Распространение эпидемии коронавируса, смертоносные шаги её "второй волны" остаются основным событием международной повестки, что бы ни происходило в мировой или российской политике. Не обошла она стороной и Африку. "Уснувшая" на жаркий осенне-летний период эпидемия быстро набрала обороты. Если верить статистике ВОЗ, число погибших от COVID-19 в Африке превысило 93 тысячи человек, суммарное число заболевших составило более 3,6 миллиона (несколько меньше, чем инфицировано, скажем, в Великобритании или России).
Рост числа инфицированных, позволивший всерьёз говорить о "второй волне", зафиксирован в ноябре 2020-го. Готовность африканских правительств к такому развитию событий оказалась, мягко говоря, невысокой. Кроме открытия пунктов тестирования, ничего сделано не было. С учётом того, что угроза пандемии воспринималась местными обществами уже серьезно, с пониманием того, что традиционной медицины и заклинаний колдунов недостаточно, срочно были нужны какие-то меры. Сходу напрашивались только ограничения и карантин. Некоторые страны, например Республика Бенин, не приняли этих мер, осознавая их двойственность и негативные социально-экономические последствия, но большинство африканских правительств выбрало наиболее удобный путь.
Первой фазой стало ограничение времени работы увеселительных заведений, ресторанов и баров – всегда с обтекаемым и широко интерпретируемым запрещением скопления людей. На практике эти неопределенные меры вылились во вполне конкретное запрещение работы прежде всего публичных объектов, например, общественных пляжей или спортивных площадок, парков с музыкой и аттракционами. Отели, развлекательные и торговые центры, клубы и рестораны продолжили работу, частные пляжи и спортивные клубы тоже. Не коснулось это и общественного транспорта, за исключением такси в ряде стран. Применительно к такси почему-то вспомнили о важности социального дистанцирования.
Во многих странах в обычном режиме прошли рождественские праздники – частные заведения радовали посетителей угощениями, музыкой, танцами и выступлением артистов. Только в январе – для безопасности тех, кто не успел инфицироваться в общественном транспорте с его нулевой социальной дистанцией и избежал вируса во время праздничных мероприятий, – ввели новую карантинную меру, комендантский час с частичным запрещением передвижения между регионами. В Республике Сенегал, например, он действует с 21:00 до 5:00. С учётом загрузки транспорта и протяженности городских магистралей рабочий день существенно сжался. В Дакаре вечерние часы "пик" напоминают о кадрах из старых советских фильмов об эвакуации белогвардейцев из Крыма.
Карантинные меры нанесли мощный удар по экономике. Деятельность многих промышленных предприятий, коммерческих и рыболовных портов, таможенных терминалов, торговых и деловых центров, рынков и ресторанов стала ограниченной, даже частично блокированной. Наиболее пострадал неформальный бизнес, составляющий заметную долю экономик африканских стран. Здесь он, впрочем, не имеет отношения к бизнесу теневому (теневой-то бизнес – проституция, наркотики, контрабанда и сбыт краденого – практически не пострадал). А вот самозанятые, мелкие частные предприниматели, ориентированные в основном на коммерцию и оказание услуг населению, причём преимущественно в вечернее время суток, переживают очень трудные времена. Огромное количество людей просто выпало из экономической обоймы.
Появление "ковид-элиты" создаст серьёзную проблему для молодой африканской демократии
Всё это, естественно, при полном отсутствии каких-то государственных механизмов компенсации. Налоги, арендная и коммунальная плата, фискальные, таможенные сборы и акцизы, счета за электричество и воду остались прежними, про них никто не забыл, напротив, их стали требовать более настойчиво. А ведь есть ещё и социальный аспект. Африканское общество, как, впрочем, общество большинства теплых южных стран, чрезвычайно социализировано: свободное время люди всегда проводят совместно, большими компаниями. Экстравертный характер африканцев подразумевает необходимость постоянно быть на виду, встречаться, общаться. Такую возможность в бюджетном варианте дает только открытое пространство и вечерняя прохлада скверов, дворов и парков. Это возможность продемонстрировать новые наряды и поделиться новостями, познакомиться и подружиться, послушать музыку и потанцевать, перекусить и выпить. Можно обсудить дела, что-то купить или продать, продемонстрировать мастерство управления скутером или манипулирования смартфоном. На улице проводятся праздники, дни рождения, свадьбы. Даже приглашенная в гости компания друзей рано или поздно перебирается вместе с хозяевами на свежий воздух. Введение комендантского часа если не умертвило полностью, то сильно деформировало и лимитировало такую социальную жизнь. В качестве компенсации африканские правительства не смогли предложить ничего.
Если сравнить пандемию со штормом, угрожающим всем тем, кто в море, то аналогия одной для всех лодки неуместна. Африканское общество разместилось в разных лодках. Некоторые даже улучшили свое положение, причем не только материальное. Для них социальная жизнь передислоцировалась в частный сектор, вечеринки и собрания стали закрытыми. Вопрос перемещения даже в комендантский час решается посредством специальных пропусков, доступных при наличии связей и денег. Социальное неравенство стало выражаться даже в элементарной возможности продолжать социальную жизнь в общепринятом понимании.
Уверен, что появление своего рода "ковид-элиты", свободной от этнических и конфессиональных рамок, создаст серьёзную проблему для молодой африканской демократии, которая, как бы ни парадоксально это звучало, строится на зыбком фундаменте родоплеменных связей. Элите, которая обязана своим положением правительствам, принявшим запретительные карантинные меры. Опыт создания элитного квартала Гомбе в конголезской столице Киншасе нашёл отклик в возросшем интересе к проектам футуристических городов (Акон-Сити в Сенегале и Эко-Атлантик в Нигерии) как вариантам жизни элиты в сторонке от большинства населения.
Всё это, конечно, крайне негативно воспринимается африканским обществом. Le pays va mal, "В моей стране все плохо" – эти слова из речитатива африканского протестного исполнителя Тикен Джа Факоли можно часто услышать во многих странах. Усталое негодование постепенно переходит в острый антиправительственный ресентимент. В Сенегале уже громят автозаправки и супермаркеты, и многие эксперты считают, что акты насилия если не спровоцированы, то "подогреты" плохо продуманными карантинными мерами. Социальная депрессия создает благодатную почву для радикальных и экстремистских группировок, растёт общественный запрос на появление сильного справедливого лидера.
Выступая в рамках "давосской недели", Владимир Путин – кстати, достаточно популярный в Африке политик – первым на столь высоком уровне обратился к африканской тематике. Он призвал оказать помощь Африке в обеспечении материалов для проведения тестов и вакцинирования. Расчёт точный, скорейшая вакцинация населения – единственное решение проблемы. Эпидемия прогрессирует, решения вопросов диагностирования и медицинской помощи инфицированным в ближайшей перспективе здесь нет. А вот ограничительно-карантинные меры, похоже, способны вызвать социально-экономический коллапс.
Массовая иммунизация африканского населения подразумевает вакцинацию по крайней мере 60% из 1,3 миллиарда человек. Россию эти объёмы, судя по всему, не пугают. Sputnik V одобрен в ряде стран, более 30 стран континента собираются эту вакцину закупать или производить, заказы уже разместили Алжир, Гвинейская Республика, Джибути. Первым вакцинированным ("Спутником" и вообще) африканским президентом стал руководитель Гвинеи Альфа Конде. Ориентированная в последние годы на Африку внешняя политика Кремля, похоже, ожидаемо поймала попутный ветер.
Сергей Елединов – блогер, специалист по управлению
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
