В Новосибирске, где я живу, в местных информационных лентах нередко царит хронический голод. Но постоянно напирать на то, что "ничего не происходит", новостное издание не может. В конце концов, если новость не идет к журналисту, журналист придет за ней сам.
В местных таблоидах появились заметки о жительнице города, продающей немецкую библию середины XIX века, ни много ни мало за 4 миллиона рублей. Западная Сибирь – далеко от Германии, вообще от Европы, где этого добра навалом на букинистических развалах, притом по куда более умеренной цене. Но даже в условиях неосведомленности по данному вопросу – пытаться выручить за подобное издание больше 50 тысяч евро кажется переизбытком оптимизма. А может быть, и наоборот – это свидетельство крепкой обывательской хватки, расчет на "вдруг". Сегодня у большинства россиян дела с финансами, прямо скажем, обстоят не очень хорошо и перспективы не радужные. Только и остается надеяться на невероятный поворот судьбы: вдруг достанется квартира в наследство, или случится выигрыш в лотерею, или вот подвернется "семейная реликвия" позапрошлого столетия.
"Типичный" россиянин, часто оказывающийся в ситуации "джентльмена в поисках червонца", недолюбливает у своих сограждан полеты фантазии, нацеленные на то, чтобы "срубить по-легкому". Высказывает издевательское, порицающее или нравоучительное мнение, вспоминая, что ничего в жизни не дается без упорного труда. На новость о продаже Библии аудитория живо откликнулась, откомментировала по полной. Читать подобное – занятие не такое уж бесполезное, поскольку оно дает неплохие представления об общественной среде. Помимо массового неодобрения тяги к легкой наживе, обнаружился еще и религиозный аспект: продавать Библию – плохо, высшие силы и наказать могут. Выяснилось, что святое писание – немецкое, а значит, неправославное, не то католическое, не то протестантское. Неправославный, как известно, – вообще не христианин; душа западная, заблудшая, а может, и похуже. Кто знает, кому они там поклоняются, вы что, вчера телевизор не смотрели?
Родина-то у каждого одна, какая разница, как она с тобой поступила?
Тема оказалась актуальной, ветка комментариев длинной, почти утратившей связь с первоначальным предметом дискуссии. Вот украинцы захотели отдельную церковь; наверное, тоже хотят свернуть с пути духовности и поклонятся темным силам. Отпускать их из-под чуткого присмотра Московского патриархата нельзя, мы же все (с ними) русские люди. Добрые, отзывчивые, склонные к взаимовыручке и незлобивые. "Не дадут тебе за твою книжонку и гроша ломаного, и правильно сделают". Красивой жизни захотелось!
Постепенно комментаторы выдохлись, хотя немецкая тема продолжала их интересовать – возможно, оттого, что обсуждение совпало с очередным Днем Победы. Тональность известна: немцев мы одолели, в советское время дружили с гражданами ГДР, а с жителями единой Германии уже не дружим, напоминаем им, что "можем повторить".
После начала войны, и это важно для Сибири, сотни тысяч советских граждан против своей воли оказались далеко за Уральскими горами: в интернациональной стране немцам Поволжья не повезло с национальностью. Их расселили по глухим таежным деревням, где немцы жили под строгим надзором властей; в большие города они начали выбираться только после смерти Сталина. В 90-е годы началась массовая эмиграция немцев на историческую родину. Соотечественники "из первопроходцев" смотрели на подобное неодобрительно: Родина-то у каждого одна, какая разница, как она с тобой поступила? "Впрочем, силой не держим – ну и валите в свою Европу".
В Новосибирске, неподалеку от единственного в городе протестантского храма, у меня как-то произошел малоприятный разговор с прохожим. "Фашисты собираются, – пояснил немолодой мужчина. – Молятся там своему Богу". – "Бог же, вроде как, один?" – "Один, – последовал ответ, но собеседник тут же поправился: – Бог один. У нас, у православных".
Сергей Богданов – новосибирский журналист и блогер
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
