Незаконное задержание и сфабрикованное против журналиста Ивана Голунова уголовное дело дало повод задуматься о том, как в России происходит так называемая борьба с наркотиками. Многие мои коллеги принялись вычислять масштаб подбросов в РФ. На мой взгляд, нет особого смысла подсчитывать количество несчастных, которым подбросили наркотики, чтобы таким образом оценивать масштаб проблемы. Оценивать масштаб нужно, исходя из анализа всех дел о наркотиках, исходя из двух показателей: насколько велик потенциал подброса или иной фабрикации "наркотических дел" со стороны полиции; сколь серьезны прокурорская и судебная проверки уголовных дел, приходящих из полиции.
Если соотнести эти два показателя, то становится понятно, сколько людей сидит по делам, на приговорах по которых смело можно поставить штамп "вина не доказана". А обвинительный приговор там, где "не доказано", – это и есть высшая степень фабрикации
Дело Голунова необычно только из-за личности обвиняемого. То, как действовала полиция в этом деле, подбрасывая невиновному человеку наркотики, – скорее норма, чем исключение. В "делах о наркотиках" сложилась порочная практика раскрытия и расследования с самыми низкими стандартами доказательной базы. Поэтому сфабриковать дело о наркотиках очень легко, а вот доказать фабрикацию и защититься от незаконного обвинения – очень сложно. Объясню по порядку почему.
1. Запрещенное вещество, которое изымается у обвиняемого и/или в его жилище/автомобиле/рюкзаке/чемодане или которое выдается агентом полиции после проверочной закупки (якобы это вещество было приобретено у обвиняемого), является основным доказательством в делах о наркотиках. Процесс получения этого доказательства полностью находится под контролем полиции. Для возбуждения уголовного дела достаточно ничтожного объёма наркотического вещества. К примеру, чтобы возбудить дело о хранении карфентанила (распространенный на наркорынке России синтетический опиоид) без цели сбыта, необходимо свыше 0,002 грамма смеси с любым содержанием карфентанила; мефедрона – свыше 0,2 грамма. Для возбуждения дела о покушении на сбыт необходимо любое, самое минимальное количество смеси, в которой находится запрещенное вещество. С момента изъятия и до момента уничтожения после приговора наркотическое вещество полностью находится под контролем полиции. Подкинуть, изменить вес/добавить более опасное вещество – всё это можно сделать без лишних глаз. Как только в деле появляется запрещенное вещество, прекратить дело крайне сложно. В зависимости от обстоятельств его можно переквалифицировать (скажем, с покушения на сбыт на покушение в приобретении или на хранение без цели сбыта), но совсем выйти на оправдательный приговор крайне сложно.
2. Свидетели обвинения, как правило, находятся под контролем полиции, а в делах о хранении наркотиков без цели сбыта можно и вовсе обойтись без свидетелей. В делах о сбыте наркотиков свидетели сообщают следствию важную информацию, которая крепко привязывает обвиняемого к изъятому веществу (к примеру, информацию о том, что обвиняемый “мог приобрести наркотическое средство”). В подавляющем большинстве дел о сбыте в роли свидетелей выступают агенты полиции, сами полицейские либо люди, напрямую зависимые от полиции, например, обвиняемые по другим уголовным делам, которые благодаря сотрудничеству со следствием надеются получить помощь полиции или её снисхождение.
3. Экспертами по делам о наркотиках выступают сотрудники экспертных подразделений органов внутренних дел. То есть оценку изъятого вещества (включая общую массу, а главное, факт присутствия в изъятом веществе запрещенных веществ) производят эксперты полиции. Помимо оценки изъятой смеси на наличие веществ, прямо запрещённых законом (кокаин, мефедрон, героин), эксперты определяют, имеется ли в изъятой смеси производные наркотических или психотропных средств, то есть вещества, которые не включены в перечень наркотических средств и психотропных веществ, но по химической структуре схожи с ними. В случае с производными исход уголовного дела, по сути, зависит от того, как именно эксперт посчитает атомы водорода, галогены или гидроксильные группы в молекулах изъятого вещества.
4. Негативное общественное мнение о наркотиках и всем, что с ними связано, ставит обвиняемых в заведомо невыгодное положение по сравнению с сотрудниками полиции. Если обвиняемый своим внешним видом, возрастом, расовой принадлежностью, “красными глазами” похож на человека, который употребляет наркотики, – общественность становится на сторону полиции. В самом невыгодном положении оказываются люди, у которых есть история употребления наркотиков. Поверить, что им "подбросили" или против них каким-то иным образом сфабриковали дело, сможет далеко не каждый судья. Именно люди, употребляющие наркотики, особенно наркозависимые, наиболее уязвимы к подбросам и прочим злоупотреблениям со стороны полиции.
Произвол и профессиональная безграмотность в каждом действии – именно так выглядит работа полиции по большинству дел о наркотиках. Качество работы полиции в делах о наркотиках ни прокурор, ни суд проверять не будeт, если есть хоть какая-то информация о том, что обвиняемый наркоман или просто употребляет наркотики. Общественное мнение будет на службе полиции.
