопоставленные чиновники стоят за делами о разнообразных хищениях, тем более туманными становятся такие дела, и дело Марата Оганесяна – не исключение.