5. Пытки, пожалуй, ключевой элемент так называемой борьбы с наркотиками. При этом часто ни полиция, ни сами обвиняемые не воспринимают жестокое обращение с обвиняемым в полиции как пытку. К примеру, для того чтобы сломить волю обвиняемого, добиться получения признательных показаний и создать почву для ходатайства обвиняемого на рассмотрение дела в особом порядке (постановление приговора без судебного разбирательства) при задержании с обвиняемым обращаются заведомо грубо, не реагируют на его просьбы, не обеспечивают ему возможность сделать звонок, посоветоваться с адвокатом, демонстративно не делают записей в книге учета доставленных, долго не выводят в туалет, несмотря на просьбы, не дают воды, еды, медицинских препаратов. Даже без применения физической силы общее воздействие подобного обращения на психику может привести к травме и заведомо подтолкнуть человека к тому, чтобы сломаться, подписать признательные показания, в обмен на обещания избежать заключения под стражу. Ещё хуже приходится тем, кто страдает наркотической зависимостью, а в момент задержания находился под воздействием наркотиков. Как правило, в полиции у этих людей развивается синдром отмены наркотика со всеми вытекающими последствиями. Подобное обращение с задержанными подпадает под определение "пытки", а доказательства, полученные с применением пытки, не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Однако суды, как правило, не подвергают критической оценке и не отвергают доказательства, полученные в таких условиях. В результате, полиция привыкла работать так по всем делам, это стало рутиной.
Действующая в России система борьбы с употреблением наркотиков – это настоящая раковая опухоль на теле государства
6. Возможности защиты по делам о наркотиках ограничены. Если изъятие и экспертиза вещества оформлены процессуально верно, то возможности защиты, как правило, сводятся к тому, чтобы добиться переквалификации на менее тяжкий состав преступления, либо добиться назначение как можно более мягкого наказания. Об оправдании речи не идет, даже если обвиняемый заявляет о подбросе и косвенные доказательства указывают на подброс. Бывают обвинительные приговоры, когда при обвиняемом вообще не обнаружено никаких веществ или меченых денег, а весь приговор строится на показаниях агентов полиции и выданных агентами полиции веществах, якобы приобретенных у обвиняемого. В таких делах важную роль играет информация о личности обвиняемого. Если обвиняемый – известный журналист, то шансы на успех у защиты есть. Если обвиняемый – человек, в отношении которого есть данные об употреблении наркотиков либо о наркозависимости, то шансы на успех в деле очень малые и рассчитывать можно только на смягчение наказания или переквалификацию обвинения.
7. Судьи по делам о наркотиках нередко проявляют гуманизм, особенно если дело касается хранения без цели сбыта. Назначение наказаний ниже низшего, а также не связанных с лишением свободы мер, сейчас не редкость. Однако по делам о сбыте гуманизм проявить сложно. За сбыт любого количества запрещенного вещества сроки начинаются от четырех лет лишения свободы. За сбыт выше 0,002 грамма смеси с любым содержанием карфентанила – от восьми лет; свыше 0,01 грамма – от десяти лет.
8. Ученые редко выступают за пересмотр карательного подхода к вопросу о контроле за оборотом наркотиков. Всем известно, что карательная наркосистема не привела к снижению употребления наркотиков либо ограничению их доступности. Эта система привела к эпидемии ВИЧ-инфекции, гепатита, туберкулеза с широкой лекарственной устойчивостью, массовым нарушениям прав человека, коррупции, деградации полиции, судебной и пенитенциарной систем, отсутствию медицинской помощи людям, живущим с зависимостью от наркотиков. Однако в российском экспертном сообществе редко можно услышать заявления о необходимости реформы наркополитики.
9. Ежегодно в России суды осуждают около 100 тысяч человек по делам о наркотиках. В 2018 году число осужденных за незаконный оборот наркотиков составило 92 528 человек. Чтобы понять, за что осуждены эти люди, необходимо оценить данные о назначенных сроках наказания по конкретным статьям за наркотики. Большая часть – 74 752 (80,7%) осуждена за хранение без цели сбыта (ст. 228 УК РФ). Только 795 человек осуждены к мере наказания свыше 10 лет (ч. 3 ст. 228) – хранение в особо крупном размере. 98,9% осуждены по ч. 1 и 2 ст. 228 УК РФ, то есть за хранение наркотиков в значительном или крупном размере (значительный размер для героина свыше 0,5 грамма; крупный – свыше 2,5 грамма). Изучение судебных приговоров показывают, что осуждение по ч. 2 ст. 228 УК РФ происходит, как правило, за хранение в размерах, не намного превышающих пороговую величину крупного размера.
По всем делам о хранении наркотиков (ст. 228 УК РФ) для обвинительного приговора полиции у обвиняемого достаточно изъять запрещенное вещество. Такие доказательства, как заключение эксперта, показания полицейских, показания понятых, по сути, лишь закрепляют факт изъятия у обвиняемого запрещённого вещества. Эти дела – хорошая почва для злоупотреблений, включая подбросы. С тем низким уровнем прокурорской и судебной проверки, через которую проходят эти дела, все они потенциально могут быть делами о подбросах.
Судебная статистика показывает, что подавляющее большинство осужденных по делам о наркотиках наказаны в рамках дел, в которых изымаются лишь несколько граммов запрещенных веществ. Практика получения доказательств по этим делам в условиях контроля источников доказательства полицией и при низком качестве работы прокуроров и судей выявляет огромный масштаб системного нарушения фундаментальных прав человека по делам этой категории. Действующая в России система борьбы с употреблением наркотиков – это настоящая раковая опухоль на теле государства. Её нужно лечить. Владимир Путин, между тем, высказался против либерализации антинаркотического законодательства: угроза смягчения системы наказания якобы слишком велика.
Михаил Голиченко – адвокат, кандидат юридических наук
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
